— Да неужто? — Мы были глубоко в сердце страны, направляясь в безлюдные места среди лесов и пустошей, где не было уличных фонарей. Единственный свет, освещавший лицо Пэйна, шел от приборной панели, но этого было достаточно, чтобы разглядеть его профиль. Он был так же красив, как и все лицо.
Его челюсть напряглась.
— Понятно. Я неправильно понял твой интерес ко мне. Прошу прощения за…
— Нет! — прервала я его, не желая, чтобы он неправильно все истолковал. — Этим «да неужто» я не бросала вызов твоему утверждению, что меня влечет к тебе, но просто … ну, меня это разозлило.
— Разозлило? — Он слегка нахмурился и сморщил лоб. — Ты всегда злишься, когда кто-то говорит тебе, что он находит тебя привлекательной?
— Конечно, нет, но ты должен признать, что когда кто-то говорит тебе, что он хочет переспать с тобой исключительно в интересах науки, это звучит несколько снисходительно. Кажется, блин, будто ты какой-то мученик…
Он сжал губы.
— Я не хотел, чтобы ты так восприняла мое предложение. Я мужчина. А ты привлекательная женщина, и так как ты, очевидно, чувствуешь то же самое, ты сейчас ни с кем не встречаешься… — Он сделал паузу и взглянул на меня.
— Нет, не встречаюсь, — сказала я.
— …и поскольку ты, вроде, совершеннолетняя…
— Тридцать четыре в сентябре.
— …то я полагаю, что могу выразить свой интерес, не оскорбив тебя.
— О, я не обиделась, — сказала я, улыбаясь. Он был такой симпатичный, когда волновался. — Просто удивлена.
Он ничего не сказал.
— Очень соблазнительное предложение, но, хоть ты и бессмертен, я все равно улетела, так что ответ на то, что у нас с тобой получится, довольно очевиден.
— Не обязательно. Я пил кровь, не пытаясь возбудить тебя. Было бы иначе, если бы я сосредоточил все свое внимание на твоем удовлетворении.
Я переварила этот кусочек и признала, что он может оказаться прав.
— Мы только что познакомились, Пэйн. Да, между нами есть физическое влечение, но мы знаем друг друга всего пару часов. У меня никогда не было случайных связей. На самом деле я безумно влюблялась во всех трех своих парней прежде, чем мы становились физически близки.
— Возможно, в этом-то и все дело, — сказал он, все еще не глядя на меня.
— То, что у меня была эмоциональная связь с моими парнями до секса с ними?
— Да. Секс — физическая функция, которая ничем не отличается от любой другой физической функции. Нужен воздух — ты дышишь. Нужно сексуальное удовольствие — ты занимаешься сексом. Это просто.
Я вытаращила глаза.
— Ты в своем уме? Мы говорим о серьезных вещах, а не о том, что ты видел на «Монтеле»? [8]
— Тебе же не нужно связывать себя обязательствами с гамбургером, чтобы получить из него питательные вещества, не так ли?
— Нет, конечно, но…
— Почему такая простая вещь, как секс, должна чем-то отличаться? — спросил он, его глаза освещались внутренней частью машины. — Я не сомневаюсь в том, чего ты хочешь. Я способен обеспечить тебе сексуальное удовольствие, не вовлекая тебя в какие-либо грязные эмоциональные заморочки.
— Грязные эмоциональные заморочки, — повторила я ошеломленно. — Так ты называешь влюбленность? Грязь?
— Да. Любовь к сексуальному партнеру не имеет никакого смысла. Она не нужна.
— Так говорит мужчина, который никогда не любил, — сказала я. — Ты уверен, что ты Темный, а не вулканец [9]или что-то типа того?
— Напротив, я люблю моих родителей и братьев, — ответил он, игнорируя мое тонкое замечание о Вулкане.
— Это казуистика, и ты знаешь это. Любовь в отношениях — замечательная вещь, Пэйн. Секс может быть хорош сам по себе, мне говорили; я никогда не присутствовала, чтобы почувствовать это, но секс без любви — пустой. Поверхностный. Бессмысленный.
Он фыркнул.
— Почему женщины все преувеличивают?
— Как это — почему преувеличивают? Ты так говоришь, будто нет разницы между перепихоном и занятиями любовью.
— Ты что-то имеешь против перепихона?
— Конечно, нет. Даже люди глубоко влюбленные могут этим заниматься. Но это чисто физическое удовольствие, в то время как второе имеет более глубокий смысл. Заниматься любовью — это больше, чем просто секс: удовольствие, полученное от этого, исходит не только от сексуального возбуждения, но и от разделения чего-то глубокого с человеком, который тебе больше, чем просто случайный знакомый. Занятия любовью создают привязанность, рождают любовь.
Он раздраженно на меня посмотрел.
— Ты используешь типичные женские аргументы. Пока ты не попробуешь это со мной, ты не можешь ничего утверждать.
— То же самое можно сказать и в твой адрес. Парень, тебе повезло, что я не влюблена в тебя. Тебе бы потребовалось больше мужества, чтобы сделать это.
— Это — спорно. Ты не любишь меня, а я тебя, но я хочу доставить тебе сексуальное удовольствие, насколько смогу.
— Ты хочешь сказать, что хочешь меня трахнуть?
Мышцы его челюсти дрогнули.
— Я не стал бы выражаться так грубо, но — да. Я хочу тебя в сексуальном плане.
— Почему?
— Почему? — спросил он, смутившись.
— Да, почему ты хочешь меня? То есть, что во мне тебя привлекает?
Раздражение, которое вспыхнуло в его глазах, заставило меня улыбнуться про себя.
— Ты интригуешь меня. Я нахожу тебя возбуждающей как физически, так и интеллектуально. И… э-э… ты хорошо пахнешь.
— Я хорошо пахну? — Я повернула голову в сторону и принюхалась.
Его глаза на мгновение озарили меня.
— Да. Ты пахнешь, как женщина, не испачканная резкими химическими запахами. Ты пахнешь, как нагретое солнцем поле диких цветов.
— Ого, — сказала я, на мгновение онемев от его комментария. — Это самое приятное, что когда-либо мне говорили.
— Твоим ароматом пропитан воздух вокруг тебя, — добавил он.
— Беру свои слова назад — звучит, будто я выделяю газ. — Я еще раз принюхалась, но не заметила никакого испускаемого мною запаха диких цветов, нагретых солнцем.
— Напротив, твой естественный аромат мне очень приятен. Он очень возбуждает. Именно поэтому я хочу тебя, и именно поэтому я предлагаю это.
Я безмолвствовала в течение нескольких минут и, наконец, сказала:
— Хорошо.
Он затормозил и остановился прямо посреди незащищённой от ветра дороги.
— Хорошо? Ты хочешь заняться сексом?
— Не сейчас, конечно, но — да, я пересплю с тобой. Ты сможешь сделать со мной все, что захочешь. Но если все закончится обломом, и я улечу прочь, я дам тебе знать.
— Я принимаю твои условия, — сказал он, опять трогаясь.
— Единственная причина, почему я это делаю — потому что я хочу тебе доказать, что я права, — сказала я, и большей частью это была правда. Я все еще не понимала, почему я готова пойти на это, я ведь не похожа на Клэр, влюбляющуюся в нового мужчину каждую неделю. Моим эмоциям требуются месяцы, чтобы созреть для того, чтобы найти мужчину сексуально привлекательным.
Но было в нем что-то, что, казалось, взывало ко мне; что-то, что нуждалось во мне…
— Как и я.
— Неправда, что секс без любви может быть лучше, чем секс по любви. И хотя я не могу доказать тебе обратное, но я определенно могу доказать, что твой вариант со мной не сработает.
Его губы скривились в усмешке.
— Я уверен, что будет нетрудно показать тебе совершенство физических отношений без какого-либо эмоций, кроме сексуального удовлетворения.
— Размечтался, — пробормотала я, наполовину раздраженная его высокомерным отношением, наполовину возбужденная одной мыслью о ночи с ним.
— Сексуальные фантазии мы обсудим позже, — сказал он, и я надолго задумалась о том, что означала его ухмылка.
Глава 4
Остаток дороги до дома Пэйна прошел не на высоте (в буквальном смысле, но не будем об этом). Я была поражена, обнаружив, что замок, который я астрально посетила, принадлежал ему.
— Место очень похоже на то, что я видела, когда улетела, — сказала я, когда он добрался до длинной насыпи, которая соединяла крошечный остров с землей. — Я понятия не имела, что ты живешь в замке. Ого. Это впечатляет. Здесь… э-э… водятся привидения или что-нибудь подобное?
— Привидения? — Пэйн нахмурился. — С чего ты взяла, что здесь должны быть привидения?
— С того, что они есть в большинстве замков?
— В моем — нет.
— Вот как. А сколько ему лет?
За то время, пока машина огибала замок и подъезжала к задней стоянке, Пэйн кратко рассказал мне историю замка. К тому моменту, когда он препроводил меня в главное здание, я уже знала, что строению приблизительно шестьсот лет, оно унаследовано отцом Пэйна от его бабушки по смертной линии, и что хотя в замке существовали проблемы с сыростью, которая, похоже, не устранялась никакими современными технологиями, в доме не водилось никого экстраординарнее семейства вампиров.
Которые, полагаю, уже достаточно экстраординарны, если хорошенько подумать.
— Сколько людей требуется, чтобы поддерживать в порядке этот замок? — спросила я, пока он вел меня через огромный холл.
— Днем у нас работают четверо: двое в доме, двое во дворе.
— Да? А в ночное время?
— Никто из персонала не остается после наступления темноты, — ответил он, глядя на меня непроницаемым взглядом.
— А, точно. Это же ваше время. — Я остановилась на мгновение и уставилась на Пэйна. Он повернулся, чтобы взглянуть, что меня задержало. — Тебе недоступно дневное время?
Он немного нахмурился и наморщил лоб.
— Недоступно? Что ты имеешь в виду?
— Ну, ты просыпаешься ночью, а не днем. Мне просто интересно, доступен ли он тебе.
— Я всегда встаю не позже чем в полдень, — ответил он, глядя на меня со странной болью. — Я поздно ложусь спать, да, но уверяю тебя, я не провожу свою жизнь в темноте.
— О. Я думала, что все вампы гуляют только по ночам. Значит, ты можешь выйти наружу на солнце? У тебя не бывает…, ну, знаешь, там, мрачных мыслей о том, что ты — Темный и не способен делать то, что могут другие люди?
— Господи, нет. Я не думаю ни о чем подобном. Я совершенно счастлив быть тем, кто я есть, — сказал он, глядя на меня с некоторым раздражением. — В любом случае это была бы пустая трата времени.
— Но… у тебя же нет души, — сказала я, следуя за ним к двери. — Я, возможно, не была раньше знакома с Темными, но даже я могу сказать, что в тебе чего-то не хватает. Будто твои внутренности сделаны изо льда. Это тебя не беспокоит?
— Нисколько. Возможно, у меня и нет души, но я не допущу, чтобы это мне мешало, — сказал он, повернувшись и показав рукой в сторону комнаты. — Ты сказала, что хочешь осмотреть дом. Это библиотека. Мой отец слишком редко бывает дома, чтобы использовать ее, так что это моя комната.
— Она прелестна. Очень уютная, — сказала я, осматриваясь. Она была типична для комнат подобного рода: книжные шкафы сверху донизу вдоль двух стен; темная кожаная мебель, составленная возле камина; длинные, тяжелые (вероятно, не пропускающие свет) занавеси, обрамлявшие огромные окна и пару французских дверей, [10]и знакомый стол, скрывающийся в противоположном конце комнаты. Знакомый, потому что мое сознание видело его в тот момент, когда Пэйн перекусывал мною.
Забавно, что меня послали в это место заранее.
— Вы, парни, способны исчезать?
Пэйн уставился на меня.
— Это означает «нет»? — спросила я.
— Да, это — «нет». Темные — более-менее люди, Саманта. У нас есть некоторые серьезные различия, но, несмотря на распространенное мнение, мы не меняем формы, мы не можем летать, и мы не можем просто исчезнуть.
— Хмм. Тогда кто был тот человек за твоим столом? Такой, злой. Тот, который меня так сильно напугал?
Он некоторое время смотрел на меня в удивлении.
— Какой человек?
— Тот, которого я видела в то время, пока ты посасывал «напитки от Сэм». За твоим столом сидел человек и рылся в вещах. Я думала, что это его собственность. Он, кажется, слышал меня, а затем, я могу поклясться, он увидел меня, хотя это невозможно. Он почему-то показался мне опасным. Я очень рада, что ты вытащил меня обратно, прежде чем он успел…
— Что? — спросил Пэйн, быстро осматривая стол.
— Я не знаю. Сделать что-то плохое. — Я подошла ближе к столу, напряженно вглядываясь, словно это могло пролить свет на тайны, которые он хранил.
— Зачем кому-то причинять тебе вред?
— Не знаю. Я не так давно в бизнесе, чтобы нажить ревнивых конкурентов, и мы только сегодня получили наши два первых дела, так что это не обезумевший клиент или что-то подобное. Что ты делаешь?
— Смотрю, вдруг что-то испорчено, — сказал Пэйн, проверяя компьютер. — Вроде, все на месте.
— Может быть, он не нашел то, за чем пришел, — предположила я.
— Да, или он искал скорее информацию, чем вещь, — ответил Пэйн, убирая какие-то бумаги. — Мы этого не узнаем, пока ты снова не увидишь этого человека. Если ты, конечно, не можешь… — Он взмахнул рукой над столом и вопросительно поднял бровь.
Я протянула руки к столу, но не получила ни малейшего намека на что-либо подозрительное.
— Прости. Это не в моих силах.
Он, усмехнувшись в ответ, начал пихать какие-то бумаги в кожаный кейс. Я воспользовалась моментом, чтобы получше осмотреть комнату и прошлась вдоль книжных шкафов, отмечая несколько пустых полок.
— Это та комната, где хранилась статуя?
— Нет.
Я ждала, что Пэйн объяснит, но он просто сбросил пальто, протянул руку за моей курткой, а затем вернулся к столу, чтобы проверить автоответчик на сообщения.
— Хорошо, — сказала я, снова осматривая комнату и пытаясь самостоятельно сориентироваться. — Где она хранилась? Если ты отведешь меня туда, возможно я смогу выловить какую-нибудь информацию о ней.
Он перестал хмуро пялиться на автоответчик и столь же хмуро уставился на меня.
— Именно для этого здесь ты — чтобы найти это место. Я понятия не имею, где она хранилась.
— Почему мне кажется, что в этой статуе есть нечто большее чем то, что ты мне рассказал? — спросила я, садясь на стул за его столом. — Ты не знаешь, что она из себя представляет, не знаешь, когда она была украдена из замка твоего семейства, даже не знаешь, где она хранилась… Нет. Что-то не складывается. Почему бы тебе не рассказать мне всю историю?
Он замер на мгновение. Я не знаю, могу ли я доверять тебе.
Конечно, можешь. Я заслуживаю доверия, спроси любого. Кроме того, мы собираемся спать вместе. Даже у тебя, Мистер-Никаких-Эмоциональных-Обязательств, должен быть определенный уровень доверия, который ты готов предоставить сексуальному партнеру.
Подбородок Пэйна застыл, на какой-то момент абсолютное удивление заполнило его прекрасные серебряные глаза.
— Как ты это сделала?
— Что? Общалась с тобой, не говоря вслух?
Он уставился на меня, будто я сбежала с шоу уродцев.
— Да.
— Я не совсем уверена, — сказала я, пожимая плечами. — Я могу слышать тебя, вот я и подумала: а могу ли я отвечать тебе также? Очевидно, могу. Телепатия обычна у Темных?
На секунду его глаза расширились и затем сузились.
— Не совсем. Только при наличии определенной связи, обычно между близкими родственниками.
— О, так что, ты можешь так говорить с Финном?
— С моими братьями — да. Но не с другими, — ответил он, копошась за столом. Я четко ощущала его неловкость, как будто он что-то недоговаривал. — Что касается статуи, то ее требуют в качестве оплаты Повелителю демонов Оринсу. У меня есть пять дней, чтобы найти ее, или ужасное наказание будет наложено на мою семью.
— Что за наказание? — спросила я, чувствуя, что это дурно пахнет, но испытывая необходимость узнать побольше о статуе и ее истории.
Какое-то время он крутил в руках ручку.
— Моя мать лишится души.
— Ой! Хорошо, значит, мы должны найти эту вещь за пять дней. Это невероятно короткий отрезок времени для поисков чего бы то ни было, но я приложу для этого все возможные усилия. — Я потерла подбородок и задумалась. — Кто-нибудь в твоей семье что-нибудь знает о ней?