Отношение сэра Рубена смягчилось к ней, как только он увидел, что она не будет смущать его, извещая всех о своем недостатке, но ее мать, она считала Абигейл камнем на шее. Все свои надежды на удачный и выгодный брак она положила на Джоленту.
Все же Сибил отказала в просьбе Эмили отправить Абигейл в Хайленд для продолжительного визита.
Абигейл не понимала почему. Если только ее мать так сильно ненавидела ее, что не могла даже вынести мысли о счастье Абигейл. А она обязательно будет счастлива, когда встретится с единственным человеком в мире, той, которая любит ее и действительно желает ее общества.
Абигейл проводила большую часть своих дней в одиночестве. К счастью, Эмили научила ее читать письма так же хорошо, как по губам. Несмотря на то, что она редко получала письма от своей сестры, но все же они были единственной ниточкой, что связывало ее с Эмили, с тех пор как та отправилась на север, чтобы выйти замуж за своего горца. Абигейл изучила книги, которые сэр Рубен позволил ей читать и письма от аббатисы, с которой Эмили вела переписку. Последние шесть месяцев Абигейл сама переписывалась с этой образованной женщиной. Ее неспособность слышать не могла помешать дружбе через переписку.
Их экономка, Анна, была доброй женщиной, но она также была очень занятой, а Абигейл не любила кого-то беспокоить и быть обузой. Но она не хотела сдаваться и только продолжала улучшать свой гэльский с этой пожилой женщиной, родившейся в Шотландии. Она не оставляла надежду, что со временем, Сибил могла позволить дочери, которую она считала бесполезной, присоединиться к Эмили в Хайленде. Ей бы пришлось.
Абигейл была уверена, что это время настало, когда семь дней назад Сибил отвела ее в сторону и сказала, что она покинет замок и вместе с сэром Рубеном и Сибил отправится в поездку. Абигейл полагала, что Сибил, наконец, ответила на просьбы Эмили. Она окунулась в приготовления к поездке с волнением, которое не чувствовала с тех пор, как рассталась с сестрой.
Конечно, Абигейл испытала некоторый трепет от мысли, что ее, возможно, отправляют в женский монастырь. Но аббатиса, конечно, сказала бы об этом в своем последнем письме, если бы это было правдой. Абигейл спросила у матери, увидит ли она Эмили.
Сибил ответила, что возможно. Абигейл подумала, что она просто скромна. Но теперь, она опасалась, что мать подразумевала именно это. И это было вполне возможно.
Наконец, Абигейл нашла письмо от короля и начала читать его с нарастающей паникой.
Такого не могло быть. Ее мать не может быть настолько жестокой. Но официальное послание от короля говорило об обратном. Сибил, пусть будет проклята ее душа, не сказала об истинной причине поездки, но в этом письме, запечатанном лично королем, черным по белому было написано о жадности и предательстве ее матери.
Как мать могла запланировать что-то столь отвратительное для своей плоти и крови? Хуже того, как она могла не предупредить Абигейл о том, куда она должна отправиться?
Чья-то рука ухватила ее за плечо, и пальцы, подобно когтям, впились в ее плоть. Сердце Абигейл остановило и затем начало биться с бешеной скоростью.
Ее яростно развернули, и она оказалась лицом к лицу с бледной и злой матерью.
Сибил требовательно спросила:
— И что это ты делаешь?
Она не могла услышать слова, но Абигейл не составляло труда прочитать гнев или вопрос вырываются с губ ее матери.
Сначала Абигейл парализовали шок и страх от того, что ее обнаружили. Она попыталась заговорить, но от выражения отвращения на лице матери не смогла произнести, ни слова.
Отвращение проходило сквозь Абигейл, оставляя за собой кровавый след и внутреннюю боль. Однако, вместо стыда, который она обычно чувствовала из-за своего изъяна, внутри Абигейл закипала ярость от предательства матери.
Более двух лет прошло с первого указа короля, и вот мир Абигейл переворачивается во второй раз. Из-за того, что сэр Рубен не очень охотно ответил на призыв сюзерена послать рыцарей к нему на службу, король потребовал, чтобы его вассал предоставил достигшую брачного возраста дочь. Монархи Англии и Шотландии хотели организовать брак английской благородной девушки с могущественным и родовитым горцем.
Эмили послали в Шотландию, чтобы она вышла замуж за Талорка, лэрда клана Синклеров. Но по прибытию она была похищена, а потом вышла замуж за врага Талорка, лэрда клана Балморалов.
Когда Абигейл узнала об этом, она предположила, что на этом все и закончится. Король Шотландии должен был быть счастлив, что один из его лэрдов-горцев взял в жены англичанку. Наивно было полагать, что она была права.
Согласно посланию короля, запланированный брак Абигейл с лэрдом Хайленда был результатом ходатайства Сибил, а не желанием шотландского монарха. Ее мать подала прошение своему королю, зная, что результатом будет то, что ее глухая дочь будет отдана в жены незнакомцу в чужую страну.
В свой взгляд Абигейл вложила каждую частичку той ненависти, которую она испытывала от вероломства своей матери.
— Я искала правду; ту, которой от вас трудно дождаться.
Сибил ответила на оскорбление с насмешкой:
— Тебе здесь нечего делать.
— Судя по вашим действиям, вы считаете, что мне вообще нет места в этом замке.
Молчание было ответом на ее обвинение, но оно сказало больше, чем смогли бы слова. Сибил хотела, чтобы Абигейл уехала. От осознания этой правды Абигейл почувствовала всю ту боль, которая накапливалась за годы отчуждения, чтобы в этот миг прорваться в сердце смертельным ударом.
— Когда вы собирались сказать мне об этом? — спросила Абигейл, не заботясь о том, как звучит ее голос.
— Когда посчитала бы нужным, — ответила Сибил, и ее слова сочились ядом.
— Может перед алтарем? Когда я стояла бы перед священником и произносила брачные обеты?
Выражение лица матери было ответом на все вопросы, в которых нуждалась Абигейл. У Сибил не было никакого намерения подготовить Абигейл к свадьбе, которая должна была состояться на шотландской земле. Абигейл думала, что не может быть ничего хуже, чем предательство, о котором она узнала из официального послания короля. Как же она ошибалась.
Осознание того, что Сибил устроила этот брак, и того, что она обрекала Абигейл выходить замуж не только глухой, но и слепой, разрушило последние остатки надежды на любовь ее матери, за которые она упрямо цеплялась все это время.
— Как вы можете быть настолько жестокой?
Как может мать так отвратительно поступать со своей дочерью?
— Это не жестокость, обезопасить твое будущее.
Абигейл ни на мгновение не поверила доброжелательному оправданию.
— В вашей уловке нет никакой безопасности.
Она должна была знать. Она жила в ежедневном страхе, что ее глухота будет обнаружена. Многие считали такой изъян происками дьявола. Отношение церкви в таких обстоятельствах было достаточным для того, чтобы Абигейл снились кошмары. Много, очень много кошмаров, с тех пор, как ее сестра по приказу короля уехала, чтобы выйти замуж за лэрда-горца.
— Ты должна быть благодарна. Разве у тебя был бы шанс выйти замуж без моего вмешательства?
Ее мать выглядела обозленной и убежденной в своей правоте, но Абигейл знала правду.
— Эмили хотела, чтобы я жила с нею. Я не стояла бы тогда на вашем пути, — Абигейл с трудом произносила слова, зная, что у матери не было никакого сочувствия к ее несчастью.
— Ненадолго. Как только ее муж поймет, что ты проклята, он отошлет тебя назад к нам. — Сибил говорила, и ее слова были точно кинжалы, что впивались в сердце ее самой старшей дочери.
— Это — лучшее решение.
— Муж Эмили знает о моем изъяне. Она сказала ему.
— Она, конечно, не сказала. Если бы она это сделала, он никогда бы не позволил ей пригласить тебя к ним.
Абигейл почувствовала, что вся дрожит.
— Вы так сильно ненавидите меня?
— Я как мать беспокоюсь о твоем будущем. Джолента завидует той выгодной партии, которую ты сделаешь.
Сибил имела наглость сказать, что она рассказала младшей сестре Абигейл о свадебных планах. Слишком уж очевидно, что это пренебрежение было наигранным.
Абигейл сглотнула подступившую к горлу желчь, и почувствовала себя больной от этого дополнительного свидетельства ненависти ее матери.
— Единственное будущее, о котором вы печетесь, это ваше собственное будущее.
— Думай, что хочешь, — Сибил пожала плечами. — Ты совсем не полагаешься на мою материнскую мудрость. К счастью, у меня все еще есть дочь, которая слушается моих советов.
У Абигейл перехватило дыхание от несправедливости обвинений. Как только Абигейл стала ей отвратительна, Сибил отказала в материнской привязанности и совете ее самому старшему ребенку. Если бы Абигейл высказала матери все, что она о ней думала, это все равно не помогло бы, и поэтому она и не пробовала.
— Я думаю, что лэрд Синклер будет в ярости, когда узнает, что его обманули.
— Тогда ты должна сделать так, чтобы он никогда не узнал.
— Как я могу это сделать? Мы же будем женаты.
С ней рядом не будет Эмили, чтобы подсказать, когда другие обращались к ней, или прикрывать ее, когда она что-то упускала.
— Ты не должна проводить много времени рядом с ним. Он, в конце концов, дикий шотландец.
Согласно редким письмам Эмили, Талорк Синклер был и диким, и гордым. Что сделает такой гордый лэрд, когда узнает об обмане? Убьет ее? Объявит войну ее отцу? Отправить ее в женский монастырь или назад к семье было бы самым лучшим решением, но она не могла рассчитывать на что-то подобное.
И горькая правда была в том, что мать Абигейл очевидно не заботилась, каков будет результат, лишь бы она была избавлена от присутствия ее проклятой дочери.
— Не смотря ни на что, он будет моим мужем. Что, если он захочет побыть рядом со мной? — спросила Абигейл, с небольшой надеждой получить совет Сибил.
Выражение лица матери показало то, что она думала о такой возможности.
— Он ненавидит англичан. Он согласился на брак из-за приданого, которое его король пообещал ему.
В общих чертах в официальном послании короля говорится об очень щедром приданом, которое походило скорее на взятку от монарха лэрду, чтобы гарантировать сотрудничество горца.
— Как на счёт моего приданного?
— Ты думаешь, что я обеспечила бы его, когда твоя сестра вышла замуж не за того лэрда? Я настояла на том, чтобы приданое, предоставленное Эмили, так или иначе было возвращено лэрду Синклеров.
Холодная уверенность засела в сердце Абигейл.
— Вы хотите избавиться от меня и не имели никакого намерения платить женскому монастырю надлежащее приданое.
Предполагалось, что женский монастырь примет ее, даже без достаточной сумы денег.
— И вы организовали эту сделку, заключённую в аду.
Сибил ударила Абигейл по щеке и та отступила назад.
— Не смей говорить со мной в таком тоне.
— Почему нет? Это — правда.
Абигейл прикоснулась рукой к пульсирующей щеке, не смея закричать от боли.
— Правда в том, что ты больше не будешь моей проблемой.
Абигейл не знала, что было больнее, физический удар, или словесный?
— Что, если я все расскажу ему прежде, чем он будет связан со мной? Что вы тогда сделаете?
Она могла остановить безумие прежде, чем оно начнется.
Эти слова были последним, что Абигейл была в состоянии произнести, поскольку Сибил сняла палку, которая свисала с ее пояса — она использовала ее, чтобы привлекать внимание за столом и для того, чтобы наказывать слуг. Понимая, что ее мать намеревается сделать, Абигейл, повернулась, чтобы убежать, но запуталась в платье.
Первый удар пришёлся на ее плечи, но она попыталась удержаться на ногах. За первым ударом сразу же последовал второй, и скоро Абигейл уже не пыталась убежать, а просто скрутилась в комок, чтобы избежать ударов разъярённой женщины.
Удары резко прекратились. Абигейл почувствовала, что над ней происходит какая-то борьба, но она отказалась поднять голову, чтобы увидеть, что случилось. Нежные руки подняли ее, и знакомый аромат подсказал ей, кто это был. Это был ее отчим. Она подняла голову и обнаружила, что сэр Рубен выглядит разъяренным. Он кричал что-то ее матери, но со своего положения Абигейл не могло прочитать по его губам. Она могла только отметить, что слова были сердитыми, о чем свидетельствовала напрягшаяся шея сэра Рубена.
Мать открыла рот, но он снова заговорил, качая головой. Абигейл могла почувствовать вибрацию его груди.
Глаза Сибил расширились от потрясения, затем сузились в гневе, но она ушла, чего в тот момент Абигейл жаждала больше всего.
Сэр Рубен что-то произнес, но было ясно, что он не пытался поговорить с Абигейл, поскольку он прижал ее более крепко к своей широкой груди. Он отнес Абигейл в ее маленькую комнату, что находилась в башне, и положил на кровать.
— Я послал за Анной, чтобы она поухаживала за тобой.
Он тщательно выговаривал слова, и Абигейл могла читать по его губам без особых усилий.
— Спасибо. — Она была слишком испугана, чтобы позаботится о голосе, но она надеялась, что сэр Рубен все понял.
Он вздохнул, выглядев виноватым — что очень удивило ее.
— Я должен был догадаться, что она не скажет тебе о свадьбе.
Не зная, что сказать, и неуверенная, что она была способна хоть что-то произнести, Абигейл отвела взгляд.
Сэр Рубен повернул ее голову назад.
— Послушайте меня, дитя.
Абигейл посмотрела на него.
Сэр Рубен улыбнулся. Он на самом деле улыбнулся.
— Тогда читай по моим губам.
Она неохотно кивнула.
— Сначала, я думал, что идея твоей матери была просто безумством, но потом мы получили первое письмо от Эмили.
У Абигейл перехватило дыхание. Выходит ее мать запланировала это, как только до них дошли слухи, что Эмили вышла замуж не за Синклера, а за лэрда Балморалов? Она всегда подозревала, что Сибил хотела отправить Абигейл, а не Эмили — падчерицу, помощь которой поддерживала ее, — в ответ на первый приказ короля о браке.
Только Эмили спасла тогда Абигейл. Она была очень воодушевлена перспективой отправиться на север. И надеялась послать за Абигейл, как только сможет.
Теперь Абигейл знала наверняка, что это не было решением Сибил отправить Эмили. Она не знала, как ее сводная сестра это сделала, но Абигейл была уверенна, что Эмили сама вызвалась отправиться на север, чтобы отгородить сестру от участи, перед которой она теперь оказалась.
— Эмили… — Это было единственное слово, которое она смогла вымолвить.
Глава 2
Сэр Рубен вздохнул:
— Твоя мать никогда не думала позволить тебе отправиться к Эмили. Она знала, что это было бы слишком простым решением.
— Она ненавидит меня, — прошептала Абигейл, и слова как кислота жгли ее горло и сердце.
— Сибил — такой человек, который во всем хочет добиться совершенства. Она полагала большие надежды на твою внешность и на то, что ты сделаешь хорошую партию и оправдаешь ее надежды. Лихорадка, которая отобрала у тебя слух, у Сибил отобрала надежды и мечты.
Абигейл сердито уставилась на отчима, пытаясь отодвинуться от него, но это причинило такую боль, что она пожалела, что вообще пошевелилась. Его плечи поникли, и выражение глубокой печали, на месте обычно властного, появилось в его глазах.
— Ее поведению нет оправдания но, ни один из нас не идеален. Мы часто делаем больно тем, кого мы больше всего любим, особенно когда наше разочарование слишком велико, чтобы его преодолеть.
Как-то Эмили рассказала Абигейл историю из своего детства, когда ее отец еще не женился на Сибил. Абигейл задавалась вопросом, говорил ли он сейчас о том времени. Все же это не имело значения. Независимо от того, какие причины стояли за жестокостью ее матери, это поставило Абигейл в ужасное положение.
— Он убьет меня, — высказала Абигейл свой наихудший страх.
Сэр Рубен расправил плечи — гордость так и сквозила в этом его жесте: