Она лениво наблюдала, как пузырьки воздуха отрываются от тела и поднимаются на поверхность воды. Единственный способ в данных условиях сохранить благополучие для себя и Клауса — похоронить этот вопрос в глубинах подсознания. Но приходилось спрашивать себя снова и снова — почему она давно уже не отказалась от помощи Майкла, прежде чем они окончательно обжились в этом старинном доме с эркерами и видом на реку Сакраменто?
Да потому, что плыть по течению всегда легко, отвечала она себе. Большую часть жизни Майкл проводил вдали от дома, но ему не приходило в голову продать его, и, устраивая ее жизнь, он говорил, что глупо будет, если она им не воспользуется. И еще этот дом был родным для Гарри.
— Ладно, пока не родится ребенок, — неохотно согласилась Хелен тогда, словно он предлагал ей нечто неприличное.
Майкл отвернулся, пожав плечами.
— Как пожелаете.
И она поселилась в доме, а Майкл остался жить на городской квартире. Когда Клаусу исполнилось девять месяцев, Майкл уехал в длительную командировку и отсутствовал почти год. С тех пор он появлялся дома редко и на короткий срок, а последние пять лет не приезжал совсем. Хелен поддерживала с ним связь через его поверенного, Сару Перкинс, которая со временем сделалась чем-то вроде ее подруги. Майкл устроил так, чтобы Хелен регулярно получала определенную денежную сумму, и настоял на том, чтобы самому оплачивать содержание дома. Он даже оставил ей небольшой автомобиль.
Поскольку принимать благодеяния было абсолютно не в характере Хелен, она долгое время чувствовала себя не в своей тарелке. Но когда ребенок появился на свет, она поняла, что не в силах содержать себя и сына самостоятельно. Из-за беременности ей пришлось бросить учебу, и специальность она так и не успела приобрести. Работая на полставки, даже получая пособие матери-одиночки, она едва ли сможет обеспечить ребенка всем необходимым. Клаус, хотя и был сейчас абсолютно здоров, в раннем детстве переболел всевозможными болезнями. Хелен не переставала удивляться, как справляются в подобных случаях работающие матери-одиночки…
Проявленная к ней Майклом щедрость, очевидно, объяснялась тем, что Клаус был сыном его лучшего друга, почти младшего брата. Существовал еще фактор, который стоило принять во внимание, — материальная обеспеченность Майкла. Чесмены традиционно занимались пивоварением, и Майкл имел свою долю в семейном бизнесе.
Но Хелен, хотя и позволила себе плыть по течению, все же старалась быть экономной. Никогда она не выходила за рамки выплачиваемой ей суммы, а, начав зарабатывать, настояла на том, чтобы сумма эта была урезана. Изготовлением бумажных змеев она занялась, имея целью хотя бы частично вернуть Майклу его деньги. И она старалась как можно лучше заботиться о доме и со временем полюбила его, как свой собственный. Еще Хелен обнаружила в себе способности садовода, и сад сейчас выглядел лучше, чем когда-либо. И дом, и сад все эти годы давали ей возможность для трудотерапии.
Одно время она получала небольшую денежную помощь от отца, пока он не перебрался в другой штат. Случившееся с единственной дочерью серьезно расстроило его, но Клауса он обожал, регулярно писал ему и каждый год оплачивал дочери и внуку дорогу, чтобы они отдохнули у него летом.
Хелен постепенно привыкала к жизни, которая сложилась далеко не так, как виделось ей когда-то.
3
— Что-то я никак не пойму, — упрямо твердил Клаус полчаса спустя. — Если Майкл вернулся домой, зачем тебе встречаться с кем-то еще?
— Клаус, будь добр, накрой лучше на стол, — ответила Хелен. Она бросила взгляд на часы и заглянула через раскрытую дверь в столовую. — У тебя осталось минут десять.
— Ну и кто он такой, этот малый? — гнул свое Клаус.
Хелен тяжело вздохнула.
— Его зовут Питер Флайк, он музыкант, мы познакомились, когда он купил у меня бумажного змея — того, в виде гоночной машины, ты еще помогал мне его мастерить. Змей ему очень понравился, он купил его племяннику. Мы разговорились, и Питер пригласил меня пообедать с ним, вот и все.
— И на чем он играет? — спросил Клаус настороженно.
— Он… скрипач в филармонии.
— Ма! Вот, значит, к чему все шло. Ты хочешь, чтобы я пиликал на скрипке. Ха! Мартина Уэста заставляют упражняться по часу в день, и это похоже на… можно подумать, что он мучает кошку.
Хелен провела рукой по волосам, разгладила длинное вязаное платье цвета индиго и сказала:
— Любовь к музыке делает человека духовно богаче. Я всегда жалела, что в детстве не училась играть на музыкальных инструментах, и очень не хочу, чтобы ты, став взрослым, пожалел об этом. Значит…
— Ты запретила мне бить в тамтам, который дедушка прислал на Рождество!
— Это другое дело, это не музыка, я просто боялась оглохнуть. — Хелен помешала кипевший на плите суп.
— Ма, мне и так хорошо. Тебе вовсе не обязательно…
— Клаус! — быстро проговорила Хелен. — У меня сегодня и без того тяжелый день. Я собиралась отказаться от встречи с Питером Флайком, но его телефон не отвечал, так что мне ничего не остается, как принять его, а ты немедленно накроешь на стол, потому что я твоя мама, и ты должен меня слушаться. Да? И сегодня ты будешь вести себя как следует, потому что в противном случае я очень сильно рассержусь, и тебе это совсем не понравится.
Клаус усмехнулся.
— Также как тогда, когда тот тип пятился задом и врезался в тебя, и старался доказать, что ты сама виновата?
— Во много раз сильнее. — Она бросила черпак на стол и оглядела платье, не попали ли на него суповые брызги.
— Ладно, успокойся, сейчас накрою.
— А как насчет хорошего поведения?
— Я готов быть пай-мальчиком, если ты поймешь, что не обязательно приводить домой всяких идиотов, чтобы они обогащали мою жизнь.
И он скрылся в столовой. Хелен снова взялась за черпак, и в этот момент через дверь, ведущую в сад, вошел Майкл Чесмен. По веселому выражению его лица она поняла, что он все слышал.
— Только никаких комментариев, — мрачно предупредила Хелен.
— Хорошо. — Майкл поставил на стол коробку и вынул оттуда охлажденную бутылку вина. — Ваш винный погреб пустует, вот я и проехался до магазина. — Он подошел к столу, выдвинул ящик и достал штопор. Через две минуты он протянул ей бокал вина, а себе налил пива.
Хелен посмотрела на бледно-золотистую жидкость в хрустале, зажмурилась и с наслаждением сделала глоток.
— Вы не могли бы еще устроить так, чтобы… — Она запнулась. — Чтобы на сегодняшний вечер я перенеслась в Африку или еще лучше на луну?
Майкл Чесмен стоял рядом, опираясь на стол, его лицо все еще сохраняло лукавое выражение. Он успел переодеться, побриться, в его облике было нечто необъяснимо успокаивающее. Но у нее отчего-то вдруг пробежали по спине мурашки.
— К сожалению, не могу, но все может обернуться не так плохо. Едва ли в городе два скрипача по имени Питер Флайк.
Хелен удивленно приоткрыла рот.
— Вы его знаете?
— О да, много лет. И едва ли он… — Майкл оглядел ее с головы до ног. — …Мужчина вашего типа.
Хелен сделала большой глоток.
— Прежде, чем вы поясните, что имеете в виду…
— Питер Флайк — гей.
— Что? Но зачем ему понадобилось приглашать меня на ленч и приходить на ужин? Вы что-то перепутали…
— Вы ему понравились, его заинтересовали ваши бумажные змеи… В конце концов, вы могли просто подружиться. Но если бы вы стали рассчитывать на его ухаживания… — Он снова пожал плечами. — Это уже другое дело.
Хелен едва не подавилась вином.
— С чего это вы взялись строить подобные предположения? — подозрительно спросила она.
Майкл указал на холодильник.
— Дело в новой прическе, которая вам очень к лицу. Клаус еще сказал, что вы, как правило, не красите ногти…
Хелен допила бокал и протянула его Майклу.
— Я выпью еще.
— Разумно ли это? Я хотел сказать, так сразу.
— Это самое разумное, что я сделала за последнее время, Майкл Чесмен, — заявила она. — Я пополнила список моих знакомых мужчин: помешанный на дикой природе, художник с манией величия, самодовольный напыщенный наставник молодежи — и вот теперь «голубой» скрипач!
Он снова наполнил ее бокал.
— А как насчет парня, который платил Клаусу за что, чтобы тот не попадался ему на глаза?
Хелен взглянула на него поверх бокала.
— Он был женат. Я этого не знала, но потом… Впрочем, не стану утомлять вас подробностями.
— Хелен… — Майкл начал тихо смеяться, и тут зазвонил телефон.
Хелен взяла трубку, послушала и произнесла:
— Нет-нет, не волнуйтесь, все в порядке.
— Питер не придет? — предположил Майкл.
— Да, — подтвердила Хелен. — Вы не знаете, какой дурой я себя чувствую. В каком нелепом положении я могла оказаться… Слава Богу, у него через пару дней состоится концерт, и дирижер на сегодняшний вечер назначил внеплановую репетицию — я готова расцеловать его за это!
Она закружилась по комнате и чмокнула в макушку вошедшего в кухню Клауса. Тот поморщился.
— Что это с тобой, ма?
— Мы можем расслабиться, малыш. Мистер Флайк сегодня не сумеет к нам выбраться.
— Здорово! — откликнулся Клаус. — Значит, мы останемся втроем.
— Ну, я не совсем это имела в виду… Он очень приятный человек, и я не прочь увидеться с ним снова… — Она застыла на месте, потому что в дверь позвонили. — Наверное, это кто-то из твоих друзей, Клаус. Спроси, не захочет ли он с нами поужинать, еды у нас больше, чем достаточно.
Но стоило мальчику исчезнуть за дверью, как она торопливо прошептала Майклу:
— Знаете, у нас могут возникнуть трудности.
— С Клаусом?
— Да. Вы слышали, что он сказал перед этим?
— Слышал. А вы согласились бы на такой вариант, Хелен?
Она внезапно почувствовала, что ей не хватает воздуха.
— Вы предлагаете… Вы понимаете, что именно вы предлагаете?
— Я предлагаю помощь, в которой вы нуждаетесь. — Он замолчал, услышав, как в соседней комнате Клаус разговаривает со своим приятелем. — Поговорим потом.
Но это «потом» оказалось возможным только через неделю, потому что вечером, когда Клаус лег спать, Майкл пожаловался на головную боль — видимо, давал о себе знать многочасовой перелет. Он извинился и попросил ее отложить разговор до утра. Хелен с готовностью согласилась и посоветовала ему немедленно отправиться в постель.
На другое утро, когда Майкл не спустился к завтраку, она решила проверить, все ли в порядке. Его спальня была погружена в полумрак, в ней царила полнейшая тишина. Хелен уже собиралась прикрыть дверь и оставить его спать дальше, но вдруг услышала стон. Она подошла к окну и подняла штору. Ее ожидало далеко не утешительное зрелище. Постель Майкла была перевернута вверх дном, словно он ворочался и метался всю ночь напролет, а сам Майкл выглядел далеко не лучшим образом. Веки отекли, лицо покраснело, его явно лихорадило.
— Майкл, что случилось? — с тревогой спросила она.
Он уставился на нее, рассеянно мигая, затем тяжело уронил голову на руки с невольным стоном.
— Думаю, надо позвать врача, — сказала она озабоченно.
— Я сам врач.
— Конечно, но все же…
— Это заурядный грипп, Хелен. — Он откинулся на подушки и закрыл глаза.
— Вы так уверены? — Она приблизилась к кровати и вгляделась в него. Лоб Майкла покрывали бисеринки пота.
— Я видел множество случаев малярии, холеры, желтой лихорадки и прочих тропических болезней за последние пять лет, чтобы уметь распознать разницу. Несколько дней я провел в Иоганнесбурге с друзьями — один из них как раз болел, там сейчас свирепствует грипп.
— Вы не считаете, что все же стоит сдать кровь на анализ, — быстро сказала она, — для перестраховки?
Он сморщился.
— Будь по-вашему.
— Я скоро вернусь. — И она с озабоченным видом поспешила вниз.
К тому времени, когда пришел врач, Хелен помогла Майклу дойти до душевой, перестелила его постель и приготовила горячий чай с лимоном — аппетит у него отсутствовал.
Врач склонялся к мнению, что коллега прав, и у него грипп, симптомы которого, возможно, усугубила смена часовых поясов. Но он полагал также, что меры предосторожности не помешают. Он взял у Майкла кровь и настоятельно рекомендовал соблюдать строгий постельный режим. Хелен он велел почаще давать больному пить.
В последующие два дня Майкл в основном спал, ел совсем мало, безропотно сносил заботы Хелен, добросовестно пытавшейся обеспечить ему максимум уюта и покоя.
На третье утро, когда она принесла завтрак, он сел и отчетливо выругался.
— Простите? — Хелен застыла с подносом в руках.
— Это я не по вашему адресу, — сказал Майкл поспешно. — Мой несчастный саквояж — он так и не объявился?
Хелен поставила поднос ему на колени, взяла чашку кофе, приготовленную для себя, и села в кресло.
— Нет, я совсем о нем забыла. Разве… — нахмурилась она, — там было что-нибудь важное? Обычно люди берут с собой книжки, туалетные принадлежности, всякую мелочь…
— Обычно люди… — Он скептически оглядел ее фигурку, одетую в желтое льняное платье, — берут с собой то, что не хотят сдавать в багажное отделение.
— Например? — Она вскинула брови и посмотрела на дорожную сумку, которую он привез домой по ошибке. Она стояла в ногах кровати. Хелен раскрыла ее.
— Я заглядывал туда уже раз десять — там нет ничего, что могло бы указать на адрес владельца, — сказал он с досадой.
Хелен пожала плечами и, предмет за предметом, принялась выкладывать содержимое на кровать. Там были книга, два журнала, косметичка, маленький плюшевый мишка — детская игрушка или талисман, флакончик духов и фотоаппарат. В косметичке лежала довольно дорогая косметика.
— Этот ваш сосед, который мог захватить ваши вещи по ошибке, был… женщиной?
— Да, — буркнул Майкл.
Очевидно, соседка Майкла чем-то ему досадила.
— У нее-то в сумке ничего жизненно необходимого нет, — заметила Хелен.
— Зато у меня было! Папка с данными исследований, очень важная. — Он тоскливо взглянул на нее.
Хелен несколько мгновений пыталась справиться со своими инстинктами. Майкл Чесмен обычно был воплощением энергии, но за последние несколько дней она узнала его с другой стороны. Его болезнь несколько упростила их отношения в том смысле, что она частенько заходила к нему в одной пижаме. Он усиленно старался быть терпеливым и благодарным больным, и она проникалась к нему все большей симпатией.
Сейчас, например, ей больше всего хотелось обнять его и умолять не волноваться, потому что она во что бы то ни стало разыщет саквояж…
Хелен откашлялась:
— Хорошо, сообщите мне все подробности, и я свяжусь с авиакомпанией. Вы знаете ее имя?
— Энн Шелл. Мне нужен ее адрес. — Он посмотрел на поднос и заметил, что Хелен приготовила ему на завтрак омлет с пряностями. Рядом стоял стакан свежевыжатого апельсинового сока и кружка натурального кофе. Впервые за последние дни Майкл почувствовал, что проголодался.
— Не знаю, как мне благодарить вас, Хелен, и простите, если выглядело так, словно я выругался в ваш адрес.
— Не стесняйтесь, — пробормотала она. Майкл улыбнулся в ответ — всего лишь в четверть силы своего обаяния, и Хелен подавила внутренний трепет. — Я сегодня же займусь вашим делом, вот только сейчас мне придется сходить на работу. Вы обойдетесь без меня? Эти дни я договаривалась, чтобы меня подменяла коллега, но сегодня…
— Все хорошо, Хелен. — Он взял ее за руку. — Огромное вам спасибо, вы молодец.
О Боже, в отчаянии думала Хелен, собираясь на работу и продолжая ощущать прикосновение его руки, еще несколько подобных моментов — и я пропала.
Только вечером Хелен смогла доложить Майклу о результатах поисков исчезнувшего саквояжа. Но сначала она приготовила чай и отнесла его к нему в спальню.
— Нужно иметь стальные нервы, чтобы заниматься подобными делами, — говорила она ворчливо. — Они постоянно предлагают вам подождать и отключаются, или обещают перезвонить, и не перезванивают. Короче, суть такова, что они не имеют права сообщать имена и адреса пассажиров, но делают все возможное, чтобы разыскать особу, которая занимала соседнее с вами место. Но они в некотором затруднении — никто больше не обращался по поводу перепутанных вещей.