Райли безотчётно подумала:
«Я не должна была доводить до такого».
Она знала, что ошибается, что она схватила Колдуэлла профессионально, по инструкции. Но всё же…
«Я должна была сама убить его».
Гейл неотрывно держала её за руку десять длинных минут. Наконец, стоящий рядом с Колдуэллом работник сказал что-то, чего Райли не расслышала.
Из-за шторки вышел смотритель и достаточно чётко, чтобы его услышали все свидетели, объявил:
— Приговор успешно вступил в силу в 9:07 утра.
Затем шторки снова закрыли просмотровое окно. Свидетели видели всё, что должны были. В комнату вошли охранники и стали торопить присутствующих покинуть помещение.
Когда группа вышла в коридор, Гейл снова взяла Райли за руку.
— Мне жаль, что он сказал то, что он сказал, — сказала она ей.
Райли была поражена. Как Гейл могут беспокоить чувства Райли в момент, когда над убийцей её дочери наконец восторжествовала справедливость?
— Как ты сама, Гейл? — спросила она, пока они быстрым шагом шли по направлению к выходу.
Гейл какое-то время не отвечала. Её лицо ничего не выражало.
— Всё кончено, — наконец сказала она холодным и бесчувственным голосом. — Всё кончено.
Через мгновение они вышли на яркое утреннее солнце. Райли видела, что на улице стоят две группы людей, отграниченные друг от друга верёвками и тщательно контролируемые полицией. На одной стороне были люди, которые одобряли казнь, они размахивали плакатами со словами ненависти, некоторые из которых были довольно грубыми и содержали неприличные слова. Они, очевидно, торжествовали. А другая группа протестовала против смертной казни, используя для этого собственные плакаты. Они всю ночь продержали сбор со свечами и выглядели гораздо более покорными.
Райли поняла, что не может посочувствовать ни одной из групп. Эти люди пришли сюда ради самих себя, чтобы показать на публику своё возмущение и нравственность, потакая лишь собственным желаниям. Она считала, что им здесь делать нечего — среди людей, чья боль и скорбь слишком реальны.
Между входом и толпой роились журналисты, неподалёку стоял их транспорт. Когда Райли шла среди них, к ней подбежала какая-то женщина с микрофоном и оператором позади.
— Агент Пейдж? Вы — агент Пейдж? — спрашивала она.
Райли ничего не отвечала. Она старалась пройти мимо.
Журналистка упорно преследовала её.
— Мы слышали, что в своих последних словах Колдуэлл упомянул вас. Можете это прокомментировать?
На неё накинулись и другие репортёры, спрашивая одно и то же. Райли стиснула зубы и продолжала идти сквозь толпу, пока, наконец, не выбралась.
На пути к своей машине, она вдруг поняла, что думает о Мередите и Билле. Они оба просят её взяться за новое дело. А она избегает давать им хоть какой-то ответ.
«Почему?» — подумала она.
Она убежала от журналистов. Почему она бежит и от Мередита и Билла? Может быть, она пытается убежать от той себя, кем она является на самом деле? От всего, что делает?
* * *
Райли была рада наконец оказаться дома. Смерть, свидетельницей которой она стала сегодня утром, оставила после себя ощущение пустоты, так что обратная поездка в Фредриксбург была утомительной. Но когда она открыла дверь в свой дом, она почувствовала, что что-то не так.
Стояла неестественная тишина. Эприл уже должна была вернуться домой со школы. А где Габриэлла? Райли зашла на кухню, но там было пусто, лишь на кухонном столе белела записка: «Me voy a la tienda» — Габриэлла ушла в магазин.
Райли схватилась за спинку кресла, а её накрыла паника. В прошлый раз, когда Габриэлла уходила в магазин, Эприл похитили из дома её отца.
Темнота, вспышка света.
Райли повернулась и подбежала к лестнице.
— Эприл! — закричала она.
Ответа не последовало.
Райли бросилась вверх по лестнице. Ни в одной из спален никого не было. В её маленьком кабинете тоже.
У Райли бешено колотилось сердце, хотя разум и говорил ей, что она ведёт себя глупо. Тело не слушало разум.
Она снова сбежала вниз и выбежала на веранду.
— Эприл! — закричала она.
Но в соседнем дворе никто не играл, и в поле зрения не было детей.
Усилием воли она заставила себя не кричать. Ей не хотелось, чтобы соседи решили, что она сумасшедшая. Не так скоро.
Дрожащей рукой она достала мобильник и набрала Эприл сообщение.
Никакого ответа.
Райли вернулась в дом и села на диван. Она опустила голову на руки.
Она снова оказалась в погребе, лежала в грязи в темноте.
К ней приближался огонёк. В свете она видела его кровожадное лицо. Но она не знала, за ней или за Эприл он пришёл на этот раз.
Райли заставила себя отделить реальность от видения.
«Петерсон мёртв, — настойчиво сказала она себе. — Он никогда не сможет снова мучить нас».
Она сидела на диване и пыталась сконцентрироваться. У неё новый дом, новая жизнь. Габриэлла ушла в магазин. А Эприл, скорей всего, где-то неподалёку.
Её дыхание замедлилось, но она никак не могла заставить себя встать. Она боялась, что снова пойдёт на улицу и будет кричать.
Спустя вечность, Райли услышала, как открывается входная дверь.
Эприл вошла в дом, что-то напевая.
Теперь Райли вскочила на ноги.
— Где тебя, чёрт побери, носило?
Эприл выглядела удивлённой.
— Что случилось, мам?
— Где ты была? Почему ты не ответила на сообщение?
— Прости, у меня телефон стоял на беззвучном. Мам, я просто была дома у Сеси, через дорогу. Когда мы вышли из школьного автобуса, её мама предложила нам мороженное.
— Как я должна была понять, что ты там?
— Я не думала, что ты уже дома.
Райли услышала, что кричит, но не могла остановиться.
Её остановили слёзы, бегущие по лицу Эприл.
Райли перевела дыхание, бросилась обнять дочь. Поначалу тело Эприл было напряжено от обиды, но потом Райли почувствовала, что та потихоньку расслабляется. Она поняла, что и по её лицу бегут слёзы.
— Прости, — сказала Райли. — Мне так жаль. Просто нам пришлось через столько пройти… Столько всего ужасного.
— Но теперь-то всё кончено, — сказала Эприл. — Мам, всё закончилось.
Они обе сели на диван. Это был новый диван, они купили его по переезду. Для новой жизни.
— Я знаю, что всё кончено, — сказала Райли. — Знаю, что Петерсон мёртв. Я стараюсь привыкнуть к этому.
— Мам, сейчас всё так хорошо. Тебе необязательно каждую минуту беспокоиться обо мне. И я не какой-то глупый ребёнок. Мне уже пятнадцать.
— Ты очень умная, — сказала Райли. — Я знаю. Просто нужно постоянно напоминать себе. Я люблю тебя, Эприл, — сказала она. — Поэтому иногда схожу с ума.
— Я тоже тебя люблю, мам, — ответила Эприл. — Просто не беспокойся чересчур.
Райли с радостью увидела, что её дочь снова улыбается. Эприл похитили, держали взаперти и угрожали паяльной лампой, но она, похоже, снова стала совершенно нормальным подростком, хотя её мать до сих пор не пришла в себя.
И всё же, Райли невольно задумывалась, какие тёмные воспоминания всё ещё таятся в голове её дочери, ожидая случая выйти на свободу.
Что до неё самой, она знала, что ей нужно поговорить кое с кем насчёт своих страхов и возвращающихся кошмаров. И поскорей.
Глава шесть
Райли ёрзала в кресле, стараясь придумать, что сказать Майку Невинсу. Она чувствовала себя не в своей тарелке.
— Не торопись, — сказал ей судмедэксперт, вытянувшись вперёд в кресле в своём кабинете и с беспокойством глядя на неё.
Райли горестно хмыкнула.
— В том-то и проблема, — сказала она, — что мне нужно торопиться. Я и так слишком затянула. Мне нужно принять решение, которое я слишком долго откладывала. Ты когда-нибудь видел меня такой нерешительной?
Майк не отвечал. Он лишь улыбнулся, и соединил пальцы рук.
Райли привыкла к молчанию Майка. Опрятно одетый, очень щепетильный, он уже много лет занимал важное место в её жизни — в качестве друга, психиатра, даже своего рода наставника. Последнее время она обычно обращалась к нему затем, чтобы узнать его мнение о тёмных умах преступников. Но у этого визита была другая цель. Она позвонила ему вчера вечером, вернувшись домой с казни, и уже этим утром отправилась в его офис в Вашингтон.
— А какие у тебя варианты? — спросил он наконец.
— Что ж, думаю, мне надо решить, что делать с остатком своей жизни — преподавать, или заниматься полевой работой. Или придумать нечто совсем другое.
Майк рассмеялся.
— Погоди минутку. Давай не будем сегодня планировать всё твоё будущее. Возьмём текущий момент. Мередит и Джеффрис хотят, чтобы ты взяла дело. Всего одно дело. Нет никаких «или-или». Никто не говорит о том, что тебе придётся бросить преподавание. Всё, что тебе нужно, это ответить «да» или «нет» лишь на этот раз. Так в чём проблема?
Теперь пришёл черёд замолчать Райли. Она сама не знала, в чём проблема. И именно поэтому она и была здесь.
— Мне кажется, что ты чего-то боишься, — сказал Майк.
Райли тяжело сглотнула. Вот оно. Она боится. Она отказывалась признавать это, даже самой себе. Но теперь Майк заставит её поговорить об этом.
— Так чего ты боишься? — спросил Майк. — Ты говорила о каких-то кошмарах.
Райли ничего не сказала.
— Это наверняка следствие посттравматического стресса, — сказал Майк. — Тебя всё ещё мучают флешбеки?
Райли ожидала этот вопрос. Помимо всего прочего, Майк сделал больше, чем кто-либо ещё, чтобы вытащить её из этого ужасного стресса.
Она откинула голову на спинку и закрыла глаза. На мгновение она снова оказалась в тёмной клетке Петерсона, и он снова угрожал её пропановой лампой. Спустя месяцы после заточения у Петерсона, воспоминания всё ещё терзали её.
Но потом она выследила Петерсона и своими руками убила его, избив до смерти.
«Если это не принесло успокоения, то я не знаю, что принесёт», — подумала она.
Теперь воспоминания казались чужими, она как будто смотрела, как разворачивается история кого-то другого.
— Мне лучше, — сказала Райли. — Они стали короче и их гораздо меньше.
— А у твоей дочери?
Вопрос как ножом ударил Райли. Она почувствовала отзвук ужаса, который испытала, когда Петерсон поймал Эприл. Она всё ещё слышала крики Эприл о помощи, которые эхом отдавались у неё в голове.
— Думаю, я ещё не полностью вылечилась, — сказала она. — Я проснулась от страха, что её снова похитили. Мне пришлось пойти в её спальню, чтобы убедиться, что всё хорошо и она спит.
— Ты поэтому не хочешь брать новое дело?
Райли пожала плечами.
— Я не хочу, чтобы ей пришлось снова пройти через подобное.
— Это не ответ на мой вопрос.
— Я и не говорю, что это ответ, — сказала Райли.
Повисло очередное молчание.
— У меня такое ощущение, что ты рассказала не всё, — сказал Майк. — Из-за чего ещё у тебя кошмары? Что ещё будит тебя среди ночи?
Как от толчка, в её голове пробудится скрывающийся там ужас.
Да, есть кое-что ещё.
Даже с открытыми глазами перед ней висело его лицо — лицо Юджина Фиска, детское, выглядящее до абсурдности невинным, с маленькими блестящими глазками. Райли смотрела прямо ему в глаза во время их решающего противостояния.
Убийца держал бритву у горла Люси Варгас. В это время Райли накрыли её самые глубокие страхи. Она стала говорить о цепях — цепях, которые, как он верил, разговаривали с ним, заставляя его совершать одно убийство за другим, связывая женщин и перерезая им горло.
«Цепи не хотят, чтобы ты брал эту женщину, — сказала ему Райли. — Они хотят не этого. Ты знаешь, что цепи хотят, чтобы ты сделал вместо этого».
Его глаза наполнились слезами, он согласно кивнул. А затем убил себя так, как убивал всех своих жертв.
Он перерезал себе горло прямо перед глазами Райли.
И теперь, сидя в кабинете Майка Невинса, Райли почувствовала, что её душит ужас.
— Я убила Юджина, — сказала она не дыша.
— Ты имеешь в виду цепного убийцу. Что ж, он был не первым человеком, кого ты убила.
Это была правда — она уже много раз убивала. Но с Юджином всё было иначе. Она частенько думала о его смерти, но впервые обсуждала её с кем-то.
— Я не использовала оружие, камень или свои кулаки, — сказала она. — Я убила его пониманием, симпатией. Мой собственный разум — смертельное оружие. Я никогда не знала этого. И это меня пугает, Майк.
Майк сочувственно кивнул.
— Ты знаешь, что сказал Ницше о тех, кто слишком долго смотрит в бездну, — сказал он.
— Бездна смотрит на них, — закончила Райли известное высказывание. — Но я делала намного больше, чем просто смотреть в бездну. Я практически жила там. Мне там стало почти уютно. Как дома. Это до смерти страшит меня, Майк. Однажды я могу уйти в бездну и не вернуться. И кто знает, кого я могу ранить — или убить.
— Что ж, — сказал Майк, отклоняясь на спинку кресла. — В таком случае решение очевидно.
Райли же в этом не была уверена. Она по-прежнему не знала, что выбрать.
* * *
Когда Райли спустя какое-то время зашла в парадную дверь, Эприл галопом побежала вниз по лестнице ей навстречу.
— О, мам, ты должна мне помочь! Пошли!
Райли вслед за Эприл прошла в её спальню наверху. На её кровати лежал раскрытый чемодан, а по комнате была разбросана её одежда.
— Я не знаю, как упаковать вещи! — сказала Эприл. — Я никогда раньше этого не делала!
Улыбнувшись на смесь паники и возбуждения дочери, Райли принялась за работу. На следующий день Эприл должна была поехать с классом в путешествие — они собирались провести неделю неподалёку от Вашингтона. Она ехала с продвинутой группой по Истории Америки и их учителями.
Когда Райли уже подписала все формы и заплатила за поездку, её стали мучать сомнения. Петерсон похитил Эприл и увёз в Вашингтон, и хотя тогда они были далеко за границей города, Райли боялась, что путешествие может потревожить её воспоминания. Однако Эприл как будто очень хорошо училась и её эмоциональное состояние тоже было стабильным, а эта поездка была отличной возможностью.
Пока они с Эприл по-доброму дразнили друг друга, размышляя, что взять, Райли поняла, что ей весело. Эта бездна, про которую они с Майком говорили совсем недавно, теперь казалась где-то далеко. Она всё ещё может жить вне бездны. И жизнь эта хороша — вне зависимости от того, что она будет делать, она полна решимости сохранить её.
Пока они разбирали вещи, в комнату вошла Габриэлла.
— Сеньора Райли, моё такси вот-вот приедет, в любую минуту, — сказала она улыбаясь. — Я уже собрана и готова. Вещи у дверей.
Райли почти забыла, что Габриэлла уезжает. Поскольку Эприл должна была уехать, Габриэлла попросила отпустить её навестить родственников в Теннесси, и Райли с радостью согласилась.
Райли обняла Габриэллу и сказала:
— Доброго пути.
Улыбка Габриэллы немного угасла, она сказала:
— Me preocupo.
— Ты волнуешься? — удивлённо спросила Райли. — Почему ты волнуешься, Габриэлла?
— За тебя, — ответила та. — Ты останешься в новом доме совсем одна.
Райли рассмеялась.
— Не волнуйся, я могу о себе позаботиться.
— Но ты не была одна с тех пор, как произошло столько плохих вещей, — возразила Габриэлла. — И я беспокоюсь.
От слов Габриэллы Райли чуточку вздрогнула. То, что она говорила, было правдой. Со времён всех испытаний с Петерсоном по меньшей мере Эприл всегда была рядом. Может ли тёмная и пугающая пустота попасть в её новый дом? Зияет ли бездна и сейчас?
— Я буду в порядке, — сказала Райли. — Поезжай и хорошо отдохни с семьёй.
Габриэлла широко улыбнулась и передала Райли конверт.
— Это было в почтовом ящике, — сказала она.
Габриэлла обняла Эприл, затем снова Райли, и пошла вниз, ждать свое такси.
— Что это, мам? — спросила Эприл.
— Я не знаю, — ответила Райли. — Оно не было отправлено.
Она разорвала конверт и нашла внутри пластиковую карточку. Вплетённые в орнамент буквы на карточке гласили: «Гриль Блейна». А ниже она прочла: «Ужин на двоих».
— Думаю, это подарочная карточка от нашего соседа, — сказала Райли. — Это очень мило с его стороны. Мы с тобой сможем сходить на ужин, когда ты вернёшься.
— Мам! — фыркнула Эприл. — Он не имел в виду нас с тобой.