Завидев людей, чудовище взвыло и, размахнувшись здоровенной лапищей, попыталось сбросить с коня графа Дроша. Когти, размером и остротой схожие с кривыми саблями, просвистели совсем рядом с ним. Лошадь графа заржала, взбила копытами воздух и рванулась в сторону.
Солдаты в тот же миг споткнулись обо что-то, возникшее у них под ногами. Они вскричали от боли и злости и повалились друг на дружку под клацанье доспехов. Посреди груды поверженных рыцарей и пеших воинов встал отряд маленьких человечков, которые проворно и ловко заработали шестидюймовыми дубинками, опуская их ровнехонько на промежутки между нижним краем шлема и воротом кольчуги. Солдаты вскрикивали, дергались, а потом, обмякнув, затихали.
Конь графа дергался из стороны в сторону, мотал головой, но граф сдерживал его. Натягивая поводья, он кричал:
— Стой, трусливая скотина! Я не убегу от врага!
— Да ты храбрец, — послышался неведомо чей голос. — Храбрость делает тебе честь. Вот только проку от нее никакого!
Граф поднялся в стременах — выше, еще выше… И в конце концов его конь рванулся и ускакал прочь от жуткого полночного чудища, а самого графа подбросило и ударило о ствол могучего дерева. У Дроша от удара помутилось в глазах, и он ополз на землю. Он тут же помотал головой, чтобы в глазах прояснилось, потянулся за мечом, но меч сам выскользнул из ножен. Граф попытался встать на ноги, но тут же снова рухнул на землю, охнув и схватившись за горло, куда его ткнул его собственный клинок. Дрош в ужасе следил за тем, как меч парит в воздухе, а его острие целит ему между глаз. Граф прижался спиной к дереву. Наконец в глазах его появился страх.
Чудище в последний раз взревело, сморщилось и исчезло без следа.
На краткий миг в лесу снова воцарилась тишина.
А потом ее нарушил гулкий голос Пака:
— Молодцы детишки! Не упустили возможность и здорово нам помогли!
— Это мы с радостью, — ухмыльнулся Джеффри, встав и потирая запястья в тех местах, где они были стянуты веревками.
— Это точно, — процедила сквозь зубы Корделия, не спуская глаз с графа, покуда крошечный эльф перерезал веревки на ее руках маленьким бронзовым ножичком. — Это я сделала так, чтобы его меч вылетел из ножен. Еще бы немножко — и я бы пожелала, чтобы клинок поглубже вонзился в глотку этому мерзавцу!
— «Немножко» не считается. А кто поднял его над седлом?
— Джеффри и я, — ответил Магнус, разминая затекшие пальцы. — Жаль, что не стукнули его о дерево покрепче!
— Нет! Хватит! — вскричал граф и заслонился ладонями, но меч все висел у него перед переносицей. Дрош охнул и умолк. Под пристальным взглядом Грегори запястья графа захлестнула веревка и сама собой затянулась тугим узлом. Эльфы обмотали веревкой лодыжки графа, связали их с запястьями. Граф с воплем перевернулся на живот.
— Убери-ка эту штуку из Холодного Железа, — неприязненно проворчал Пак, и Корделия взглядом зашвырнула меч между деревьев.
Джеффри с тоской проводил оружие взглядом, но не сказал ни слова.
— Теперь он никому не сможет причинить вреда, — объявил Пак. — Я вновь благодарю вас, детки, ибо вы с честью исполнили свой долг. А теперь покиньте нас.
— Что ты говоришь! Как это — покинуть!
— Нет, Пак! Зачем?!
— Мы помогли вам одолеть графа и имеем право слова… — Но голос Магнуса сорвался, когда он заметил, как смотрит на него Пак. А во взгляде эльфа появилась невиданная дотоле решимость и жесткость, и этот взгляд древнего создания заставил мальчика содрогнуться и отвернуться. В следующий миг примеру Магнуса последовали сестра и братья.
— Не забудьте о верном слуге вашего отца, — проворчал им вслед Пак. — Он и ваш слуга тоже. Не бросайте его ржаветь посреди леса.
— Векс! Ох, как же мы…
Дети виновато переглянулись и быстро полетели над тропой к той поляне, где их взяли в плен приспешники графа.
Огромный черный жеребец стоял посреди белесого пятна лунного света, расставив негнущиеся ноги. Голова его по-прежнему висела чуть не до самой земли. Магнус подлетел к седлу и нащупал выступ перед передней лукой, под которым пряталась кнопка перезарядки. Стоило Магнусу нажать на кнопку, и конь-робот медленно поднял голову, поморгал и ошарашенно уставился на детей.
— Чж-ж-ж-ждо? — вымолвил он, скрежеща. — Гд-з-з-зе?
— Погоди, — умоляюще проговорила Корделия. — Подожди, пока твой разум прояснится.
— У тебя был припадок, — сообщил Вексу Магнус. — Выжди немножко.
Векс молча переводил взгляд с одного из детей на другого. Наконец глаза его прояснились.
— Разбойники взяли вас в плен?
— Да, но мы убежали, — радостно откликнулся малыш Грегори.
— Это были не разбойники, — уточнил Джеффри, — а солдаты графа Дроша.
— Дроша? — Векс удивленно поднял голову. — Но что он тут делает? Это ведь не его владения.
— Не его, но он пытается захватить их.
— А почему его люди решили вас похитить?
Дети переглянулись, пытаясь решить, как лучше обрисовать для Векса последние новости.
— Он хотел использовать вас в качестве заложников? — спросил Векс.
— Точно, — подтвердил Магнус.
— А я тут… стоял как колода! Да чтоб мне…
— Ты не виноват, — поспешно возразил Магнус, чтобы прервать неизбежный поток угрызений совести. — Да и не было ничего такого страшного. Пак созвал эльфов, и они помогли нам освободиться.
— А мы им помогли, — добавил Джеффри, не скрывая гордости.
— Слава Герцу! — вздохнул Векс. — Но где же он теперь?
— Ты про графа спрашиваешь? — осведомился Грегори. — Или про Пака?
— И тот, и другой впереди, на тропе — там, где эльфы сцапали графа, — объяснил Магнус. — Граф лежит, связанный по рукам и ногам, но что с ним сейчас делают эльфы — этого мы не знаем.
Ночную тишину нарушил дикий, протяжный вопль, разлетелся эхом посреди чащи и резко оборвался.
Дети в страхе переглянулись.
— Что это было? — ахнул Магнус.
— Вроде бы человек кричал, — настороженно проговорил Джеффри.
Неподалеку зашуршала листва. На пятачке лунного света появился Пак, а рядом с ним — Келли.
— Все кончено, дети, — буркнул Пак. — Граф Дрош больше никому не станет чинить зла.
Дети снова обменялись ошарашенными взглядами, посмотрели на Пака. Вопросы вертелись у них на языках, но взгляд Пака заставил их промолчать.
Грегори посмотрел на Келли:
— Что ты такой расстроенный?
— Не докучай ему, — поспешно распорядился Пак и обернулся к Келли. — Ты вел себя отважно этой ночью, эльф.
— Может, и так, — пробормотал Келли. — Но только я никогда не стану этим гордиться.
— Не гордись, но и сожалеть о содеянном не стоит! Сам подумай: этот человек предавался убийствам и разбою с тех пор, как только его нога ступила на земли Глинна! Эльфы видели, как он собственной рукой убивал людей — не менее десятка раз. А только этой ночью он изранил дюжину эльфов, а Мэйберри пал замертво.
Дети молчали и стояли, широко открыв глаза. Они хорошо знали, что у эльфов и фей нет, как у людей, бессмертных душ и что жизнь эльфа со смертью прерывалась навсегда.
Взгляд Келли наполнился решимостью, его глаза стали подобны остро заточенным кремням. Он медленно кивнул:
— Ты все верно говоришь. Это было всего лишь…
— Милосердно, — подсказал ему Пак.
— Да, да. Нет, я не стану стыдиться того, что мы содеяли.
— Да что вы такое… со…деяли? — не без труда выговорил Грегори, но Магнус одернул его:
— Помолчи, не надо.
— Мы, эльфы, уберегли их величества от большой беды, детки, — заверил их Пак. — Оставь мы все, как было, — наверное, в конце концов королевские воины расправились бы с графом, но только суеты и боли было бы больше.
Дети в страхе смотрели на Пака.
Наконец Джеффри не выдержал и возмутился:
— Вы не властны над чужой жизнью и смертью, Пак!
— Полководцы обретают такую власть на поле боя, — гордо ответил Пак, — а был самый настоящий бой. Разве Дрош не с войной явился сюда?
— Может, и так, — уклончиво отвечал Джеффри. — Но войну он объявил Глинну, вот Глинн и должен был…
— Нет, — сверкнув глазами, возразил Пак. — Глинн должен отомстить за смертных, но не за Колдовской Народец.
Джеффри снова открыл рот, готовясь спорить дальше.
— Ну все, не возражай мне более! — приказал Пак, — И не забывай: в таких делах не кто-то властен, а сама высшая справедливость!
Джеффри закрыл рот.
— Но это все равно несправедливо, — вступил в спор Грегори. — Судьбу лорда должен решать суд, в котором заседают другие лорды!
— Такова справедливость смертных, — сказал Пак, — но нынче ночью граф ответил за свои преступления против Колдовского Народца, а у Колдовского Народца свои законы — они выросли на этом свете вместе с дубом, осиной и терновником. По крайней мере все было сделано быстро. Знавал я случаи, когда смертные поступали более жестоко.
Дети, озаренные луной, молчали.
Наконец Магнус сказал:
— Я так думаю, пора нам домой возвращаться, Пак.
10
На самом деле вполне можно было остаться на ночевку здесь же, но Пак все же повел детей по темному лесу, поскольку кое-что понимал в человеческих чувствах и решил, что ребятишкам будет не по себе, если они улягутся спать неподалеку от места, где свершилось возмездие над графом Дрошем. Вот они и шли за эльфом в темноте, лишь кое-где нарушаемой пятнышками лунного света. Дети молчали, а Пак, когда его собственные мрачные думы слегка развеялись, завел эльфийскую песенку. Полутоновый напев звучал в темноте страшновато, но стоило Паку спеть пару-тройку куплетов, и дети почувствовали, как в их сердцах мало-помалу воцаряется спокойствие. Старые, огромные суковатые деревья перестали казаться жуткими чудовищами, а стали напоминать добрых стариков. Разбросанные по подлеску клочки лунного света уподобились драгоценным каменьям. Свисавшие с могучих ветвей петли лиан стали похожи на развешанные к празднику гирлянды, а сухая листва под ногами — многоцветный ковер. А через час дети уже чувствовали, что шагают по сказочно прекрасному лесу. Вскоре тропу пересекла неширокая речушка, которая, беззаботно журча, прыгала по камням.
Через реку перекинулся маленький золоченый мосток. Корделия ахнула:
— Твоя песенка волшебная, Пак! Она — как заклинание!
— Если в ней и есть заклинание, то оно только для того, чтобы вы все увидели таким, каково оно на самом деле. Вокруг вас всегда есть волшебство и чудеса — стоит только пошире раскрыть глаза да приглядеться повнимательнее.
Он ступил на мостик, а за ним — Грегори.
— Хо! Хо! — послышался глуховатый басок, из-под моста взметнулись две длинные, бородавчатые, заскорузлые ручищи и ухватились за доски.
— Берегитесь! — крикнул Пак и попятился назад. Грегори отскочил и налетел на Джеффри, но тот покрепче уперся ногами в землю и устоял даже тогда, когда на него налетела Корделия. Магнусу удалось вовремя остановиться. Он пробормотал:
— В сказочных лесах положено обитать сказочным созданиям.
— Хо! Хо!
И над краем моста показалась здоровенная уродливая голова с такими спутанными и торчащими волосами, что они напоминали кучу грязной соломы. Глаза у чудища были как блюдца, нос — картошкой, рот — от уха до уха, а в нем — острющие зубы.
— Хо! Хо! — снова ухнуло чудище и забросило на мостик длинную корявую ножищу с расплющенной широкой ступней. Однако, когда уродец выбрался на мостик окончательно, оказалось, что туловище у него короткое — все-го-то фута четыре, хотя грудь и была похожа на пивную бочку, а плечи — фута три в ширину. Руки у чудища висели до колен, а ладони были величиной чуть ли не с голову. Урод хлопнул в ладоши, и хлопок прозвучал с громкостью пушечного выстрела. — Детишечки! Ням-ням!
Дети сбились в кучку, прижались друг к другу.
— Что… Кто это такой, Пак?
— Тролль, — ответил эльф. — Они всегда живут под мостами. И всегда голодные.
Тролль кивнул и осклабился:
— Детки-детишечки! Вкусненькие, мягенькие, тепленькие! Ням-нямки! — И он почесал свой живот.
— Я так и думал, — поджав губы, проговорил Пак. — Отойдите, дети! Держитесь от него подальше!
Все отступили — кроме Джеффри. Этот стоял как каменный, свирепо нахмурив брови.
— Я хочу перейти, Робин, — процедил сквозь зубы Джеффри. — Кто он такой, чтобы не пускать меня?
— Тот, кто оторвет тебе ручки-ножки своими корявыми лапищами, — буркнул Пак. — И не спорь со мной, парень!
Тролль плотоядно хихикнул и вразвалочку пошел вперед, разминая руки и противно скалясь.
— А ты можешь одолеть его? — придирчиво осведомился Джеффри.
— Очень может быть, — отозвался Пак. — И очень может быть, что никто не пострадает. Но я не так уж в этом уверен и потому предпочел бы не рисковать.
— Это ты-то не станешь рисковать? — покачал головой Магнус. — Скажи честно, Пак, что бы ты стал делать, если бы с тобой не было нас?
Глаза Пака задористо засверкали.
— О, если бы вас со мной не было, я бы заставил его попотеть! Он бы у меня прыгал и скакал, безуспешно пытаясь изловить меня, а я бы сделал так, чтобы ноги у него задрались выше головы, а руки завязались узлами, вот как! Но вы со мной, и потому я не желаю рисковать! Ну, назад, кому говорят!
Дети, которых Пак почти убедил, неохотно отступили еще дальше. На этот раз отошел от мостика и Джеффри.
— Нет! Нет! Куда же вы уходите, такие вкусненькие! — заохал тролль, а Пак крикнул:
— Берегитесь!
В его ручонке вдруг возник горящий факел, который он незамедлительно сунул троллю в физиономию. Тролль взвыл и попятился. Искра подпалила его набедренную повязку. Пак отступил, факел исчез. Эльф не спускал с тролля пристального взгляда.
Наконец троллю удалось загасить загоревшуюся грязную ткань, и он злобно зыркнул на эльфа своими огромными глупыми глазищами, после чего, скалясь и роняя слюни, воззрился на детей. Обведя их взглядом, он несмело шагнул вперед, но тут же растерялся.
— Тролль пойдет, а детишечки что? Детишечки враз разбегутся! — Он оттянул ногу назад и покачал головой с таким видом, словно был донельзя доволен собой за эту потрясающую догадку. — Нет! Нет! Троллю уходить никак нельзя! Троллю надо на мосту оставаться! Придется ведь детишечкам через мой мостик перейти, рано или поздно! — Он успокоился, облегченно вздохнул, снова обвел взглядом детей и оскалился. — Точно! Придется детишечкам перейти через мостик, никуда они не денутся, вкусненькие мои!
Окончательно расслабившись, чудище стало спокойно, выжидательно наблюдать за детьми и эльфом.
Через некоторое время Корделия спросила:
— Можно нам пройти по мосту, Пак?
— Не то что можно! — вспылил Джеффри. — Мы должны перейти! А если этот мерзкий урод не уступит нам дорогу, то его придется отодвинуть!
Он выхватил кинжал и шагнул вперед.
— Убери клинок! — крикнул Пак и схватил Джеффри за руку. — Я же сказал, что не хочу драться! Тот, кто лезет в драку без нужды, либо дурак, либо трус!
Джеффри покраснел, но с места не тронулся.
— Пак прав, — согласился Магнус.
— Но почему вы вообще про это говорите? — озадаченно спросил Грегори. — И о чем тут говорить? Зачем нам пробиваться на этот мостик, когда мы запросто можем через него перелететь?
Джеффри вопросительно уставился на Магнуса. Магнус — на Джеффри. Он смущенно улыбнулся.
— Какие же мы дураки, — сказал он, покачав головой. — Как можно было не додуматься до этого?
— Вот-вот, — подхватила Корделия. — Какие же вы глупые, задиристые петухи! Вам бы только подраться с кем-нибудь!
— А ты почему молчала, — огрызнулся Джеффри, — покуда мы тут спорили? Ну, как бы то ни было, наш младшенький прав. Вверх и вперед, ребята!
— А как же Векс? — озабоченно спросил Магнус.
— За меня не переживайте, — сказал огромный черный конь. — Вряд ли я придусь по вкусу этому созданию.
Дети взмыли ввысь и полетели к другому берегу речки. Тролль задрал голову и в отчаянии взвыл. Джеффри расхохотался, снизился и стал дразнить чудовище. Тролль подпрыгнул и ухватил мальчика за лодыжку. Джеффри испуганно и возмущенно вскрикнул, а тролль, довольно хихикая, рванул его к себе — прямо к открытой жадной пасти. Мальчик выхватил кинжал и принялся колоть им тролля.