— Пропустить…
И полковник Гаввард поднялся навстречу Томсону:
— Артур, мне приятно встретить старого товарища. Вы помните Калькутту?..
— Рад видеть Гавварда… Как дела?..
— «Адмирабль» на рейде?..
— Да…
— Кто-нибудь прибыл?..
— Один русский офицер…
— Мы пройдем ко мне… Сюда, направо…
Следуя за Гаввардом, командир Томсон сказал:
— Чертовски скучный, кажется, город, Гаввард?..
Не оборачиваясь, полковник Гаввард сказал:
— Проклятый город: хуже Пенджаба… Кофе готово!..
Глава 4
Люди, действовавшие от имени Британии и Франции на побережье Черного моря в 1920 году, были подобны человеку, употребляющему все усилия для того, чтобы заткнуть носовым платком кратер вулкана и приостановить извержение. Этим людям дано было задание всеми усилиями, доступными им, держаться на этом побережье и они делали это…
Они поддерживали добровольческое командование, своры офицеров бывшей императорской армии, хорошо зная, что это банды привилегированных убийц… Они поддерживали зеленое движение, стан дезертиров, действовавших в окрестностях городов, и только в тот момент, когда эти банды угрожали городам — принимали некоторые меры… Германские войска получили разрешение возвратиться на родину с оружием в руках в том случае, если они разобьют угрожавшие городу банды зеленых…
Цветные войска, британские, греческие и французские войсковые части несли сторожевую службу в городе… И все эти люди ходили по поверхности бурлящего и готовящегося к извержению вулкана, по тонкой искусственной поверхности, под которой уже гудело, содрогалось и готовилось извержение… Ибо рабочие массы оккупированного района уже поняли, что только вооруженным восстанием можно избавиться от той накипи спекулянтов, оккупантов, офицеров, тысяч и тысяч паразитов, облепивших Одессу, как моллюски облепляют корму погрузившегося в воду корабля…
Город, центр города, жил в горячечном состоянии… Балы, маскарады, ночные кабаре, десятки клубов, театры легкого жанра, иностранцы, прокучивающие удесятеренные ставки жалованья в оккупированной местности, разжиревшие на трупах спекулянты, тысячи дельцов, сотни шпионов и десятки трупов, нараставшие на улицах за ночь как жуткая плесень… Кем были эти убитые ночью люди — трудно было разгадать…
Но каждое утро на улицах находили десятки трупов.
Предместья города, рабочие районы молчали, контрразведка Деникина действовала здесь вовсю, почти в каждой рабочей семье не досчитывались брата, мужа, отца… И это молчание рабочих районов больше всего пугало командование как добровольческой армии, так и оккупационных властей: ибо за этой грозовой тишиной таилось то самое извержение вулкана, которого смертным страхом боялись люди из центра…
Англичане и французы тратили огромные суммы, баснословные количества фунтов и франков на шпионаж и контрразведку, на поддержку белых и зеленых. На поддержку тысяч бандитов, состоявших на службе одновременно у британцев, у французов и у белых. Ибо британское командование принимало все меры к тому, чтобы влияние Британии превалировало над влиянием Франции. А французское командование делало то же самое…
Закончившие схватку на западном фронте хищники готовились к разделу Ближнего Востока и побережья Черного моря и уже оскалились друг на друга… Патриотическая печать, желтая пресса всего мира пела гимны единению союзников, но уже проскальзывали инспирированные министерствами иностранных дел заметки о расходящихся интересах на Востоке… Армии еще стояли под ружьем, только что начиналась демобилизация и штыки миллионов созванных на бойню еще могли быть использованы против вчерашних друзей.
Неслыханное преступление, в которое обманом были втянуты миллионы людей, продолжалось.
Полковник Гаввард, просматривая утром газеты, сказал сквозь зубы ночевавшему у него командиру крейсера «Адмирабль» Артуру Томсону:
— Снова двадцать трупов на улицах. Это повторяется каждую ночь.
Артур Томсон стряхнул пепел со светло-серой пижамы и спросил:
— Бандиты?..
— Контрразведка. И, кроме того, из рабочих районов… И, кроме того, провокаторы. И, кроме того, солдаты… И кроме того… — мистер Гаввард махнул рукой…
Мельком просмотрев четвертую страницу, он сказал:
— Томсон, сегодня вечером маскарад… Мы должны быть там по многим соображениям… И, главным образом, из-за того, что французское командование будет там, конечно… Это полковник Маршан, продувной тип…
Томсон переспросил:
— Маршан, это знакомая фамилия?.. Он дрался на каком фронте?
— Он был в Сирии, с оккупационными войсками… Кажется…
Томсон сказал:
— О… Я помню его… Это действительно бестия… Я высадил десант, человек сто, в пяти милях от мыса и эта бестия предала нас Муджехему, вождю повстанцев… Мне в голову не могло прийти, что полковник французской армии, наш союзник может… Это было дело при Деир-Эль-Камаре, черт побери… Короче говоря: я вернулся на борт крейсера с сорока людьми из сотни… И что всего пикантней…
— Ну? — спросил Гаввард, закуривая…
— Что этот самый Маршан принес мне чувства искреннего соболезнования от имени французского командования… Честное слово, это было дело почище восстания в Пенджабе, помнишь?.. Я едва унес ноги… Но с Муджехемом и Ибн-Фессалом я все-таки успел разделаться позже: это стоило мне всего одного сублейтенанта и двадцати матросов… И в кармане Муджехема мы нашли, думаешь, что именно?.. Дружественное письмо полковника Маршана, сообщающее о передаче двух пулеметов Льюиса и сотни винтовок этой банде.
Гаввард сказал с некоторым интересом:
— Ты поставил в известность наше командование?
— Конечно! Мне ответили, что это надо замять, потому что…
Томсон рассмеялся…
— Потому что? — переспросил Гаввард…
— Потому что весьма возможно, что у полковника Маршана имеются контр-документы… Черт побери, Сити торгует даже во время войны пулеметами и пулями дум-дум…
Полковник Гаввард сказал задумчиво:
— Вот с этим самым Маршаном и придется иметь дело… И я сильно подозреваю, что этот бедняга Вельс отправился к праотцам именно при содействии полковника Маршана…
— Очень возможно…
— Я делаю все, чтобы выяснить это… Во всяком случае — картина ясна, речи в Версале, торжественные речи о братском единении двух великих народов…
— Блеф, — сказал с коротким смешком Томсон…
— Именно… И здесь, в Одессе, я хочу сказать, в России, мы воюем не только с восставшим народом, но, главным образом, с французами.
Артур Томсон обернулся к Гавварду.
— Но… в таком случае у Маршана в руках находятся все документы из портфеля этого несчастного Вельса?
Гаввард кивнул головой:
— В этом вся штука… Мы должны вбить ему гол, иначе он наделает неприятностей… Парижская пресса, ты понимаешь?..
Томсон сказал, нахмурясь:
— Я понимаю… Неприятное дело…
— Очень… Я принимаю все меры…
— Агентура?
— Да.
Поднявшись со стула и потягиваясь, командир Томсон сказал:
— Гаввард, я поеду на борт… Вечером буду у тебя…
Гаввард кивнул головой:
— Обязательно… Мы будем на маскараде… Ты увидишь любопытное общество, черт побери. Здесь танцуют до утра, не зная, будут ли живы к вечеру. Потому что деникинская разведка свирепствует.
— Это не наше дело…
— Нет, это наше дело…
Они оба улыбнулись: это был настоящий юмор в стиле Диккенса, только менее человечный… Юмор меняется с временами, и юмор полковника Гавварда был изрядно спрыснут кровью, пролитой в Пенджабе, Аргоннах и здесь в Одессе, через посредство контрразведки…
Полковник Гаввард занялся делами… Стильби доложил вновь об арестованных и Гаввард поморщился: ему смертельно надоело видеть людей, приговоренных заранее к смерти…
— Передавайте их русской контрразведке, — сказал он коротко, — за исключением тех, которые ведут агитацию в войсках Британии.
— Слушаю, сэр…
— И, кроме того, запомните, Стильби, что мы здесь исключительно для охраны британских интересов, понимаете?..
— Но, сэр…
— Никаких возражений.
— Слушаю, сэр..
За дверью Стильби тихо выругался: охрана британских интересов сводилась все-таки, по его мнению, к довольно странным проявлениях!.. Но майор Стильби был солдат с выслугой: он повиновался молча, не рассуждая…
Когда в полной парадной форме командир Томсон и полковник Гаввард прибыли в кабаре «Арлекин», там было веселье в разгаре. Подбежавший распорядитель в три погибели согнулся перед британцами…
— Столик готов для господина полковника…
Гаввард кивнул головой снисходительно: в Одессе он чувствовал себя приблизительно так, как в Индии… Только несколько настороженней.
Они уселись за столиком, бутылка французского шампанского очутилась на столе как бы по мановению волшебника… С эстрады довольно толстая особа пела французскую шансонетку:
— Мадлен, Мадлен…
С усмешкой Томсон сказал Гавварду:
— Это французская ориентация, черт побери!..
Гаввард пожал плечами:
— Она сейчас будет петь «Типперери»… «Мадлен» для Маршала, вон он сидит за столиком в правом углу, «Типперери» для нас: здесь угождают всем…
Томсон пристально посмотрел на Маршана:
— Конечно, это он. Черт побери, этот человек стоил мне полусотни отборных людей. Я с удовольствием свернул бы ему голову…
— Все в свое время, — проворчал Гаввард…
Толстая особа с эстрады запела:
— Ах, далеко ли до Типперери…
— Ты видишь, — сказал Гаввард, усмехаясь…
Полупьяный человек во фраке вылез на эстраду и хриплым голосом закричал:
— Здесь присутствуют наши друзья, представители Великобритании. Предлагаю крикнуть «ура» в честь наших друзей, помогающих нам в борьбе против большевистских насильников. Ура!..
Несколько хриплых голосов из зала ответило:
— Ура!..
С брезгливой улыбкой полковник Гаввард поклонился, привстав. Томсон отметил недовольное выражение лица полковника Маршана, полуобернувшегося в этот момент…
Гаввард, снова сев, сказал вполголоса:
— Представитель кадетской партии, адвокат и бывший министр. Получает жалованье от французов и от нас одновременно. Но стоит недорого, у него скромные запросы…
Томсон сказал с любопытством:
— Ты знаешь кого-нибудь здесь?..
— Конечно. Я назову тебе некоторых… Вон там, в углу с двумя дамами, бывший председатель государственной думы и помещик, один из самых крупных в России. Его имения равны по площади Шотландии… Там теперь свирепствуют большевики и он мечтает о восстановлении крепостного права…
— А вот те две дамы?..
— О… — сказал Гаввард, улыбаясь, — не пугайся: светлейшая княгиня Ливен и графиня Орлова… С ними князь Воронцов, один из знаменитых Воронцовых… Но этот замечателен только тем, что успел повесить около пятидесяти человек собственноручно: он в контрразведке…
— Очень милая компания…
— Что делать, нам приходилось бывать и в худших: помнишь убийцу губернатора Крисби, мы с ним провели десять вечеров до того момента, пока установили его причастность к убийству… После этого я отправил его на виселицу непосредственно от ресторанного стола…
В этот момент к ним подошел полковник Маршан, представитель французского командования…
Этот человек с профилем лисицы, с небольшими коротко подрезанными усами и висками с проседью, с тремя нашивками на рукаве военного мундира защитного цвета — был очень похож на насторожившуюся кошку…
На прекрасном английском языке он приветствовал британцев:
— О, старые друзья, командир Томсон… Я рад приветствовать вас здесь.
Обратясь к Гавварду, он сказал:
— Я знаю мистера Томсона еще по Сирии…
— Я знаю, — ответил Гаввард с еле заметной иронией…
Он прибавил:
— Вы присядете к нам, полковник?..
— С наслаждением… Я немного устал от слишком пылко выражаемых здесь дружественных чувств… Эти русские ни в чем не знают меры…
— Ну, они стоят недорого, по крайней мере эти…
Полковник Маршан посмотрел на Гавварда:
— Но какие женщины, какие женщины у этих русских… Например…
Он сделал паузу.
— Например, эта актриса, Анна Ор… Великолепная брюнетка, командир… Почему-то я не вижу ее здесь сегодня…
Гаввард отвел глаза от чересчур пристального взгляда француза:
— Она, вероятно, будет… Да, красивая женщина…
Веселье становилось все более шумным… Два пьяных офицера требовали исполнения «Боже, царя храни» и оркестр заиграл его… В зале все поднялись, кроме британцев и Маршана…
— Это не обязательно, — сказал Маршан, выпивая немного шампанского из бокала…
— Вот она идет, — сказал коротко Гаввард…
— Кто? — переспросил полковник Маршан…
Он обернулся и увидел шедшую в проходе между столиками Анну Ор…
Глаза Маршана заблестели…
— Красивая женщина, — повторил он, прищелкнув языком…
Полковник Гаввард, привстав, пригласил актрису к столику… И, представляя ее, сказал коротко:
— Известная киноартистка госпожа Ор, полковник Маршан, командир Томсон, мои друзья… Вы сегодня очаровательны, миледи…
Анна Ор непринужденно села, слегка отбросив горностаевый палантин, оттенявший ее бархатные черные глаза и смолистые волосы, густой короной лежавшие вокруг белого лба.
На хорошем французском языке она сказала:
— Полковник Маршан, мы уже с вами были знакомы… Я была у вас по делу…
Полковник Маршан удивился:
— Я не помню этого, мадам…
— Это было на прошлой неделе… Но вы могли не заметить меня в толпе посетителей…
Командир Томсон сказал:
— Вряд ли месье Маршан, такой знаток женщин, мог пропустить такую прекрасную женщину…
Анна Ор наклонила голову:
— Я очень вам благодарна, командир…
Ее взгляд скользнул по полковнику Гавварду и снова она обратилась к Маршану:
— Между тем мы, бедные русские женщины, так интересуемся доблестными французскими воинами… Нашими союзниками, полковник, в борьбе против общего врага…
— Против тевтонов? — спросил Маршан…
— О, не только… Вы ведь знаете, что я хочу сказать…
Командир Томсон, не видевший женщины восемь месяцев, все время пребывания на борту крейсера, испытал чувство досады: эта красивая женщина обращалась главным образом к этой бестии, Маршану…
Он сказал, вмешиваясь в разговор:
— А мы, бедные британцы, не заслуживаем внимания прекрасных женщин России?..
Он не услышал ответа Анны Ор, так как Гаввард придавил ему ногу под столом с такой силой, что чуть не отдавил пальцы.
И, посмотрев в глаза Гавварда, Томсон понял…
— Агентура, черт побери, — подумал он, глядя на эту красивую и нарядную женщину. — Молодчина Гаввард, он не дремлет… Но, в таком случае…
— В какой фильме будем мы иметь наслаждение видеть миледи в ближайшее время?..
Анна Ор оборвала разговор с Маршаном:
— «Звезды огненные». Эта фильма снимается уже два месяца… Она скоро будет закончена…
Она поднялась сказав:
— Я вынуждена покинуть вас. Завтра съемка и мне рано надо встать…
Полковник Маршан приподнялся и сказал со всей доступной ему галантностью француза:
— Мадам разрешит мне отвезти ее?..
— Пожалуйста, — сказала Анна Ор…
Ее взгляд опять скользнул по Гавварду…
Когда они удалились — Томсон сказал:
— Ты должен был меня предупредить, Чарли… Мои пальцы до сих пор болят… Конечно, агентура… Я бы никогда не подумал…
Полковник Гаввард проворчал, расплачиваясь с лакеем:
— Один из лучших наших агентов… Стоит много денег, но зато работает безупречно… Это — удочка для этой бестии… Но она тебе понравилась?..
— Красивая женщина, — сказал с сожалением Томсон.
— Здесь много красивых женщин… Хочешь, я познакомлю тебя вон с тон певицей… Бывшая любовница великого князя, мой дорогой…
— Нет, — сказал упрямо Томсон…
Внезапно он раскланялся, отвечая на поклон русского офицера в гусарском доломане…
— Мой пассажир, — сказал он Гавварду…
Офицер подошел и был представлен Гавварду:
— Сергей Казарин…
Казарин щелкнул шпорами… Он был явно не в духе, его серые глаза щурились на свет, черные волосы слегка растрепались…