– В самом деле? Как вы проницательны.
– Вы ищете расположения моей племянницы.
– Ищу расположения? – Рис издал вежливый смешок. – Мой дорогой друг, вы немного опоздали. Расположение получено, мы помолвлены и хотим пожениться.
– Что?!
Гневное восклицание Федергилла заставило нескольких других членов клуба удивленно повернуть головы в их сторону, раздался шепот неодобрения.
Сквайр тяжело вздохнул и понизил голос:
– Вы не можете быть помолвлены с ней. Вы уже помолвлены с леди Альбертой Денвилл.
– Мне кажется, официального объявления о помолвке не было.
– Да, но… но Пруденс должна выйти замуж за своего кузена, сэра Роберта Огилви.
– Любезнейший мистер Федергилл. – Рис недоуменно взмахнул в воздухе руками. – Боюсь, вы и, возможно, сэр Роберт находитесь в заблуждении. Мисс Абернати дала согласие выйти за меня замуж чуть более двух часов назад. Полагаю, мне следовало просить у вас разрешения искать ее расположения и все такое, старина, – сказал он, бросая на собеседника извиняющийся взгляд, – но, боюсь, и она, и я повели себя непосредственно, захваченные моментом.
– Непосредственно, подумать только! Вы нацелились на ее деньги, но если вы думаете, что получите хоть пенни из приданого моей племянницы, это вы находитесь в заблуждении! – Лицо Федергилла наливалось кровью, хотя ему удалось понизить голос. – Вы – охотник за приданым, сэр, и ваше поведение в прошлом демонстрирует отвратительное отсутствие моральных устоев. Я знаю о вас все, и я все это расскажу Пруденс. После того как она узнает о ваших известных деяниях, она, несомненно, откажется от своего намерения и разорвет помолвку.
– Мои деяния? – Рис, улыбаясь, откинулся в кресле, делая вид, что совершенно спокоен, хотя все его будущее висело на волоске. – И что вы ей откроете? Что мне нужны деньги? Она знает это. Что у меня были многочисленные связи с женщинами? Она и это знает. Что я негодяй? Я сам признался ей в этом. Она знает все это и все же хочет выйти за меня замуж. Удивительно! Любовь слепа, говорят.
– Нет, нет и нет! – Федергилл покачал головой в яростном отрицании. – Даже если все, что вы сказали, правда, это не имеет значения, потому что я отказываюсь дать свое согласие.
– Мне жаль, что вы против нашего брака, но, к счастью, вашей племяннице больше двадцати одного года. Нам не требуется ваше согласие.
Федергилл завозился в кресле, с трудом сдерживая свои эмоции. Рис с видом терпеливой угрюмости ждал, когда сквайр справится с приступом гнева и решит, с чего начать.
– Мое согласие, может быть, и не обязательно, – сказал он; подумав, – но для того, чтобы жениться на ней и получить ее приданое, вам потребуется согласие ее попечителей. – Он несколько раз кивнул и явно почувствовал себя увереннее. – Они никогда не одобрят ваш брак.
Рис издал насмешливый звук.
– Вы в самом деле думаете, что они посмеют отказать герцогу?
– Ваш титул не слишком впечатлит их после того, как им станет известно обо всех постыдных тайнах вашего семейства.
Рис напрягся, но продолжал улыбаться.
– Господи, старина, если бы семейные тайны были препятствием для браков, ни один из пэров не смог бы жениться и вся английская аристократия вымерла бы. Управляющие состоянием мисс Абернати едва ли будут препятствовать браку по такой тривиальной причине.
– Тривиальной, вы говорите? Тривиально, сэр, что ваш дядя застрелился, чтобы избежать финансового краха, а ваш брат повесился в школе? Что у вашей матери было больше любовников, чем у уайтчепелской проститутки? Что ваш отец употреблял кокаин и умер от этого? Самоубийство и порок в одной семье.
При упоминании о Томасе улыбка сошла с лица Риса, но его голос оставался холодным и бесстрастным, в нем чувствовалось презрение, свойственное его высокому положению.
– Вы, кажется, хорошо изучили фамильное древо Де Уинтеров.
– Оно оказалось больным и слабым. Когда я заметил, что вы принюхиваетесь к моей племяннице, я навел справки. Так что я хорошо информирован.
Хотя Федергилл, как оказалось, кое-что знал о родителях Риса, он не знал истинной причины, по которой Томас захотел обвязать веревку вокруг шеи и прыгнуть вниз с перил лестницы у дортуара за два дня до возвращения в Уинтер-Парк на летние каникулы. Слава Богу, это еще оставалось в тайне.
– Ну и ну, вы проявили необыкновенную предусмотрительность, разузнав все это, – насмешливо протянул герцог. – Снимаю перед вами шляпу.
Федергилл снова наполнил свой стакан портвейном, при этом его рука тряслась.
– Я позабочусь, чтобы попечители узнали все о вас и вашей семье, – сказал он и сделал глоток. – К тому времени, когда я закончу говорить, они будут знать все ваши маленькие грязные секреты.
– Вот как, а как насчет ваших маленьких грязных секретов? – возразил Рис, его голос теперь звучал мягко и неожиданно опасно.
Федергилл со стуком поставил стакан на стол.
– Что вы хотите сказать?
Рис вынул из нагрудного кармана сложенное письмо и бросил на сквайра взгляд, полный сострадания.
– Вы ведь не думаете, что только вы наводили справки, не правда ли? Пинкертоны – удивительный народ, – продолжил Рис. По мере того как он разворачивал документ, еще недавно красное лицо сквайра бледнело. – Они могут вызнать самые интимные подробности жизни мужчины.
Федергилл облизал губы.
– Пинкертоны?
– Ммм… да, – пробормотал Рис, просматривая бумаги. – Я не знаю, каким образом вы изучили историю моей семьи, но у меня был человек, который в течение недели следил за каждым вашим шагом. Он также покопался в вашем прошлом. – Герцог, улыбаясь, поднял глаза от бумаг. – Ваша жена знает, как часто вы наведываетесь в заведение миссис Драйер? Публичный дом, который обслуживает очень специфическую клиентуру?
Федергилл теперь обливался потом.
– Я… я…
Рис подмигнул, принимая самый жизнерадостный вид.
– Связываете молоденьких девушек и шлепаете их? – промурлыкал он с ухмылкой. – Как безнравственно с Вашей стороны, Федергилл.
Рис откинул голову, и ухмылка исчезла с его лица.
– Как вы думаете, что случится, если ваша жена, ваши дочери, ваши друзья и знакомые узнают о ваших… хмм… любопытных наклонностях? – Он задумчиво похлопал бумагой по своей ладони. – Мне интересно, что почувствует Эдит, узнав, что, в то время как она считала каждое пенни и с трудом выкраивала деньги на покупку говядины для воскресного обеда, вы ежемесячно приезжали из Суссекса, чтобы потратить то немногое, что смогли наскрести, на сладострастные игры с проститутками. Скажите, как вы объясняли эти поездки в город? Говорили, что это деловые поездки, да?
– Хорошо, хорошо, – хрипло пробурчал Федергилл. Он достал носовой платок и промокнул пот на лице. – Чего вы хотите от меня?
Рис снова сложил документ.
– Вы не только согласитесь на мой брак с Пруденс, вы уверите ее, что радуетесь от всего сердца. Как вы объясните это вашей жене, меня не интересует. Завтра мы с вами навестим управляющих состоянием Абернати, и вы заверите их, что очень довольны выбором племянницы. Что рады-радешеньки появлению в семье герцога. После этого вы с женой будете сопровождать меня и Пруденс в поездке по моим владениям, во время которой вы не будете отпускать никаких ехидных замечаний относительно их запущенного состояния. Мы вернемся в Лондон на свадьбу. Никаких упоминаний при Пруденс и других людях о скелетах в моем фамильном шкафу. Ни сейчас. Ни когда-либо позже. Надеюсь, мы поняли друг Друга.
– Да, – хриплым шепотом ответил Федергилл.
– Хорошо. В ответ на ваше благоразумие вы будете щедро вознаграждены. Я позабочусь, чтобы вы и другие члены вашей семьи каждые три месяца получали щедрое содержание. На что вы будете тратить свои деньги, меня не интересует.
Сквайр кивнул и начал подниматься с намерением уйти, однако последовавшие слова Риса остановили его:
– Еще одна вещь, Федергилл.
Сквайр со страдальческим видом снова опустился в кресло.
– Я возмущен тем, как вы относились к вашей племяннице в прошлом, особенно постыдным отсутствием заботы о ней.
Федергилл начал было протестовать, но Рис оборвал его:
– Впредь я не потерплю такого к ней отношения. Ежеквартальное содержание вам, родственникам вашей жены и мужьям ваших дочерей будет выплачиваться из капитала Абернати только с моего одобрения, и я заверяю вас, что, начиная с этого дня, оно будет целиком зависеть от вашей доброжелательности по отношению к Пруденс. Другими словами, – добавил он, улыбаясь, – вы, ваша жена, ваши родственники и ваши дочери – Берилл в особенности – будут делать все возможное, чтобы загладить свою вину перед Пруденс. С этого дня вы будете жить с единственной целью – сделать ее счастливой. Если хоть на один миг вы заставите ее тревожиться и переживать, если кто-нибудь из вас оскорбит ее или позволит себе издеваться над ней тем или иным способом, я без колебаний разорву банковский счет на следующие три месяца. – Он снова откинулся на спинку кресла. – Надеюсь, это ясно?
Сквайр безмолвно кивнул.
– Прекрасно. Вы можете идти. Кстати, – добавил Рис, когда Федергилл поднялся, – сегодня я обедаю с вами. Думаю, лучшая столовая «Савоя» для приватных обедов будет в самый раз. Это, а также проникнутая дружелюбной атмосферой компания, состоящая из вас и вашей жены, сделает вечер чрезвычайно приятным. – Он задержался, чтобы угоститься портвейном Федергилла. – Все будут вести себя по-родственному, так ведь?
– Конечно.
– Прекрасно. Тогда я предлагаю вам отправиться домой и сообщить радостную новость своей жене. – Рис спрятал письмо от управляющего замком Сент-Сайрес о состоянии труб в замке обратно в карман сюртука и внутренне посмеялся. Хотел бы он обернуться мухой и сидя на стене, присутствовать при разговоре Федергилла с женой.
Нет ничего приятнее, чем прогулка прекрасным весенним днем. Особенно когда девушку сопровождает такой красивый мужчина, как мистер Фейн.
Нэнси Уоддел бросила взгляд на высокого мужчину с каштановыми волосами, идущего рядом с ней по Стрэнду, и, как всегда, когда она смотрела на него, почувствовала приятное волнение. Как он хорошо сложен, какие у него красивые голубые глаза и твердый подбородок. Когда он спросил, нельзя ли ему сопровождать ее в церковь, она заколебалась, потому что не хотела, чтобы у него сложилось о ней неверное впечатление. Нэнси знала немало молодых людей, считающих, что прогулка вдвоем позволяет им вести себя дерзко. Но мистер Фейн был таким вежливым и утонченным, совсем как джентльмен. И он был камердинером мужа принцессы. Нэнси впечатляло это обстоятельство, хотя если бы он женился, ему пришлось бы отказаться от этой должности. И мистер Фейн не оттолкнул ее, когда Нэнси дала ему понять, что она порядочная девушка, воспитанная в строгих правилах, из тех, которые согласны только на замужество. На самом деле он, казалось, был обижен таким заявлением, как если бы сама мысль, что она может оказаться не такой, никогда не приходила ему в голову.
– Не хотите ли чаю? – спросил он, показывая на чайную лавку на углу.
– Я не против, – ответила Нэнси. – Благодарю вас, мистер Фейн.
Когда он провел ее внутрь и выдвинул для нее стул у одного из столиков, Нэнси заулыбалась. «Он знает, как ухаживать за девушкой», – подумала она, наблюдая, как мистер Фейн проходит к стойке и заказывает чай на двоих. Такой мужчина, как мистер Фейн, будет прекрасным мужем.
Ожидая его возвращения, Нэнси расправила юбки и незаметно посмотрелась в карманное зеркальце, вздохнув над своим отражением. Хорошо бы иметь такую фигуру, как у ее хозяйки, опечалилась она, заправляя выбившиеся завитки рыжих волос под соломенную шляпку и покусывая бледно-розовые губы, чтобы добавить им красок. У мисс Абернати кожа кремово-белая и без веснушек.
– Вам нет нужды делать это.
Уверенный голос мистера Фейна прервал грустные мысли Нэнси, она глянула вверх и увидела, что он стоит возле ее стула, держа в руках поднос с чаем и пирожными.
– Делать что? – спросила она, притворяясь, что не понимает, и опустила руку под стол, пряча маленькое зеркальце.
– Беспокоиться о том, как вы выглядите.
Нэнси вскинула голову с показной бравадой.
– Я не беспокоюсь, – солгала она, убирая зеркальце в карман юбки.
– Вот и хорошо. – Он поставил поднос на стол и сел напротив. – Вы самая хорошенькая девушка, которую я знаю.
Боже, этот мужчина – мечта, ставшая былью!
– Благодарю вас.
– Я счастлив, что вы согласились пойти со мной сегодня, – сказал мистер Фейн, наливая чай для них обоих. – Я хотел бы сообщить вам некоторые новости, но не знаю, как вы отнесетесь к ним.
Нэнси насторожилась. Ей стало немного не по себе. Когда мужчина говорит что-то в этом роде, новости не могут быть хорошими. Но она не выдала своего беспокойства.
– Похоже, что-то серьезное? – спросила Нэнси и отпила глоток чая.
– Так и есть. Мои обстоятельства изменились. Я больше не камердинер графа Розелли.
– Ох! – Эта новость пробудила в ней головокружительную надежду. Поскольку камердинер не может жениться, может быть, он сменил место работы, чтобы получить такую возможность.
Нэнси скрестила пальцы.
– И где вы теперь служите?
– Я теперь камердинер другого джентльмена.
Разочарование охватило Нэнси, придя на смену надежде.
– Понимаю, – пробормотала она, стараясь скрыть свои чувства. – Кто ваш новый хозяин?
– Герцог Сент-Сайрес.
Нэнси снова оживилась, почувствовав облегчение. Герцог был тем мужчиной, который очень нравился ее хозяйке, и у нее самой появлялось гораздо больше возможностей видеться с мистером Фейном. Итальянский граф и австрийская принцесса – это, конечно, замечательно, но они иностранцы, которые однажды уедут домой.
– Быть камердинером при герцоге – прекрасное место и очень впечатляет, мистер Фейн. Почему вы считаете, что мне не понравятся ваши новые обстоятельства?
– Ну, теперь, когда ваша хозяйка, мисс Абернати, и мой хозяин помолвлены и должны пожениться…
– Они поженятся? – прервала его Нэнси с радостным удивлением. – Как замечательно!
– Все решилось сегодня днем. Вы не знали?
Она покачала головой:
– Воскресенье – мой свободный день, я не видела мою хозяйку с утра, когда помогала ей одеваться перед тем, как идти в церковь. – Нэнси засмеялась, искренне обрадованная. Она знала, что мисс Абернати была влюблена в герцога, а так как она была щедрой и доброй, Нэнси была просто счастлива.
– Мой хозяин сказал, что они поженятся в июне, – продолжал мистер Фейн.
– Все же я не понимаю, почему вы предположили, что новость может мне не понравиться.
Он грустно улыбнулся.
– Мой хозяин едет с вашей хозяйкой осматривать его владения. В последующие недели нам придется тесно соприкасаться друг с другом – в поезде, на кухнях, в других местах. А после их свадьбы тем более, и если вы не чувствуете… – Он умолки стал смотреть в сторону, теребя галстук. – То есть если вам не по душе моя компания… Я хочу сказать… рискуя показаться неловким, знаете ли, если вы не разделяете мои… мм… чувства.
У Нэнси потеплело на душе, когда она услышала несвязные слова от мужчины, который обычно превосходно владел собой. Она наклонилась к нему и даже посмела под столом дотронуться коленом до его колена.
– Вы мне тоже нравитесь, мистер Фейн, – нежно произнесла она.
Рис высоко задрал подбородок, чтобы Фейн смог как следует завязать черный шелковый галстук.
– Так что, мисс Уоддел не смогла рассказать вам, как родственники мисс Абернати приняли новость о нашей помолвке?
– Нет. Она сама не знала, пока я не сказал ей.
– Жаль. Я надеялся получить удовольствие, слушая, как миссис Федергилл отреагировала на новость.
– Прошу прощения, сэр. – Фейн потянул за концы галстука, чтобы затянуть узел, щеткой отряхнул пушинки с черного костюма Риса и сделал шаг назад. – Надеюсь, в скором времени я услышу от мисс Уоддел многое, что вы найдете полезным.
– Мисс Уоддел хорошенькая?
– Я нахожу ее очень хорошенькой, сэр.
– Я рад. Мне не хотелось бы видеть вас вынужденным выполнять свои обязанности по отношению ко мне, оказывая внимание некрасивой девушке.