– Да, этот эгрегор сейчас самый сильный, - согласилась Селиана. - Он превосходит любой другой, не ориентирован на национальные особенности того или иного народа - наоборот, он их нивелирует, - и претендует на роль единовластного владыки всего Мира Третьей. Правда, с идейной начинкой у Монстра туговато - вряд ли идея главенствования Избранных пришлась бы по вкусу большинству обитателей этой планеты, - но Демон не слишком этим огорчён: он просто подменяет идею
– И ещё одно, последнее: а почему ты сбрасываешь со счетов людей?
– Кого? - удивилась Эн-Риэнанта.
– Людей, - спокойно повторила Селиана, - обитателей Третьей планеты. Носителей Разума - Юную Расу этого раздираемого противоречиями и конфликтами Мира. Неужели ты думаешь, что они ни на что больше не способны, кроме как быть самыми маленькими фишками на твоём столе? В конце концов, именно они создали такую жизнеспособную тварь, как Монстр - это ли не чудо, пусть даже чудо злобное? А народ страны, той, что называлась Захваченной? Они почти избавились от чар Дракона, и они противятся натиску Демона - и не они одни!
Мы, Маги из Высших, избалованные своим могуществом, иногда допускаем ошибку, принимая Юных за несмышлёнышей - если вообще не считая их некими насекомыми, пусть даже разумными. А они, Энна, способны на
* * *
Есть интересный физический закон:
* * *
Мягкий тёплый ветер, стекавший с вершин невысоких зелёных холмов, подковой обнявших живописную голубую бухту, гладил кроны деревьев и ерошил гребни волн, с тихим шелестом набегавших на жёлтый песок пологого берега. Эн-Риэнанта умышленно не стала назначать Гарду встречу в открытом космосе или в Ключевом Мире - эскине почему-то казалось, что ей легче будет говорить с ним на тверди какого-нибудь Мира - реального, а не созданного магией на краткий срок или этой же магией изменённого. Жёлтые эски - дети природы, эту истину маленькая Энна узнала давным-давно, сотни стандартных лет назад.
– Я так и не сказала тебе спасибо за Поэта-Посланника, Янтарный Ярл, - с улыбкой сказала она, когда плотная фигура Гарда появилась из-за деревьев, подступавших к воде почти вплотную. Его