Бет даже прослезилась от жалости к себе. Но не пора ли признаться, что она хочет подвергнуться той опасности, которая будоражит кровь и заставляет глаза блестеть ярче, будит жажду любви и кружит голову. Может, я и в самом деле сошла с ума, печально вздохнула Бет, только не хочу этого видеть, а окружающие меня люди стесняются сказать мне об этом? Все, кроме Джозефа. Он один разгадал тайну моего сердца и прямо заявил о своем открытии. Я люблю этого смазливого негодяя, этого коварного изменника, этого… этого… Как бы еще его обозвать?
Бет лихорадочно подыскивала очередное ругательство. Но на ум приходило «удачливый бизнесмен», «заботливый сын», «любящий отец»… «изумительный любовник»… Осторожно, дорогая, так недолго и до капитуляции! Ну, этого Алекс от нее не дождется!
Чем сильнее он станет давить на нее, тем яростнее она будет сопротивляться и ему, и своим чувствам. В этом ей поможет оскорбленная женская гордость, крайне неприятные воспоминания пятилетней давности, а также его намерение отобрать сына. Отныне, как только повлечет к нему, Бет вызовет из памяти отчаяние и горе, овладевшие ею в тот момент, когда она узнала о беременности, или возьмет в руки копию его искового заявления.
Молодая женщина потянулась и выставила из воды стройную загорелую ногу. За последние годы ее фигура изменилась к лучшему. Формы приобрели нужную округлость, стали женственнее и изящнее. Когда она вспоминала, какой была до замужества, в голову приходило сравнение с воробышком. Невзрачная, скромно одетая, худая и нескладная. Разве могла она надолго заинтересовать такого мужчину, как Алекс Сэвидж? Их расставание было предопределено. Слишком многое их разделяло.
Это теперь она хорошо обеспеченная, привлекательная женщина. Поэтому он и смотрит на нее другими глазами. Бет вспомнила, что Алекс не узнал ее через пять лет после их непродолжительного «знакомства». Тогда, на дне рождения Джозефа, она радовалась этому. А сейчас ей стало обидно – вот, значит, до какой степени ничтожной и ненужной была она для него. Проведя с Бет ночь, он впоследствии и не вспомнил о ней, не попытался разыскать, не обеспокоился последствиями их общей безрассудности. Грустно думать об этом… да и некогда. Замечталась, расслабилась, а про ужин забыла.
Легкими шагами Бет прошла в спальню, сбросила с себя влажный халат и открыла шкаф с одеждой. Закусив губу, она уже думала о предстоящем знакомстве с сыном своих друзей. Ей хотелось выглядеть достаточно скромно, но элегантно. Она выбрала легкое шелковое платье бледно-голубого цвета, которое шло ей необыкновенно. Оно облегало грудь, подчеркивало талию и обрисовывало бедра, заканчиваясь чуть выше колен. Вырез на груди был неглубоким. Отсутствие рукавов позволяло любоваться загорелыми руками, запястья которых Бет украсила тонкими золотыми браслетами. На шее сияло неизменное ожерелье.
Она чуть подкрасила густые длинные ресницы. Глаза, и без того похожие на глубокие озера, теперь казались еще синее. Неяркий розовый лак на длинных ухоженных ногтях гармонировал с помадой, что легла на полные губы. Блестящие после тщательного расчесывания волосы упали на плечи золотистой волной. Бет сама себе улыбнулась и нашла, что выглядит неплохо. Пора отправляться. Остался последний штрих.
Она нанесла на запястья и за уши любимые духи и тщательно растерла маслянистые капельки.
Повернувшись на высоких каблуках итальянских туфель изумительной красоты, Бет величественно сошла по лестнице, держа в руке маленькую вечернюю сумочку.
Исполнительный и молчаливый шофер-телохранитель помог хозяйке сесть в машину. Она откинулась на спинку мягкого сиденья и велела отправляться.
9
В доме Бейли ее уже ждали с нетерпением. Генри, прибывший домой час назад, успел принять душ и переодеться. Родители сообщили ему, что ужинать будут дома, а для приятной компании приглашена особенная гостья. Генри был заинтригован, пока Фелисити не обмолвилась, что Элизабет Кэпшоу – вдова с ребенком. При этих словах воображению молодого Бейли представилась унылая женщина лет тридцати пяти – сорока в одежде мрачных тонов. У нее обязательно должны быть затравленное выражение лица и плохо причесанные волосы.
Он разочарованно подумал, что вечер испорчен безвозвратно. Придется расточать любезности, быть внимательным и чутким, чтобы не огорчать родителей. А ему так хотелось увидеть привлекательную веселую девушку, которая заставила бы его забыть, что он почти отвык от женского общества и совершенно разучился ухаживать за этими изменчивыми и капризными созданиями. Словом, настроение молодого археолога было не самым лучшим.
Но ради любимых папы с мамой он был готов и не на такие жертвы. Из их разговоров он понял, что они относятся к Бет с особой теплотой и переживают за нее. Генри не стал задавать никаких уточняющих вопросов. Зачем? Сейчас вдовушка придет, и он сам составит о ней мнение.
Появление гостьи застало Генри в холле. Он повернулся на звук ее шагов… и замер в восхищении. Вот так вдова! Бет шла прямо ему навстречу, приветливо улыбаясь. Генри не находил слов, его взгляд скользил по длинным ногам, стройному телу и красивому лицу, на котором приветливая улыбка уступила место лукавой. Бет купалась в его восхищении и тоже находила молодого человека привлекательным. Она уже видела это симпатичное лицо на фотографии в спальне Фелисити, но в жизни Генри выглядел еще лучше.
Бет мелодично рассмеялась и протянула руку.
– Добрый вечер, Генри. Меня зовут Бет Кэпшоу. Надеюсь, мы подружимся.
От ее бархатного голоса Генри пришел в еще больший восторг. Он пожал протянутую руку и задержал ее в своей горячей ладони. Бет мягко высвободила пальцы и выжидающе посмотрела на него. Он спохватился, пригласил ее войти и последовал за ней в гостиную. Да, вечер обещал быть гораздо более интересным, чем Генри мог себе представить!
Кухарка в доме Бейли всегда готовила очень вкусно, не подвела она и сегодня. Блюдо следовало за блюдом, все ели и пили с удовольствием, обмениваясь шутками, светскими сплетнями, домашними новостями. Бет с интересом слушала рассказы Генри о курьезных случаях, происходивших с ним во время странствований по свету. Джозеф подшучивал над сыном, глядя как тот ухаживает за Бет. А Генри проявлял чудеса воспитанности и красноречия, надеясь понравиться гостье. Его интерес к ней был замечен Фелисити, которая поспешила сказать:
– Мой мальчик, я хочу попросить тебя сопровождать Бет на несколько благотворительных мероприятий, которые состоятся на следующей неделе. Бедняжка так редко выходит из дома и почти ничего еще не видела в нашем городе.
– Буду рад, – радостно сверкнул белыми зубами Генри. – Но одни только благотворительные балы и собрания – это так скучно! Много ли увидишь, проводя все вечера подряд в гостиных среди разряженных надушенных дам и занудливых политиков и бизнесменов? Что, если нам покататься по побережью? Я знаю много занимательных историй о Лос-Анджелесе. Вам будет со мной интересно, Бет, обещаю.
– Спасибо, Генри, но мне сейчас как-то не до развлечений. Джозеф, Фелисити, вы бы рассказали сыну мою историю, а то у него может создаться обо мне неверное впечатление. Мне бы этого не хотелось, – грустно вымолвила Бет.
Джозеф досадливо кашлянул и посмотрел на нее.
– Ты права. Генри, пойдем покурим.
Мужчины встали и поднялись на второй этаж.
В кабинете Джозеф уселся за письменный стол, а Генри устроился напротив и не спускал вопрошающих глаз с отца, поигрывая тяжелой серебряной пепельницей.
– Видишь ли, сынок, тебе не стоит слишком увлекаться Бет. – Голос Джозефа был ласков, но тон весьма категоричен.
– Почему, отец? Что с ней не так? – От удивления Генри приподнял правую бровь.
– В двух словах не расскажешь. Но если коротко, то дело в том, что ее сердце занято, хотя она это и отрицает. Как ты думаешь, о ком идет речь? – Джозеф выдержал эффектную паузу. – Ты его хорошо знаешь. Это Алекс.
– А, наш мистер Совершенство!
– Теперь я бы его так не назвал. Алекс умудрился наделать массу ошибок. Он собирается судиться с Бет, чтобы получить опеку над своим сыном Ником.
– Постой, постой, над каким таким сыном? Разве у него есть ребенок? Впервые об этом слышу. Интересная новость!
– Он и сам об этом узнал чуть более полугода назад. Все Сэвиджи страшно обрадовались. Сначала Алекс держался в рамках приличия, и они с Бет не ссорились из-за ребенка. А теперь – ума не приложу, что на него нашло, – только он желает единолично распоряжаться судьбой сына. Бет, естественно, возмущена и нацепила на него ярлык «Дважды предатель». При этом оба влюблены друг в друга до безумия, но не хотят идти на компромисс и решить дело миром.
– Прямо сюжет для Голливуда! Хорошо, что ты мне все рассказал, а то я бы распустил хвост перед Бет и поставил нас обоих в неловкое положение. Но встречаться-то мы можем?
– Я рад, что ты все так воспринял. Мне бы хотелось, чтобы вы с ней стали друзьями. Она удивительно приятный и чистый человек. А когда познакомишься с ее сынишкой, то он тебя просто очарует. Возможно, и тебе захочется завести такого же. Мать была бы счастлива.
– Умоляю, хоть сегодня не заводи старую песню. И вообще, пора вернуться к нашим дамам.
Генри легко поднялся на ноги и потянулся. Отец с удовольствием смотрел на сына. Жаль, что Генри так редко бывает дома, они с Фелисити очень по нему скучают. Вот и этот его визит в родительский дом вряд ли рассчитан на длительный срок. Побудет неделю-другую и снова умчится в несусветную даль к любимым древностям, без которых не мыслит своей жизни. Что ж, так тому и быть, родители не должны мешать детям выбирать дорогу в жизни.
Джозеф тоже встал и вышел вслед за сыном из кабинета. Они вернулись к столу, прервав своим появлением оживленную беседу двух женщин. Генри уселся на изящный стул, поднял бокал и, любуясь янтарным цветом вина, произнес:
– За моих родителей и нашу прелестную гостью!
Четыре бокала тонкого хрусталя встретились над столом и издали нежный звон. Бет была тронута тостом. Она видела, как в семье Бейли все любят друг друга. Когда-то и она ощущала такое же тепло от присутствия любимого человека, такую же радость от общения с ним. Жаль, что это длилось так недолго! На глаза Бет навернулись слезы. Она осторожно смахнула их, стараясь не задеть ресницы. А Генри, придя в веселое расположение духа, сообщил:
– Бет, мне только что промыли мозги в папином кабинете. Но я тут подумал, и у меня появилась гениальная идея. Раз мне нельзя ухаживать за вами, а видеть вас почаще мне очень хочется, то я предлагаю вас удочерить. У меня, правда, нет никакого родительского опыта, но постараюсь воспитать вас как следует.
– Чудная мысль! Юридически это вполне возможно: я ведь сирота. А вы не передумаете? Я – очень капризная и своенравная девочка. – Бет наслаждалась шутливой пикировкой.
– Пусть лучше Джозеф удочерит Бет. Она станет тебе сестрой, и мы назначим ее главным ребенком. Уж она-то тебя точно воспитает правильно. Ее Ник в свои четыре года выглядит взрослее, чем ты в тридцать! – Фелисити тоже веселилась от души.
Все вместе они и впрямь походили на одну большую дружную семью. Генри почувствовал это и нагнулся к Бет, чтобы поцеловать в щеку. Она послушно подставила ее.
Именно в это время в столовую вошел Алекс. Более неудачного момента для его появления нельзя было выбрать за весь вечер. Он сразу потемнел лицом от ревности и ощетинился.
Но Джозеф подошел к нему, обнял за плечи и повел к столу, приговаривая:
– Как хорошо, что ты заехал к нам. Генри вернулся только сегодня. Он о тебе спрашивал, вы ведь так давно не виделись. Наверное, обоим есть что порассказать. Бет, ты представляешь, в детстве наши мальчики очень дружили, несмотря на то что Алекс старше Генри на пять лет. Алекс всегда заступался за него и брал на себя вину за проказы нашего сына. А у меня рука не поднималась их наказывать – боюсь, это их и испортило.
«Мальчики» пристально смотрели друг на друга. Генри – спокойно и с легкой усмешкой в прищуренных глазах, Алекс – жестко и мрачно. Его глаза словно требовали: оставь мою женщину в покое, не то я за себя не ручаюсь! Фелисити занервничала: на пустом месте могло возникнуть недоразумение, чреватое непредсказуемыми последствиями.
– Алекс, ты по делу или просто заглянул на огонек? – с простодушным видом поинтересовалась она.
– Да я, собственно, заехал просто так. Но поскольку Бет тоже здесь, мы могли бы совместить приятное с полезным. Я имею в виду встречу, которую мы собирались назначить, Джозеф. Что нам мешает обсудить все прямо сейчас, не откладывая в долгий ящик? – Алекс говорил вроде бы равнодушно, но хорошо знающие его люди заметили скрытую напряженность в его голосе.
– Я не против. А что ты скажешь, Бет? – Адвокат повернулся к ней, ожидая ответа.
– Мне не хочется портить такой чудесный вечер. И потом, к чему такая спешка? – Холодный тон Бет ясно давал понять, что она не в восторге от предложения.
– Мне надоела неопределенность, пора расставить все по своим местам, – пожал плечами Алекс. – Я и так был слишком мягок с тобой. Или ты сегодня поговоришь со мной в присутствии крестного, или мы встретимся в ближайшее время, но уже вчетвером. Выбор за тобой, Бет… впрочем, как и всегда. – Он повернулся к Джозефу. – Ты обещал найти мне хорошего адвоката. Могу я узнать его имя?
– Ты снабжаешь моего противника оружием против меня же? – взвилась Бет. – Как это понимать?
– Успокойся, Бет, и не делай поспешных выводов. Он – мой крестник, я не могу оставить его без юридической помощи. Борьба будет честной. – Бейли нахмурился и задумчиво смотрел на свой бокал. – Алекс, позвони мне завтра в офис, я дам тебе нужные сведения. И садись-ка лучше за стол, пообщайся с Генри, а то он у нас редкий гость.
– Спасибо, но мне, пожалуй, пора. Позвольте откланяться. Спокойной ночи, дорогая Фелисити. – Алекс нежно поцеловал ее в щеку. – Пока, Генри, поболтаем в другой раз. Счастливо оставаться, Джозеф. – Он пожал мужчинам руки, причем Генри болезненно скривился, но промолчал.
Напоследок Сэвидж подошел к Бет и навис над ее правым плечом. Она не обернулась и сидела, надув губы и демонстративно не желая обращать на него внимание. Алекс усмехнулся и поднес кисть ее руки к своим губам. Поцелуй длился несколько секунд. Глаза Бет внезапно расширились сначала от удивления, затем от гнева. Она резко отдернула руку. На нежной коже отчетливо проступили следы укуса. Одним движением Бет встала и, коротко замахнувшись, отвесила обидчику хлесткую пощечину.
Все произошло так быстро, что никто из сидевших за столом не успел понять, в чем дело. Но красное пятно, проступившее на щеке Сэвиджа, говорило само за себя. Генри тихо присвистнул, Фелисити изумленно ахнула, а сдержанный Джозеф забарабанил пальцами по столу. Бет стояла, тяжело дыша и пылая праведным гневом, а ничуть не обескураженный Алекс насмешливо улыбался. Но в голосе его не было и тени веселья, когда на прощание он сказал:
– Ты – моя, запомни это. А если забудешь, то у меня есть способ освежить твою память. Следующая встреча будет последней, не образумишься – берегись!
С этими словами он вышел, оставив всю кампанию в некоторой растерянности.
– Впервые вижу его таким, папа! Что с ним творится?
Генри выглядел озадаченным – на его глазах творилось что-то непонятное. Алекс, этот закоренелый холостяк, увивается вокруг женщины, да не просто женщины, а матери своего ребенка. А она вместо того, чтобы бросаться ему на шею в порыве беспредельного счастья, награждает оплеухой. Да, было от чего прийти в смущение и растерянность.
– Мне тоже пора.
Выходка Алекса и его прощальные слова вывели Бет из себя. Сейчас ей хотелось одного: оказаться поскорее дома, свернуться калачиком на кровати и предаться отчаянию и гневу в полном одиночестве. Похоже, Алекс настроен крайне решительно и в ближайшее время следует ожидать вызова к его адвокату. Нужно еще раз все обдумать и хорошенько подготовиться к встрече.