— Шелдон, дорогой, дело не только в моем беспокойстве, — сказала она, придвигаясь еще ближе к нему. — Я принесла тебе хорошие новости, очень хорошие.
Она сделала паузу, ожидая реакции Шелдона. Но он спросил безразличным тоном:
— Что произошло?
Дороти поняла, что для Шелдона сейчас, как и для нее, нет ничего важнее того, что происходит в операционной, и что бы ни сказала Каролина, это его не заинтересует.
— Мне позвонили из конторы Шона, так как не знали, где ты. — В голосе Каролины зазвучали торжествующие нотки. — Нашелся брат Майры! Я ведь уговаривала тебя не спешить.
Лицо Шелдона оставалось бесстрастным. Он лишь переспросил:
— Нашелся?
Дороти вдруг показалось, что ледяная рука сдавила ей сердце. Она догадывалась, что последует дальше.
— Этого Райли нашли, — возбужденно продолжала Каролина, — и он во всем сознался. Все твои подозрения подтвердились. Он действительно подделал твою подпись. Оказывается, ему нужно было как можно скорее провернуть это дело.
— Почему? — неожиданно для самой себя спросила Дороти. Она поднялась и отошла от Шелдона, нервным жестом прижав руки к груди. — Почему он так спешил? Ведь он знал, что я твердо решила усыновить Дэвида и могла ждать сколько угодно.
Каролина впервые посмотрела на Дороти, и взгляд ее был холодным, уничижительным.
— По его словам, он не мог ждать потому, — ответила она, и теперь к торжествующим ноткам в ее голосе прибавилось злорадство, — что ему были нужны деньги!
Впервые за все это время глаза Шелдон вспыхнули. Взгляд его словно пронзил Дороти.
— Какие деньги? — потребовал он от нее ответа.
Интересно, промелькнула в голове Дороти мимолетная мысль, совершенно нелепая в этот момент, кто из людей, что собрались здесь, поверит ей? Ей казалось, будто петля затягивается на ее шее. Но если она не скажет правды, будет еще хуже. И она, собрав все свое мужество, бесстрастно произнесла:
— Я заплатила ему десять тысяч долларов.
Она ожидала негодующих возгласов, но ничто не нарушило неестественную тишину приемной. Может, для них уже все было ясно: поддельная подпись, подкуп, поспешное усыновление… О чем тут говорить? Что бы она ни сказала, ей никто не поверит. Дороти даже удивилась, когда Шелдон каким-то сдавленным голосом спросил ее:
— Почему ты это сделала, Дороти?
Ей снова ничего не оставалось, как сказать правду, поверит он или нет.
— Райли всегда были нужны деньги. — Дороти смотрела прямо в потемневшие глаза Шелдона, словно больше никого в приемной не было. — Джесс и Майра обычно выручали его, хотя у них самих порой с деньгами бывало туго. После их смерти Райли сказал мне, что намерен получить за мальчика на черном рынке не меньше десяти тысяч долларов…
— Вздор! — прервала ее Каролина. — За какого-то младенца с ожогами? Никогда не поверю!
Дороти заметила, как Шелдон вдруг напрягся. Не глядя на черноволосую красотку, он произнес так, будто выстрелил в нее:
— Уходи отсюда, Каролина.
— Но, Шелдон… — недоуменно пробормотала она.
— Уходи!
Каролина поднялась, огляделась в растерянности и, не встретив ни одного сочувствующего взгляда, медленно направилась к выходу. Когда дверь за ней закрылась, Шелдон, не спускавший глаз с Дороти, бросил:
— Продолжай!
— Возможно, он лгал, — по-прежнему глядя ему прямо в глаза, сказала Дороти, — но он утверждал, что связался с тобой и ты отказался от племянника. Я знала от Джесса, что вы с ним в ссоре, и поверила Райли.
— Да, — кивнул Шелдон, — ты всегда веришь всему плохому обо мне…
Джесс вспоминал о брате обычно в пьяном виде. Он считал его низким, распутным человеком, поправшим честь семьи. То, что он рассказывал, было омерзительно. Но Дороти ни за что не стала бы передавать его слова. Зачем Шелдону знать, что брат умер, так и не перестав его ненавидеть.
— Так или иначе, но я ему поверила, — сказала она, не желая вступать в спор. — Я знала, что если мальчик останется у Райли, то ему уготована ужасная судьба. В лучшем случае он попадет в приют, а такого не пожелаешь никакому ребенку. Но все могло быть и гораздо страшнее. — Она на мгновение закрыла глаза, чтобы скрыть непрошеные слезы, затем продолжила: — Райли заявил, что не будет оплачивать медицинскую помощь, оказанную Дэвиду сразу же после взрыва. На это ушли те небольшие средства, которые остались после гибели Джесса. Денег больше не было, и Дэвида держали в больнице только из милости.
Если бы Шелдон тогда был там и видел все собственными глазами!.. Он понял бы, почему она думала только о том, как поскорее увезти оттуда Дэвида.
— Когда Райли заявил, что ему нужны десять тысяч долларов и он получит их, неважно от меня или в другом месте, я не сомневалась ни секунды и заплатила ему. Ни о каком суде я тогда и не думала.
Ей казалось, что она сказала все. Но Шелдон по-прежнему сидел, не шевелясь, и смотрел на нее, будто ждал чего-то.
— Теперь я понимаю, что ты должен думать обо мне, — снова заговорила она, и голос ее впервые задрожал. — Но, клянусь тебе, у меня и в мыслях не было, что из-за Райли ты пострадал. Мне и тогда было бы горько потерять Дэвида, но я порадовалась бы за него, если бы ты взял его.
— В это было бы легче поверить, — язвительно заметил Шелдон, — если бы не твой ужас, когда ты узнала, кто я.
— А по-моему, это понятно. Ведь когда ты появился, Дэвид уже не был беспомощным жалким младенцем. Он действительно стал мне сыном.
Взгляд Шелдона не смягчился. Он никогда не поймет, с отчаянием подумала Дороти, и никогда не поверит ей. Что же теперь ждет ее?
Но в этот момент дверь операционной открылась. И к ним вышел доктор Харди.
— Мистер и миссис Трент, можете повидать Дэвида. Он уже в палате.
11
Маски, которые им пришлось надеть, скрывали лица настолько, что Дороти не могла понять ни мыслей, ни чувств Шелдона, когда он вошел в палату и увидел Дэвида, такого маленького и беззащитного в окружении множества медицинских приспособлений.
Мальчик дремал. Действие анестезии еще не прошло. Дороти смотрела на сына сквозь слезы, зная, что скоро к нему вернется знакомая боль. Она пережила вместе с ним уже несколько подобных операций и знала, сколько ему еще предстоит вытерпеть. Анестезия — всего лишь короткая передышка, но и за нее она была благодарна.
В молчании Шелдон и Дороти уселись по обе стороны кровати. С тех пор как доктор позвал их, они не сказали друг другу ни слова. Доктор Харди хвалил Дэвида, говорил, что тот держался молодцом и что у него, по-видимому, сильный характер. Надеялся, что это поможет мальчику скорее встать на ноги.
Он разрешил им побыть с Дэвидом десять минут. Потом, сказал доктор, мальчика переведут в другую палату, где он пробудет до утра, поэтому Шелдону и Дороти лучше отправиться домой и хорошенько выспаться.
Но неожиданно для Дороти Шелдон возразил доктору, заявив, что предпочитает провести ночь в больнице, рядом с Дэвидом. Он был так настойчив, что доктор согласился. Теперь им предстояло съездить домой за необходимыми вещами, а потом вернуться и по очереди дежурить у постели мальчика.
Дороти еще раньше предлагала так сделать, но в то время Шелдон отмахивался от ее уговоров. Сейчас она вздохнула с облегчением. Может быть, сегодня он впервые понял, как мучительно ждать и не иметь возможности помочь своему ребенку. Если бы это заставило его осознать, какие страхи пришлось ей пережить за последние годы!
Дороти были хорошо знакомы чувства, которые испытывал сейчас Шелдон. Ей слишком часто доводилось сидеть у кровати сына, всем сердцем желая облегчить его страдания. И она искренне радовалась, что у малыша появился еще один любящий человек.
Вот только что ждет их в будущем? Признание Райли навсегда разрушило ее доверительные отношения с Шелдоном. Он не поверил ее рассказу, и можно ли его винить в этом? О настоящем браке и настоящей семье теперь следует забыть. Да и никто ей не поверит. Хорошо еще, если удастся убедить суд разрешить ей хотя бы совместную с Трентом опеку над Дэвидом.
Дороти закусила задрожавшую губу. Если она позволит себе думать об этом, сердце ее разорвется на куски. А ей сейчас очень нужны силы. Предстоящей ночью она должна будет поддерживать сына. Все прочее может подождать.
Дэвид шевельнулся и что-то пролепетал, но Дороти не поняла его. Она напряглась, прислушиваясь, и почувствовала, что Шелдон напрягся не меньше.
Кажется, прошла вечность, прежде чем Дэвид открыл глаза, посмотрел на них и слабо улыбнулся.
— Привет, мой сладкий, — прошептала она, превозмогая ком в горле. Каждый раз после очередной операции мгновение, когда он просыпался, казалось ей чудом.
— Привет, — произнес и Шелдон. — Как дела, дружище?
И вдруг, бормоча что-то, Дэвид протянул ручки к тому, в чьей поддержке нуждался больше. К Шелдону!
Бросив на Дороти загадочный взгляд, Шелдон, чуть дыша, коснулся дрожащих пальцев племянника.
— Все в порядке, малыш. Мы здесь, с тобой, — нежно сказал он.
Дороти так крепко ухватилась за решетку кровати, что руки ее побелели. Она пристально смотрела на переплетенные пальцы сына и Шелдона. Большая крепкая рука задрожала и напряглась, как бы оберегая маленькую ручку. Спустя мгновение пальчики Дэвида разжались. Мальчик вновь уснул. Рядом с дядей он чувствовал себя в полной безопасности.
В глазах Шелдона что-то блеснуло. Он продолжал смотреть на Дэвида, не замечая ни взгляда Дороти, ни своих слез, которые медленно скатывались из глаз и исчезали за синей маской. За эти слезы Дороти готова была бы отдать за Шелдона жизнь, да только ему это было не нужно.
Возвращение домой стало настоящей пыткой. Шон уехал к себе. Нетти старалась завести разговор, но никто ей не помогал. Нед недовольно хмурился и молчал. Дороти и Шелдон ни разу не взглянули друг на друга.
Сначала Дороти решила остаться в больнице, но Шелдон ей не позволил. Она догадывалась, что дома им предстояло тяжелое объяснение с глазу на глаз, и обреченно ждала, когда буря разразится.
Однако, приехав домой, Шелдон сразу направился к себе в кабинет, наверное, звонить детективу, подумала Дороти, чтобы убедиться в новости, которую сообщила Каролина, а потом уж даст волю злости. Она медленно поднялась к себе, чтобы сложить все необходимое на ночь.
В спальне было темно, но Дороти не стала зажигать свет. Она опустилась на край кровати, глядя прямо перед собой. Сегодня даже серебристый свет луны не завораживал ее. Все вокруг казалось ей мрачным и серым, таким же, как ее будущее. Скорее всего Шелдон не захочет, чтобы она оставалась в его доме. Он потребует, чтобы она уехала, оставив ему Дэвида. Но она не в силах так поступить!
Ей все равно, что подумают люди, все равно, что предпримет Шелдон. Она не даст ему развода и не бросит сына. Будет унижаться или бороться до конца. Если Шелдон обратится в суд, постарается найти судью, который поймет, что она ни в чем не виновата, что ее единственным грехом была доверчивость, наивная вера в силу любви.
Любовь… Для нее смыслом жизни была любовь к Дэвиду… и Шелдону. Без них обоих жизнь не имела никакой цены.
Дороти обхватила себя руками за плечи, словно защищаясь от обступавших ее со всех сторон бед. Она с отчаянием подумала, что ни разу не слышала от Шелдона слов любви. Страсти да, но не любви. И сама ни разу не осмелилась сказать ему о своих чувствах. А теперь об этом нечего и мечтать. Все кончено…
Нервы у нее были напряжены до предела. Еще немного, и она начнет сходить с ума. Надо бежать из этой темной комнаты, от этого одиночества! Она вскочила, наспех побросала вещи в сумку и поспешила к лестнице, пугливо озираясь: ей не хотелось никого встречать.
Осторожно открыв дверь, она выскользнула наружу и свернула на дорожку, ведущую к цветникам. Луна заливала привычным серебристым светом белокаменные скамейки и фонтаны. Воздух наполняло благоухание роз. Здесь росли бесчисленные розы всех цветов и оттенков, но сейчас они все казались серебряными.
Дороти долго бродила по дорожкам. Движение понемногу успокаивало разгулявшиеся нервы, не давало вновь погрузиться в мрачные размышления. Наконец она позволила себе остановиться и устало опустилась на скамью.
Но только она уселась, как поблизости послышались шаги. Ей не надо было смотреть в ту сторону, откуда они доносились. Она знала, что это Шелдон. Он постоял у входа в розарий, оглядываясь, увидел ее и быстро подошел.
— Дороти, — с некоторым удивлением спросил он, — что ты здесь делаешь?
Она заранее не приготовила ответа на такой вопрос и, смутившись, пробормотала невразумительно:
— Цветы… Мне хотелось посмотреть на цветы.
Шелдон подошел поближе и остановился около скамьи.
— Нам скоро возвращаться в больницу.
Дороти торопливо вскочила.
— Я уже сложила все, что нужно. Только поднимусь за сумкой, — проговорила она и шагнула в сторону, чтобы обойти Шелдона, преграждавшего ей дорогу.
Но он удержал ее за руку, подвел к скамье и заставил снова сесть.
— Не спеши, — сказал он. — Нед подготовит машину. Мне хочется поговорить с тобой до нашего отъезда.
Дороти покорилась, понимая, что разговор неизбежен. Пусть он сообщит о своем решении, подумала она. Уж лучше сразу узнать, чем мучиться в неведении. Сердце ее словно окаменело, а в голове царил страшный сумбур. Сейчас он потребует развода и попросит ее уехать… Что она должна говорить? Умолять? Кричать? Дороти не знала.
Но Шелдон не спешил начинать разговор. Он медленно прохаживался по дорожке мимо скамейки взад и вперед, время от времени касаясь рукой то цветка, то листка. Его первые слова прозвучали неожиданно:
— Я знал, что последние годы Джесс ненавидел меня. — Он поднял руку, предупреждая ее возражения. — Не надо, Дороти. Я благодарен тебе за то, что ты не стала повторять при всех его высказывания обо мне. Но мне они известны. Он бросил их мне в лицо много лет назад.
— Он говорил о тебе очень плохо, — растерянно призналась Дороти. — Но что между вами произошло, я так и не поняла… Нет, не рассказывай, — заторопилась она, — не рассказывай, если тебе неприятно.
Шелдон невесело усмехнулся.
— Да, приятного тут мало. Но я хочу, чтобы ты знала обо мне все. Ты имеешь на это право.
Он опустился на скамью и, не глядя на Дороти, заговорил устало, равнодушно. Но Дороти не обманывало это напускное безразличие. Наверное, любовь позволяла ей чутко улавливать все нюансы его настроения. Она знала, что он страдает, и всем сердцем сочувствовала ему.
— Думаю, стоит начать с самого начала. Когда мне исполнилось двадцать, отец объявил о своем намерении лишить меня наследства, а он слов на ветер не бросал. Год спустя он умер и оставил все, что у него было, — имение, дом, деньги, дело — Джессу.
— Боже!.. Но почему?! — воскликнула Дороти.
Что бы ни натворил Шелдон, такое решение было слишком жестоким.
— Незадолго до того наши родители развелись. Мать изменила отцу, и он чуть не сошел с ума от отчаяния. А придя в себя, приказал нам с Джессом никогда больше не общаться с ней. Мне показалось это несправедливым, и я сказал ему об этом. Более того, я посмел ослушаться его и, узнав, он тут же лишил меня наследства.
— О нет… — прошептала Дороти.
— Да. — Шелдон тяжело вздохнул. — Это стало для меня ударом, но не последним. Я был помолвлен и верил, что любим. Однако очень скоро обнаружилось, что мужчина без цента в кармане мало интересует мою невесту. На новом варианте завещания еще не высохли чернила, а она уже отказалась от меня, предпочтя Джесса.
— Каролина… — выдохнула Дороти.
Он кивнул.
— Ты знала? Их роман длился недолго. Джесс был увлекающимся человеком и скоро разорвал помолвку.
Дороти вспомнила слова Шона о том, что Шелдон никогда не простит Каролину. Теперь она могла в это поверить.
— Джесс не сумел распорядиться деньгами с умом, — продолжал Шелдон. — Он обожал азартные игры. Прошло всего несколько лет, а от денег не осталось и следа.
И в это легко поверить, подумала Дороти. Она видела, как Джесс поначалу тратил деньги жены, пока та не положила этому конец. Жаль, что такая сильная женщина, как Майра, не встретилась ему раньше.