11 октября линкор «Октябрьская Революция», эсминцы «Славный» и «Свирепый» вели артиллерийский огонь по противнику в районе Порожков. Лидер «Ленинград», эсминец «Стройный», стационарные батареи НИМАПа и Невского укрепленного сектора вели огонь по противнику в районах Горелово – Николаевка.
Эсминцы «Славный» и «Свирепый» и две 100-мм кронштадтские стационарные батареи вели огонь по артиллерийским батареям противника и районах Нового Петергофа и Симоногонта.
Лидер «Ленинград» и одна Кронштадтская батарея вели огонь по противнику в районах: Александровка, Горелово и Финское Койрово. Наблюдались взрывы и пожары.
1-9 октября 1941 г. 8-я и 42-я армии попытались заблокировать с суши Ораниенбаумский пятачок и выбить немцев из района Петергофа. В ходе этой операции Балтийский флот высадил два тактических десанта. В ночь на 10 октября в районе Петергофа были высажены 492 человека из сборного отряда моряков, а в районе Стрельны – батальон (500 человек) 20-й стрелковой дивизии НКВД. В ночь на 8 октября в Стрельне был высажен еще один батальон. Однако на сей раз удалось высадить лишь 250 человек из 420.
Высадка десантов производилась с бронекатеров, сторожевых катеров и гребных шлюпок Ленинградской ВМБ. Артиллерийскую поддержку осуществляли линкор «Октябрьская Революция», эсминцы «Сметливый» и «Свирепый», канонерки «Кама», «Амгунь» и «Москва», береговые и железнодорожные батареи, которые произвели более 2500 выстрелов по заранее намеченным целям и по дорогам на подходах к месту высадки.
Наступление 8-й и 42-й армий закончилось неудачей, а десантники были полностью уничтожены или пленены.
15 октября с дистанции 85 кабельтовых линкор «Октябрьская Революция» уничтожил 280-мм германскую батарею, стрелявшую по Ленинграду. По сообщению с наземного наблюдательного пункта № 11 в батарею попало три 305-мм снаряда.
18 октября в линкор «Октябрьская Революция» попал один снаряд. Командование флота решило, что далее линкору оставаться в Кронштадте опасно.
Последнюю стрельбу из Кронштадта линкор провел 22 октября по району поселка Знаменка. И в тот же вечер, в 20 ч. 55 мин., линкор под покровом темной безлунной ночи в сопровождении двух буксиров вышел из Кронштадта и своим ходом по Морскому каналу направился в Ленинград. В 6 ч. 30 мин. 23 октября корабль занял новую огневую позицию у Горного института. Всего в октябре 1941 г. линкор выпустил по врагу 257 – 305-мм и 133 – 120-мм снарядов.
Таким образом, в Кронштадте из крупных кораблей остался лишь полузатопленный линкор «Марат». Крейсер «Максим Горький» еще 22 сентября перешел к Железной стенке Ленинградского Торгового порта. А крейсер «Киров» в ночь на 24 сентября ушел из Кронштадта в Ленинград к стенке завода «Судомех». 11 ноября «Киров» перешел к стенке завода № 194, а 28 ноября – к набережной Васильевского острова в районе 17-18-й линий.
Из-за огня германской артиллерии свои дислокации меняли не только корабли, но даже заводы. Частые обстрелы заводской территории заставили Военный совет фронта 17 сентября 1941 г. дать указание о перебазировании Кировского завода в глубь Ленинграда. Новое место для завода нашли на Выборгской стороне. Первым было переведено производство снарядов. Как писал С.А. Боголюбов, начальник цеха Ф.И. Козодой "быстро собрал коллектив цеха, так как большинство рабочих находились на заводе, домой почти не уходили. К утру 160 станков сняли с фундаментов и погрузили (часть – на железнодорожные платформы, часть – на баржу). Утром буксир потянул баржу на новое место. Козодой с помощниками был уже там. В четырехэтажном здании быстро распланировали поточное изготовление боеприпасов и установили оборудование по потоку. Недостающие 50 станков раздобыли у кировцев.
Все машиностроительное оборудование завода (механический, инструментальный, деревообделочный, меднолитейный, сталелитейный, кузнечный, все вспомогательные цехи и службы) перевезли на новую территорию и пустили в эксплуатацию за две недели. На старом месте остались лишь корпусостроительные цехи".[22]
Спасаясь от артобстрелов, свыше 100 тысяч ленинградцев переселились из западных и южных районов города на север. В октябре 1941 г. противник выпустил по Ленинграду 7950 снарядов, в ноябре – 11 230 снарядов. Всего с сентября по декабрь 1941 г. включительно в городе упало 30 154 снаряда.
Очередная выписка из журнала 768-го тяжелого дивизиона: "5.11.41. Дивизион вместе с другими дивизионами, подчиненными командиру 135-й артиллерийской группы, в 8.30 провел стрельбу для маскировки одновременной стрельбы орудий на железнодорожной установке. Речь идет о железнодорожных установках «Короткий Бруно». В 8.40 дивизион закончил стрельбу по электростанции близ Московского вокзала. Расход 38 снарядов.
В 17.53 батарея вновь выпускает 2 снаряда для маскировки стрельбы железнодорожной батареи. Цель – Балтийский завод…
13.11.41. С 0.18 до 0.31 дивизион обстреливал Московский вокзал по карте. Расход боеприпасов – 10 снарядов. 9.31-9.51 снова стрельба по Московскому вокзалу – 3 выстрела. Эта огневая деятельность снимается на пленку ротой пропаганды.
Ночью сильный налет авиации на Петербург. Оборона зенитной артиллерии и прожекторов очень сильна, но, очевидно, безуспешна…
14.12.41. В 14.30 начинается огневой налет дивизиона по заводу «Красный Металлист». Стрельба окончена в 14.39.
18.12.41. В 14.45 дивизион произвел огневой налет по казарме в излучине Невы. В 14.39 огневой налет (28 выстрелов, из них 4 для согревания[23]) окончен".
6-7 ноября 1941 г. производилась перевозка войск 8-й армии из Ораниенбаума в Ленинград. В ходе нее германская артиллерия, действовавшая в районе Петергофа, потопила самоходную десантную баржу (вместимостью 1100 брт) с войсками и 22 автомобилями, а на следующий день – тральщик № 178 (буксир «А. Ульянов»).
Точная дата потопления германской артиллерией подводной лодки Л-1 неизвестна. Дело в том, что к началу войны Л-1 находилась на капитальном ремонте на заводе № 196 в Ленинграде. В августе работы на лодке были прекращены, а экипаж ушел на фронт в морскую пехоту. В ноябре-декабре 1941 г. в лодку попало несколько снарядов, и она немедленно стала наполняться водой. Начальству доложили о том, что лодка затонула на мелководье, лишь 27 декабря 1941 г. В 1944 г. лодку Л-1 подняли и отправили на лом.
8 ноября в 16 ч. 02 мин. на Нарвской площади в Ленинграде тремя артиллерийскими снарядами было ранено 16 человек и убито 14.
12 ноября транспорт № 507 «Отто Шмидт» (вместимостью 3549 брт) шел в составе конвоя из Кронштадта в Ленинград. При прохождении Морского канала немцы выпустили по конвою свыше 100 снарядов, два из которых попали в транспорт № 507. На нем был сильно поврежден корпус и возник пожар, который был потушен с помощью ледоколов «Октябрь» и «Волынец». Они и прибуксировали транспорт в Ленинградский Торговый порт.
13 ноября прямым попаданием снаряда был поврежден корпус тральщика № 210 «Гак», стоявшего в Ленинграде у стенки завода № 189.
23 ноября крейсер «Максим Горький», стоявший в Торговом порту Ленинграда, получил попадание снаряда. Выведено из строя первое 180-мм орудие первой башни.
26 ноября в ледокол «Ермак», проводивший конвой из Ленинграда в Кронштадт, попало четыре снаряда. Взрывом была разрушена носовая часть, ледокол вышел из строя.
30 ноября в 16 ч. 30 мин. у трамвайной остановки напортив дома № 49 по проспекту Карла Маркса разрывом артиллерийского снаряда ранено 16 и убито 9 человек.
4 декабря в Торговом порту Ленинграда артиллерийским огнем потоплен буксир «Штурман».
21 декабря в 14 ч. 00 мин. на площади ленинградского Сытного рынка четырьмя артиллерийскими снарядами ранен 41 человек, в том числе 8 детей, убито 55 человек.
28 декабря в Кронштадте артиллерийским огнем потоплен транспорт «Водолей-1».
С целью противодействия обстрелу германской артиллерией Ленинграда в 42-й армии была создана «Группа дальнего действия» в составе 47-го корпусного артполка и 101-го гаубичного полка РВГК. Оба полка вместе имели двадцать две 122-мм пушки А-19 и сорок шесть 152-мм гаубиц-пушек МЛ-20.
Только в декабре 1941 г. 47-й артиллерийский полк подавил 14 германских батарей и 7 отдельных орудий.[24] Здесь и далее к подобным реляциям следует относиться крайне осторожно. В том же секретном источнике на той же странице говорится: "На фронте[25] не хватало средств артиллерийской инструментальной разведки. Несколько в лучшем положении находилась в этом отношении артиллерия 42-й армии, что же касается артиллерии Краснознаменного Балтийского флота, то она совершенно этих средств не имела и вела огонь, как правило, по площади без корректирования с самолетов и без контроля средствами звуковой разведки. Вообще с сентября по декабрь 1941 г. только 26 % всех стрельб корабельной и береговой артиллерии проводилось с корректированием огня. Такое ненормальное положение начало выправляться только в феврале 1942 г., когда стрельба береговой артиллерии на подавление батарей противника стала корректироваться средствами звуковой разведки, а в некоторых случаях и корректировочной авиацией.
Надо также отметить, что и в работе самих разведывательных подразделений имелись серьезные недостатки. Например, в своем отчете за декабрь 1941 г. командующий артиллерией фронта отмечал, что подразделения звукометрической и оптической разведки работают медленно, анализ их данных поставлен плохо. Несмотря на то, что ряд батарей противника в течение длительного времени вел огонь с одних и тех же огневых позиций, и по ним имелась целая серия засечек, эти батареи не были подавлены. Наблюдение за противником, как правило, поручалось только разведчикам, а командный состав, начиная от командиров батарей и выше, этим делом пренебрегал. Только в редких случаях было организовано сопряженное наблюдение дивизионов (СНД)".[26]
Ну, это секретное издание. А в открытом издании «Огневой щит Ленинграда» Н.Н. Жданов пишет иначе: На центральных звукометрических станциях были подготовлены эталонные ленты с записями выстрелов каждой батареи противника. Наши дальнобойные подразделения имели свои «подопечные» батареи врага, на которые они и были постоянно нацелены. Обычно таковыми являлись батареи врага, наиболее активно обстреливавшие Ленинград.
Исходные данные для стрельбы уточнялись через каждые два часа по мере поступления свежего метеобюллетеня. У наших орудий постоянно находились дежурные расчеты.
При открытии огня противником станции звуковой разведки получали запись на ленте. Сверив полученную запись с эталонной лентой, можно было определить номер цели и передать его на нашу батарею, которая немедленно открывала огонь по цели.[27]
Жданов пишет: «Ограниченность территории для размещения боевых порядков наших батарей практически исключала какой-либо маневр колесами».
Увы, достаточно бросить взгляд на карту, и даже близорукий человек увидит, что возможностей для маневра колесами у армейской артиллерии было предостаточно. На самом деле армейская артиллерия под Ленинградом стала «полустационарной» из-за отсутствия лошадей и тягачей.
"Следует отметить крайне низкую обеспеченность ее[28] средствами тяги.
Особенно остро стоял вопрос о конной тяге. Уже в декабре 1941 г. артиллерийские части были укомплектованы лошадьми только на 31 %. В 42-й армии, оборонявшейся на важнейшем направлении, некомплект конского состава достигал 78 % (3419 лошадей). В некоторых стрелковых дивизиях положение с конским составом было просто катастрофическим. Так, в 10-й стрелковой дивизии в конце декабря 1941 г. имелось всего 20 лошадей вместо 1376, полагавшихся по штату, а в 86-й стрелковой дивизии – 24 лошади вместо 747. Убыль конского состава происходила больше от отсутствия фуража, чем от боевых потерь. Лошадей кормили сухой травой, добываемой из-под снега, мхом, ветками, вследствие чего падеж лошадей был весьма большим.
В 1942 г. укомплектованность артиллерийских частей лошадьми еще более ухудшилась, снизившись до 7 % штатной численности. Некоторые артиллерийские части почти совсем не имели лошадей. Например, в конце ноября 1942 г. 30-й артиллерийский полк 10-й стрелковой дивизии имел только девять лошадей, вместо 635 полагавшихся по штату, а 412-й артиллерийский полк 168-й стрелковой дивизии – пять обозных лошадей вместо 678. Несколько лучше конским составом была укомплектована артиллерия укрепленных районов и минометные полки РВГК.
Большой некомплект средств тяги имелся и в артиллерийских частях на механической тяге. В ходе тяжелых оборонительных боев на подступах к Ленинграду артиллерия потеряла значительную часть своего автотракторного парка. При организации обороны города командованию фронта пришлось затратить немало усилий, чтобы организовать ремонт и восстановить этот парк. В результате предпринятых мер к 1 декабря 1941 г. удалось увеличить укомплектованность артиллерийских частей тракторами в среднем до 83 %, а автомобилями до 51 %. Тем не менее, еще были такие части, где некомплект средств транспорта и тяги был большим. Например, в 42-й армии по учтенным артиллерийским частям РВГК укомплектованность тракторами составляла всего 66 %; в 47-м корпусном артиллерийском полку имелось всего 20 тракторов вместо 45, а в 73-м корпусном артиллерийском полку – всего 40 грузовых и специальных автомобилей вместо 162, полагавшихся по штату (укомплектованность 25 %). Противотанковые артиллерийские полки не могли передвигаться из-за недостатка автотягачей. Например, 4-й противотанковый артиллерийский полк вместо 76 автомобилей, полагавшихся по штату, имел всего три полуторатонных автомобиля (4 %), 5-й противотанковый артиллерийский полк – семь автомобилей (9 %). В остальных противотанковых артиллерийских полках укомплектованность автомобилями была в пределах 13–35 %.
Только пассивный характер действий противника оправдывал риск, допущенный в укомплектовании противотанковых артиллерийских полков средствами тяги…
Хуже всего обстояло дело с укомплектованностью средствами связи, потеря которых не могла быть быстро восполнена. В декабре 1941 г. вся артиллерия фронта радиостанциями была укомплектована только на 41 %, телефонными аппаратами – на 68 % и телефонным кабелем – на 51 %. Многие артиллерийские дивизионы могли проложить между наблюдательными пунктами и огневыми позициями только одну линию связи, соединенную с батареями шлейфами, в силу чего подача команд могла осуществляться лишь последовательно. Нередко вместо телефонного кабеля использовалась колючая проволока. Только к концу 1942 г. укомплектованность артиллерии средствами связи улучшилась: по радиостанциям она составляла 75 %, по телефонным аппаратам – 88 % и по телефонному кабелю – 69 %".[29]
Я умышленно привожу длинные и нудные цитаты из официальных источников, дабы избежать очередного обвинения в «очернительстве» советских вооруженных сил.
Несколько слов стоит сказать об инструментальной разведки артиллерии противника. Участник событий капитан 1 ранга В.Г. Корт писал: "Инструментальная артиллерийская разведка заключалась в сопряжении теодолитных засечек огненных вспышек стреляющих орудий противника. Такие теодолитные посты были определенным образом (на концах базисных линий) размещены в прифронтовой зоне на юго-западе Ленинграда и в Кронштадте. Автор этих строк в то время служил в Кронштадтском маневренном отряде. Проводя с вышки кронштадтского Морского собора теодолитные наблюдения за огневыми вспышками батарей противника на петергофском направлении, мы довольно быстро убедились в несовершенстве применяемой методики наблюдений, решили использовать для этих целей метод наземной стереофотограмметрической съемки.
К счастью, в инструментальной камере Гидрографического управления ВМФ в Ленинграде была найдена в полной исправности одна пара длиннофокусных стереофотокамер Цейсса, которые в предвоенные годы использовались доктором военно-морских наук А.П. Ющенко, профессором, инженер-капитаном 1-го ранга для разработки метода судовой стереофотограмметрической съемки побережий…