Одной рукой он дотронулся до ее лица, поднимая его выше. Мягкое прикосновение к ее губам и еще один нежный поцелуй, который заставил ее почувствовать, будто губы припухли. Она пошатнулась, но Алекс прижал ее к себе. Приблизившись к ней, он провел губами по тонкой коже ее шеи. Она чувствовала кончик его языка на своем пульсе и обняла его за плечи. Алекс медленно проложил дорожку из поцелуев до ее щеки, в то время как его рука гладила ей затылок. Наконец Зои почувствовала твердое давление его губ на своих. Она чувствовала головокружение и облегчение.
Мягкие протяжные звуки вырвались из ее горла. Она приподнялась, чтобы обнять его за голову и удержать его губы на своих. Но поцелуй прервался приглушенным смехом, и Алекс посмотрел вниз на лицо Зои с нежностью, дразнящим весельем, чего она еще никогда у него не видела.
Она изо всех сил пыталась говорить, ловя воздух ртом:
- Алекс… Пожалуйста…
- Ш-ш-ш.
Из-под его ресниц блестели поразительно яркие глаза. Его нежные руки погладили ее волосы, тело, спину.
- Я хочу… - пыталась сказать Зои, но жар тела лишил ее возможности думать. Она попробовала еще раз: - Я хочу…
- Я знаю, что ты хочешь. - Намек на улыбку украсил его губы, и он снова наклонился.
Он поцеловал ее. Поцелуй стал более грубым, более влажным, приобретая тонкий эротический ритм. К ее стыду, ее бедра начали продвигаться вперед в поисках твердого давления с его стороны. Она не могла остановить себя. Если бы только она могла быть где-то в другом месте с ним, где-то в темном, тихом месте, где ничто не побеспокоило бы их. Только они вдвоем. Удовольствие возрастало - мысли растворялись. Ощущения смешались со сладкой болью, которая, казалось, была и внутри, и снаружи. Зои лихорадочно выгнулась, пытаясь быть еще ближе к Алексу.
Алекс прервал поцелуй и прижал ее к груди.
- Больше нельзя, - потрясенно сказал он. - Зои… нет… тихо.
Она дрожала, пока он держал ее. Его горячее дыхание шевелило прядки у ее лица. Обняв его руками за стройную талию, она позволила кончикам пальцев совершить робкий набег на задние карманы его джинсов; его сердце учащенно билось в груди. Она чувствовала себя так, будто могла распасться на кусочки, и никто не смог бы собрать ее обратно.
- Теперь мы в расчете, - услышала она, как прошептал Алекс.
Ей удалось кивнуть.
- Я не хотел делать это так. - Алекс мягко укусил ее за ушко. - Я хотел, чтобы было больно. Чуть-чуть.
- Почему не сделал?
Долгая удивленная пауза.
- Я не смог.
Алекс отодвинул ее. Зои вынудила себя посмотреть ему в глаза, и она увидела ту же силу воли, которая побудила его прекратить пить.
Это не повторится вновь. Он не позволит.
Опять зазвонил таймер, и Зои подпрыгнула от резкого звука.
Алекс слегка улыбнулся, отвел глаза и отвернулся.
Зои пошла к плите не оглядываясь. Она услышала, как открылась и закрылась входная дверь.
Никто из них ничего не произнес.
Иногда в тишине легче, особенно если единственно возможное слово - прощай.
Глава 15
Прошел месяц, и жизнь Алекса пошла по новому пути. Призрак и не думал, что сможет узнать от Алекса что-то новое во время их вынужденного пребывания вместе, но он ошибся. Алекс должен был бороться со своей зависимостью час за часом, иногда даже минута за минутой; он был чертовски упрям – настолько, насколько вообще возможно для человека. Призраку казалось, что бросить пить – то же самое, что прыгнуть в воду и надеяться, что ты сможешь выплыть, пока тебя не потянет ко дну.
Алекс отвлекал себя работой. Он выполнял такую дотошную ручную работу в доме на Озере Грез, что любой мастер был бы горд заполучить его в свою команду. Алекс работал до глубокой ночи: скоблил, полировал, красил, – и за это время он съел столько шоколадных батончиков, что у любого нормального человека случился бы “диабетический шок”. Благодаря ворчанию призрака, Алекс употреблял и нормальную еду, хотя он должен был бы есть намного больше, чтобы восполнить дефицит калорий, которые его организм привык получать с алкоголем.
За этот месяц Алекс видел Зои дважды: когда он заехал к ней, чтобы забрать образцы краски (их встреча продлилась не больше минуты), и когда Зои приехала в дом, чтобы посмотреть на проделанную работу. Он вел себя по-деловому, Зои - сдержанно. Гэвин и Айзек были настолько загипнотизированы Зои, что ни один из них не забил и гвоздя, пока она была в доме.
Судя по всему, Алекса едва ли задел визит Зои. Он знал, как построить стену, как укрепить ее, чтобы никто не смог сквозь нее проникнуть. Теперь у Зои не было никакого шанса сблизиться с Алексом, и, вероятно, все это было к лучшему. Но призрак не мог заставить себя не чувствовать печаль по этому поводу. И Алекс наотрез отзывался обсуждать что-либо касающееся Зои. Тема была под запретом.
Призрак понимал его.
Женщина могла сделать это с тобой – достигнуть того места в душе, где хранилась лучшая и худшая версия тебя. И как только она его находила, то становилась его полноправной хозяйкой. Навсегда.
Именно поэтому призрак ничего не сказал Алексу о своих новых воспоминаниях об Эммалин Стюарт, которые разворачивались перед его глазами как шоу движущихся картин.
Эмма была самой молодой и самой живой из трех дочерей Уэстона Стюарта. Она любила книги, была смешной и страдала от дальнозоркости, поэтому иногда носила очки для чтения. Она любила носить стильные очки-бабочки с толстой черной оправой, что не нравилось ее маме – Джейн. Она говорила, что Эмма в таких очках никогда не познакомиться с хорошим мужчиной. А Эмма утверждала, что как раз в этих очках и познакомится.
Призрак вспомнил, как они остались вдвоем в доме после пикника на Озере Грез. Она читала ему свою статью о местных средник школах, руководство которых запрещало девочкам “рисовать лица”, т.е. пользоваться помадой, пудрой и румянами. Школьницы из округа Уотком запротестовали, и Эмма взяла интервью у руководителей трех разных школ по поводу этого запрета.
- Помада на губах приводит к крушению первого барьера в природе девочки, - цитировала Эмма слова одного из руководителей. В ее глазах плясали искорки веселья. - Следом идут сигареты, ликер, а потом уже и неприличное поведение.
- Что за неприличное поведение? - спросил он ее, целуя в щеку, шею, мочку уха.
- Ты знаешь.
- Нет. Расскажи.
Эмма рассмеялась глубоким грудным смехом.
- Нет.
Но он не сдавался, продолжая ее целовать и дразнить, пытаясь положить ее руки на свое тело. Она хихикала и делала вид, что сопротивляется, зная, как вызвать у него желание.
- Просто расскажи, какие части тела в этом участвуют, - сказал он. А когда она опять отказалась, тогда он сам начал говорить ей, что, как ему казалось, это значит.
- Ненормативная лексика никуда тебя не приведет, - сказала она чопорно.
Он улыбался.
- Она уже привела к четырем расстегнутым пуговицам на твоей блузке.
Эмма вспыхнула, но он продолжил бормотать и расстегивать оставшиеся пуговицы…
Физическая близость с Эммой, о которой вспомнил призрак, была опьяняющей. И все желания и удовольствия, которые душа могла испытать, были намного более глубокими и полными, чем любое физическое ощущение.
Приближался день, когда он должен был увидеть ее снова. Но тяжелое ожидание подогревалось чувством, что что-то было неправильно, что-то, о чем он должен знать и исправить. Призрак был благодарен Алексу за то время, что он потратил в доме. Благодаря нему, у призрака появилось много зацепок, которые помогут вспомнить все. Но этого было недостаточно. Он должен был вернуться на Рейншедоу Роуд… Там произошло что-то, что он должен вспомнить.
*****
После того как Зои покопалась в комнате, где они с Джастиной хранили странные предметы мебели, рамки для картин и другие ненужные безделушки, она нашла несколько вещей для дома на Озере Грез. Среди них были небольшие металлические ящики для боулинга, каждая квадратная дверь была покрашена в разные цвета; старинные настенные часы в форме кофейной чашки; синий викторианский чугунный каркас кровати. Она также взяла некоторые вещи из старой квартиры Эммы, которые отправили в Пятничную гавань: мягкие кожаные кресла, плетеный стол, коллекция заварных чайников, которые будут стоять на встроенных книжных полках. Такая странная смесь отлично бы вписалась в новые чистые линии реконструированного дома, и Зои знала, что ее бабушка всегда наслаждалась потаканием своим прихотям.
Прошло уже шесть недель с тех пор, как Алекс начал ремонтировать дом. Сдержав свое слово, он закончил делать кухню, а еще – главную спальню и ванную. Так как деревянный настил оказался непригодным, Зои согласилась сделать ламинат медово-кленового цвета. И она должна была признать, что выглядел он красиво и естественно. Вторая спальня и ванная еще не были готовы, как и гараж, что означало, что Алекс будет проводить время в коттедже и после того, как туда переедут Зои и Эмма. Зои не была уверена, что чувствует по этому поводу. В последний раз, когда они виделись, напряжение взаимного дискомфорта заставило их чувствовать себя неловко.
Алекс выглядел более здоровым, хорошо отдохнувшим; под его глазами больше не было темных кругов. Но его редкие улыбки были такие же, как и лезвие ножа; вокруг рта образовывались морщинки, которые бывают у человека, который знает, что никогда не будет иметь то, что действительно хочет. Его отдаленность так бы не беспокоила ее, если бы она не видела и другую его сторону.
С помощью Джастины Зои проведет несколько дней в коттедже, подготавливая его к приезду бабушки: расставит посуду, заправит постели и сделает остальные необходимые вещи, которые помогут превратить дом в уютный островок. А потом она поедет в Эверетт и привезет Эмму на остров.
Медсестры Эммы постоянно информировали Зои о ее физиотерапии и лекарствах, которые она принимала. Они также предупредили ее, что у Эммы начали появляться признаки “вечерней спутанности”, что означало, что к концу дня она может стать более возбужденной и начать задавать одни и те же вопросы чаще, чем обычно.
Также Колетта Лин, консультант по уходу за престарелыми, помогла Зои понять, чего нужно ожидать в будущем. Если Эмма потеряет какие-либо из своих возможностей, она их больше никогда не вернет: от проблем с последовательностью, из-за чего она часто все путала местами, до чего-то столь простого, как стирка белья или заваривания чая. В конечном счете, она начнет теряться в пространстве, и тогда она должна быть при постоянном наблюдении в закрытом помещении для ее собственного блага.
Было трудно угадать настроение Эммы, особенно по телефону, но она, казалось, смотрела на свою болезнь с той же смесью прагматизма и юмора, с какой прожила всю свою жизнь. “Расскажи всем, что моя деменция только начинается”, - сказала она как-то Зои с вредным хихиканьем. - “Так они будут думать, что я моложе”. Или же: “Каждый вечер, независимо от того, что ты мне будешь готовить на ужин, я буду говорить, что это мое любимое блюдо”. Когда Зои сказала Эмме, что нашла сиделку для нее, которая будет приходить по утрам, пока она работает, единственный вопрос Эммы звучал так: “А она может делать маникюр?”
- Я знаю, что внутри она боится, - сказала Зои Джастине накануне того дня, когда они начали перевозить вещи в коттедж. - Будто от нее отрезают маленькие кусочки, и нет ничего на свете, что могло бы помешать этому.
- Но она знает, что будет в безопасности. Она знает, что ты будешь с ней.
- Она это знает сейчас. - Зои начала гладить Байрона, который нагло запрыгнул к ней на колени. - Но она может и не всегда это знать.
Джастина подала Зои бокал вина и села рядом с ней на диван.
- Странно, когда думаешь об этом, - сказала она. - О том, кем ты становишься, когда у тебя отбирают все воспоминания и желания.
- Ты никто, - угрюмо ответила Зои.
- Нет, ты душа. Душа в путешествии… и жизнь на земле - лишь часть путешествия.
- Как думаешь, что происходит, когда умирает человек?
- Если судить по моей семье, по крайней мере со стороны моей мамы, некоторые души достаточно удачливы в том, чтобы подойти к окончанию жизненных сил. И попасть в рай. Не имеет значения, как ты назовешь это место. - Джастина скрестила ноги и поудобнее уселась на диване. - Но другие души, кто делал ошибки на протяжении их жизней на земле, должны попасть в место вроде зала ожидания.
- Что за зал ожидания?
- Ну, я не совсем уверена. Но это их шанс понять, что они сделали не так, и научиться на собственных ошибках. На шабаше ведьм его называют “Земля лета”.
Байрон свернулся на коленях Зои в форме пончика и начал мурлыкать. Девушка же потягивала вино и с озадаченной улыбкой на губах смотрела на сестру.
- Ты только что сказала “шабаш”? Как в черной магии?
- Да это просто шутка моей мамы и ее друзей, - сказала Джастина, слегка взмахнув рукой. - Они всегда говорили, что они клан. Даже название придумали: “Клан Хрустальной бухты”.
- А ты тоже в этом клане?
Джастина усмехнулась.
- Ты когда-нибудь видела меня с метлой?
- Я никогда тебя не видела даже с пылесосом. - Зои улыбнулась и опустила взгляд на бокал с вином. Но тут же подняла голову, как только кое-что вспомнила. - А как же твоя метла в шкафу?
- Моя мама дала мне ее как сельское декоративное украшение. Мне нравится, когда она рядом с моей одеждой, потому что она пахнет корицей. - Джастина посмотрела на Зои – та сидела со странным выражением на лице. - Что?
- Как называют людей, которые сходят с пути их религиозного исповедания?
- Впавшие в ересь.
- Думаю, ты впавшая в ересь ведьма.
Хотя Зои произнесла эти слова в шутку, Джастина странно на нее взглянула, прежде чем спросить с усмешкой:
- А для тебя бы это имело какое-нибудь значение, если бы я действительно ею была?
- Да. Хочу наложить на бабушку заклинание, чтобы ей стало лучше.
Выражение лица Джастины смягчилось.
- Боюсь, что никакие заклинания не помогут твоей бабушке сойти с пути, по которому она идет. Если бы я попробовала, то все бы только ухудшилось. - Она вытянула ногу и попыталась погладить Байрона. - Все, что я могу сделать, - быть другом для вас обеих. Чего бы это ни стоило.
- Это многого стоит.
*****
На следующее утро, после того как Зои приготовила завтрак, она позвонила Эмме.
- Угадай, что я сегодня буду делать? - спросила она радостно.
- Ты приедешь ко мне, - попыталась отгадать бабушка.
- Почти. Сегодня и завтра я буду готовить коттедж к твоему приезду, а послезавтра мы туда переедем. Как в старые добрые времена.
- Приезжай ко мне сейчас, и я помогу.
Зои улыбнулась: хотя предложение ее бабушки и было искренним, но от Эммы не будет никакой пользы.
- Я не могу поменять свое расписание, - сказала она. - Я и Джастина все сделаем. Ее парень Дуэйн поможет нам и…
- Парень из мотоциклетной банды?
- Ну, это не совсем банда, это скорее клуб любителей.
- Мотоциклы шумные и опасные. Не люблю мужчин, которые на них ездят.
- Мы любим накаченных, кто может помочь нам перевезти мебель.
- Тебе только Дуэйн помогает? Ведь те мягкие кресла с невысокими спинками довольно тяжелые.
- Нет, еще Алекс.
- Кто это?
- Это подрядчик. У него есть пикап с прицепом.
В голосе бабушки послышалось озорство.
- А он тоже накаченный?
- Апси! - упрекнула ее Зои, а улыбка уже расплывалась на губах, как только она вспомнила его силу, когда он прижал ее к себе. - Да, очень даже.
- Он симпатичный?
- Очень.
- Женат?
- В разводе.
- А почему он…
- Не имею ни малейшего понятия, - ответила Зои, посмеиваясь. - Сейчас меня не интересует любовь. Я хочу сосредоточиться на тебе.
- А я бы хотела, чтобы ты нашла себе достойного мужчину, прежде чем я уйду, - с тоской сказала Эмма.
- Тогда тебе придется задержаться, потому что на это у меня уйдет немало времени.
Услышав, как открылась дверь в кухне, Зои обернулась и увидела вошедшего Алекса. Она улыбнулась ему, и ее сердце начало биться быстрее.
- Когда ты приедешь за мной? - спросила Эмма.
- Послезавтра.
Ее бабушка смутилась:
- Я уже спрашивала это?
- Да, мягко сказала Зои. - Все хорошо.
Боковым зрением она увидела, что Алекс посмотрел на противень с булочками. Зои жестом предложила взять ему одну. Он без колебаний послушался. Зои налила ему кофе и сказала бабушке: