- В чем дело, Котенок? - стал он давить на меня, - Тебе чем-то не понравилось удовольствие, которое я тебе доставил?
Даже в тот момент, когда мои слезы катились по щекам, и падали на пол, он не скрывал своего удовольствия, наблюдая за мной.
- Ответь мне, Котенок, - настаивал он, без раздражения в голосе.
Я не могла ответить ему.
Взяв меня за обе сцепленные руки, он целенаправленно повел меня к кровати. Сев первым, он очень испугал меня, когда потянул к себе на колени. Я, было, взвизгнула от удивления, но быстро замолчала. Какие еще муки ада, он, черт возьми, приготовил для меня?
- Почему ты плачешь, Котенок? - полюбопытствовал он, - Разве сегодня, я сделал тебе больно? - он нежно поцеловал меня в плечо.
- Да, - выдавила я, между рыданиями.
Сегодня боль была эмоциональная, а это намного хуже.
Искренне удивившись, он отодвинулся от моего плеча, но быстро исправился, вновь надев маску равнодушия. Наклонившись, он снова коснулся меня своими губами, на этот раз, начав прокладывать дорожки из поцелуев к моей шее. В ответ на что, я напряглась, всячески пытаясь увильнуть от его нежности, хотя знала, что это невозможно.
- Ответь мне, пожалуйста, как положено, - пробормотал он, - Разве я трахнул тебя?
Резко втянув в себя воздух, я замерла от переполняющего меня страха.
- Нет, Хозяин, - чуть ли не шепотом ответила я.
Крепко обняв меня своей левой рукой, он притянул меня к своей груди, заставляя положить голову ему на плечо. И если исключить мой страх, унижение, и наши полураздетые тела, это было именно тем, в чем я так нуждалась буквально час назад. Я хотела, чтобы он обнял меня. Будь осторожна со своими желаниями, Ливви.
- Ты кончила? - прошептал он все тем же мягким голосом.
Закрыв глаза, я изо всех сил старалась не вздрагивать в своем тихом рыдании.
- Все хорошо, Котенок; ты можешь сказать мне правду. Давай, скажи "спасибо, Хозяин, что позволил мне кончить".
Своей правой рукой, он с силой раздвигал мои ноги над своими бедрами, пока я безрезультатно пыталась свести их обратно. И пока я боролась со слезами, в голове что-то щелкнуло.
- Ты начинаешь меня злить, Котенок; ответь на вопрос.
И вот тут-то меня и понесло.
- Меня зовут не Котенок! - крикнула я, впадая в истерику.
Почти сразу же, Калеб перекинул меня через свое левое колено, и, удерживая мои ноги своей правой ногой, стал обрушивать на меня поток быстрых повторяющихся ударов, заставляя меня кричать от каждого движения его руки. И пока мои мысли в ужасе расползались по разным направлениям, отчаянно пытаясь отыскать хоть какие-то крохи здравомыслия, удары продолжали без остановки сыпаться на мой голый зад.
- Пожалуйста, остановись, - умоляла я.
- Пожалуйста, не надо, я сожалею. Клянусь Богом, я очень сожалею.
Милосердие, казалось, значилось последним пунктом в чертовых мыслях Калеба. По всей видимости, он собирался серьезно взяться за мое извивающееся тело, потому как, навалившись своим весом на мои плечи, стал сильнее шлепать меня, в то время как я тщетно пыталась бороться с охватившим меня ужасом.
- Пожалуйста... пожалуйста, Хозяин, - нескончаемо и протяжно орала я во все горло.
Мне ужасно хотелось потереть свой зад, но он крепко держал мои сцепленные руки.
- До тебя доходит только через боль, Котенок? Неужели, без хорошей трепки твоя гордость не позволяет тебе повиноваться?
Его голос был низким, грубым – возбужденным. Под своим животом я чувствовала пульсацию его эрекции. Или это было мое сердце? Он шлепнул меня еще раз, требуя ответа, который я отказывалась ему давать.
Ощутив очередной шлепок, я вдруг поняла, что после каждого удара, он растирал пораженное место. Я задалась вопросом почему, ведь после этого он и дальше продолжал наказывать меня. Мои мысли начали ломаться, когда я попыталась отыскать способы, как избежать того, что со мной происходило. Просто дай ему то, что он хочет, и он остановится.
Что я сделала, чтобы заслужить все это? "Веди себя как шлюха, и относиться к тебе будут как к шлюхе…" Эти слова всегда меня преследовали.
Внезапно, я успокоила себя мыслью о том, что как только Калеб накажет меня, он простит меня. Он не будет держать на меня зла за мои воображаемые проступки и…. простит. Я хотела, чтобы меня простили.
Потом, случилось нечто странное. По моему телу пробежала дрожь, а мое сознание вдруг стало совершенно пустым. Я ни о чем не думала. В прямом смысле этого слова, НИ О ЧЕМ. Ни о боли, ни о стыде, ни о желании, ни о грусти. Остались только звуки шлепков Калеба по моему заду, мои крики, и его контролируемое дыхание. Его удары больше не были болезненными; моя задница онемела, и горела. Я медленно обмякла у него на коленях. Это было странно, но я почувствовала... умиротворение.
Потом Калеб остановился; все еще крепко удерживая меня, я чувствовала, как его тело, рядом с моим, стало понемногу расслабляться. В момент все затихло, осталось только наше дыхание. Мое - быстрое и хриплое, его - медленное и глубокое.
Он стал, молча гладить меня по заднице, и делал это так, словно гладил лошадь, но я не возражала. Я нуждалась в этом, хотела этого.
Я расслабилась еще больше.
Через несколько минут, он осторожно нарушил молчание, тихо спросив, - Как тебя зовут?
- Котенок, - ответила я, находясь где-то, вне своего тела.
Он нежно потер мои раскрасневшиеся и припухшие ягодицы. Мое дыхание замедлилось, тело гудело.
- Когда ты сдаешься, Котенок, намного легче, - тихо сказал он, - намного проще.
В ответ я захныкала.
Воспользовавшись моей слабостью, он медленно усадил меня на свои колени. Мои спутанные волосы прилипли к моему лицу, шее, и даже спине. Калеб убрал их назад.
Нормальные, рациональные мысли пока еще не вернулись, и за это я была им безмерно благодарна. Потому как, нормальные, рациональные мысли стали бы требовать, чтобы я испугалась, рассердилась или что-то в этом роде. А сейчас, было так приятно не испытывать этих чувств.
Взгляд Калеба блуждал по моим губам, после чего вернулся к моему отсутствующему взгляду. Вытащив из кармана маленький ключ, он расстегнул замок, фиксирующий за спиной мои руки. Я осторожно положила их на колени. Сознание стало медленно возвращаться на свое законное место. Мне это не нравилось.
- Поцелуй меня, - сказал он.
- И прежде, чем сказать "нет"...
Я оборвала его, прикоснувшись своими солеными губами к его мягкому, податливому рту. Сначала, он немного отпрянул от моей импульсивной смелости, но потом, тяжело вздохнув, подался вперед, ко мне.
Я глубоко вдохнула, игнорируя давление всех эмоций, пытающихся проникнуть через мое оцепенение. И борясь с желанием отвернуть свое лицо в сторону, я изо всех сил старалась сделать так, чтобы этот поцелуй казался естественным.
Его движения стали мягче. Он никогда не был нежным, когда целовал меня. Это казалось странным, но я чувствовала, что что-то в нем менялось.
Он тихо простонал; никогда раньше я не слышала от него этого звука. Потянувшись к моей груди, он тут же убрал свои пальцы. Снова, сдерживая себя.
Совершенно неожиданно, я ощутила чувство, отдаленно напоминающее контроль. При каждом столкновении с ним я была безвластна, но сейчас я знала, чего он хотел. Он хотел меня. Не только мое тело - всю меня. И, несмотря на то, что в данный момент именно он управлял мной, предопределяя мое будущее, в этом поцелуе.... я владела им.
Вдруг, он оттолкнул меня.
- Хорошая девочка, - мягко сказал он, но небольшое колебание в его голосе выдало его растерянность.
Он встал, и, посмотрев на меня, заметил, что я не отрывала от него своих глаз. Улыбнувшись, Калеб схватил меня за волосы.
- Тебе не следует смотреть на меня без моего позволения, Котенок, себе же сделаешь хуже.
Момент испарился. Он снова контролировал себя, став на этот раз злее. За что? За то, что потерял себя на какие-то доли секунды?
Не удержавшись, я улыбнулась, но не успела достаточно быстро скрыть этого. На что он усмехнулся, и повел меня за волосы в ванную, где, не произнеся ни слова, быстро помыл меня. Пройдясь по мне полотенцем и расчесав мои волосы, он снова зафиксировал мои запястья вместе - на этот раз спереди.
- Подними руки, - строго сказал он.
Услышав в его голосе силу, я вздрогнула.
Взяв меня за талию, и приподняв мои сцепленные запястья над столбиком кровати, он подвесил меня. Мне было немного неудобно в этом положении, потому как мое тело было растянуто настолько, что мне приходилось стоять на цыпочках.
В ожидании начала еще одного дикого избиения, мое тело забило нервной дрожью. Но когда он надел мне на глаза толстую кожаную повязку, мое беспокойство достигло критической отметки.
- Пожалуйста, не надо, Хозяин, пожалуйста. Это очень больно.
Проведя руками по моей груди, он сжал мои соски, пока они не стали твердыми и похожими на камушки, между его пальцами. Вздрогнув, я начала переступать с ноги на ногу, пытаясь освободиться.
- Мне нравится причинять тебе боль, Котенок... это доставляет мне особенное удовольствие.
Застыв на месте, я ничего не ответила, ожидая самого худшего.
- Я не собираюсь закрывать твой рот кляпом, но если ты не будешь вести себя тихо, я вставлю тебе такой большой кляп, что ты забудешь о любой боли.
Я прикусила нижнюю губу. И даже после того, как он покинул комнату, я все еще стояла там, и гадала о том, что же меня ждет.
Глава 7
Сосредоточившись, я могла стоять на цыпочках, что хоть частично снимало невыносимое напряжение с моих плеч и спины. Сейчас, во мне не было ничего, кроме боли. Ни мыслей, ни эмоций - только тело, молящее об освобождении.
Мои икры дрожали от болевых ощущений, и их стало сводить судорогой. Поэтому мне пришлось всем своим весом тянуться к полу, чтобы облегчить охвативший мои ноги огонь. Начав крутиться и так и этак, я надеялась найти положение, которое приносило бы мне меньше страданий, чем предыдущее.
Минуты перетекали в бесконечные часы. Боль пронизывала каждый мускул моего туго натянутого тела. Я начала тихонько хныкать, увеличивая громкость с каждым втягиваемым мною глотком воздуха. Паника на вдохе, паника на выдохе.
Раньше я очень боялась, что он меня накажет. Теперь же, я была согласна и на это, лишь бы он отвязал меня.
В голове возникла ужасающая мысль. Что, если его здесь даже и нет? Что если он не вернется в течение долгого времени?Как я смогу выдержать такого рода пытку еще хоть один час, не говоря уже о целой ночи? Если, конечно, сейчас вообще была ночь.
Я попыталась перестать идти на поводу у боли и подчинить свое тело разумом, направив все свое внимание на звуки трения своих кожаных оков на запястьях о столб кровати. На свое дыхание. На то, как тепло моего тела согревало железный столб, в который я уже упиралась спиной. Я пыталась найти кусочек мира, который вознес бы меня над этой болью, над этими страданиями. Точно так же, как это было, когда он шлепал меня - но на сей раз освобождающего разум и тело волшебства не происходило.
Казалось, что с каждым сделанным вдохом, мои путы натягивались все сильнее. Я начала плакать. Сначала тихо, потом это перешло в громкие, завывающие стоны. Мой желудок скрутило и до меня вдруг дошло, почему он не вставил мне в рот кляп... на меня накатила тошнота. Я изо всех сил пыталась выровнять дыхание и отвлечься на другие успокаивающие мысли, что позволило бы держать мои желудочные спазмы в узде. Например, подумать об истории своей жизни.
По ложбинке между грудей начали стекать капельки пота, собираясь в пупке. Ощущение того, что я вся была покрыта липким потом, жутко действовало мне на нервы. Мои волосы липли к лицу, спине и плечам. Это просто сводило с ума. Я бесконечно дрожала от бессилия, а каждая мышца превратилась в расплавленную боль.
А потом, я услышала то, что ожидала услышать меньше всего.
На секунду я отбросила эту мысль, посчитав ее плодом своего измученного воображения. В прошлом, я сбилась со счету, как часто мне доводилось просыпаться с мыслями о том, что я что-то слышала. В такие моменты, я воображала, фантазировала.
Перестав шевелиться, я сконцентрировалась на окружающих меня звуках. Не имея возможности навострить свой слух, я не могла точно определить источник этого шума. Он был повсюду. Задержав свое и без того неглубокое дыхание, я пыталась не позволить ему отвлечь меня от поиска.
Я услышала это снова. Это, определенно, была женщина. Она плакала? Нет, тут было что-то другое. Это были крики - да, и некоторые из них напоминали крики от боли, но они накатывали волной какого-то более примитивного звучания.
На моей перегретой коже выступили бусинки пота, которые, собираясь в большие капли, скатывались вниз по контурам моего тела. Я напряженно вслушивалась, но старалась не чувствовать.
Прислушавшись сильнее, я отчетливо уловила громкий повторяющийся стук какого-то неподвижного предмета, о стену или о какую-то другую твердую поверхность. Я застыла. Быстро вдохнув и выдохнув, я попыталась разобраться во всем, что меня окружало.
Кто-то занимался сексом. Это был... Калеб? С ней, с кричащей женщиной?
Задавая себе этот вопрос, я уже знала на него ответ. Ну конечно. Это Калеб занимался сексом. Сукин. Сын.
Меня бросило в жар. Я не могла дышать. Я не могла кричать. Но ко мне вернулись эмоции.
Он привязал меня - голую- к столбу кровати. Страдать. А сам, где-то в этот же доме трахал какую-то шлюхудо потери пульса, и не думал ни обо мне, ни о той боли, которую я испытывала по его вине. Ему. Просто. Было. Плевать.
По моим щекам потекли горячие слезы. Умываясь ими, я не могла не задаться вопросом, был ли он добр к ней. Зарывался ли он лицом между ее ног, как делал это со мной? Эта мысль разбудила во мне странные чувства.
Никогда раньше я не испытывала оргазма. Никогда. Но Калеб выжал его из меня. Что это могло значить?
Я запаниковала, лихорадочно пытаясь собрать все свои оставшиеся силы, и потянулась, чтобы освободиться... но ничего не вышло. Крики этой женщины стали громче и глубже. И что интересно, пока я внимательно прислушивалась к ней, ее стоны чередовались с мягким, тихим мурлыканьем и громкими, пронзительными визгами. Тихо, затем громко - и так без остановки.
На мгновение я забыла о боли, парализованная голосом этой женщины. Чем внимательнее я вслушивалась, тем больше мне казалось, что я была в состоянии их различить. Кажется, она получала удовольствие.
Внезапно, в этом шуме наслаждения стали примешиваться плохо различимые, низкие, тяжелые стоны. Я вспомнила эти звуки - я слышала их, когда Калеб ласкал меня своим языком.
От этого воспоминания по всему моему телу разнесся жар, принося с собой еще больше пота, головокружения и слез. К ним так же добавился стыд и удовольствие, но я не переставала думать об этом ни на секунду. Я закрыла глаза. Блять, ну почему я не могла просто взять и потерять сознание?
Его стоны стали другими - более агрессивными и затрудненными, словно он был бегуном, пытающийся добежать до финиша. Стиснув зубы, я, по неизвестным мне причинам, дернулась вперед. Мои плечи горели, а все мои отчаянные попытки освободиться так и оставались безрезультатными.
Женщина снова издала какие-то хриплые, скрипучие звуки, которые, казалось, шли откуда-то из глубины ее горла. Она что-то выкрикивала. Мне стало интересно, могло ли это быть его имя.
Почему-то, эта мысль меня хорошенько рассердила. Я стояла здесь, в этой темной комнате, привязанная к долбанному прикроватному столбу, пока какая-то другая женщина выкрикивала его имя. И не было никакого сомнения в том, что именно в этот момент она испытывала сильнейший оргазм. В то время как я, должна была называть его Хозяином, и мне не разрешалось произносить его имени, даже когда я кончала - не то, чтобы я стала его выкрикивать - но все же.