— Чтобы я никогда больше не слышал этого звука из твоей глотки. Англичане не воют, словно варвары. Они не плачут, словно женщины. Они не показывают эмоций. Они их вообще будто не имеют. — Он встряхнул Сейбера. — Ты понял?
Сейбер сердито посмотрел на него. Он хотел бы понять, но не понимал, что это за зверь, который считает преступлением скорбь по любимому дедушке.
— Понял? — переспросил Гримсборо.
Сейбер знал, что следует сопротивляться, следует настаивать на своем праве горевать, но он закашлялся и почувствовал во рту вкус крови. Каждый вздох вызывал дикую боль, от которой мутилось сознание. Он не видел ничего, кроме требовательного взгляда отца, и его глаза были такими же холодными и бездушными, как у змеи.
Сейбер кивнул.
Гримсборо отпустил его.
Боль распространилась по всему телу, но Сейбер запомнил слова отца и не издал ни звука.
— Забери его отсюда, — приказал Гримсборо и, повернувшись к нему спиной, вышел из комнаты.
Бормоча какие-то подбадривающие слова, Томпсон увел Сейбера из комнаты.
В тот день он получил урок — тяжелый, жестокий, болезненный урок. Урок, который запомнил на всю жизнь.
Скрывай свои чувства. Никогда не поддавайся эмоциям. Потому что Гримсборо хотел сына только при условии, что этот сын будет похож на него.
Поэтому, когда пять месяцев спустя Гримсборо позвал его к себе и прочел ему другое письмо, Сейбер не проронил ни звука.
Да и смысла в этом не было. Он потерял самое важное, что имел в жизни: умерла его мать.
Глава 3
— Нам пора одеваться к сегодняшнему балу, — сказала Белл и схватила Викторию за руку. — Пойдем, Виктория, будет весело!
Рауль впервые увидел, что Виктория растерялась. Казалось, она не согласится, однако на ее лице появилось мечтательное выражение.
Остальные девочки окружили ее, и вскоре все вместе пошли к дому.
Осталась только Элла, которая подошла к нему и положила руку на его предплечье.
Он положил свою руку на руку Эллы, и они отправились следом за весело болтавшими девочками.
Сестры делали жизнь Рауля не такой унылой и наполняли ее светом. Он был сыном, и все внимание отца сосредотачивалось на нем, а девочек виконт игнорировал, оскорблял или совершал на их глазах жестокие поступки. Бездумное презрение Гримсборо к своим дочерям, в основе которого лежал исключительно их пол, не могло пройти бесследно.
Их мать сделала все, что могла, но за время пребывания Рауля в Англии она перенесла не менее двух выкидышей и одно мертворождение, причем в каждом случае это были мальчики. И сильная красивая насмешливая аристократка, на которой женился Гримсборо, сникла, превратившись в худенькую печальную женщину, горюющую по своим потерянным сыновьям.
Поэтому Элла, как старшая, взяла на себя ответственность за защиту младших сестер и, когда могла, Рауля. Она относилась к ним по-матерински, тревожилась за них, наставляла. Он уважал ее за ее доброту, хотя и удивлялся, что она жертвует своей молодостью ради семьи.
Элла сказала:
— Белл уговорила мисс Кардифф надеть одно из новых платьев Люси. Они ведь одного роста, нужно только немного подогнать платье по фигуре.
— А у нее нет собственных платьев? — спросил Рауль.
— Есть, конечно, но все они в таком же плачевном состоянии, как и то, которое на ней сейчас. У Виктории очень скупой отчим.
Вот как? Это объясняет, почему она такая сдержанная.
Элла продолжила:
— Когда Виктории пришлось выбирать между платьями и школой, она выбрала школу. В будущем она собирается стать гувернанткой, чтобы самой зарабатывать себе на жизнь. У нее настоящий талант к иностранным языкам, сильная воля, она человек здравомыслящий, и я уверена, она добьется успеха.
Гримсборо кивнул. Он слышал о знаменитой Академии леди Бакнелл. Это учебное заведение называли оплотом обучения и образования женщин, намеренных сделать карьеру.
— Ее мать, — продолжила Элла, — которую, мне кажется, отчим совсем затерроризировал, на этот раз заняла твердую позицию и настояла на том, чтобы Виктория училась, а не сидела дома, помогая ухаживать за младшими детьми.
Значит, он был прав относительно Виктории. Она не привыкла ко всеобщему вниманию и привыкла быть скорее наблюдателем в жизни, чем активным ее участником.
Неудивительно, что она чрезмерно прямо держит спину.
— Мне кажется, что Виктория относится к тому типу людей, которые в ответ на вызов прячутся в раковину.
— И отращивают клешни? Как краб? — У Рауля вдруг возникло подозрение. — Скажи-ка, дорогая моя Элла, зачем ты рассказываешь мне все это?
— Я хотела, чтобы ты знал, что ей нечего ждать в будущем, и чтобы ты перестал распускать перед ней свой павлиний хвост.
Он повернулся к ней и рассмеялся:
— Так я, значит, распускаю павлиний хвост?
Элла не рассмеялась в ответ.
— Мисс Кардифф очень красива, однако ее репутация должна оставаться незапятнанной.
Рауль понял, что сестра имеет в виду. Ему это не нравилось, но он все понял.
— У меня и в мыслях не было желания заигрывать с ней.
— Не верю. — Элла, как всегда, видела насквозь и его, и его характер. — Такое самоуничижение вам не к лицу, король Сейбер.
— Можешь сколько угодно издеваться, но мне очень приятно, когда меня называют настоящим именем.
Тронув брата за рукав, Элла с грустью сказала:
— Белл говорит, что ты скоро покинешь нас и вернешься в Морикадию.
— Белл очень проницательна, — ответил Рауль.
Элла вздохнула:
— Значит, ты намерен вернуть себе трон.
— Все не так просто. Из газетных сообщений я знаю, что де Гиньяры все еще крепко держат власть в своих руках, но я не знаю, осталось ли что-нибудь от сопротивления. И ничего не знаю о моей семье. Я не слышал ни от кого ни слова после того, как получил последнее письмо с сообщением о смерти матери. Правда, не исключена возможность, что Гримсборо не передавал мне писем.
При упоминании имени отца Элла неприязненно скривила губы.
— Я почти уверена в этом. Намерения отца оборвать все твои связи с Морикадией очевидны. И вот что я скажу: он очень жесток.
— Нет ничего особенного в жестокости Гримсборо. Во всех нас есть эта черта.
— Мне не хотелось бы причинять тебе боль, но в Морикадии… не может так случиться, что там не осталось никакого сопротивления? И не осталось никого из твоей семьи?
В глазах Эллы была тревога.
— Этого-то я и боюсь, — вздохнул Рауль.
Он действительно боялся этого. Все долгие годы жизни в Англии он тревожился, надеялся, пытался найти способ разыскать членов своей семьи в Морикадии, не привлекая внимания де Гиньяров, узурпировавших его трон. Они подвергали пыткам и убивали любого жителя Морикадии, которого заподозрили в мятеже, и Рауль знал, что, когда вернется домой, ему придется притворяться. Поэтому он ограничил свои расследования опросом тех, кто побывал в Морикадии с коротким визитом, однако от них он не получал вообще никакой информации.
— Что может сделать один человек против этих зверей, захвативших всю власть? — сказала Элла, сжав его руку. — Признаюсь, я боюсь за тебя.
— Не бойся. Я найду своих родных. Мои родичи обладают потрясающей способностью восстанавливать жизненные силы. Они знают тайные места в горах и лесах. — Рауль улыбнулся, вспомнив свое детство, проведенное в тех местах. — Я должен верить, что они где-то есть, что они все еще живы.
— Ты говорил, за все двести лет, что прошли с тех пор, как де Гиньяры убили короля Рейнальдо, они утверждают, что уничтожили всю его семью, и каждый год твои родные безрезультатно борются за возвращение трона. Почему ты считаешь, что твое возвращение все изменит?
— Без денег и без поддержки у моих родных действительно не было шанса вернуть законный престол, но когда я вернусь, все изменится. — Рауль усмехнулся, взглянув на сестру. — Разве я зря получал образование, которое вколачивал в меня отец?
— Хочешь сказать, что у тебя есть деньги?
— Заниматься лошадьми мне всегда нравилось. Я их понимаю. Я знаю, которые из них победят. Знаю, как купить лошадь, знаю, как вырастить здорового сильного скакуна. Этим-то я и заработал свое состояние.
— Я рада. Я лишь хотела бы… ну да ладно. — Элла пожала плечами. — Не имеет значения. Так, значит, ты планируешь вернуться и либо отобрать назад трон, либо умереть?
— Всегда есть шанс, что меня убьют, но у морикадийцев существует легенда о том, что когда привидение Рейнальдо появляется верхом на коне, это предвещает возвращение на трон подлинного короля.
— Привидение Рейнальдо, которое ездит верхом на коне?
— Ну да. Скоро оно появится в тех местах.
Элла улыбнулась:
— Мне бы хотелось, чтобы ты не уезжал, но я знаю, что ты места себе не найдешь, пока не попадешь на свою родину.
— А каковы твои планы, дорогая сестричка? Какой будет твоя судьба? — спросил Рауль.
— Я выйду замуж, — с серьезным видом ответила Элла. — Рожу детей. Рано овдовею и мирно проживу в одиночестве остаток своей жизни.
— Ты еще не вышла замуж, а уже надеешься стать вдовой?
Элла вытащила карманные часы из сюртука Рауля.
— Кажется, ты должен был встретиться с отцом?
— Ты меняешь тему разговора.
— Лучше тебе поторопиться. Он не любит, когда его заставляют ждать.
— Ты явно меняешь тему.
— У нас еще будет время поговорить, — сказала Элла и подтолкнула брата в спину. — Иди. А мне и самой нужно одеться. — Она пошла прочь, потом, оглянувшись через плечо, сказала: — Обещай мне одну вещь.
— Все, что угодно.