— Скоро, девочка моя, очень скоро ты станешь моей! Полностью!
Лишь криво ухмыльнулась, предусмотрительно спрятав лицо в воротнике плаща. Я-то уж точно знаю, что полностью твоей никогда не стану, папочка не позволит, да и сама тоже постараюсь ему в этом помочь, не смотря на твою карамельную внешность. На красивую обертку меня не купишь, довольно за три месяца насмотрелась и на себя, и на других эльфов, живущих в поместье моего биологического папаши, и не раз сталкивалась с их внутренним содержанием, которое так не соответствовало внешнему. И снова, и снова убеждалась в правоте родной мамы, которая без устали твердила, чтобы я не судила по внешности и не ленилась заглядывать внутрь, под грудой мусора всегда есть шанс найти что-то ценное и красивое.
Мы подошли к полукруглой площадке, на самом краю которой возвышался огромный каменный уступ в виде двух широких ступенек. В нижней ступеньке была небольшая, отполированная до зеркального блеска выемка, а по бокам от нее словно два отпечатка ладони, которые оплетали древние руны в виде веточек лозы. Заинтригованная, я застыла возле площадки, не переступая видимую грань. Вокруг уже собрались представители большинства родов, как мне на ухо сообщил Бэор, и которые с недоумением и любопытством смотрели на меня — было заметно, что цвет моих волос их особенно заинтересовал. Я встречала любопытные взгляды с надменной улыбкой, выражая ею свое не слишком вежливое и учтивое приветствие. Но заметив довольное выражение лица Бельфаласа, поняла, что пока все делаю правильно. На край площадки вступил потрясающей красоты эльф, чрезвычайно похожий на моего нового отца, с золотой длиннющей косой и коротким усталым кивком всех поприветствовал. Я сразу догадалась, что это Иллуин Аундаэ — правитель светлых эльфов, который, как мне перед этим рассказал Галдор, вынужден присутствовать раз в месяц на проведении вот таких посвящений, и в этот раз процедуру просто совместили с моим совершеннолетием. Все же Повелитель — мой дядя, вот и оказал мне такое внимание. Иллуин вел под руку высокую эльфийку в светлом длинном балахоне с капюшоном, накинутым на голову и почти скрывающем лицо. Я поняла, что это жрица Аллоис, которая должна служить проводником выражения воли богини в спорных вопросах. Правда, как заметил Галдор, таковых не случалось уже пару тысячелетий. Меня под зад подтолкнул Ваньяр, напоминая зачем я тут вообще нахожусь. Под пристальными взглядами окружающих я вышла на площадку и заметила, как на нее же вышли еще одна девушка и паренек, и неуверенно замерли в ожидании. Мой род самый древний, а значит процедуру начинать первой. Жрица подошла к камню и в нетерпении встала напротив. На подрагивающих ногах я подошла к камню и опустилась перед первой ступенькой на колени, положив руки ладонями вверх по бокам от выемки, а лбом уткнулась в нее, ощутив странную теплую вибрацию. Неконтролируемо нарастал страх, и я начала молиться, сначала нашему богу, потом, вспомнив где и в ком я нахожусь, уже Аллоис.
— Помоги! Помоги! Помоги и спаси меня, пожалуйста! — едва слышно даже для себя шептала, обращаясь к ней, а потом в безысходности почувствовала, как горячие слезы одна за другой падают в каменное углубление. С еще большим отчаяньем зашептала: — Аллоис, не бросай меня здесь одну, пожалуйста. Ведь ты меня создала и теперь вместо матери. Разве тебе не жаль свое новое дитя. Спаси и сохрани меня, Аллоис. Не бросай одну. Матушка, прими меня под свое крыло, прошу тебя!!!
Сначала краем уха услышала общий удивленный вздох, а потом почувствовала, как разогревается камень подо лбом. Чуть приподняв голову, заметила как мои руки, заволокло белесой дымкой, и в ладони, что-то появилось. Туман развеялся через секунду, а я в ступоре смотрела на большое семечко, похожее на семя подсолнуха из-под Чернобыля — большое плоское и в черно-белую полоску. Подняла взгляд на жрицу и столкнулась с ее удивленно поднятыми бровями над странными круглыми глазами. Но она быстро взяла себя в руки и тихо прошептала.
— Продолжай обряд, девочка.
Еще раз бросив взгляд на семечко, опустила его в ямку, куда совсем недавно упирался мой лоб и замерла в ожидании. Через мгновение семечко раскрылось, и из него быстро полез росток, который с неимоверной скоростью вырос на полтора метра в высоту, а на его тонких веточках сначала появились яркие зеленые листья, а потом и почки, из которых под шокированный вздох толпы, начали появляться огромные цветы зеленого и насыщенного красного цвета. Замерев, и не веря своим глазам, в восторге протянула руку, чтобы прикоснуться к бархатным живым лепесткам, на которых играют лучики солнца, но стоило мой руке прикоснуться к красному цветку, как он вспорхнул словно бабочка и, перелетев ко мне в ладонь, тут же всосался в кожу, растворившись в ней без следа. Я неуверенно дотронулась до другого, только уже зеленого, и он проделал то же самое. Странно, ведь Галдор ничего подобного не рассказывал. Он говорил только о том, что я должна буду получить семечко, из него вырастет стебель с цветком, и по его цвету определят, какая магия мне присуща. Если он вообще вырастет, а то могла бы так и остаться без семечка. Повернувшись и с удивлением посмотрев на отца, отметила, каким зловещим любопытством загорелись его глаза, не отрывавшиеся на меня. От этого взгляда по спине побежал холодный пот, и плохие предчувствия не заставили себя долго ждать. Галдор смотрел с маниакальным восхищением исследователя, а другие — с завистью и злостью. Я же пыталась сообразить, что прошло не так и почему на лицах эльфов такие разные чувства. Парень и девушка, которые должны были идти за мной и пройти свое посвящение, стояли в напряжении и тревожном ожидании. Я отошла в сторону от камня, уступив место девушке. Ее ритуал прошел как у всех, порадовав ее только ярким коричневым цветком, а парень вырастил коричневый цветок с несколькими зеленоватыми прожилками. Они, чуть опустив головы, с разочарованным видом присоединились ко мне. Еще бы, ведь у меня выросли цветы, означающие редко встречающуюся магию огня и целительства, а у них — обычную, земли, коей обладали все эльфы. Иллуин встал и, подойдя ко мне и моим коллегам по церемонии, коротко поздравил их, а меня даже ненадолго прижал к себе со словами.
— Я рад, что моя племянница привнесла дополнительную силу в род Аундаэ. Надеюсь, в будущем ты только упрочишь наши позиции и не опорочишь честь рода. Поздравляю тебя, Эленаль, с совершеннолетием. Кстати, хочу заметить, у меня на тебя большие планы.
Судорожно сглотнула от такого предупреждения, а Бельфалас, выскочив на площадку, встал рядом со мной и, твердо положив свою руку мне на плечо, зло заметил, смотря в лицо повелителю.
— У меня как отца Эленаль тоже на нее свои планы, мой Повелитель. И один из них — как можно скорее получить внуков. На следующей неделе пройдет торжественная церемония помолвки Эленаль и представителя одного из старейших родов, эла Беора Сарендаэ.
Мы оба заметили, как после этих слов шокировано взлетели брови Повелителя, а по толпе пошли удивленные шепотки, но Бельфалас еще тверже проговорил.
— Эленаль принадлежит мне, брат, и я решаю ее судьбу. Как отец!
— Ты не прав, сын мой! Она принадлежит мне, и ее судьбу решаю я! Перед лицом своих детей я объявляю, что душа этой девочки Эленаль признана мной, является частью меня и моей истинной дочерью. Ее жизнь и ее судьба неподвластна вашим законам. — жрица, окутанная белым, но тем не менее, прозрачным туманом, стояла рядом с нами и, глядя в пространство пустыми, закрытыми бельмами глазами, вещала жутким чужеродным голосом. Потом на секунду замолчала и продолжила с угрозой в голосе. — Если ты, сын мой Бельфалас, или подопечные, подосланные тобой, причинят хоть малейший вред ее жизни и здоровью, тебя ждет наказание и мое возмездие. Таково мое решение!
Как только она закончила говорить, туман рассеялся, а жрица сломанной куклой рухнула на землю без сознания. Окружающие эльфы в шоке стояли и молчали, наблюдая за мной и отцом, который с еще больше побелевшим лицом смотрел на жрицу. Затем он словно очнулся и уже протянул ко мне руки, чтобы схватить за локоть, но его остановил голос Повелителя.
— Я требую, чтобы нас все оставили наедине. Эл Бельфалас останется со мной. С подозрением глядя на нас, все поспешили выполнить приказ Повелителя. Двое его телохранителей вышли на площадку, один из них взял жрицу на руки и понес в сторону леса. Бэор, схватив меня за локоть, отвел к лошадям, где слуги постелили ковер и положили несколько подушек. Я устроилась на самом краешке и, не отрываясь, следила за Иллуином и Бельфаласом, которые о чем-то разговаривали. Причем они явно следили за выражением своих лиц, чтобы никто не догадался об эмоциях и содержании этого разговора. Ведь по лицу тоже можно читать как в раскрытой книге. Главное, уметь это делать, а в том что эта вечно интригующая толпа хорошо умеет, у меня сомнений не вызывало. Я заметила, что для Бэора было более интересно наблюдать за мной, чем он все это время и занимался.
Разговор двух высокородных эльфов долго не продлился, и вскоре Бельфалас сильно напрягся всем телом, а потом словно нескладный Буратино низко склонился перед Повелителем. Иллуин, секунду помедлив, положил руку на плечо брата и заставил его выпрямиться, после этого оба направились в мою сторону, не обращая внимания на другие взгляды. Если отец смотрел на меня уже просто хмуро, чему я не знала радоваться или огорчаться, то взгляд Повелителя неуловимо изменился, в нем появились неуловимый интерес, и в тоже время — легкое презрение. Я уловила это выражение и оно непроизвольно заставило меня медленно встать, чтобы не смотреть снизу вверх, а потом и вовсе ответить ему тем же взглядом. Заметив мою ответную реакцию, он потемнел лицом от злости, но только едва наклонил голову, словно изучая невиданное насекомое, и еще пристальнее присмотрелся ко мне. Его губы скривила усмешка, а потом он, с проскользнувшем в голосе удивлении и раздражении, тихо заметил.
— Тебя приняла Светлейшая Аллоис, что весьма интересно для меня, учитывая некоторые обстоятельства, которые сейчас поведал брат. К тому же нарекла своей истинной дочерью, а значит грязное пятно с нашего рода смыто, и честь рода не пострадала, но вопросов по поводу тебя осталось слишком много, и общее послевкусие от этого обряда вызывает горечь. А я очень не люблю испытывать такие неприятные ощущения. Надеюсь, 'племянница', ты не разочаруешь нас всех и оправдаешь возложенное на тебя доверие рода Аундаэ. И не забудешь, что полученные тобой сегодня права и возможности совершеннолетней аристократки Светлого Леса, несут с собой еще и обязательства перед родом и твоим Повелителем.
С каждым его словом, горечь в душе разливалась и у меня. Вызывая тошноту и страх, сжимающий сердце. О, Светлейшая Матушка, куда ты меня еще втянула? Неужели мне Бельфаласа не хватало, что ты еще и правящего дядюшку до кучи присовокупила. Он заметил, что его слова заставляют меркнуть мои глаза, а подбородок опускаться все ниже и, судя по его удовлетворенному взгляду, остался доволен, тем как его авторитет на мне сказался. Я потупила глаза долу и только глубоко дышала, пытаясь справиться с тошнотой и отчаяньем. Иллуин коротко с нами попрощался, и только тогда Бельфалас жестом подозвал отошедшего во время нашего с Повелителем разговора Бэора к нам. Будущий жених помог мне сесть в седло, а потом поймал мой взгляд своими черными омутами.
— Расскажи мне, что у вас происходит, Эленаль! Я смогу тебе помочь!
Я удивленно уставилась на него, а потом только усмехнулась его поведению, если бы я не знала одной маленькой детали, клюнула бы на океан нежности и ласки, которые разливались сейчас у него глазах. Пару дней назад, снова проходя мимо кабинета отца, я услышала его резкий голос, а через секунду и голос Бэора, который отчаянно торговался за мое приданное. Еше папаша сильно ругал Бэора, якобы тот слишком эмоционально зажат и не проявляет активного участия во время ухаживания за мной. И что скоро я догадаюсь, что сердце Бэора не слышит меня и не чувствует. Какого же было мое удивление, когда на это замечание отца Бэор ответил, что я уже влюблена в него как кошка. Видно отражение чувств от этих воспоминаний все же проявилось в моих глазах, потому что глаза Бэора неожиданно сузились и пристально уставились на меня, изучая. Отвернувшись от него, направила Росу за отцом и Галдором, которые не обращая ни на кого внимания, ехали впереди и о чем-то тихо разговаривали.
Глава 7
Моя первая самостоятельная вылазка наружу. Вернувшись вчера в поместье, практически безвылазно просидела в своей комнате два дня. Штудировала справочник трав Лайвоса, а заодно избегала встреч с Бэором и Бельфаласом. И вот когда солнце скрылось за горизонтом, и в лес пришла ночь, я решилась попробовать дойти до небольшого озера, мимо которого мы вчера проезжали. Из дома вышла на удивление без проблем, на территории поместья тоже никого не встретила, поэтому, лично оседлав Росу и вскочив в седло, медленно направила ее к озеру. Мы проехали полчаса, когда неожиданно лес расступился, открыв моему взору блестящую гладь воды. Спешившись, подошла к самому краю и, не в силах сдержать восхищенный вздох, глубоко вдохнула, прижав ладони к груди. Две луны делили озеро на три части серебристыми полосками света, которые скользили по воде и заканчивались у моих ног, сливаясь в одну. Показалось, что я сама купаюсь в их сиянии и, не думая, быстро расстегнув свое платье, сняла и вошла в воду. Теплая ласковая стихия окутала ноги, потом и грудь. Оттолкнулась ногами от дна и поплыла, счастливо улыбаясь, никогда не купалась ночью, боже, как же это здорово — только я и лунный свет. Я плавала несколько минут, а потом с приятной усталостью во всех мышцах вышла на берег, и в тот же миг радость испарилась, оставив лишь напряжение и страх. Передо мной в темноте ночи возле дерева стоял Бэор, одетый только в штаны и длинную расстегнутую на груди рубаху, полы которой сейчас легко трепал весенний ветерок, и голодным взглядом бродил по моему телу, облепленному мокрой, доходящей до колен рубашкой. Сделав один быстрый шаг, он вплотную приблизился ко мне, а потом мягким ласкающим движением прикоснулся ладонью к моей щеке и провел по скулам. Я прикрыла глаза и, глядя на него сквозь ресницы, с трепетом в душе, но дразня голосом, задала интересующий меня вопрос.
— Беор, ответь, что означает услышать и почувствовать сердце? И зачем это надо делать?
Я увидела насколько сильно его удивил вопрос, но тем не менее, заметила как в его глазах сверкнул таинственный огонек. Радости? Или расчета?
— Удивлен, что ты не знаешь? Или не помнишь? Или не понимаешь? Каждый светлый рождается с этим знанием. Твое сердце спит пока не встретит любовь и тогда оно проснется и наполнится чувствами и эмоциями, любовью к единственной или единственному. Услышит любовь и почувствует суженную или суженного. Подарит возможность завести потомство. А до тех пор мы владеем лишь частью себя, эмоционально спим. Не имеем слабостей, а потому — совершенны! А что, моя богиня уже услышала свое сердце? Так я весьма рад этому факту. Как только ты станешь моей, я подарю тебе все, что захочешь. Ты будешь в безопасности. Я окружу тебя заботой и комфортом. Я не слеп, Эленаль, и заметил не слишком трепетное отношение к тебе отца, со мной подобного не будет, прекрасная моя.
Ладонь соскользнула с лица в волосы и неожиданно сильно сжала их в кулак, не давая вырваться или отстраниться от его губ, впившихся в мой рот. Это был не первый мой поцелуй, еще в школе пару раз ходила на свидания и несколько раз целовалась, но вот так — никогда еще. Горячий рот сминал мои губы, язык проник внутрь и шарил там как у себя дома, при этом вызывая странные ощущения в моем теле. Мне понравилось, и через пару мгновений легкого ступора, я начала отвечать на поцелуй, чем вызвала его довольное рычание и еще более сильный напор. Но вот когда к поцелую подключилась рука, сжавшая мою грудь, а потом и вторая оторвалась от волос и, спустившись мне на спину, с жестким усилием вжала мое тело в его грудь, заставив ощутить в полной мере все его желания и намерения. Я испугалась такого натиска и скорости всего происходящего, уперлась ему в грудь руками, промычала: 'Нет!' Потом, с трудом отстранив свое лицо, уже громко и четко попросила прекратить и отпустить меня, но не тут-то было. Он сделал подсечку и повалил меня наземь, сам расположился сверху, схватил мой подбородок и, зафиксировав рукой, глядя на меня черными от страсти глазами, прорычал.