Мои щеки снова покраснели, и я провела рукой по волосам. Разговор о моих губах заставил меня задуматься о его губах и о вещах, о которых я не должна была думать. Время сменить тему.
— Так все ваши песни с различных пьес Шекспира, или я была чрезмерной поклонницей Шекспира, услышав его в словах?
Дэниел наклонил голову в сторону, и уголки его губ приподнялись. Я увидела взгляд изумления на его лице. Мне нравился этот взгляд. Ладно, на самом деле мне нравились все его взгляды.
— Ты на самом деле шаришь, да? Большинство людей не улавливают это, но да. Каждая песня основана на какой-либо работе Шекспира.
— Это так одновременно заумно и сексуально. Я не уверена, как относиться к этому.
— Что я могу сказать? Я сексуальный ботаник.
Я захихикала и отпила из стакана.
— Так, сначала, конечно, была из «Ромео и Джульетты». Затем... — я сделала паузу, пытаясь вспомнить точный порядок его песен. — «Гамлет», «Ричард III», «Буря», «Сон в летнюю ночь» и «Отелло»?
Рука Дэниела взлетела к его сердцу, а затем он ударил ею об стенку кабинки.
— Выходи за меня, — пошутил он. Я тоже задумалась об этом. Губы Дэниела приоткрылись, и клянусь, я вздохнула только от вида.
— Так расскажи мне, девушка без имени. Чем ты занимаешься по жизни?
— Чем занимаюсь или чем хочу заниматься? Это две разные вещи, я думаю. Сейчас я студентка, надеюсь, что когда-нибудь буду называться автором.
— Да ладно! Правда? — он на самом деле казался заинтересованным.
— Правда-правда, как двойная правда.
Он рассмеялся, и я вздохнула от звука его смеха. То, как широко его губы растягивались в улыбке, заставляло меня думать, что я на самом деле была очарована.
— Ну, сделай это. Стань автором.
Настал мой черед рассмеяться.
— Да. Потому что это так легко.
Он покачал головой туда-сюда. Мрачный взгляд появился на его лице, и он поднял свое пиво.
— Я не сказал, что это легко. Я просто сказал, сделай это. Кроме того, все самое лучшее в жизни нелегко. Это сложно, болезненно, жестко. Это делает прибытие в пункт назначения гораздо слаще.
— Да, просто... — мой голос затих, тем не менее, Дэниел оставался включенным в разговор, не теряя интерес. — У меня был соавтор.
— Был? — спросил он.
— Да, и я не могу представить, что закончу книгу без нее. — Когда мой рот закрылся, я стиснула зубы, пытаясь бороться со слезами.
Дэниел понял мои эмоции, и его рука скользнула по столу, и он взял мою руку. Его прикосновение послало электрические импульсы в мое тело, отправляя волны тепла через подушечки пальцев
— Сожалею о твоей потере.
Четыре слова. Четыре слова от незнакомца и простое прикосновение дало мне ощущение жизни, которое я не испытывала прежде. Такая неукротимая человечность в его обращении была так приветственна в тот вечер.
— Спасибо.
Он не держал мою руку слишком долго, но я скучала по его прикосновению, когда он отступил.
— Может, ключ ко всему — начать писать что-то другое.
— Может. Но я не могу с уверенностью сказать, что готова закрыть текущую книгу.
Он потер заднюю часть своей шеи рукой, рассмеявшись.
— Тогда я заткнусь. — Он был довольно сексуально очаровательный. — Мне жаль, что я подошел к тебе снаружи так... Когда я увидел, как ты входишь в бар в первый раз, ты выглядела как...
— Как? — спросила я с нетерпением.
Он нахмурился.
— Как будто все, что ты когда-то любила, горит в огне, и ты не можешь уйти, пока не увидишь, что все сгорело дотла. Все, что я хотел сделать, — обнять тебя.
Я моргала, смотря на него. Я понимала, что это неловко, но не знала, что делать. Прочистив горло, я кивнула один раз. Я была не в состоянии отвести от него взгляда.
Дэниел улыбнулся и повернулся, чтобы увидеть одного из участников группы, который шел к нашему столу. Нашему столу? Какая интересная мысль.
Член группы хлопнул Дэниела по плечу и улыбнулся мне. У него были лохматые светлые волосы, которые нависали над бровями и самые приятные карие глаза, которые я когда-либо видела. Символ мира висел у него на шее, и его темно-зеленая рубашка с длинными рукавами была расстегнута поверх его футболки.
— Я надеюсь, что этот неудачник не надоел тебе, — пошутил он.
— Едва ли, — я усмехнулась.
Он протянул мне руку. Я приняла его рукопожатие.
— Рэнди Донован. Акустическая гитара.
— Приятно познакомиться с тобой. Ты изумительно играл.
Дэниел тяжело вздохнул.
— Не раздувай сильно его эго.
Рэнди сделал шаг назад и положил руку себе на грудь.
— Эго? Мое? Ни в коем случае. Я очень скромный. — Он сложил руки вместе в молитве и поклонился мне. — Спасибо, красавица.
Я хихикнула на его шутовство и на Дэниела, который закатил глаза.
— Я ненавижу то, что должен украсть Дэниела у тебя, но у нас дальше выступление. — Рэнди улыбнулся и шлепнул Дэниела по шее. — Красавица, — он взял мою руку и поцеловал ее, — было приятно познакомиться с тобой.
— С тобой тоже, Рэнди.
Рэнди толкнул Дэниела локтем и прошептал:
— Она горячая,— прежде чем двинулся обратно на сцену.
Мои щеки покраснели.
Дэниел рассмеялся на своего друга.
— Не обращай внимания на Рэнди. Он немного... своеобразный.
— Мне нравятся своеобразные, — сказала я.
Он поднялся со своего места и ухмыльнулся.
— Ты интригующая. Мне нравится это в тебе.
— Ты знаешь, что мне нравится в тебе? — сказала я, поерзав на месте. Он заставил меня чувствовать, как будто нет ничего более идеального, чем сидеть в углу кабинки в баре «У Джо».
— Что это?
— Все. — Когда я сказала это слово, его лицо озарилось и одарило меня теплом от кончиков пальцев до макушки головы. — Удачи тебе,— сказала я, кивнув в сторону сцены.
—Ты останешься? — спросил он таким мягким тоном. Как будто школьник просит свою подружку прийти в гараж послушать его группу в первый раз.
— Ага.
— Обещаешь? — его руки скользнули в карманы джинсов, и его бедра покачивались вперед-назад
Я провела пальцами по брови и почувствовала, как будто мои скулы сломаются от всех улыбок за сегодняшний вечер.
— Обещаю-обещаю.
Шоу продолжалось, и я не могла оторвать глаз от Дэниела в течение оставшегося времени. Я могла сказать, что он любил то, что делал, и эта мысль делала меня счастливой за него. Когда закончилась последняя песня, я стояла вместе с остальными и аплодировала в полном благоговении. Он был великолепен. Вся их группа была блестящей. Габи бы полюбила их.
Когда Дэниел посмотрел на меня, я улыбнулась и сказала одними губами: «Спасибо», и он сощурил глаза с замешательством во взгляде, который я решила проигнорировать. Я направилась наружу, зная, что задержалась на дольше, чем Хейли предполагала, и у нее, вероятно, была паническая атака от мысли, что я украла ее машину.
Теплый воздух трепал мои волосы, засунув руку в карман, я вытащила ключи Хейли, готовая вернуться в место, которое временно называла домом.
— Девушка без имени! — закричали позади меня, и я повернулась, чтобы увидеть, выглядящего истощенным, вокалиста, бегущего ко мне. — Что это было? Между нами установилась какая-то связь, и ты сбегаешь? Ты уходишь, не попрощавшись?
Я открыла рот и пожала плечами.
— Я сказала спасибо.
Он засунул руки в карманы джинсов. Я могла сказать, что легкий ветерок ощущался хорошо на его голых руках, после того, как он находился в душном баре. Он сделал шаг ближе ко мне, и мое тело напряглось.
— Я подумал... — он сделал паузу и рассмеялся. Я думаю, он смеялся над собой. Очевидно, что я не сделала ничего забавного. — Не имеет значения. Было приятно познакомиться с тобой. — Он вытянул свою левую руку в мою сторону, и я пожала ее.
— Приятно познакомиться с тобой тоже. Иди внутрь и отпразднуй — выпей что-нибудь. Ты был изумителен, — я усмехнулась.
На его губах не было улыбки, а его глаза сверкали беспокойством.
— Это твоя сестра? Та, кого ты потеряла?
Я выпрямилась, опешив от его слов.
— Как ты узнал?
Наши руки все еще были соединены, он шагнул еще ближе.
— Когда ты рассказывала историю о своем золотке, ты сказала о ней в прошедшем времени.
— Ох. — Это все, что я могла сказать. Я не знала, что еще можно добавить и просто думала о Габи, стоящей на тротуаре, из-за чего снова хотелось плакать.
— Все еще свежая рана?
— Все еще свежая и причиняет дикую боль.
— Моя мама умерла год назад. И в прошлую пятницу мой отец скончался от почечной недостаточности. — Он сделал еще один шаг ближе.
Моя челюсть отвисла.
— Ты только что потерял отца и выступаешь в баре?
— Я довольно сильно запутался, — прошептал он, постукивая пальцем по голове. Я хорошо знала это чувство. — Он был учителем английского. Группа была его идеей — на самом деле тематика Шекспира в группе. Только папа мог придумать такое. — Он остановился. — Люди говорят, что со временем становится легче, но…
— Становится тяжелее, — сказала я, полностью понимая и делая шаг ближе к нему.
— Это давит на всех вокруг тебя. Люди устают оттого, что ты вынашиваешь это в себе. Люди тяготятся твоей печалью. Поэтому ты начинаешь вести себя так, как будто больше не больно, просто так, ты можешь заставить людей перестать беспокоиться о тебе. Просто так, ты не будешь никого раздражать своим горем.
— Ты хочешь узнать что-то, что прозвучит безумно? — я чувствовала себя сумасшедшей, из-за того, что рассказывала совершенному незнакомцу о потере члена семьи, но правда была в том, что он, казалось, был первым человеком, который понимал меня. — Когда я ехала сюда, то могла поклясться, что моя сестра-близнец сидит со мной в машине.
Я видела, как его глаза наполнились выражением отчаяния. Слово «близнец», вероятно, проникло в его мозг, отчего на лице отразилась боль. Я чувствовала себя плохо из-за того, что заставила его чувствовать себя плохо. Такой человек, как он, всегда должен чувствовать себя хорошо.
— Все нормально, — прошептала я. — Я в порядке.
Он переступил с ноги на ногу на месте.
— Клянусь, иногда я ощущаю запах любимых сигарет моего отца рядом со мной.
Мы затихли в наших мыслях на мгновение, и оба смотрели на наши руки, которые все еще были связаны нашим «приятно познакомиться» рукопожатием. Затем раздался нервный смех. Я не была уверена, чей он был: мой или его.
Я разрушила тишину и отступила. Посмотрев в его голубые глаза, я моргнула, надеясь не потерять много от его взгляда.
— Эшлин, — сказала я, назвав свое имя.
Он отступил на несколько шагов с широкой улыбкой.
— Эшлин, — пропел он. — Когда я думаю, что ты не можешь быть еще более потрясающей, ты называешь подобное имя.
Я засунула руки в карманы и уставилась на ночное небо. Это казалось таким простым. Бар с музыкой, которая затронула струны моей души. Парень, который знал каково это — потерять часть своей радости. Легкий ветерок, который придавал свежести.
— Если бы существовал Бог, а я не уверена, существует он или нет, ты думаешь, могла ли эта ночь быть своеобразной формой извинения за то, что он отнял тех, кого мы любили?
Он выдохнул и потер своей рукой подо ртом.
— Я не знаю. Но думаю, что это хорошее начало.
Мы снова замолчали. Я не знала, что тишина может быть такой уютной. Он не переставал улыбаться, так же как и я. Улыбки были радостными и очень естественными.
Он разрушил тишину и отступил.
— Ну, это правда была чертовски странная ночь.
— Я могу поддержать это.
— Тогда ладно. Я перестану беспокоить тебя и отпущу.
— Да, конечно. Просто... — мой голос стих, и он посмотрел на меня, сощурив глаза, желая, чтобы я закончила предложение. — Я еще не готова уходить. Потому что знаю, как только уйду, все это закончится. Вся магия сегодняшнего вечера, что отключила мой мозг на несколько часов — исчезнет, и я снова стану грустной Эшлин.
— Ты просишь, чтобы я притворялся с тобой еще немного? — спросил он.
Я кивнула с надеждой в глазах, надеясь, что он не подумает, что я полностью сумасшедшая.
Он взял мою руку в свою и подтолкнул меня плечом.
— Давай прогуляемся, — предложил он.
Мы наматывали круг за кругом вокруг квартала. Я не знала почему, но мы по очереди делились историями из своей жизни. На третьем круге Дэниел рассказал мне о своем отце, как они не были близки до того, как его мама умерла. Затем они стали ближе, и он сожалел о годах, что потерял, когда держался на расстоянии. Он остановился на углу Хамболдт стрит и Джеймс авеню и сделал глубокий вдох. Уставившись в ночь, он заложил руки за шею и закрыл глаза. Я не говорила ничего, потому что сожаление сказанное зыком его тела было все, что нужно было сказать.
Я поняла, что у него был брат, но когда спросила о нем, тело Дэниела напряглось.
— Мы не общаемся. — Слова звучали холоднее, чем что-либо, что он говорил прежде. Я больше не расспрашивала об этом.
На четвертом круге, мы смеялись над тем, как сильно оба истощены и не были в состоянии по-настоящему спать. На шестом круге я плакала. Это началось с нескольких упавших слез, но потом превратилось в целый водопад, и Дэниел не просил меня объяснить. Он обнял меня и притянул к своей груди, успокаивающие звуки покидали его губы.
Я пыталась выдавить слова, чтобы рассказать ему, что буду в порядке, но он предостерег меня от этого. Он сказал, что это нормально быть не в порядке. Он сказал, что это нормально распадаться на части какое-то время, не чувствовать ничего, кроме боли. Мы оставались на шестом круге дольше, он шептал в мои волосы что когда-нибудь, как-нибудь, радость преодолеет боль.
Позже, я рассказала ему о списке предсмертных дел, который Габи составила для меня, и он попросил прочитать его. Потянувшись в сумку, я вытащила сложенный лист и протянула его. Он держал его с осторожностью, медленно открывая. Я смотрела, как его глаза перемещались слева направо, когда он читал список.
— Крутить обруч в универмаге? — спросил он, изогнув бровь.
Я засмеялась, кивнув.
— Спеть Майкла Джексона в караоке, включая танцевальные движения?
— Я знаю, понятно? Это было больше для Габи, чем для меня, — ответила я.
Он улыбнулся на список, прежде чем сложил его обратно и передал мне. Он спросил, как много пунктов я выполнила, отчего я вздохнула.
— Еще ни одного. Я должна была танцевать в баре сегодня, но как ты видел, у меня был небольшой нервный срыв.
— Так, ты еще не прочитала письмо от своей сестры?
— Еще нет. Я бы хотела открыть их все...
Он засмеялся, когда мы снова начали обходить квартал.
— Но ты не хочешь быть такой девушкой.
— Какой девушкой? — спросила я, застопорившись и уставившись в его направлении.
— Ты понимаешь. Той девушкой, которая умышленно не подчиняется своей умершей сестре-близняшке.
Я улыбнулась. Я знала, что это было странно и многие бы назвали неправильным то, что он сказал, но я улыбнулась, потому что, черт возьми... это было забавно.
— Ты прав. Я не посмею быть такой девушкой.
— Кроме того... — он повернулся ко мне и прикусил нижнюю губу. Он приблизился и игриво толкнул меня в плечо. — Ты выполнишь одно из заданий, — когда он сказал это, мой нос зашевелился, а брови изогнулись.
Он рассмеялся над моим несколько ошеломленным состоянием. Когда его лицо оказалось ближе ко мне, я выдохнула воздух, коснувшийся его губ. Это ощущалось как вечность, когда наши губы были в миллиметрах друг от друга, тем не менее, это длилось только несколько секунд.