— Говорит, больница Святого Томаса. Знаешь, где это? — спросил Каин.
— Да, больница известная. Если не ошибаюсь, она даже старше нас с тобой.
— Ну, хоть что-то в мире старше нас с тобой, — фыркнул тот. — Как там твое расследование, продвигается?
— Не так быстро, как хотелось бы.
— Помощь нужна?
— Нет, спасибо. Твоя задача сейчас — присматривать за девушкой. Как она, кстати?
— Лучше некуда. Сидят уже, о чем-то с Яной секретничают. Женщины…
— Хорошо. Не теряй бдительности. Ночью я планирую прочесать несколько вамп-баров — возможно, удастся выйти на след Элиана — но перед этим заеду к вам, поговорю с Чарли.
— Она спрашивала, можно ли ей позвонить в больницу, сообщить, что с ней все в порядке.
— Категорически нет, — резко ответил Габриэль. — Еще мне не хватало, чтобы нам сели на хвост! Она, что же, всерьез полагает, что вернется на работу, как ни в чем ни бывало?
— Знаешь, у меня складывается впечатление, что она как-то не осознает свой статус пленницы. Скорее, считает себя гостьей в нашем доме. А тебя, грозного Палача — своим спасителем, — насмешливо заметил Каин.
— Что ж, у нее еще будет время задуматься о своей участи. Никакой ценности она для нас, в отличие от охотников, не представляет, и, более того, опасна для нашего рода — с ее препаратом люди станут для нас серьезной угрозой.
— Намерен от нее избавиться?
— Еще не думал над этим. Обсудим это позже. И — спасибо за звонок.
— Сочтемся. До встречи.
Какое-то время после разговора мысли Габриэля витали вокруг спасенной им девушки. Странно, но, думая о ней, он испытывал легкое беспокойство — чувство, давно его не посещавшее. Настанет час, и ему придется решить ее дальнейшую судьбу. Оставить ее в живых и отпустить на все четыре стороны было бы крайней неосмотрительностью. Кто знает, сколько еще рьяных истребителей вампиров, таких как этот Грейс, бродит по свету. И она, Шарлотта Морриган, симпатичная молодая женщина-дампир, избравшая профессию врачевателя смертных, вполне может решить исход этой негласной войны в пользу людей. Что же, за это она должна поплатиться жизнью? Габриэль раздраженно бросил телефон на соседнее сиденье, сунул ключ в замок зажигания. Не стоит сейчас забивать себе голову ненужными размышлениями. Его текущая задача — выяснить все, что возможно, о таинственном предводителе охотников.
Попасть в здание больницы, допросить всех, кто мог знать или общаться с Дамианом Грейсом, а также заполучить его личную карточку было делом несложным. Люди, с которыми беседовал Габриэль, никогда не вспомнят ни о нем, ни об их разговоре — все они, к счастью, оказались довольно внушаемы. Среди смертных устойчивость к вампирскому гипнозу вообще была редкостью. В основном ею обладали люди с рядом других, скрытых или явных, способностей, указывавших на их врожденный талант охотника. Зачастую эти способности передавались по наследству в нескольких поколениях охотников. Такие люди могли быть довольно опасными…
С фотографии на Палача пристально смотрел молодой человек довольно приятной наружности, с прямыми темно-русыми волосами до подбородка и чуть раскосыми карими глазами. Стянув с руки перчатку, Габриэль провел по фотографии пальцами, пытаясь считать с нее отголоски хоть какой-то информации. Бесполезно. Если сам Грейс и брал ее в руки, то очень давно и ненадолго. В карточке был указан и адрес его проживания, подлинность которого, как и само имя парня, вызывала большие сомнения. Тем не менее, проверить его стоило. Никогда не знаешь, где отыщется нужная зацепка…
В типично английском домике на окраине Ист-Энда, как выяснилось, последние несколько лет проживала молодая женщина, которая никакого отношения к Дамиану Грейсу не имела и никогда о таком не слышала. По фотографии она его тоже не узнала. Чего и следовало, впрочем, ожидать.
Что ж, рано или поздно охотники вновь нанесут удар, и он, Палач, постарается оказаться рядом. Даже сумев ускользнуть, мальчишки приведут его прямиком в убежище Грейса. В прошлый раз ему помешали обстоятельства: труп вриколакоса посреди улицы, неожиданная находка в лице Чарли. В следующий раз он будет готов.
Дамиан Грейс заигрался в невидимку.
* * *
Яна проснулась от чувства присутствия рядом Каина. С ней такое происходило все чаще: стоило Каину оказаться поблизости, как ее кожа покрывалась мурашками, а в груди, у самого сердца, на мгновение разливался странный холод. Это было похоже на давно забытое ею чувство — год назад, в ночном парке, она почуяла собиравшегося напасть на нее вриколакоса; но сейчас это чувство не было настолько неприятным. Как бы бесшумно ни двигался Каин, она неизменно угадывала его приближение, чем несказанно его озадачивала. Сама она списывала это на длительное проживание вместе — должно быть, со временем она просто научилась чувствовать родного ей человека. Вернее, Истинного. Вампира. Каин, похоже, считал иначе, но своими соображениями с ней не делился. Только хмурился иногда неизвестно чему.
После полугода совместного проживания ей стали сниться странные сны: полные неясных образов и теней, тоскливые и печальные, они заставляли ее просыпаться с мокрыми от слез щеками. После выяснилось, что в те же ночи и Каина мучили обычные для большинства Истинных кошмары.
— Мы с тобой так срослись, что я стала переживать твои чувства, — предположила она тогда, не придав этому большого значения. Жизнь бок о бок с Истинным научила ее ничему не удивляться.
Вот и сейчас, разбуженная уколом холодной льдинки в сердце, Яна повернула голову, подставляя губы для поцелуя склонившемуся над ней Каину.
— Я тебя разбудил? Прости, — он ласково потерся носом о ее щеку.
— Я лишь прилегла немного подремать. Габриэль ведь не дал нам как следует выспаться. Чарли тоже отдыхает?
— Да, она в полной отключке. Словно пару неделю не спала.
— Ей не сладко пришлось, Каин.
— К черту ее. Я соскучился по своей женщине, — проворчал он, скользнув к ней под одеяло. Она сонно засмеялась, обвивая руками его шею. Его ладони требовательно легли ей на грудь, не оставляя сомнений в его намерениях.
— Каин, Чарли же может проснуться… — пробормотала она, чувствуя, как ее тело, полностью игнорируя голос разума, податливо изгибается под его руками. Целый год вместе, а она по-прежнему реагирует на его ласки, точно это их первая близость…
— Я тебя не слышу, — сообщил ей Каин, накрывая ее губы поцелуем.
Ее руки сами собой стали стаскивать с него майку, едва не дрожа от нетерпения. Порой она задавала себе вопрос — влекло ли бы ее к Каину с такой же неистовой силой, будь он обычным человеком? И, каждый раз, зарываясь пальцами в его густую растрепанную шевелюру, чувствуя жар его губ на своей коже, касаясь его совершенного, крепкого тела, вдыхая его родной, ни с чем не сравнимый запах, она отвечала самой себе — да. Иначе и быть не могло.
Весь этот год она познавала его, день за днем, осторожно и радостно, по крупице утрачивая укоренившийся в глубине ее души страх — страх перед существом, способным одним движением пальцев сломать ей шею, выпить ее кровь, причинить ей боль. Она училась любить его бесстрашно и всецело, с каждой прожитой вместе минутой понимая, что уже не сможет уйти. Она видела, как он меняется рядом с ней: укрощает свою ярость и силу, учась такой непривычной для него мягкости; его страх ненароком причинить ей боль наполнял ее сердце нежностью. Он оставил свои грубоватые насмешки над ней; он приносил ей кофе в постель; он с ума сходил, стоило ей подхватить пустяковую простуду; он уходил спать в другую часть дома в особые дни месяца, боясь не совладать с собой. Это был долгий путь привыкания друг к другу — не только в качестве влюбленной пары, но и пары двух диаметрально разных, практически не совместимых существ. И они неплохо с ним справлялись.
Тосковала ли она по дому, прежней жизни, родным и друзьям? Немного. Скучал ли он по ночным развлечениям, случайным жертвам, собратьям и охоте? Слегка. Но ни один из них уже не мыслил жизни друг без друга: сидя на крыльце своего дома под одним пледом и слушая, как шуршит в траве дождь, оба мечтали провести остаток жизни именно так. Вместе. Вместе до конца.
— Ты моя… — шептал он ликующе, прикусывая клыками ее ушко, и она прятала лицо на его груди, лишь краем уплывающего сознания надеясь, что их стоны не разбудят Чарли. Все было, как раньше, как тогда, в их первый раз, до потери пульса, до нехватки дыхания, до звезд под прикрытыми веками…
‘Господи, как же я его люблю…’, - мелькнула и погасла мысль в накатившей лавине удовольствия.
… Потом, когда она лежала в кольце рук Каина, успокаивая все еще заходящееся в груди сердце, ей в голову пришла мысль поговорить с ним о своей затее с эликсиром Чарли. Момент ей показался подходящим — Каин был преисполнен редкого благодушия.
— Родной, — окликнула она его ласково, приподнимаясь на локте.
— М-м-м? — он лениво отстранился, глядя на нее из-под взъерошенной челки. Глаза его из черных стали темно-синими, прозрачными — как всегда в минуты расслабленности. Солнечный свет золотил его кожу, дрожал на длинных кукольных ресницах. Не удержавшись, она порывисто наклонилась и поцеловала его. Каин тут же снова сграбастал ее в объятия, но Яна принялась протестующе отбиваться:
— Нет, Каин, погоди! Мне с тобой нужно поговорить.
— Может, потом? — хитро прищурился он.
Она сердито стукнула его по руке, потянувшейся к ее бедру.
— Ну, ладно, ладно, — примирительно произнес он. — Что такое, зайчонок?
— Дело в препарате Чарли, — выпалила она на одном дыхании.
— Не понял?
— Каин, возможно, мне не придется становиться вампиром, чтобы мы могли быть вместе.
— Я не люблю, когда ты называешь меня вампиром, ты же знаешь, — поморщился он.
— И при чем тут Чарли?
— Ты разве не подумал об этом, когда услышал ее рассказ? Ее кровь может сделать меня бессмертной без обращения!
Каин резко сел в постели, глядя на Яну уже далеко не так миролюбиво.
— Какого черта? Мы точно не знаем, какие будут последствия — быть может, ее кровь лишь на время останавливает старение! Она наверняка не знает, бессмертна ли она сама!
— Но она не стареет, Каин. И при этом обладает нечеловеческой силой, не поддается болезням, быстро регенерирует. Все, как у обычных Истинных.
— Она не Истинная, Яна. Она — дампир, больше похожий на человека.
— И что? Так даже лучше. Я смогу сохранить свою человеческую сущность, при этом обретя вечную молодость. Стану сильной, неуязвимой, как те охотники…
— Яна, — Каин взял ее руки в свои, сжал до боли. — Мы же не знаем побочных эффектов… Я не хочу тобой рисковать.
— Да в чем риск-то? Пойди что не так, ты всегда успеешь меня обратить! Попробовать ведь стоит?
— Не знаю, Яна… Мне эта идея не очень по душе.
— Но если ты меня обратишь и я стану одной из вас, ты не будешь потом жалеть о том, что даже не попытался пойти иным путем? — печально спросила она.
Каин растерянно смотрел ей в глаза, не находя ответа.
— Послушай меня, любимый. Дай мне этот шанс, пожалуйста. Чарли обещала мне помочь, если ты согласишься…
— В любом случае, мы должны дождаться Орсо. Он еще не решил, как поступит с Чарли. Возможно, ее придется…устранить. Она представляет угрозу для Истинных.
— Что? О чем это ты? — Яна не верила своим ушам. — Вы хотите ее убить?!
— Не кричи так. Это еще не решено.
— Но, Каин! Ты хоть понимаешь, насколько она ценна для человечества? Мы — не Истинные, не бессмертные! Мы болеем, стареем, умираем! Сколько страшных болезней могла бы излечить ее кровь…
— В том-то и дело. Люди, обретя столь великую силу, из добычи станут хищниками. Наш род окажется на грани уничтожения.
— Что за… да что за… чушь! — Яна вскочила с кровати, сжав кулаки. Ее щеки горели от возмущения и гнева. — То есть, мы для вас, значит, просто стадо! Стадо тупых жертв, смерть которых вам безразлична! А ты не забыл еще, что я — одна из этих живых бурдюков с кровью? Так зачем меня спасать? Найди себе ту, что будет тебя достойна!
Она швырнула в него скомканное одеяло и, увернувшись от его рук, принялась яростно одеваться. Каин со вздохом слез с кровати, натянул брошенные на пол джинсы и приблизился к Яне, пытаясь ее обнять.
— Не трогай меня! — крикнула она, кидаясь к двери.
Он в мгновение ока догнал ее, схватил за запястья и, невзирая на ее вопли, прижал к стене, лишая возможности двигаться. Прильнул щекой к ее пылающей щеке, прошептал в порозовевшее от злости ушко:
— Малыш, прекрати. У меня нет никого дороже тебя. Прости меня. Я осёл. Я не хотел тебя обидеть. И ты вовсе не бурдюк с кровью. Ты — самое прекрасное создание на свете. Я сделаю все, что скажешь, лишь бы ты была счастлива. Пожалуйста, не плачь…
— А я и не плачу, — обиженно шмыгнула она носом. Ее тело расслабилось в его руках, и он обнял ее, бережно прижав к своей груди. Ее лицо было мокрым от слез.
— Чувствую себя последним скотом, — пробормотал он удрученно.
Яна подняла на него блестящие глаза.
— Не буду тебя переубеждать, — все еще сердитым голосом произнесла она. Каин чувствовал, что ярость ее ушла — но осталось горькое послевкусие. Его сердце охватило острое раскаяние.
— Прости меня, зайка. Конечно, ты вправе поступать так, как решила сама. Это твоя жизнь и твой выбор. Я не могу решать за тебя.
— А если Габриэль убьет Чарли?
— Я поговорю с ним. В конце концов, мы можем ее спрятать. Никто не узнает.
— Обещаешь? — она привстала на цыпочки, чтобы дотянуться губами до его губ. Он поцеловал ее, с болью ощутив соленый привкус ее слез. Черт возьми, он растерзал бы любого, кто заставил бы плакать его женщину, но сам при этом заставляет ее страдать!
— Клянусь тебе.
…Габриэль, как и обещал, вернулся с приходом сумерек. Яна хлопотала в столовой, накрывая стол к ужину; Чарли, одетая в ее домашнее платье, которое ей было слегка коротковато, мыла фрукты, когда Палач бесшумно возник на пороге кухни. Вздрогнув от неожиданности, она выронила яблоко, которое покатилось к ногам Габриэля. Он неторопливо наклонился, поднял его и протянул девушке:
— Не хотел тебя напугать. Вижу, тебе уже гораздо лучше.
— Да, спасибо, — кивнула она, глядя на него с легкой настороженностью.
— Я помешал вашему ужину?
— Яна рассчитывала, что ты к нам присоединишься…
— Что ж, схожу за своими…запасами.
— И позови, если не трудно, Каина. Он в гараже, возится со своим мотоциклом.
— Хорошо. — он приподнял бровь, видимо, несколько озадаченный ее хладнокровием, и так же бесшумно покинул кухню. Чарли бросила яблоко в мойку, поправила волосы дрожащими руками. Черт, лишь бы самообладание ей не изменило. Палач был красив, очень красив, но за всей этой идеальной и холодной, как у античного бога, красотой, таилась ощутимая угроза. Девушка прекрасно понимала, что дальнейшая ее участь полностью зависит от решения Габриэля. Яна уже рассказала ей обо всех тонкостях устройства мира Истинных — в том числе, и о роли в нем Палачей.
‘Нахожусь между двух огней: охотниками и вампирами’, - подумала Чарли невесело, выкладывая фрукты на блюдо.
Компания за вечерней трапезой собралась престранная. Яна и Чарли, занявшие один конец стола, чинно поглощали спагетти с сыром под белое вино, а расположившиеся напротив Истинные неспешно потягивали рубиновую жидкость из бокалов. Каин свою порцию крови, к неудовольствию Яны, разбавил несколькими глотками бренди. Такое количество алкоголя ему, разумеется, не могло повредить, но под действием выпивки в поведении его начинали проскальзывать черты того, прежнего Каина, которого когда-то так боялась Яна. Палач от предложенной выпивки вежливо, но твердо отказался.
За столом висела ощутимо напряженная обстановка, и Яна, пытаясь как-то ее разрядить, включила музыкальный канал на настенной плазменной панели. Комнату наполнило мрачное звучание готического рока в исполнении популярной британской группы ‘Лепрозорий’. Бледные парни в черных одеждах и с густо подведенными глазами томно улыбались с экрана, обнажая искусственные клыки. Видимо, пытались соответствовать придуманному для них продюсером образу. Играли они, впрочем, весьма недурно.