- По глазам твоей матери я понял, что она за леди. Всегда пренебрегающая желаниями собственного сына, но на людях любящая и заботливая. Всегда отталкивающая тебя от себя дома, но на людях делающая вид, что ты для нее центр вселенной. – Продолжил я за Кая. Калеб опустил голову. Я вздохнул и протянул руку, запустил в его волосы и притянул к себе. Он сначала напрягся, а потом уткнулся мне в плечо. Я заметил, как Себастьян прикусил губу и нерешительно протянул руку к нему. Но не смог дотронуться.
Это ничего, все впереди.
- Я не знаю, что мне делать. – Сглотнув, начал Калеб. Видимо, ему действительно не с кем поговорить. - Она никогда не интересуется мной, но в то же время всегда следит. Я не могу сделать ни шагу без ее ведома. И уверен, что сегодня после этого ужина меня ждет… - Он не договорил.
Дрей нахмурился.
- Это, наверное, не самое лучшее место для такого разговора. – Серьезно, без улыбки начал он. – Давайте поужинаем и перейдем в гостиную.
Мы доели в тишине.
– Кай, сделай кофе, я чай ребятам заварю.
Я повел немного грустных ребят в гостиную. Посадил их на диванчик и увидел, как Себастьян аккуратно кладет руку на пальцы Калеба. В знак поддержки и участия.
- Если ты не хочешь говорить, мы не настаиваем.
- Мне нужно… выговориться. Просто при Себастьяне, я бы не хотел.
Тот сразу убрал руку и встал, пересел ко мне на подлокотник кресла.
– Я имел в виду, глупое ты создание, что это личное, никто обо мне такого не знает. Даже мать.
- И почему ты все время меня обзываешь? Я ничего не делал. Только сказал, что ты мне нравишься, и все.
- А что я должен был делать? – Чуть повысил голос Калеб. – Улыбнуться и сказать, что ты мне тоже?! Меня бы сожрали, и мать бы убила к черту! – Закричал он.
- Ты бы мог промолчать и улыбнуться. – Тихо со слезами на глазах прошептал мальчик. Я обнял его, и он оказался у меня на коленях.
– Просто промолчать…
- Я не мог промолчать. – Немного спокойней. – Я просто не мог!
- Защищая свой статус и свою репутацию, ты разрушил чужую жизнь, Калеб. – Тихо от двери проговорил Кай.
Дрей внес поднос с чашками, поставил на столик. Я взял одну с чаем и протянул Себастьяну. Он обхватил ее тонкими пальчиками и сделал глоток. Олененок.
- Почти разрушил. – Поправил я Кая. – На самом деле, я тебя очень хорошо понимаю, Калеб. Да, трудно противостоять своей матери. Особенно, когда она совершенно не понимает и не хочет выслушать. Но нападать на человека, влюбленного в тебя, это тоже глупо. Что в итоге?
- Чего мы хотели добиться? – Немного растерянно спросил он.
- Да. Что в итоге, чего вы хотели добиться, нападая каждый день на него?
Он облизнул губы. Кай сел в соседнее кресло, Дрей устроился у него на коленях. Мы ждали.
- Я думал, что, если его переведут, у меня будет меньше проблем.
Я хмыкнул.
- Почему за год нападок тебя не перевели, Себастьян?
Он поднял на меня глаза.
- Потому что я не говорил родителям, что происходит. А с бывшим учителем они так и не переговорили. Если б они начали задавать вопросы, открылась бы настоящая причина. А я не могу сказать своим родителям, что я гей. Это убьет их. И потом они захотят избавиться от этой заразы, а у меня мама христианка страшная, и я представил, что меня ждет, и не смог сказать им, что меня обижают в школе. Синяки и ссадины я скрывал, как мог. – Он перевел дух. – Я только прошу не рассказывать родителям. Я переживу, справлюсь. Я же вижу, он дергается и морщится от моего прикосновения. Я все понимаю.
- Себастьян… - тихо прервал его я, но он покачал головой и не громко, но совершенно по-взрослому продолжил:
- Я понимаю, у него свои причины. Я уважаю их. Я просто сказал, что он мне нравится. Не признался ему ни в чем таком, что могло вызвать такую реакцию у его друзей. Я сделал только одну ошибку, признался при них, но он мог просто сказать, что это шутка и посмеяться вместе с ними. А они все решили просто вынудить меня просить родителей перевестись в другую школу. Но я не могу просить об этом, и причину я уже озвучил. – Он повернулся к замершему на диване Калебу. – Я прошу прощения за свои слова. И прошу прекратить… - Договорить он не смог.
Так как я держал его на руках, почувствовал, как он замер, и как его дыхание стало учащаться. Он нервничал так, что чашка в его ручках стала наклоняться, и я перехватил ее.
- Понятно. – Вдруг сказал Кай. – Джон, у нас тут совершенно классическая ситуация непонимания чужих проблем. – Он внимательно смотрел на Калеба.
- Я понимаю, что у него проблемы. И что он не будет переводиться в другую школу. Но я тоже не могу терпеть его… - Он покачал головой. – Не то. Я ничего не могу сказать ребятам. Им хочется избивать тебя, и я пытаюсь только сдержать их от еще большей агрессии. Ты не можешь рассказать родителям правду о себе, я понимаю, но что делать мне?
- А что бы ты хотел делать? – Спросил Дрей.
- Что? – Не понял Калеб.
- Что бы ты делал, если бы твоя мать понимала тебя? Что бы ты делал, если бы она относилась к твоей ориентации нормально?
В синих глазах Калеба на мгновение промелькнуло неверие и мимолетное счастье. Но тут же ушло.
- Я бы делал то, что хотел.
- Что? – Улыбаясь, спросил Дрей. Мы с Себастьяном очень внимательно слушали. В его шоколадных глазах была тоска. Он думал, что его любовь безответна. И даже не надеялся, что когда-нибудь Калеб ответит ему взаимностью.
- Уехал бы и никогда не возвращался.
- Один? – Подтолкнул его Кай.
- Нет. – Тихо проговорил Калеб. – С тем, кто совершенно не умеет держать язык за зубами. – Опять грубо ответил он.
Мы втроем улыбались, а вот Себастьян не понял, почему мы вдруг развеселились. Калеб покачал головой.
– Я же говорю, он глупый маленький идиот.
Себастьян открыл рот, чтобы возразить, но вдруг замер и тихо, жутко нервничая, спросил:
- Ты серьезно?
Калеб вздохнул.
- Да, и слезь уже с колен нашего учителя английского.
Мы засмеялись. Себастьян аккуратно слез с моих колен и подошел к диванчику. Сел на краешек.
– Боже… - Страдальчески протянул Калеб. – Если наши взрослые позволят, я бы хотел поговорить с ним наедине.
- Только без рук. – Съехидничал Дрей.
Мы вышли на кухню. Я присел на стул, и Дрей встал, облокотившись о стол рядом со мной, Кай начал убирать со стола.
- Как думаешь, что можно сделать с этой мадемуазель Рошетт? – Спросил я, обращаясь к Каю. В это время Дрей медленно прошелся пальчиками себе по низу живота, поднимая майку. Кай хмыкнул.
- Насилие, оно везде насилие, малыш. А здесь у нас присутствует еще и издевательство над несовершеннолетним. Она, конечно, может понести наказание и лишиться прав на ребенка. Но станет ли Калебу от этого лучше? Сомневаюсь.
- Да, в таком случае до совершеннолетия его ждет детский дом. – Тихо проговорил Дрей.
Я протянул руки, обнял его за бедра и немного сместился, так, чтобы он оказался у меня между ног.
– Незавидная участь.
- Но с такой матерью жить еще хуже.
- Возможно, это его испытание. – Наклонившись, мне на ухо прошептал Дрей. – Возможно, он уже решил, чем займется после школы, и в его планы не входит мать, но входит мальчик с оленьими глазами…
- Кай, бросай ты эти тарелки… - Проговорил я в губы моему Золотому Богу. Кай снова хмыкнул.
- Подождите, пока ребят отвезу. Джон, я надеюсь, мы сможем помочь этим мальчишкам. – Он вытер руки и пошел в гостиную.
Я припал к губам Дрея. Лаская его бедра сквозь мягкую кожу брюк. Он застонал и прикусил мне язык, пососал.
- Хочу тебя. – Интимно проговорил он мне, отстраняясь. – Но сначала проводим гостей.
- Ты сегодня решил свести меня с ума? – Не отпуская его.
- А разве ты еще не сошел с ума, малыш? – Он немного повел попкой, и я закусил губу.
– Знаешь, сегодня мы Кая ждать не будем, ладно…
Я поднял на него глаза. Он был такой красивый сейчас, возбужденный, и в золотых озерах можно утонуть.
Прощаясь с ребятами до завтра, я не отпускал от себя Дрея. Кай, ухмыляясь, лишь покачал головой и шепнул мне на ушко:
- Я не обижусь, только не засыпайте без меня.
Я смотрел на немного сконфуженного Калеба и совершенно пьяного от счастья Себастьяна и думал о том, что счастье, оно такое.
Всепоглощающе прекрасное…
Урок восемь. Почти идеально.
Как только за ребятами и Каем закрылась дверь, я прижал Дрея к стене.
- Ммм… кто-то совершенно не может подождать? – Простонал он, когда я впился в его шею.
- Я совершенно не намерен ждать, золотце. – Подхватил Дрея под попку и понес в гостиную, где совсем недавно мы разговаривали с моими учениками. Аккуратно присел на диван, Дрей обхватил меня за бедра ногами в тонкой коже. Обожаю эти брюки, они сидят на нем идеально, как вторая кожа.
Он чуть наклонился и прикусил мочку, часто зашептал:
- Меня переполняет похоть. Я так хочу, чтобы ты мне вставил свои пальцы и поимел меня ими, до тех пор, пока я не кончу. Но еще больше я желаю твой член, сладкий.
- Дрей, замолчи, иначе и пальцев не получишь.
Он хихикнул. От него так приятно пахло, сандал и еле уловимый запах его самого – миндаль. Я обожаю его бархат и одновременно с этим некую жесткость. Я прижал его плотнее к себе за ягодицы и сжал их. Дрей выгнул спину. Застонал.
- Кай разрешил нам его не ждать. И я хочу тебя. – Он качнул бедрами, прижимаясь сильнее, и начал судорожно расстегивать мне пиджак и рубашку. – Ну почему на тебе столько одежды…
Я тихо рассмеялся.
- Ты же меня одевал сегодня.
- Джон, любимый… пожалуйста.
Я накрыл его возбуждение и чуть сжал, погладил. Дрей рыкнул. Стянул с него майку и поцеловал в сосок. Мягко втянул его в рот и поласкал языком бусинку. Прикусил.
Он справился с пуговицами и, наконец, снял с меня пиджак и рубашку, прошелся горячими руками по плечам. Я медленно расстегнул молнию на его брюках и простонал, Дрей был без белья. Он немного отсел и, держась за мои плечи, выгнул спину. Я двумя руками обхватил его член и погладил вверх-вниз. Мягко и не спеша.
Он сжал меня коленями сильнее, а потом упал на бок, на диванчик, утягивая меня за собой. Я подхватил его под спину и накрыл своим телом.
- Разденься. – Тихо попросил он. Это еще одна особенность Дрея Брауна. Когда он сильно возбужден, становится очень тихим. Я привстал и снял брюки вместе с бельем и носками. «Разденься» - это значит: сними все, Джон. Я помню, как смеялся, когда он, надув губки, предъявил мне претензии по поводу носков. Дрей стянул с себя свои брюки и остался, наконец, в первозданном виде, судорожно вздохнул и раздвинул ноги. Я сел на диван на колени и наклонился над ним. Золотые глаза переливались, розовые губы приоткрыты, он облизнул их и призывно посмотрел мне в глаза. Сейчас он не хочет не прелюдии, не игр, он просто хочет отдаться мне.
– Хочу. – Шепот.
И я мягко, без резких движений, вошел в жаркое любимое тело. Мы смотрели в глаза друг другу и, делая первый неторопливый толчок, я прошептал:
- Обожаю твои глаза.
- Джон, ты не представляешь, что это для меня… значит.
Плавно и не спеша, чувствуя каждую стеночку и утопая в страсти его горячего тела, я покачивал бедрами. Мы не услышали, как вернулся Кай.
Но нас отвлекла вспышка, еще одна и еще.
- Кай, ты что творишь? – Прошипел Дрей, но я сделал резкий толчок, и он застонал, уже не обращая внимания на то, как его брат фотографирует нас. Обвил меня ногами и руками.
Я подхватил его под поясницу и дернул на себя, сильно и безудержно. Сам не пойму, что посодействовало такому накалу, но темп нарастал, и Дрей лишь кричал и двигался со мной. Я повернул голову и утонул в желтых глазах. Кай, как и обещал, не мешал нам, но улыбался порочно и обещающе.
- Давай! – Закричал Дрей подо мной. И я сделал еще пару толчков и кончил в него. Выскользнул и наклонился, вобрал его член в рот.
– Да!
Несколько глубоких толчков и глотательных движений, и мой Золотой бог кончает мне в ротик. А я, не задумываясь, глотаю.
- Чудесно. – Шепнул он. Я улыбнулся и устроился сверху на нем, положил голову на грудь, чуть пониже сердца. Его сердце стучало, как сумасшедшее. Прикрыл глаза и заслушался – это самая драгоценная музыка.
Кай встал с кресла и присел на пол около нас. Погладил меня по волосам.
- Как отвез мальчиков? – Тихо спросил я.
- Прекрасно. Но, правда, у Калеба будут проблемы, его мать была в бешенстве. Мне даже пришлось поговорить с ней.