Я повесила трубку домофона и поднесла к уху мобильный.
- Я перезвоню. Тут Львович по ходу мои молитвы услышал. - сказала я и не дожидаясь вопросов подруги нажала отбой.
В том, что именно Бондарь сейчас поднимается ко мне домой, я не сомневалась. Его голос я узнала моментально.
Я вышла в коридор, и через пару минут передо мной, действительно, появился ректор собственной персоной. На секунду я подумала, возможно, мне стоит показаться к психиатру из-за начавшихся галлюцинаций. Однако если Бондарь и был плодом моего воображения, то выглядел вполне себе реальным, а попросить ущипнуть его я всё таки не смогла.
- Здравствуйте, Николай Львович. - всё еще с бровями, находящимися где-то на уровне лба поздоровалась я.
- Еще раз здравствуй, Олеся. - с приветливой улыбкой сказал мужчина.
- Пройдете? - всё так же с недоумением спросила я.
- Да, пожалуй. - без доли растерянности ответил Бондарь.
Я провела ректора в холл, предварительно припарковав чемодан, который был у него с собой, в коридоре.
- Чай? Кофе? - спросила я у Львовича, который не спешил начинать диалог.
- Кофе, если можно. - скромно озвучил свое пожелание мужчина.
Я кивнула и отправилась на кухню. К моей радости, как заядлого кофемана, в квартире у Глеба так же имелась кофемашина. Я приготовила две чашки ароматного напитка и вернулась к ректору, скромно сидящему на диване и осматривающему обстановку.
Поставив чашки на журнальный столик, я опустилась рядом со Львовичем и, посмотрев на него, задала вопрос:
- Чем обязана?
Мужчина улыбнулся.
- У меня осталось немного времени до самолета, и я решил заехать к себе.
О том, откуда Бондарь знает, что я в городе и что мой адрес несколько отличается от того, который указан в документах имеющихся в вузе, я решила даже не спрашивать.
- Куда собираетесь? - решила я спросить хоть что-нибудь для поддержания абсурдной беседы.
- В столицу. - вновь улыбнувшись ответил Львович.
- Мммм...
Нелепость ситуации заставила меня усмехнуться. Я сидела в квартире соседа и разговаривала с ректором, который, черт его знает как, нашел меня и решил вдруг проведать.
Видимо, Бондарь догадался о ходе моих мыслей и решил, наконец, начать разговор.
- Я понимаю, что немного удивил своим визитом, но я не мог уехать просто так.
От его слов понимать больше я не стала, поэтому продолжила молчать.
- Олеся, ты многого не знаешь. - продолжил ректор.
- Я еще и нифига не понимаю, судя по всему. - пробубнила я, а потом, вспомнив с кем разговариваю, одернула себя. - Простите, Николай Львович.
- Всё в порядке. - отмахнулся мужчина, на несколько секунд он задумался, а потом, выдохнув, сказал. - Прошлой осенью...
Он замолчал, а я, наконец, начала понимать, о чем он хочет поговорить.
- Вы ведь здесь сейчас не как ректор? - на всякий случай поинтересовалась я.
Он улыбнулся.
- Нет. Насколько тебе известно, у меня есть сын. - Львович посмотрел на меня, ожидая реакции.
Так как ее не последовало, он решил продолжить.
- В том году Виталик наломал много дров. - он немного помолчал, после чего усмехнулся и продолжил. - А в этом, вообще, сам себя переплюнул.
Я чувствовала, что начинаю закипать. Если Бондарь решил меня добить разговорами о насыщенной жизни Ковалевского и вновь загнать в яму депрессии и прочих похожих прелестей, то он был на верном пути.
- Николай Львович, - попробовала я максимально спокойно объяснить. - Я сейчас не очень хочу разговаривать о Виталике. Сказать честно, я вообще не хочу о нем слышать.
- На следующий день после приема, после того, как он расстался с тобой он приехал ко мне. - резко сказал Львович.
Не знаю почему, но эти слова заставили меня замолчать и прислушаться к тому, о чем говорил ректор.
- Он соврал тебе, Олеся.
А дальше Бондарь рассказал мне всё. Про Белова, про угрозы, про бизнес. Всё то, о чем я и не могла подумать в течении всего прошедшего времени. Я сидела и молчала, боясь перебить мужчину.
После того, как он замолчал, мы провели еще несколько минут в тишине, после чего я всё таки осмелилась спросить:
- Почему он мне сразу ничего не сказал?
Львович усмехнулся:
- А как бы ты отреагировала, если бы человек, которого ты знаешь всего ничего рассказал бы о том, что из-за него тебя могут убить?
Эти слова вернули меня с небес на землю. Здесь было нечего возразить, и Бондарь это понимал.
- Олеся, - сказал он, заглянув мне в глаза, - я много раз думал об этом, пытался поставить себя на его место, но до сих пор не знаю, как бы повел себя в той ситуации.
Я опустила взгляд. Раньше, у меня даже не возникало мысли, что Ковалевский таким паршивым, если признаться честно, способом, но решил меня оградить от того мира, где мне изначально не было места.
- Сейчас после всей этой истории с Аксеновым правда уже не так шокирует, верно? - прервал молчание ректор.
Я уже даже начала переставать удивляться.
- Про это вы тоже знаете. - скорей констатировала факт, чем спросила я.
Бондарь кивнул.
- Из одной истории логически вытекла другая, в которую, к сожалению, ввязали и тебя.
А дальше я узнала правду и про то, зачем на самом деле я понадобилась Белову. Я знала, что Львович не врет, а еще отлично понимала, что чья-то жизнь в том мире может практически ничего не стоить, но мне всё равно стало не по себе. Все рассказанное отчаянно не хотело укладываться в голове, как будто происходило не со мной.
Наверное, мне просто требовалось время, чтобы всё это принять.
Бондарь отставил пустую чашку и посмотрел на экран телефона.
- Пожалуй, мне пора. Оставшегося времени как раз хватит на дорогу до аэропорта. - сказал ректор вставая.
- Улетаете по делам? - поднимаясь следом проговорила я.
- К Марине. - коротко ответил мужчина.
В этот момент я замерла, а Бондарь повернулся ко мне лицом и в который раз за вечер улыбнулся.
- Кажется у меня есть еще пара минут, чтобы рассказать тебе еще одну маленькую историю.
Я внимательно посмотрела на Львовича, а он продолжил:
- Одна молоденькая и местами очень наивная, но добрая девушка не так давно сказала моей бывшей жене фразу, которая заставила задуматься, а потом и вовсе поменять свое мнение.
Мужчина вновь замолчал, а потом задал вопрос от которого по моей спине пробежали мурашки:
- Ведь правда лучше попробовать что-то изменить, чем потом всю жизнь жалеть о несделанном, вы согласны, Олеся?
Он практически повторил мои слова, сказанные Марине Степановне в день свадьбы Глеба и Лизы.
Я молча кивнула, а Бондарь закончил:
- Марина мне все рассказала.
Я не могла поверить собственным ушам, а мужчина тем временем продолжал спокойно обуваться.
Дар речи вернулся ко мне только тогда, когда Львович уже стоял в дверях. Я набралась сил, посмотрела ему в глаза и спросила:
- И вы ее простили?
Казалось, ректор ответил даже не задумавшись.
- Я ее люблю. - сказал он, пожав плечами.
Возникла пауза, которую я не знала как заполнить, однако Бондарь вновь взял слово:
- Кстати, если ты вдруг решишься вернуться к учебе за время моего отсутствия, Лена обязательно тебе поможет.
После чего, кивнув, скрылся за дверью нашего некогда общего с Основским коридора, оставив наедине со всей той информацией, которая внезапно на меня свалилась.
Я пыталась поставить себя на его место, но никаких разумных вариантов в мою голову не приходило. Он понимал, что если просто попытается со мной расстаться, я решу, что дело в его отъезде и могу не прекратить попыток с ним общаться.
Он решил, что самый надежный способ оградить меня от опасности - разорвать наши отношения. Резко, больно, подло. Так, чтобы у меня даже не возникло мысли больше к нему приближаться.
В своем плане он не учел только одного. Белова, который решил на всякий случай взять мою жизнь под свой личный контроль, превращая ее в очередной виток боли и отчаяния. Я не знала как именно Ковалевскому удалось избавиться от излишней заинтересованности Сергея нашими персонами, Бондарь не вдавался в подробности. Но по словам ректора, его бывший конкурент вряд ли еще когда-нибудь захочет влезть в нашу жизнь.
Не знаю почему, но в тот момент, когда я, наконец, осознала всю правду, то почувствовала себя той старухой из сказки про золотую рыбку, оставшуюся у разбитого корыта. Однако одновременно с этим, петля, всё это время висевшая на моей шее с треском лопнула и упала к ногам. Я больше не испытывала боли, проходя по знакомым местам, а воспоминания перестали душить.
Но грусть и ощущение, что в моей душе не хватает одного маленького, но такого важного кусочка, по-прежнему оставались моими верными спутниками.
В конце недели я все-таки добралась до университета. Знакомые стены подарили мне чувство спокойствия и защищенности. Я вошла в приемную Бондаря и улыбнулась Лене. Судя по насыщенному загару женщина только недавно вернулась из отпуска, который любила проводить где-нибудь в теплых краях.
Она улыбнулась мне в ответ, и появилось ощущение, как будто этих месяцев моего отсутствия и не было. Помощница ректора сразу поняла цель моего визита и быстро нашла папку с моим личным делом.
В конечном итоге я теряла год и сначала семестра возвращалась на третий курс. По факту, я могла ничего не делать аж до зимы, потому что Бондарь сдержал свое обещание, и моя сессия была закрыта. Но на самом деле на занятиях я не присутствовала, соответственно и знания в моей голове стремились к нулю, поэтому приступить к учебе я планировала с сентября, как и все остальные студенты.
Когда все вопросы были решены, Лена протянула мне свои неизменные конфеты, а вместо прощания сказала:
- Я по тебе скучала.
Я улыбнулась и вышла в коридор, понимая, как лед в моей душе стремительно тает.
В начале августа я решила рассказать всё Глебу, надеясь, что Лиза меня поймет. После небольшого вступления, я выдохнула, еще раз мысленно себя подбодрив, и сказала:
- Тогда, возле бассейна, ты был прав.
Друг на секунду задумался, видимо соображая о чем я говорю, после чего к моему удивлению сказал:
- Лесь, я знаю.
Тут я уже окончательно потеряла ход мыслей и медленно спросила:
- Откуда?
Основский окончательно добил меня усмехнувшись, после чего всё таки начал рассказ:
- В прошлые выходные Виталик заезжал к нам, чтобы, наконец, посмотреть на Леру. - парень замялся, видимо подбирая нужные слова. - В общем это был первый раз, когда брат остался без подмоги в компании Лизы.
Я не выдержала и рассмеялась, а Глеба, судя по растерянной интонации, с которой он продолжил, ситуация по началу весьма напрягла.
- Ей сейчас лучше вообще на глаза лишний раз не попадаться. Нет, не подумай, я ее люблю и всё понимаю... усталость, недосып, нервы, да у меня самого иногда глаз дергается, но вот под горячую руку Лизы сейчас попадать сейчас вообще опасно.
Он замолчал, а я решила продолжить разговор, озвучив свое предположение:
- А Ковалевский появился как раз в нужное время и в нужном месте?
- Бинго. - парень усмехнулся. - Лиза честно пыталась держаться, ну... первые минут пять, а потом тормоза отказали и Виталик услышал весь поток праведного гнева моей жены. Честно, я хотел просто сбежать.
Я засмеялась, представляя эту картину в красках. Глеб дождался, пока я успокоюсь, после чего вновь заговорил:
- Я думал, что он просто попрощается или уедет, ну или на крайний случай начнет придумывать какие-нибудь отмазки, но я откровенно офигел, когда он сел на диван и спокойным голосом начал всё рассказывать, понимая, что сейчас это чистая правда.
Мне не нужен был пересказ истории еще раз, поэтому я проговорила:
- Еще в июле ко мне заезжал Бондарь, это он мне всё рассказал.
- Его я тоже видел недавно, уже не знаю что повергло меня в больший шок: рассказ Виталика или Львович в компании с тетей Мариной. - он помолчал, а потом добавил. - В нашей семье теперь ходит странная легенда про девушку, которая умеет вставить свои пять копеек даже там, где никто этого не ждет, в хорошем смысле, конечно. Не знаешь о ком речь?
- Понятия не имею. - фыркнула я, понимая, что Глеб теперь в курсе этой части семейных тайн.
Я подумала, что раз он уже всё знает, то могу спросить:
- Как она?
- Если ты про девушку, то думаю, что в поисках новых приключений на свою задницу. - весело сказал друг, а потом уже серьезней продолжил. - Ну а если ты про мою тетю, то уже пол года как в ремиссии. Хотя в моей голове вся эта история с болезнью откровенно не укладывается, наверное, просто нужно время, чтобы всё это осознать.
Я кивнула, а вслух сказала:
- Время всегда помогает расставить всё на свои места.
Мы немного помолчали, после чего вновь задала вопрос:
- Почему вы ничего не сказали мне про Ковалевского?
- А почему ты ничего не говорила про Марину? - вопросом на вопрос ответил Основский, и не дав мне вставить слова, добавил. - Потому что бывают такие ситуации, когда ты просто не имеешь права что-либо менять, даже если этого очень хочется. Это ваша история, Лесь, поэтому и решать что делать дальше должны только вы.
***
Начало учебы в этот раз вновь выпало на понедельник. Однако он кардинально отличался от прошлогоднего. Я проснулась от ласковых солнечных лучей, которые, казалось, еще даже не догадывались о том, что наступила осень. Потянувшись, погладила кота, который развалился рядом со мной, грея свои рыжие бока. Это наглое животное, тихо мурчащее от удовольствия, заставило меня улыбнуться.
Я приняла душ и приготовила себе крепкий кофе. Распахнув створки шкафа, я пробежалась руками по своим любимым джинсам и свитерам, выбирая, что же сегодня надеть. Достав с полки тонкий кашемировый персиковый свитер и узкие темно-синие джинсы я вновь не смогла спрятать улыбку. С недавних пор даже такая мелочь, как отсутствие в жизни костюмов и каблуков, стала дарить мне радость.
Я не торопясь нанесла легкий макияж, стянула волосы в высокий хвост и кинула в небольшой кожаный рюкзачок все необходимые вещи, после чего была полностью готова к выходу из дома.
Засунув ноги в мягкие и удобные балетки, не забыв спеть короткую хвалебную оду создателям обуви на плоской подошве, я вышла из квартиры. В коридоре, правда, мой заряд позитива немного угас, когда я вспомнила, что вчера снова забыла выбросить мусор, а сейчас опять не обнаружила пакета. Помянув свою забывчивость добрым словом, я пожала плечами и направилась к лифту.
Даже путь в метро до универа дался мне легко. Перед первой парой я познакомилась со своей новой группой. Некоторых ребят я знала, некоторых видела впервые, но почему то у меня не было сомнений, что я найду себе компанию и смогу не думать как бы скорее умереть со скуки и не страдать.
Занятия пролетели быстро. Видимо за время отсутствия, моя тяга к знаниям всё-таки ожила, поэтому лекции я записывала с особым энтузиазмом, пытаясь по максимуму запоминать то, что говорили преподаватели.
После пар я должна была заглянуть к Лене, которой нужно было утрясти какие-то мелочи, которые касались моего перевода. Я шла, глядя себе под ноги, когда уже в коридоре, в конце которого находилась приемная и кабинет ректора, услышала, как меня окликнули:
- Девушка!
Не узнать этот голос я не могла, хоть и слышала его в последний раз в доме у Белова. Я резко остановилась, стараясь взять себя в руки, сделала несколько глубоких вдохов, после чего повернулась.