И у меня язык не повернулся сказать любимому мальчику, который маниакально сверкал глазами, что в таком виде на работу меня могут не пустить.
- Чем этот вид плох? – Вежливо, без надрыва спросил я.
- Это слишком вызывающе. – Также без надрыва ответила она. – И производит такое ощущение, что Вы, мсье Вилсон, гей. А у нас порядочное учебное заведение.
- То есть, если бы я был геем, Вы бы, мадам Пьюси, не взяли меня на практику?
Мы продвигались по длинному и светлому коридору к классу.
- Ну что Вы, мсье Вилсон, с Вашими рекомендациями я бы взяла Вас на работу, даже если бы Вы были инопланетянином. – Проговорила она задорно. – Но если вы гей, то я бы лучше определила вас в другой класс… - как-то загадочно закончила она. Я не успел спросить, меня просто запихнули в кабинет и зашли следом. И уже таким холодным голосом объявили:
– Прошу любить и жаловать, ваш, господа, новый учитель – мсье Вилсон.
Я огляделся и замер. Это были не маленькие, хорошенькие ангелочки, это были достаточно взрослые школьники, лет так по пятнадцать. Переходный возраст, проблемы с родителями, отрицание взрослого влияния и полное игнорирование правил. Я мысленно чертыхнулся на трех языках!
- Доброе утро.
Тишина, и только коварно горящие глаза, я сглотнул. Мадам Пьюси похлопала меня по плечу и, пожелав удачи, удалилась. Я кашлянул.
– Меня зовут Джон Вилсон, с этого дня я буду вашим классным руководителем и буду вести у вас английский язык.
Они молчали.
- А ты француз? – Раздался голос с середины класса.
- Я немного старше вас, молодой человек, и попрошу чуть уважения. Обращайтесь ко мне на Вы. Ответ на ваш вопрос – нет.
Я прошел и посмотрел на стол, там лежал журнал. Детей было немного, всего восемнадцать человек. Но, по-моему, это был проблемный класс. У всех учащихся было очень много пропусков и неудов. Они что, с ума сошли давать мне в первый же год такое…
- Месье Вилсон, а урок уже десять минут как начался… - пакостно так улыбаясь, сказала девочка с первой парты.
Я вскинул голову и застыл, они вообще не собирались мне помогать, на контакт идти тем более. Но они же еще не знают, кто я. Значит, нужно показать.
Я сел на стол и улыбнулся.
- Не думаю, что первого сентября хоть один из вас что-то подготовил и вообще хочет учиться. Но, к большому сожалению, у нас занятие… так что представьтесь на английском, пожалуйста…
- Как первый день? – Раздался мелодичный голос Дрея в трубке. Я лежал на столе, болтая ногами.
- Не знаю, Дрей. По-моему, это заведение просто кошмар.
- Что случилось? Это прекрасная школа.
- Дрей, мне дали класс подростков… трудных, я бы сказал.
- Трудности закаляют. И дома тебя ждет сюрприз. – Провокационно простонал он в трубку, на заднем плане я услышал смех Кая. И его голос.
- О дааа…
- Что вы там еще придумали?
- Ну, если мы скажем, это будет не сюрприз. – Я улыбался, глядя в белый потолок. Вдруг грохнула дверь, и в класс ворвался один из моих учеников, застыл. Вжался в стену.
- Я перезвоню.
- До вечера. Мы тебя любим.
- И я вас.
Я встал со стола и внимательней присмотрелся к мальчишке. Под глазом синяк, и с уголка губ стекает капля крови. Взгляд карих глаз злой и досадливый одновременно. Светлые волосы не в порядке. И школьная форма грязная. Из всего этого я сделал один единственный вывод. Подрался.
- Простите. – Просипел он и дернулся, чтобы выйти.
- Подойди сюда.
Он неуверенно сделал несколько шагов, но потом выпрямился и подошел, гордо подняв голову.
– Как тебя зовут?
- Себастьян.
У меня прекрасная память на лица, но его я не помню. На сегодняшнем уроке его явно не было.
- Ты из моего класса?
- Да. Вы наш новый учитель?
- Да. А теперь иди поближе, обработаю твою ссадину на щеке.
Он, не веря, округлил глаза. А я, не обращая на это внимания, открыл верхний ящик стола, где еще на первом уроке обнаружил аптечку. Достал ее и нашел перекись, смочил ватный диск. Мальчишка смотрел на меня и уже приоткрыл рот, чтобы спросить что-то, но не спросил, так как я дотронулся диском до довольно глубокой царапины.
– Ты опоздал на урок?
- Да. – Тихо произнес он.
- Причина тому драка?
- Нет! – С пылом.
- Я просто спросил. Не обвинил, а спросил. Это разные вещи, Себастьян.
Он насупился.
- Они первые всегда лезут.
- Кто? – Я обработал ранки и приклеил пластырь на щеку. Он был такой симпатичный. Длинные ресницы обрамляли темные глаза, а светло-русые волосы на кончиках завивались. Возможно, именно из-за внешности ему и перепадает, а может быть, и не только. Я заметил несколько фенечек и колец на руках. Хм…
- Ребята из старшего класса. Но я не жалуюсь, я сам разберусь! – Опять этот пыл.
- И из-за чего же они на тебя напали?
- Не… скажу. – И покраснел. Я улыбнулся. Надо же, в пятнадцать лет знать, кого ты предпочитаешь.
- Я могу предположить?
Он вскинул голову и уставился на меня.
- Это… - облизал губы.
- Из-за твоей ориентации?
- Да. – Он спрятал глаза под челкой, опустив голову.
У меня снова зазвонил телефон. Я сбросил.
- Себастьян, и давно ты знаешь, что предпочитаешь парней?
Кажется, у меня будет веселая практика.
Он смотрел на меня, как на восьмое чудо света, хлопая ресницами. Красивый мальчик, но, кажется, слишком забитый.
- Год как. - И щеки еще больше покрылись румянцем. – Только родителям не говорите, я прошу.
О Боже, а ситуация-то еще хуже, чем кажется на первый взгляд.
- Я никому не скажу. Но я хочу посмотреть на этих взрослых гетеросексуальных мальчиков, которые пытаются выбить из тебя твою суть.
На его лице было столько удивления, что он, не думая, кивнул.
Неприятности, значит?! Прекрасно!
Урок второй. Начало.
Себастьян, не веря, смотрел на меня.
- Мсье… Вы серьезно?
- Конечно, не в моих правилах лезть на рожон, но то, что происходит с тобой, это, прежде всего, вина взрослых. И так как ты слишком самостоятельный, чтобы кому-то из них пожаловаться, я хочу помочь сам. Но не жди, что они меня послушают.
- Почему?
Он смотрел так доверчиво. А я вспомнил свое детство. Нет. У меня не было таких проблем, ведь свою гомосексуальность я обнаружил только в восемнадцать лет. И интерес у меня только к двум парням планеты. У меня было другое. У меня была мама, которая делила всех детей на положительные элементы и не очень, была группа и совсем отрицательных, к которым я вообще не мог подойти. Так вот, мама всегда решала, с кем мне дружить, а с кем нет. А те дети, с которыми мне можно было дружить, быстро понимали, кто я и что. И… а было всякое, и из положительных элементов они быстро переходили в третью малочисленную группу. Да так быстро, что подружиться толком я не успевал. Так что знаю не понаслышке, что такое всеобщая ненависть. И почему-то то, что этот мальчик гей, делает его еще более уязвимым. Ведь он не может прийти к маме и сказать, что его обижают в школе. Тогда нужно будет раскрывать причину…
- Обычно, те, кто обижают человека словом или делом - не умеющие думать самостоятельно слабаки, идущие за толпой. С чего начались нападки, Себастьян?
Он покраснел. Я улыбнулся. Так тоже часто бывает, что мы влюбляемся в неподходящих людей или в натуралов. Но я по себе знаю, что каждый натурал латентный гомосексуалист.
- Ну, я… - Замямлил он и отвернулся, щеки красные, губы немного дрожат. – Он… мне… и вот я, а он.
Я убрал аптечку и выбросил использованную ватку.
- Ты признался одному из них. – Подтолкнул я моего юного ученика. В сущности, между нами была небольшая разница, но сейчас он мне казался еще меньше.
- Да. – Выдохнул Себастьян.
- И что он? – Спросил я, садясь на первую парту, прямо перед ним. Он вскинул на меня огромные глаза и прошептал:
- Смеялся.
Я протянул руку, но этот парень был как олененок, такой же пугливый. Он немного отпрянул.
- Прости.
Он качнул головой в знак того, что принимает извинение, а потом еще тише проговорил:
- Калеб неплохой, просто его друзья… - Морщит носик. – Я думаю, что если бы он мог, то ответил бы по-другому. Но…
Прозвенел звонок, и Себастьян как будто очнулся и побледнел.
– Мне нужно идти, я хотел извиниться за опоздание.
- Себастьян, мое предложение в силе.
- Я не могу. Это неправильно… Вы, мсье, совершенно ни при чем.
- Я предлагаю помощь, и только ты вправе принять или отказаться. – Спокойно проговорил я. Он кивнул и, подобрав сумку около стены, проговорил:
- Я подумаю над Вашим предложением. Спасибо. – И вышел.
Я посмотрел на часы, было только двенадцать. У меня еще один урок. Я пересел за учительский стол как раз вовремя. В класс со смехом вошла толпа парней, мне небрежно на стол кинули журнал и расселись. За парнями, синхронно качая бедрами, вошли девушки. Хихикая, остановились и все разом стрельнули в меня глазами. Да, мне повезло.
Возможно, будь я кем-то другим, то не обратил бы внимания, что пятеро парней сели как бы кучкой и развалились на стульях. Шестнадцать лет – чувствуешь себя королем жизни, особенно когда на тебя нет управы.
Ладно.
Я открыл журнал, прошелся взглядом по строчкам и наткнулся на имя «Калеб Рошетт». Хм…
- Mr. Roshettes, stand up please... (Мистер Рошетт, встаньте пожалуйста…) – Попросил я на английском, после того как они угомонились и перестали шептаться. Четверо из пятерки повернулись к блондинистому парню с синими глазами. Он непонимающе посмотрел на меня, поднялся.
- Do you speak English? (Вы говорите по-английски?)
Он округлил глаза и выдавил:
- Just a little bit, sir... (Немного, сэр…)
С трудом, я бы сказал. Я улыбнулся.
- Stay after the lesson... (Останетесь после урока…) Продолжим…
Он сел. Конечно, он понял, что я сказал, но вот определить причины не мог.
Урок пролетел как-то даже быстро, дети были подготовлены плохо. По-моему, Рошетт единственный, кто хоть как-то изъяснялся на другом языке.
Когда прозвенел звонок, они быстро покинули класс, Калеб остался сидеть за партой.
- Калеб, сколько тебе лет?
Он нахмурился.
- Почти семнадцать. – В синих глазах было непонимание. А я и сам не очень понимал, что хочу донести до него, но отступать уже было поздно, нужно было что-то сказать.
- Мне интересно было посмотреть на тебя, очень много слышал.
- Слышали, мсье?
- Да. Теперь можешь идти. И подготовь мне перевод с третьей по пятую страницы.
Он сглотнул и, встав, вышел.
Я проводил его взглядом, вздохнул.
Конечно, это не мое дело и все такое. Но мальчишка с оленьими глазами влюблен в этого парня. Интересно, если бы ситуация была с точностью до наоборот, то есть Калеб признался Себастьяну в любви, что бы сделал Себ?
К сожалению, ситуация у нас такова. И по-другому историю не переписать. Нужно будет поговорить с родителями Себастьяна. Конечно, не на предмет ориентации ребенка, а по поводу постоянного избиения в школе. Это просто шикарно: первое сентября, а ребенок уже со ссадинами.
Мой мобильник ожил снова, и я, наконец, взял трубку.
- Малыш, что-то случилось? – Встревоженно спросил Кай.
- Нет, все в порядке. Ты подъехал?
- Да. Дрей звонил тебе, но ты, почему-то, отключился, и я решил не ждать и приехал.
- Была причина, я расскажу дома. Сейчас спущусь, подожди. – Я улыбался. Проблемы проблемами, но мои любимые мальчики на первом месте.
- Жду, малыш. – И короткие гудки.
Я схватил пиджак и кейс, запер кабинет и бросился на первый этаж к стоянке.
Нет, я не спешил на ужин с Этьеном и Полем, я спешил в объятия к Каю. Пробежал холл и занес ключи от кабинета и классный журнал в учительскую.