— Это к лучшему.
— Да, я показал ей крупицу нашего мира. Я хотел, чтобы она познала меня всего, целиком, и то, что составляет мою суть — также. Но я не думаю, что я первый совершил подобный проступок. Почему это так взволновало тебя?
Малкольм колебался.
— То, что произошло, когда ты ей показывал наш мир, нельзя назвать простой демонстрацией.
— Как тебя понимать?
— Тьма не уничтожила ее.
— Но она находилась там ничтожный промежуток времени — я не позволил бы ей оставаться там слишком долго, потому что не собирался убивать ее.
— Не тебе решать, — зло усмехнулся Малкольм. — Тьма не поглотила ее только потому, что что-то в ней увидела, или узнала. Я сам не могу найти этому разумного объяснения. Если бы твоя подруга была одной из наших, я бы сказал, что она слишком стара, настолько, что у них с нашим источником общие корни. Но это абсурд по отношению к человеку. — Он замолчал. — И тем более теперь уже не имеет ровно никакого значения. — Малкольм повернулся к огню, давая понять, что разговор окончен.
Какое-то время Дориан молчал, переваривая услышанное.
— Это все, что ты хотел знать? — вскинулся Дориан. — А может, ты все-таки хотел бы знать, что Паркер нарушил закон, убив моего человека?
— Насколько я знаю, Паркера уже давно никто не видел. Так что, скорее всего, он также мертв. На этом дело можно считать закрытым.
Дориан уронил голову на подголовник.
— О, это безразличие вечности. Люди и события — мелькающий перед глазами калейдоскоп, не больше и не меньше.
— Если ты все еще считаешь иначе, значит калейдоскоп еще недостаточно мелькал перед твоими глазами, Дориан.
— Да, Малкольм, я знаю, что ты старше. Но что дала тебе тоя вечность? Что ценного? Зачем ты продолжаешь жить?
— Я мог бы тебе назвать сотню причин зачем. Но тебе не нужны мои ответы. Ты слышишь во всем только одно — что смысла нет. Я не могу переубедить тебя, да и слишком давно уже не занимаюсь убеждениями, — Малкольм рассмеялся.
— С тех пор, как ты был священником?
— Да, когда-то я им был. Забавно, не правда ли?
— Нет, — Дориан поднялся, поклонился хозяину и вышел.
Глава 13
— Ты как-то очень бодра сегодня, — заметил Чарльз, когда они прогуливались по парку.
— А обычно я — как выжатый лимон, — криво усмехнулась Сэм. — Ну, спасибо, за комплимент.
— Ты знаешь, о чем я.
— Нет, — продолжала упираться Сэм. — Я не такой проникновенный психотерапевт, как ты.
— Ты просто менее внимательна. — Серьезно ответил Чарльз. — И еще сегодня ты как никогда язвительна и жаждешь ссоры, я бы сказал, даже драки. Но драться мы с тобой не будем.
— Да уж, — отозвалась она, мысленно представив, как со всей дури заезжает Чарльзу в челюсть и получает перелом суставов. А он, максимум, неодобрительно смотрит на нее и печально качает головой.
— Как прошел день? Было что-то необычное? — Он никогда не отставал с расспросами, уцепившись за что-то.
— Была в 3-х твоих заведениях. Честно отрабатывала деньги. — Огрызнулась Сэм. Определенно она была настроена сегодня навалять Чарльзу, не в том, так в ином смысле.
— Не сомневаюсь. — Спокойно резюмировал тот.
И тут Сэм припомнила свою дневную сцену с бухгалтершей. Когда все служащие отправились на обеденный перерыв, и они остались с крупной темноволосой женщиной наедине. Закончили разбираться с цифрами и бумагами, и помнится, женщина спросила Сэм, не желает ли она присоединиться и чего-нибудь перекусить, как и остальные. А она вдруг заметила, что ее тошнит от мысли о местных гамбургерах, что, в принципе, само по себе не было удивительным, но с другой стороны, она ощутила явственный голод и поняла, какая сочная отличная кровь течет в жилах немолодой женщины, какой энергией она наполнена, как приятно ее всасывать в себя. И не было ничего на свете лучше этого, сытнее, великолепнее. Вот тогда-то она и одернула себя, и сломя голову и повергнув бухгалтершу в легкое изумление, вылетела из комнаты и забегаловки прочь на свежий воздух. Если бы у нее с Чарльзом были хоть какие-то отношения, она бы заподозрила, что он сделал ее себе подобной, или начал делать. Она знала, что это были не ее мысли, вся эта невыносимая жажда крови и силы, заключенной в ней, — ведь так? Это не могли быть ее мысли.
— У тебя кожа покрылась мурашками, — констатировал Чарльз в своей привычной тактичной манере.
— Да, мне ночью снова снилась тьма. — Ответила Сэм почти правду.
Чарльз бережно сжал ее руку в своей.
— Все будет хорошо, — прошептал он.
— Дурацкую фразу он сохранил от людей, — подумала Сэм. — Пожалуй, одну из самых дурацких. Она никогда не сбывается.
Впервые Дориан не просто отключился на рассвете, как это бывало обычно, а впал в странное состояние между явью и сном. Он думал о Сэм перед тем, как лечь, и, видимо, потому ощутил ее присутствие в своем наступающем сне. Холод и мрак, в которые он уходил каждое утро и из которых возвращался с наступлением ночи, словно из небытия, коснулись его сегодня бережно и нежно, и почему-то был в них оттенок человеческого тепла, такого любимого и знакомого, что хотелось закрыть глаза и прижаться, втягивая и втягивая его аромат носом, до самого пробуждения.
— Сэм, — прошептал Дориан, протягивая руки в пустоту. — Сэм…
Она протягивала к ней руки, как ребенок к матери. И тьма узнала, и приняла ее в свои спокойные объятия. Они больше не были ни страшны, ни неприятны. И это открытие было, пожалуй, еще более пугающим, чем все, что было раньше. И Сэм постаралась выдохнуть во тьму обратно всю ту силу, что зачерпнула в прошлый раз. Всю свою силу воли она сосредоточила на одном действии — выдохнуть и сбежать, выдохнуть и проснуться. Но бежать было некуда — Сэм была одним целым с окружающим пространством. Это она сейчас мучилась тоской и одиночеством, и вдыхала жизнь на короткие периоды в пустые оболочки. И не испытывала к ним ничего: ни тяги, ни интереса. Только любопытство к познанию, познанию самой себя со стороны, а будучи с собой единым целым, это уже было невозможно, поэтому тьма напряглась и вытолкнула Сэм прочь.
Не смотря на то, что была суббота, и Сэм не должна была появляться на работе, она побежала в забегаловку на Ози-роад, где работала ее подруга Фанни. Сэм настолько была переполнена эмоциями из-за своего счастливого избавления, что даже забыла позвонить ей предварительно и уточнить на какой смене та была, но ей повезло: Фанни сидела на бровке, недалеко от задней двери, и курила, щурясь на солнце. Ее огненно рыжие волосы рассыпались по плечам, а резинку она машинально вертела между пальцами.
— Греешься на солнышке? — Улыбнулась Сэм.
— Привет, — просияла Фанни, распахивая глаза пошире. — Присоединяйся, отличная погодка.
— Да уж, настоящая весна.
А Фанни была ее олицетворением, с ее светлой кожей, усыпанной веснушками.
— Самое время гулять с парнем, а не торчать на дымящейся кухне и носиться по залу. — Заметила подруга. И тут же добавила, гневно глядя на Сэм. — А ты какого черта здесь делаешь? Сегодня же суббота!
— Ага, и я тоже рада тебя видеть.
— Блин, ну пошла бы с Чарльзом куда-то развеялась. Ведь хороший же мужик. — Она искренне не понимала, как можно было из всех возможностей выбрать сидение на заднем дворе фаст-фуда в такой отличный день. Да и запах тут был, как обычно: всей этой полуфабрикатной фигней несло с утроенной силой, даже сигаретный дым казался лучшим решением.
— Фанни, — вздохнула Сэм. — С Чарльзом все не так, как ты думаешь.
— Да, он — странноватый, я согласна. — Кивнула Фанни. — Но, может, его просто надо расшевелить? Он слишком старомодный и тихий.
Сэм улыбнулась: знала бы Фанни, насколько он старо-модный. Да и тихим его вряд ли назвать можно было, хотя сама Сэм тоже никогда не видела его другим — эту часть своей натуры он умело скрывал даже от нее.
— А наш управляющий? Он к тебе неровно дышит. — Похоже, Фанни взялась сканировать пространство.
— Нет, спасибо.
— Нет и все? — Фанни была изумлена.
— Фанни, — мягко остановила Сэм готовый было уже вырваться словесный поток праведного возмущения подруги. — Мне хорошо, потому что я свободна. — И сегодня это была определенно правда. Сэм счастливо улыбнулась и вдохнула полной грудью.
— Да уж, поэтому ты тут торчишь со мной. — Скептически заметила подруга и погасила бычок о стенку самодельной пепельницы в виде баночки из-под кофе.
— Тебе нужно с кем-то познакомиться. — Не унималась она.
Сэм погрустнела.
— Блин, — дошло до Фанни, — ты по ком-то уже сохнешь! — Глаза ее разгорались на ходу. — Кто он?
— Это старая дурацкая история, Фанни, и к тому же с печальным концом.
— Что случилось? — казалось, сейчас в мире не существовало более важного вопроса для Фанни.
— Да ничего особенного, — выдавила Сэм, — просто бросил и все.
— Ну и дурак, — резюмировала она. — Забей, Сэм, правда. Забей и найди нового.
Она убрала волосы в хвост, поднялась и приобняла Сэм на прощанье:
— Мне пора. Заходи как-нибудь еще, поболтаем. — Она хитро подмигнула Сэм. — Я бы с удовольствием послушала твою печальную историю?
— О, перестань. Иди. До скорого. — Сэм легонько подтолкнула ее к двери. Когда дверь за Фанни закрылась, Сэм опустилась на бровку почти на то же место, где раньше была подруга и подняла голову к небу. Хорошо было сидеть в солнечных лучах и тепле, да и идти было некуда и не с кем. Так уж сложилось в ее жизни, что ее жизнь начиналась ночью, несмотря на то, что Сэм больше всего на свете теперь любила солнце и вовсе не питала никаких нежных чувств к луне. Хотя, сейчас она могла бы сказать, что и ночью у нее нет никакой жизни. Она уже давно ничего не ждала, и даже пряталась уже без особого энтузиазма, а с каким-то усталым рутинным ощущением.
Глава 14
Они сидели за столиком в клубе, и Сэм потягивала вино из бокала.
— О чем ты задумалась? — спросил Чарльз.
Сэм вздрогнула. Пока он не спросил, она и не замечала, что ушла в себя. Попыталась вытащить на свет свои истинные мотивы, и поняла.
— Это одно из заведений Дориана.
— Сказала бы, мы могли бы пойти в другое. — Его рука накрыла ее руку на столе.
— Но это глупо. Не от чего прятаться.
— Действительно не от чего? — переспросил он.
Сэм тяжело вздохнула. Да, что-то мучило ее, не давало покоя, не отпускало. Но что было делать — спрятаться от всего в склепе Чарльза и не вылазить?
— Я не знаю, Чарльз, что-то мучает меня. — Ответила она. — Врать же тебе бесполезно.
— Когда это так очевидно, да.
— Сэм, — радостно воскликнул проходивший мимо мужчина.
Она обернулась и узнала Билли.
— Билли, — радостно улыбнулась она.
— Боже, как давно тебя не было видно. Куда ты пропала? Том просто рвал и метал. Говорил, что тебя переманили конкуренты из Сьютиклз. Как ты? Где ты теперь? — Он засыпал ее вопросами и пожирал глазами. А Сэм хотя и была безумно рада его видеть, но отметила, что маскировка на старом приятеле не сработала — минус маскировке.
— Я теперь… — она замялась, и снова начала врать — ну нельзя было рисковать и говорить ему правду, плохие парни ведь не дремлют. — Я теперь не работаю.
— Как это? — Билли явно был поражен такой новостью и с недоверием уставился на нее.
— Я вышла замуж, за Чарльза. — Сэм повернулась к своему спутнику.
— О, извините, как я не вежлив, — заметил его впервые Билл, — очень приятно. Я — Билл, бывший сотрудник Саманты.
— Да, я наслышан, — вежливо ответил Чарльз, и только подрагивание уголков его губ выдавало, как его забавляла мысль разыгрывать из себя мужа.
— Ну ты даешь, Сэм, — Билли снова повернулся к ней. — Ну, я тебя от души поздравляю.
— Спасибо, Билл. Извини, что не сообщила и не пригласила на свадьбу, но все случилось так неожиданно.
— Да ладно, я не в обиде, — ответил он. — А Дориан… знает? — не удержался Билл.
Сердце Саманты сжалось, ухнуло вниз, потом едва-едва, с трудом вернулось на место. Если бы не разделяющий их стол, она, наверное, намертво вцепилась бы в Чарльза, а так только костяшки согнутых кулаков побелели от напряжения.
— Дориан разве в городе? — спросила она, едва дыша.
— Да, он пару дней, как вернулся. Я слышал, он открывал свои заведения в других городах. Сейчас торчит в своей «кошке», — улыбнулся Билл. — Ладно, приятно было тебя увидеть, но мне надо поторопиться, а то девочки заждались. — при этом Билли хитро подмигнул в сторону барной стойки.
— Понимаю, — ответила Сэм. — Рада была тебя видеть, Билли.
Билл удалился в сторону бара своей раскачивающейся походкой, а Сэм так и осталась сидеть, замерев на месте, не шевелясь и почти не дыша.
— Тебе нужно пойти к нему, — сказал Чарльз.
Она подняла на него глаза, полные боли, злости и удивления одновременно.
— Ты мне предлагаешь пойти туда? После всего? — она почти кричала. — Чарльз, зачем?
— Ты должна пойти. — Просто ответил он.
Глава 15
Никогда еще она не шла в «кошку» с таким тяжелым сердцем. Да и не была она тут с тех самых пор, когда встречалась с Паркером. Охранник на входе посмотрел на ее страдальческое лицо и заметил:
— Наркотики в заведении запрещены.
— Я не употребляю наркотики. — Ответила она.
Тот только покачал головой, но пропустил.
В клубе было как всегда многолюдно. Ди-джей крутил что-то в стиле техно, огни ползали по стенам, выхватывая стойки, антураж, лица. Перед входом в служебные помещения стоял еще один охранник. Сэм остановилась перед ним.
— Я к мистеру Дориану.
— У вас назначено? — спросил охранник, но тон его говорил о том, что он отлично осведомлен, что ее не ждут и тем самым давал понять, что здесь не проходной двор.
— Нет, но меня ждут, — набралась наглости Сэм. — Доложите обо мне мистеру Дориану.
— Извините, но мне не велено никого пускать. — Отчеканил охранник.
Сэм ощутила ярость внутри себя. Столько времени, столько всего пришлось ей пережить, и теперь между ней и Дорианом разделительным бревном стоял этот тупоголовый? Ну уж нет, кулаки сжались сами собой, движение было почти автоматическим — и уже через секунду охранник лежал рядом с проходом. Она успела увидеть, как дернулись в ее сторону охранники у стойки и возле танцпола, и побежала по коридору к дубовой двери. Она уже почти достигла ее, как Сэм нагнал поваленный ею охранник — не так уж сильно она ему двинула, или это потому, что он был мужчиной, а она всего лишь девчонкой. Они грохнулись вместе о дверь и Сэм зарычала от досады — она так близка была к цели.
Дверь открылась. На пороге стоял Дориан в небесно голубой рубашке, отчего глаза его стали еще ярче.
— Что здесь за побоище? — с интересом спросил он.
И встретился глазами с Сэм. Его рука молниеносно отбросила охранника, легко, без единого напряжения. Толпе остальных подбежавших охранников он лишь сделал предупреждающий знак рукой. Те молча, без лишних слов, подхватили своего пострадавшего коллегу, и скрылись в глубине коридора.
— Сэм? — он смотрел на нее пораженный, изучая ее лицо, глаза, исследуя каждую деталь. Ноги отказывались держать ее, еще бы чуть — и она рухнула перед ним на колени, и почему-то эта мысль казалась правильной, но она держалась изо всех сил. От одного взгляда в его глаза у нее замерло сердце, стянуло низ живота желанием, задрожали пальцы. Словно, вот оно, свершилось — все стало на места и обрело смысл.
— Дориан, — впервые за долгие-долгие месяцы она произносила его имя не в пустоту.
— Сэм, — глаза его потеплели, — ты жива.
— Не ожидал? — теперь пришло ее время сердиться, выпав из транса, в который погрузило Сэм его появление.
— Кажется, ты сердишься, — не реагируя на ее злобу, все так же счастливо произнес он.
— Действительно, чего это я, — сарказм накатывал, как цунами, — меня едва не убили, потом заперли на несколько месяцев в заведении с билетом в одну сторону, потом я бежала и вынуждена была скрываться — какие пустяки, они ведь не могут омрачить радость встречи со старым другом!