— Я немедленно позвоню ему, — загорелся Аллейн.
— Не надо, я уже позвонил, и он выехал. Как только мы что-нибудь найдем, сразу сообщим в участок. А что за гонка, Рори? Вы же всегда осаживали не в меру торопливых коллег и напоминали про festina lente.[19] Откуда сейчас такая спешка? Убийство произошло только вчера вечером!
— Это паршивое дело, — ответил Аллейн. — Знаете, я, пожалуй, заберу стрелу со следами крови. В чем бы мне ее унести? Я не хочу, чтобы он…
Окинув взглядом принесенные вещи, детектив выбрал сумку для гольфа Джорджа Лакландера.
— Вот это подойдет, — сказал он и, обмотав наконечник стрелы Сайса тряпкой, сунул ее в сумку. — Паршивое дело, — повторил он и добавил: — Мне от него не по себе.
— И чем оно хуже других?
Но Аллейн не ответил и принялся разглядывать личные вещи подозреваемых, разложенные аккуратными кучками на полке возле секционного стола. Они казались неотъемлемой частью процедуры вскрытия. Первыми лежали две форели: четыре фунта холодного великолепия проигравшей битву Старушки и рядом на тарелке — кости и обглоданные остатки улова полковника. Затем личные вещи выловивших их Картаретта и мистера Финна: одежда, обувь, снасти и шляпа. Новая яркая твидовая юбка и кардиган с джемпером Китти. Брюки гольф, носки и обувь сэра Джорджа. Теннисные костюмы Марка и Роуз. Необъятные одеяния леди Лакландер, ее принадлежности для рисования и пара старинных, но великолепно сшитых ботинок. Аллейн взял один из них.
— Примерно четвертый размер, — сказал он. — Ручная работа лучшего лондонского сапожника тех времен, когда леди Лакландер еще играла в гольф. Здесь вышито ее имя. Их почистили, но подметки еще влажные и… — Он замолчал, внимательно разглядывая каблук.
На нем имелись миниатюрные шипы. Аллейн посмотрел на Фокса, и тот, не говоря ни слова, принес тарелку с остатками выловленной полковником форели. Они положили на нее кусочек кожи с вмятиной, аккуратно его расправили и сравнили.
— След наверняка совпадет, — сообщил Аллейн. — Вы, конечно, проверьте его как следует, но сомнений у меня нет. И это мне совершенно не нравится!
Сделав такой неожиданный вывод, он вышел из морга.
— Да что с ним такое? — поинтересовался доктор Кэртис у Фокса.
— Спросите у него сами, доктор, — ответил тот. — Преступление из разряда тех, к которым он так и не смог привыкнуть.
— Вот как? — удивился доктор, как будто его собственная работа была из разряда приятного времяпрепровождения, и задумчиво пробормотал: — Меня всегда удивляло, зачем он пошел в полицию.
— Я никогда его об этом не спрашивал, — с обычной прямотой отозвался Фокс, — но только очень этому рад. Ладно, не буду вас больше задерживать и оставлю с трупом.
— Увидимся, — рассеянно кивнул доктор Кэртис, и Фокс нагнал своего шефа.
Они вместе вернулись в полицейский участок, где Аллейн дал указания Олифанту.
— Вы остаетесь здесь, сержант. Думаю, что сэр Уильям Роскилл сразу отправится в морг, но если удастся что-нибудь выяснить, то либо он, либо доктор Кэртис позвонят вам сюда. Вот список людей, с которыми я собираюсь встретиться, — у одного из них вы меня найдете. И подготовьте заранее ордер — мы можем произвести арест еще сегодня.
Удивленно цокнув я зыком, сержант Олифант спросил:
— Правда? И кто это, сэр?
Аллейн ткнул пальцем в фамилию, указанную в списке, и сержант замер с каменным выражением лица.
— Я еще не уверен, — сказал Аллейн, — но лучше предупредите судью, что ордер может понадобиться срочно. А сейчас, Олифант, дозвонитесь до издательства «Брайерли и Бентвуд» вот по этому номеру. Попросите мистера Тимоти Бентвуда и сообщите мое имя.
Он подождал, пока сержант Олифант дозвонится, и отметил про себя, что тот действовал спокойно и деловито.
— Если Бентвуд согласится помочь, — сказал Аллейн, — то мы закроем вопрос с седьмой главой.
Фокс поднял толстый и похожий на обрубок палец, и они оба прислушались к тому, что говорил Олифант.
— Вот как? Неужели? Не кладите трубку, сэр, я сейчас узнаю.
— Ну что там? — нетерпеливо спросил Аллейн.
Олифант прикрыл трубку рукой:
— Мистер Бентвуд, сэр, находится сейчас в больнице. Вы будете разговаривать с секретарем?
— Проклятие, разрази его гром! — взорвался Аллейн. — Нет, не буду. Спасибо, Олифант. Пошли, Фокс. Наш номер не прошел. Так что пора действовать. Олифант, если получится, мы перекусим в «Мальчишке и осле», но сначала заедем еще в одно место. — Он ткнул пальцем в список, и сержант уточнил:
— В Аплендс? К капитану Сайсу?
— Да, — подтвердил детектив. — Приготовьте все, и если я подам сигнал, приезжайте с надлежащим эскортом. Будем производить арест. Пошли, Фокс.
По дороге назад Аллейн хранил молчание. При подъезде к Джейкобс-Коттедж они заметили в воротах мистера Финна с котенком на плече.
— Что ж, раз уж мы здесь, то откладывать беседу не имеет смысла. Давайте остановимся.
Фокс затормозил у ворот, и Аллейн вышел из машины и направился к мистеру Финну, который разглядывал его с удивлением.
— Господи Боже, дорогой инспектор, — сказал он, снимая с плеча котенка и лаская его. — Подобно периодической дроби, вы возникаете с завидным постоянством, как цифра после запятой.
— Такая уж у нас работа, — мягко отозвался Аллейн. — Мы появляемся, когда нас не ждут.
Мистер Финн моргнул и хохотнул.
— Следует ли из этого, что я вызываю у вас особый интерес? Или вы разрабатываете новые залежи догадок и домыслов? Например, относительно Нанспардона? Может, вы рисуете в своем воображении, как леди Гаргантюа, Тучная хозяйка поместья, крадется на цыпочках по лугу с ромашками? Или Джордж, преисполненный важности от недавно полученного титула, пробирается в брюках гольф сквозь ивовую рощу? А может, нанесенные раны выдают руку медика? И мы подозреваем юного эскулапа со скальпелем и клизмой? Вы полагаете меня субъектом с сомнительными наклонностями, но разве нет других претендентов на дурную славу? Может, стоит приглядеться к другим? Например, к почтенному и склонному к возлияниям любителю стрельбы из лука? Или красивой и загадочной вдове сомнительного происхождения? Однако прошу меня простить за эту пустую болтовню. Чем могу быть полезен?
Аллейн заглянул в беспокойные глаза на мертвенно-бледном лице:
— Мистер Финн, могу я попросить у вас ваш экземпляр седьмой главы?
Котенок пискнул, открыв рот и показав розовый язычок. Мистер Финн разжал пальцы, поцеловал его и опустил на землю.
— Прости меня, малыш, — сказал он. — Беги к своей мамочке. — Он открыл калитку. — Пойдемте, — пригласил он, и они проследовали за ним через сад, где стояли грубо сколоченные старые скамейки.
— Разумеется, вы можете отказаться, — предупредил Аллейн. — Тогда мне придется прибегнуть к другим методам.
— Если вы считаете, — ответил мистер Финн, облизывая пересохшие губы, — что эта седьмая глава, которую вы видели у меня на столе, но не читали, в какой-то мере уличает меня, то глубоко ошибаетесь. Она скорее является моим алиби, если можно так выразиться.
— Так я и думал, — отозвался Аллейн. — Но все-таки я бы хотел с ней ознакомиться.
Наступила долгая тишина.
— Без согласия леди Лакландер — ни за что! Даже если об этом будут умолять все сыщики мира!
— Что ж, я вас прекрасно понимаю. Но ради поддержания беседы не могли бы вы подтвердить, что в седьмой главе автор исповедуется в совершенной ошибке? Не признает ли, например, сэр Гарольд Лакландер, что сам был виновен в той злополучной утечке информации в Зломце?
— Господи, откуда такая безудержная фантазия? — с трудом выговорил мистер Финн.
— Фантазия тут ни при чем, — добродушно заверил Аллейн. — По-моему, я уже говорил утром, что знаком с тем делом в Зломце. Вы упомянули, что новый вариант седьмой главы является вашим алиби. Если это действительно так, то разве вы не сделаете все возможное, чтобы мемуары были напечатаны, коль скоро они восстанавливают доброе имя вашей семьи?
Мистер Финн промолчал.
— Должен вас предупредить, — продолжил Аллейн, — что я намереваюсь запросить у издателей правленый вариант седьмой главы.
— Они не в курсе…
— Ошибаетесь! Полковник Картаретт этого не знал, но издателей обо всем поставил в известность сам автор.
— В самом деле? — переспросил мистер Финн, дрожа всем телом. — Если они исповедуют профессиональную этику, то наверняка откажутся раскрыть содержание мемуаров.
— Как и вы?
— Как и я. Я не стану разглашать никакой информации по этому вопросу, какое бы давление вы на меня ни оказывали, мистер Аллейн.
Мистер Финн отвернулся, но в это время послышался скрип калитки, и Аллейн тихо произнес:
— Рад вас снова приветствовать, леди Лакландер.
Мистер Финн обернулся, издав невразумительный возглас.
Она стояла, щурясь на солнце и явно нервничая.
— Родерик, я пришла, чтобы сделать признание.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Возвращение в Суивнингс
1
Леди Лакландер медленно приблизилась.
— Если эта штуковина выдержит мой вес, я лучше присяду, Октавиус, — сказала она.
Детективы посторонились, а мистер Финн забормотал:
— Нет-нет-нет! Больше ни слова! Я запрещаю!
Леди Лакландер грузно опустилась на старенькую скамейку.
— Бога ради! — умоляюще взывал к ней мистер Финн. — Пожалуйста, ничего не говорите!
— Глупости, Окки, — ответила она, слегка задыхаясь. — Помолчи сам, глупенький. — Она внимательно на него посмотрела и неожиданно рассмеялась. — Боже милостивый, да ты, никак, считаешь, что это сделала я?
— Нет-нет-нет! Как вы могли подумать!
Она с трудом повернулась и обратилась к Аллейну:
— Вообще-то я пришла, Родерик, от имени мужа. И признание, которое я собираюсь сделать, это — его признание.
— Наконец-то! — воскликнул Аллейн. — Седьмая глава.
— Она самая. Я понятия не имею, что вам удалось выяснить самому или о чем вам уже рассказали.
— От меня он не узнал ничего! — вскричал мистер Финн. — Ничего!
— Хм! Ты проявил редкостное великодушие, Октавиус.
Мистер Финн начал было возражать, но, всплеснув руками, промолчал.
— Но рассказать могли и другие, — продолжила она, пристально глядя на Аллейна.
Тот промолчал, подумав: «Джордж рассказал Китти о седьмой главе, и леди Лакландер об этом узнала. Она думает, что мне все рассказала Китти».
— Вы можете решить, — снова заговорила леди Лакландер, — что я это делаю просто из необходимости.
Аллейн поклонился.
— Но это не так. Для начала, мы как семья находимся в долгу перед тобой, Октавиус.
— Перестаньте! — снова закричал мистер Финн. — Прежде чем вы скажете еще хоть слово…
— Мистер Финн, — вмешался Аллейн и в одном предложении нарушил сразу три правила поведения полицейских: — Если вы не прекратите разговоры, я заставлю вас это сделать! Помолчите, мистер Финн!
— Да, Окки, — поддержала детектива леди Лакландер, — я совершенно с этим согласна! Или помолчи, или просто уйди. — Она подняла пухленький пальчик и держала его на весу, будто одного из котят мистера Финна. — Будь добр, поверь, что я все тщательно взвесила, и теперь просто помолчи.
Пока мистер Финн колебался, глядя на Аллейна и потирая губы, леди Лакландер решительно взмахнула рукой и произнесла:
— Родерик, мой муж был предателем.
2
Со стороны они представляли собой довольно пеструю картину. Устроившись на неудобных скамейках, Фокс делал записи, стараясь не привлекать к себе внимания, мистер Финн сидел, обхватив голову руками, а леди Лакландер говорила не останавливаясь. Время от времени появлялись кошки и, демонстрируя полное безразличие к людским проблемам, грациозно удалялись.
— Об этом и написано в седьмой главе. — Выдержав короткую паузу, леди Лакландер продолжила: — Мне трудно об этом говорить и не хочется выглядеть глупо. Вы позволите, я соберусь с мыслями?
— Разумеется, — кивнул Аллейн.
Леди Лакландер устремила невидящий взгляд перед собой и наконец сложила пухленькие ручки на коленях, и ее губы перестали дрожать.
— Теперь все в порядке, — сказала она твердым голосом, — и я могу продолжать. Во время тех событий в Зломце мой муж вел тайные переговоры с прусскими фашистами. С высшим руководством из ближайшего окружения Гитлера. Судя по всему, они считали его своим козырным тузом: британский дипломат с громким именем и незапятнанной репутацией на родине, — она поперхнулась, но тут же продолжила, — чей авторитет никогда не подвергался сомнению. Он был предательски увлечен нацистскими идеями и верил в них. — Аллейн видел, как ее глаза наполнились слезами. — В службе контрразведки об этом даже не подозревали, Родерик, верно?
— Да.
— А утром мне показалось, что вы знали.
— Эта мысль мне просто пришла в голову. Не более того.
— Значит, она ничего не сказала.
— Она?
— Жена Мориса. Китти.
— Нет.
— От подобных людей никогда не знаешь, чего ожидать.
— Как, впрочем, и от других, — заметил Аллейн.
Она густо и некрасиво покраснела.
— Я не могу понять одного, — неожиданно вмешался мистер Финн. — Почему? Почему Лакландер так поступил?
— Теория превосходства высшей расы? — предположил Аллейн. — Аристократический англо-германский альянс как единственная альтернатива войне и коммунизму и надежда на выживание своего класса? В те времена этой идеей увлекались многие. И я не сомневаюсь, что ему посулили немало благ.
— Вы его не щадите, — тихо промолвила леди Лакландер.
— А должен? Полагаю, что в седьмой главе он тоже себя не щадит.
— Он горько раскаивался и не находил себе покоя.
— Да, — кивнул мистер Финн. — Не сомневаюсь.
— Да, Окки, ты даже представить себе не можешь! — воскликнула она. — И больше всего за ту беду, которую накликал на твоего мальчика.
— «Беду»? — переспросил Аллейн, не давая мистеру Финну ответить. — Извините, мистер Финн. Мы должны выслушать все до конца.
— Зачем ты пытаешься остановить меня, Окки? Ты же все читал! И разве тебе не хочется кричать об этом на всех перекрестках?
— Сэр Гарольд реабилитирует Людовика Финна? — поинтересовался Аллейн.
— Полностью! Разве что корит за небрежность.
— Понятно.
Леди Лакландер закрыла лицо руками. Это было настолько необычно для ее манеры держаться, что шокировало не меньше истерики.
— Мне кажется, я понимаю. Тогда в Зломце сэр Гарольд, делая вид, что следует инструкциям британского правительства в отношении железнодорожных концессий, на самом деле собирался позволить немцам добиться своего? — Убедившись, что его догадка верна, Аллейн продолжил: — И в самый ответственный момент переговоров, когда сэр Гарольд больше всего на свете хотел остаться вне подозрений, его личный секретарь отправляется на вечеринку и выдает немецкому агенту содержание секретной депеши, которую расшифровывал по поручению сэра Гарольда. Правительство уведомляет сэра Гарольда об утечке информации, и тот вынужден разыграть в посольстве сцену дикого скандала. Ему ничего не остается, как устроить разнос молодому Финну, обвинить его во всех тяжких, запугать такими чудовищными разоблачениями и бесчестьем, что юноша выходит и пускает себе пулю в лоб. Так все было?
Аллейн пристально посмотрел на собеседников.
— Да, — подтвердила леди Лакландер. Она заговорила громче, будто повторяла вслух ненавистный урок. — Муж пишет, что довел Викки Финна до самоубийства и практически убил его собственными руками. Так ему велели поступить его нацистские хозяева. Только тогда он начал сознавать, как далеко зашел и до какого падения его могут довести немецкие сообщники. Я видела, как сильно он тогда переживал и мучился, но считала, что причиной был шок, вызванный смертью и — как я тогда думала — предательством Викки. Но предателями оказались мы, Окки, а твой Викки был всего лишь наивным мальчиком, проявившим трагическую беспечность. — Она посмотрела на мистера Финна и нахмурилась. — Вчера после ссоры с тобой Морис пришел ко мне и сказал, что оставил новый вариант рукописи седьмой главы у тебя дома. Почему ты промолчал об этом, Окки? Почему пытался остановить меня? Неужели…