Он вздохнул.
- Калеб.
- Я знаю, кем ты меня считаешь, но я не эгоист в этом плане. Ты бы видел его, расплакался, сжался весь, я даже сначала хотел Поля позвать, не знал, как его успокоить, а потом подумал, что, увидев, что я тоже не очень-то знаю что делать, он расслабится. А получилось, что совсем не расслабился, а кончил, хотя это тоже вид расслабления. – Он улыбнулся. – Я был в шоке, глотая чужую сперму, но самое главное случилось потом. Он вскочил, обнял меня и исступленно шептал одно и то же. – Он замолчал.
- Калеб, он любит тебя, это видно невооруженным взглядом.
- Я и раньше это знал! – он вскочил и начал нервно ходить по комнате. – Но знать и чувствовать это разные вещи. Хотя кому я это говорю, ты же любишь, и тебя любят, и говорят это каждый день, и не только говорят. А я сегодня впервые в жизни увидел и почувствовал, что кому-то так нужен. Ему, понимаешь, весь, без остатка. Без семьи. Без денег, весь. Просто я.
Я встал с кресла и поймал его в объятия. Он беззвучно плакал.
- Калеб. Это прекрасно, что есть человек, которому ты нужен вот так. Поверь.
- Я не это хотел сказать. Себастьян, наверное, сейчас думает, что я выберу Элену, потому что у нее опыта больше. Но это не так.
- Ты сказал ему об этом? – спросил я.
- Да. Но я не уверен, что он услышал. Он такой страстный. До сих пор перед глазами его лицо… Так всегда, да?
- Что ты имеешь в виду?
Он отстранился и, смотря мне в глаза, прошептал:
- Когда любимому человеку хорошо от того, что ты делаешь ему приятно, и тебе становится тоже хорошо и даже ничего не нужно в ответ.
Я смотрел в яркие, синие глаза Калеба и невольно вспоминал такие же яркие, только карие, Себастьяна. И кивнул.
Он улыбнулся.
- Да, это так. И самое большое счастье - это дарить ему любовь.
- Я скажу, обязательно. – Он снова сел на краешек кресла. - А теперь я хочу знать, что нужно делать с мальчиками в первый раз.
Разговор был длинный, и в какой-то момент в кабинет вошли мои любимые, и мы уже вместе, в немного шутливой форме рассказывали Кэлибу, как это нужно.
Когда он устал нас слушать и ушел спать, я сел на колени к Каю и прижался к его плечу.
- Неужели и у нас так было? – тихо спросил Дрей. – Я уже и не помню, как мы впервые занялись любовью втроем… - он сидел на полу и положил подбородок на мое бедро. Волосы распущены и переливаются от неяркого света ночника.
- А я помню. – Тихо ответил я.
- Правда? – также тихо спросил Кай.
- Да. Это было прекрасно, и ты все время повторял «малыш».
Он тихо рассмеялся.
- По-моему, он и сейчас все время называет тебя так. – Фыркнул Дрей. – Может, попросим папу постелить нам, а то уже поздно ехать.
- Хорошо.
- Я схожу. – Дрей встал и вышел из кабинета, но не стало тоскливей, я знал, что он вернется, или Кай, если я усну, отнесет меня в нашу постель, где они вдвоем накроют меня своей теплотой и надежностью, и я спокойно просплю всю ночь.
- Кай, как думаешь, правильно ли мы поступили сейчас?
- Ты о Калебе и Себе? – он немного сместил меня, и я почти лежал на нем, уютно устроившись на его груди.
- Да, мы слишком, по-моему, разошлись, ему не нужно было знать о многих вещах…
Кай фыркнул и сверкнул желтыми глазами, чуть наклонился и захватил мои губы.
- Может и так, но мне кажется, что все услышанное он использует на практике, и его любимый мальчик будет счастлив. Что может быть лучше? – оторвавшись от меня, с улыбкой спросил он.
- Ничего.
Да - значит да. И это единственное правило, которое существует в любви, все остальное - предрассудки.
Урок восемнадцать. Шоколад для Олененка.
Я как раз закончил проверять работы своего класса, когда в кабинет влетела Анн-Мари, новая медсестра, девчонка только после колледжа. Мадемуазель Рошетт уволилась буквально через пару дней, после того как подписала бумаги. Как она сообщила Гордону, ей не нравился преподавательский состав, и видеть своего сына среди неблагоприятных условий она просто не могла. Я в тот день, когда она убегала, помахал ей ручкой и вежливо склонил голову в знак того, что я уважаю ее решение, - бежать отсюда.
У Анн-Мари были огромные серые глаза и ужас на лице.
- Мсье! Там, в коридоре, на третьем! Там!
Я нахмурился, ее французский меня забавлял, но она говорила так быстро, что мне приходилось сосредотачиваться, чтобы уловить смысл.
- Что там?
- Рошетт и Лайбе!
Я вскочил и бросился в коридор на третьем этаже. На лестнице, ведущей в тот коридор, столкнулся с запыхавшейся мадам Пьюси.
- О! Слава богам! - проговорила она, вытаскивая платок из кармана платья.
Я не стал ее слушать, через ступеньку пролетел лестницу и завернул за угол, чуть не врезался в спину какому-то мальчишке.
Здесь было столпотворение, и в середине этой толпы стоял Калеб, обнимая Себастьяна. Я видел, что физрук с другого конца коридора просто не может пробиться сквозь толпу к зачинщикам драки, его игнорируют.
Толпа подростков кричала и болела за одного из круга, только по обрывкам я так и не понял, что происходит.
Когда тот, кто стоял напротив Калеба, занес руку для удара, я вскочил на подоконник и заорал.
- А ну прекратить бардак!
Даже физрук, пытавшийся пробиться к центру, поднял на меня удивленный взгляд. В коридоре стало тихо.
Я оглядел всех мрачным взглядом и проговорил:
- Расступитесь!
Дети послушались. Боже, не прошло еще и двух дней после выходных, а у Себа наверняка уже раны.
Я спрыгнул с подоконника и спокойно прошел в своеобразный круг из бывших друзей Калеба и группы поддержки. Понятно.
Я подошел к Рошетту, который обнимал Олененка. Калеб был в крови, но, бегло осмотрев его, я понял - кровь не его.
- Дайте мне пройти, дайте. - Услышал я голос Анн-Мари.
Когда она подошла к нам и попыталась осмотреть Себастьяна, Калеб зарычал.
- Не трогайте его! - Он тяжело дышал и все сильней прижимал к себе мальчика.
- Рошетт, с каких это пор ты защищаешь убогих?
Я узнал этот голос. Я сам не понял, откуда взялось это хладнокровие, откуда я, двадцатитрехлетний парень, знаю, что такого быть не должно. И почему я так хочу защитить этого мальчика. Я повернулся к ней и как можно спокойней произнес:
- Мадемуазель Лоран, я уже много раз говорил Вам, что статус дочери директора Вас не красит и ни в коем случае не позволяет Вам быть выше других учеников. Я предупреждал: еще одна драка или скандал с Вашим участием, и Вы вылетите из этого учреждения. Я обещал Вам, что так просто избиение мсье Лайбе Вам не сойдет с рук. Я обещал?
Я видел, как Элена поменялась в лице, как стал затравленным ее взгляд. И она лишь смогла кивнуть. Я повернулся к тому парню, который пытался ударить Калеба, в коридоре было тихо, ни шепотка.
Это был один из тех, кто занимался у меня дополнительно, то есть один из друзей Рошетта.
- Я не ожидал, что дружба может так быстро кончиться, я не ожидал от вас всех такой глупости и дурости. Вы казались мне здравомыслящими молодыми людьми, теперь я вижу, что это не так. За пропуск уроков, за срыв оных, за избиение того, кого всего несколько часов назад вы считали другом, я буду вынужден обратиться к директору с просьбой исключения и перевода.
- Вы не имеете права! Вы такой же, как он! - зло выкрикнул мне кто-то из толпы.
Я знаю, как я выглядел сейчас, я был зол. И это отражалось в плавности моих движений, во взгляде горящих глаз. Состояние аффекта, и в этом состоянии мне нужны Дрей и Кай, иначе я сорвусь, а этого делать нельзя.
Тишина была гробовой. Я вытащил телефон и сунул его в дрожащие руки Калеба.
- Первый номер, я хочу, чтобы он был здесь в ближайшие полчаса, иначе будет плохо всем. - Монотонно произнес я.
Калеб кивнул.
- Анн-Мари, позаботьтесь о мальчиках.
Я развернулся и обратился к физруку.
- Можно нам воспользоваться Вашим залом?
Он кивнул, в глазах у этого здорового мужика было уважение, одной проблемой меньше.
- Все остальные - парами в спортивный зал, если кто-то посмеет убежать, я все равно узнаю, кто прогуливал, и наказание будет строже.
Дети даже не шептались, построились парами и в сопровождении мадам Пьюси и учителя физкультуры пошли в спортивный зал.
Я обернулся и понял, что Калеб в шоке и отпустить Себа из объятий просто не в силах.
- Мсье Рошетт, пожалуйста, я должна его осмотреть, я прошу Вас, отпустите мсье Лайбе.
Но Калеб ее игнорировал, повернулся ко мне.
- Я позвонил, Кай приедет скоро. - Немного хрипло сказал он.
Я, не говоря ни слова, обнял его, и он расслабился.
- Прости.
- Тише. Себастьян?
- Он без сознания, Джон, я не успел.
Я похолодел.
- Его нужно положить, Калеб, дай я его возьму на руки.
Калеб только сейчас дал волю слезам, только сейчас стал испуганным. И задрожал сильнее, я взял легкое тело Себастьяна на руки, Анн-Мари была бледной и дрожала точно так же, как Калеб.
- Вы сможете осмотреть его?
- Д-да. - Заикаясь, проговорила она.
Я понес бледного, всего в крови, Себастьяна в медпункт. Калеб и Анн-Мари шли за мной.
Она открыла дверь, и я аккуратно положил его на койку. В своих владениях Анн-Мари стала собранной и быстро осмотрела мальчика.
- Мсье, ему нужно в больницу. - Через десять минут ожидания сказала она. - У него либо сотрясение, либо что-то посерьезней.
Я кивнул и успел подхватить Калеба на руки.
- Калеб, возьми себя в руки, ему нужна твоя поддержка и помощь, ты старше, ты должен быть сильнее и защищать его.
- Я не смог, я…
- Не время. - Я встряхнул его за плечи. - Малыш, не время, понимаешь, возьми себя в руки.
Он кивнул, попытался дышать ровно, размазывая слезы.
А я аккуратно подхватил Себастьяна, хотя Анн-Мари была против, и мы спустились с ним и Калебом на первый этаж в тот момент, когда Кай влетал в холл.
- Джон! Ох… в больницу?
- Да, у меня есть адрес его врача, но я не думаю, что детский терапевт нам сейчас поможет. Так что в госпиталь.
Кай кивнул и придержал дверь.
Я медленно подошел к машине и аккуратно уложил ребенка на заднее сиденье. Калеб сел туда же и перебирал спутавшиеся окровавленные волосы своего мальчика.
До больницы доехали быстро и также быстро, без вопросов, Себастьяна госпитализировали.
Мне нужно было позвонить его родителям, но почему-то ужасно не хотелось этого делать.
- Джон, давай я сам позвоню. - Предложил Кай, обнимая меня.
- Нет, я же его учитель, мне и звонить, только сначала узнаем его состояние. - Я повернулся к Калебу, он стоял, прислонившись к стене, обнимал себя руками. Я подошел к нему и притянул к себе, он благодарно улыбнулся и вжался лицом мне в плечо.
- Мадам Пьюси построит там всех без тебя. Ее, знаешь, как боятся.
- Знаю. - Я заставил его сделать шаг от палаты и сесть на стул, сел рядом, меня самого в пору было обнимать и утешать, но ему сейчас это было нужнее. - Калеб, не буду врать, что все будет хорошо, но ты поступил правильно.
- Я не успел, пока прорвался сквозь толпу, он уже лежал.
- Ты поступил храбро.
- Моя храбрость стоила тебе нервов, ты бы себя видел, Джон, как ангел мщения, только крылья черные. - Он очень сильно перенервничал, и я мягко уложил его к себе на колени.
- Поспи.
- Разбудишь меня, как только будут новости. - Уже засыпая, попросил он.
- Конечно.
Кай подал мне стаканчик с кофе и присел рядом.
- Что будешь делать со всем этим?
- Пока не знаю, но я пообещал Элене исключение и всем, кто был там, в коридоре, перевод.
- Гордон будет счастлив. - Улыбнулся Кай. Потом он мягко погладил меня по шее сзади под волосами, а я склонил голову к нему на плечо, придерживая спящего мальчика.
- Надо Дрею позвонить, предупредить, что мы будем поздно. - Тихо проговорил я.
- Я уже позвонил, не волнуйся.