Доминик помогла Дастину встать на ноги и проводила его в кабинет Патрика. Миссис Дерек уже вернулась из кафетерия и сидела у стола.
— Мистер Хедли будет через минуту, — сказала ей Доминик, с беспокойством прислушиваясь к невнятным препирательствам за дверью процедурной.
Наконец в кабинете появился явно рассерженный Патрик.
— Сестра, мистер Бартон убедил меня, что вы нужны ему на несколько минут, — сказал он, не скрывая своего недовольства. — Если вы не сможете найти мне сестру на сегодня…
— Я вернусь через полчаса, сэр, — заверила Доминик. — А пока попрошу сестру Хэмлин помочь вам.
Доминик попрощалась с мальчиком и с его матерью и, не обращая внимания на хмурое лицо Патрика, вышла из кабинета.
— Я могу уделить тебе двадцать пять минут, — сказала она Конраду, быстро шагая по коридору. — Сначала мы сходим в отделение отоларингологии, потом…
Взяв за руку, Конрад остановил ее.
— Доминик, я вполне могу сам обойти отделения. Мне просто казалось, что ты как старшая медсестра захочешь представить меня сотрудникам.
— Извини. Я еще не привыкла к тому, что большую часть времени мне приходится тратить на решение административных вопросов. Иногда я сожалею о том, что я не рядовая медсестра, которая, сделав свою работу, уходит домой, не ломая голову над организационными проблемами.
Конрад взял ее за подбородок и повернул лицом к себе.
— Ну, слава Богу, королева сошла со своего пьедестала. Я уж думал, что больше не увижу тебя настоящую. Иди, занимайся спокойно своими делами.
Улыбаясь, Конрад пошел дальше по коридору, а Доминик осталась стоять на месте. Она жалела, что не увидит, какими восхищенными взглядами провожают молодые медсестры нового главного врача.
С чего это мне в голову приходят такие глупые мысли? — удивилась Доминик.
3
Доминик прикрыла один глаз, чтобы сконцентрировать зрение на внутренней части уха маленькой пациентки. Вокруг нее сгрудились шестеро студенток выпускного курса медицинского училища. Преподаватель училища мисс Энн Форестер, седовласая дама в черном костюме, строго попросила девушек отойти от пациентки.
— Ничего, мисс Форестер, — сказала Доминик, — пусть посмотрят. Барби, ты ведь не возражаешь, если эти милые сестрички посмотрят на твое ушко, а?
Трехлетняя белокурая крошка, сидевшая на коленях у Доминик, улыбнулась и прошепелявила, что не возражает. Доминик мысленно похвалила себя за то, что девочка, которую она выбрала для демонстрации типичного случая, оказалась примерной пациенткой. Более того, малышка Барбара была из тех детей, которые любили находиться в центре внимания окружающих.
В обязанности старшей медсестры входило помогать преподавателям медучилища в проведении практических занятий. Один из членов жюри, которое утвердило Доминик на ее нынешнюю должность, сказал ей как-то, что выбор остановили на ней, потому что она успела поработать во всех отделениях больницы и ознакомиться с их спецификой. Позднее Доминик имела возможность не раз убедиться в справедливости такого подхода к кадрам, когда ей помимо чисто административного опыта приходилось использовать и практические навыки.
Доминик предложила каждой студентке по очереди осмотреть с помощью прибора состояние ушной раковины Барбары.
— Вы видите белую барабанную перепонку, сестра? — спросила она очередную студентку.
— Да, кажется, вижу, — неуверенно ответила девушка.
— Что именно вы видите?
В дверь кабинета постучали. Мисс Форестер впустила Конрада Бартона. У Доминик почему-то порозовели щеки. С ребенком на руках, в окружении студенток она чувствовала себя уязвимой, но ее выручило воспитание. Она все-таки старалась не забывать о том, что, несмотря на то что Конрад ее старый знакомый и бывший стажер ее отца, сейчас он занимает очень высокий пост. Она просто обязана помнить об этом, если хочет сохранить свою хорошо оплачиваемую работу.
— Это мистер Бартон, сестры, — спокойно представила его Доминик. — Те из вас, кто собирается работать у нас после окончания училища, будут часто встречаться с ним, так как мистер Бартон является главным врачом больницы.
Конрад обаятельно улыбнулся и смиренно попросил:
— Не надо пугать их, сестра. Я не кусаюсь.
Кто-то из студенток хихикнул, в то время как остальные взирали на него в молчаливом восхищении. Доминик вынуждена была признать, что Конрад, одетый в модный серый костюм с иголочки и в начищенные до блеска туфли ручной работы, производил сильное впечатление на женские сердца.
Наверное, попросил шустрого молодого чистильщика обуви на станции сабвея отполировать ему туфли так, чтобы он мог видеть в них отражение своего красивого лица, подумала Доминик. Впрочем, вряд ли Конрад пользуется грязной нью-йоркской подземкой. Скорее всего он ездит на работу на автомобиле из района Манхэттена, оставив дома прелестную молодую жену и пару очаровательных детишек.
Доминик стало раздражать, что за то время, которое он работал здесь, она не узнала ничего нового о его личной жизни. И никто из ее сослуживцев не знал. По слухам, ходившим по больнице, его частная жизнь оставалась для всех загадкой. Неизвестно было даже, где он работал до того, как занял эту престижную должность.
— Вы не возражаете, сестра Барнес, если я побуду здесь недолго? — спросил Конрад. — Мне предстоит сделать отчет о практических занятиях студентов в нашей больнице.
— Нет, разумеется. — Доминик глубоко вздохнула. — Я показывала сестрам, как спринцевать ухо, а затем сюда привели Барбару из отделения неотложной помощи. — Она наклонилась к своей маленькой пациентке и спросила: — Барби, детка, расскажи мистеру Бартону, что ты сделала со своими красивыми красными бусинками?
Девчушка хитро улыбнулась, довольная тем, что снова оказалась в центре всеобщего внимания.
— Я вытащила нитку, чтобы посчитать их, а потом положила одну бусинку в ухо, но она не захотела выходить обратно, и мамочка привезла меня сюда…
— Сестра Барнес, я вижу красную бусинку около барабанной перепонки! — взволнованно воскликнула студентка, осматривавшая ухо Барби.
— Я хочу, чтобы вы все посмотрели, — сказала Доминик, — если ты, Барби, конечно, не против. Тебе удобно сидеть у меня на коленях или ты хочешь пересесть на кушетку?
Девочка обхватила ручонками шею Доминик и заявила, что хочет остаться с ней.
После того как осмотр был закончен, Доминик взяла длинные тонкие щипчики и вынула застрявшую в ухе бусину, после чего подняла ее вверх для всеобщего обозрения.
Конрад стоял, прислонившись к дверному косяку, и, как показалось Доминик, наблюдал за ее действиями с одобрением. Для Доминик было важно, чтобы ему нравилось, как она работает. Очевидно, дело в том, что Конрад ее босс, хотя раньше она никогда не обращала внимания на такого рода условности.
— Спасибо, сестра Барнес! — Голос Конрада перекрыл шушуканье студенток, передававших бусину из рук в руки. — Если у вас будет время перед уходом домой, вы не заглянете ко мне в кабинет?
Доминик быстро прикинула, что ей предстояло сделать в оставшуюся половину дня, и решила, что с ее стороны будет невежливо просить главврача перенести их встречу на утро. Разве такой избалованный мужчина, как Конрад Бартон, сможет понять сложную семейную ситуацию матери-одиночки?
— Разумеется, мистер Бартон, — ответила она без малейшего колебания.
Одна из девушек уронила бусину, и та закатилась под стол. Энн Форестер приказала студенткам достать злополучную бусину. Крошка Барби, очевидно устав быть примерной пациенткой, разразилась вдруг громким плачем.
— Увидимся позже! — бросил Конрад и быстро удалился.
— Мои практические занятия обычно проходят более спокойно, — говорила Доминик, сидя в кабинете Конрада за чашкой кофе.
Он улыбнулся и, откинувшись в кресле, положил ноги на край своего письменного стола. Доминик заметила, что Конрад ослабил узел галстука и выглядит более расслабленным, чем пару часов назад, когда торопливо покидал отделение отоларингологии.
— По-моему, ты справилась великолепно, — похвалил он. — В своем отчете я обязательно буду рекомендовать Доминик Барнес в качестве преподавателя для нашего медучилища.
— Не переусердствуйте, босс!
Доминик рассмеялась, но сразу же спохватившись, внимательно посмотрела на Конрада. Может, она опять ведет себя с ним слишком фамильярно? Но спросить его об этом она не могла. Кроме того, ее рабочий день уже закончился. Доминик взглянула на часы: четверть седьмого. Чак скоро должен быть дома, так как сегодня Джулия в семь часов собиралась уйти куда-то. Доминик надеялась, что Конрад не задержит ее надолго.
— Твой кофе стал гораздо лучше, — заметила она, сделав небольшой глоток.
Конрад рассмеялся, и его смех снова помог Доминик расслабиться. Она тоже откинулась на спинку стула.
— Да уж, тот кофе был хуже некуда. Поэтому я тоже решил приобрести кофеварку. Миссис Тэлбот, кажется, это не понравилось, и она дала мне понять, что я веду себя не так, как подобает вести главному врачу. Очевидно, я должен вызывать сестру, чтобы она готовила кофе или наливала воду в стаканы. Но я сказал ей… — Конрад застенчиво улыбнулся, что было совершенно не характерно для него. — В общем, я ничего не сказал ей, хотя и хотел бы. Женщины, имеющие власть, иногда любят покомандовать, особенно новичками.
Доминик не знала, как реагировать на эту реплику.
— Надеюсь, что к присутствующим это не относится, — наконец нашлась она.
Губы Конрада медленно растянулись в белозубой улыбке, и у Доминик возникло ощущение, что на небе появилось солнышко, которого она долго ждала.
— Разумеется.
Глубокий, чуть хрипловатый голос Конрада вызвал у нее волнение в крови, и она почувствовала, как по спине быстро пробежали приятные мурашки. В воздухе витало обещание чего-то хорошего.
Брось свои мечтания, девочка! Возьми себя в руки!
Доминик уже не раз думала о том, что в последнее время редко встречается со своими друзьями-мужчинами. Она уже стала отвыкать от тех добродушных подшучиваний, которые обычно сопровождают чисто платонические отношения с противоположным полом. Ей определенно следует чаще выходить в свет с кавалерами, так что, если Патрик Хедли пригласит ее на ужин в ближайшее время, она не станет отказываться. Короче говоря, надо встречаться с мужчиной, поровну делить с ним расходы, если он позволит, и при расставании обмениваться невинным дружеским лобзанием, если уж поцелуя никак нельзя избежать.
Но вдруг Доминик поняла, что, прокручивая в голове этот сценарий, она подсознательно имела в виду не Патрика, а Конрада Бартона. И ее это жутко разозлило.
— Боюсь, мне скоро надо будет уйти, — быстро сказала она. — Если бы могли обсудить сейчас, зачем ты вызвал меня…
— Я хотел пригласить тебя на ужин, — сообщил Конрад и, увидев ее округлившиеся от удивления глаза, добавил: — Понимаю, я должен был предупредить тебя заранее, но у меня накопилось много вопросов — о работе, я имею в виду. Ты, вероятно, закончила медучилище при этой больнице, поэтому для меня очень ценно твое знание местных порядков и общей ситуации.
Ага, значит, он проверяет меня! — сообразила Доминик, отметив, что Конрад убрал ноги со стола и затянул узел галстука. Даже голос его изменился, в нем зазвучали начальственные, официальные нотки. Он, вероятно, давал понять, что это будет деловой ужин. Но что касается Доминик, сегодня ни о какой встрече не могло быть и речи.
Она стала нервно теребить металлическую застежку сумки.
— К сожалению, ты действительно поздно сказал мне об этом. Сегодня вечером я занята.
Занята сыном, его другом, кипой белья, которое надо выгладить, кошкой, которая требует к себе внимания, и огромным желанием полежать в горячей ванне перед сном. Кроме того, Конрад приглашает ее, насколько она поняла, на официальный ужин, поэтому эту встречу нельзя рассматривать как свидание с противоположным полом.
— Может, ты посмотришь в своем расписании, когда у тебя ближайший свободный вечер, — легким бесстрастным тоном произнес Конрад. Он снова откинулся в кресле и соединил кончики длинных, красивой формы, пальцев.
Доминик ощутила, как ее опять обдало теплой волной, отчего сердце забилось сильнее. Путь это будет деловое свидание, сказала она себе, но я получу удовольствие, появившись на людях в компании Конрада! Мне будет приятно видеть, с каким восхищением женщины смотрят на моего красивого спутника.
Доминик очень надеялась, что это главная причина, по которой ей захотелось пойти с ним в ресторан.
— Сейчас посмотрю. — Она неторопливо, стараясь не выдать своего волнения, вынула из бокового кармашка сумки записную книжку. — Так… — Доминик сделала вид, что пытается найти свободный вечер, хотя они все были свободными. — Вот, у меня свободный вечер в пятницу.
Такой выбор был сделан ею потому, что Джулия по пятницам всегда была дома. Доминик надеялась, что подруга и в этот раз не изменит привычке.
— Тогда в пятницу, — сказал Конрад, даже не заглянув в свое расписание. — Я знаю, что я свободен, — словно прочитав ее мысли, пояснил он. — Еще не успел влиться в здешнее светское общество.
— Ты говоришь так, словно прибыл с Луны, — с улыбкой сказала Доминик.
Конрад весело рассмеялся.
— Иногда у меня возникает такое чувство. В Нью-Йорке все по-другому, ты не находишь?
— В сравнении с чем?
— С теми местами, где мне приходилось работать, — тихо ответил он.
— А где ты работал до приезда сюда?
— О, я поколесил по свету, после того как ушел из вашей семейной клиники.
Доминик горела желанием узнать об этом периоде жизни Конрада как можно больше, но у нее уже не оставалось ни минуты в запасе.
— Мне бы хотелось услышать о твоей одиссее как-нибудь на досуге. Я тоже поездила немного по всяким местам. Все, я побежала.
Конрад, будто подброшенный пружиной, встал с кресла и подошел к ней.
— Тебя подвезти или ты приехала на машине? Я знаю, что иногда ты добираешься пешком — видел, как ты приходишь на работу утром.
Опять проверка! Доминик не знала, радоваться этому факту или огорчаться.
— Я всегда хожу пешком. В Нью-Йорке трудно водить машину, — пояснила она, а про себя добавила: даже если бы у меня была машина. — Спасибо за предложение, но я не хочу причинять тебе беспокойство. Здесь недалеко.
— Чепуха! Никакого беспокойства для меня в этом нет. Наоборот, я буду даже рад отвезти тебя домой, — возразил Конрад.
— Мне только надо переодеться…
— Хорошо, я подожду тебя в машине. Мне выделили место на стоянке в подземном гараже, в первой секции.
— В привилегированной секции для начальства, — с улыбкой заметила Доминик.
— Вот именно! — Конрад задорно ухмыльнулся. — Кто бы мог подумать, что я достигну таких заоблачных высот, а?
— Забавно, как иногда поворачивается жизнь, пробормотала Доминик, обращаясь скорее к себе, чему к нему, и направилась к двери. — Пять минут, не больше. Я всегда быстро переодеваюсь.
Снимая с себя рабочую форму в своей комнате отдыха, Доминик вдруг почувствовала, как ее охватывает паника. Она вспомнила, в каком беспорядке оставила квартиру, убегая утром на работу. Но затем успокоилась, решив, что не будет приглашать Конрада в дом.
Конрад ждал ее в приземистой серебристого цвета машине. Завидев Доминик, он вышел и галантно открыл для нее дверцу. Садясь в роскошный автомобиль, Доминик постаралась подражать известным моделям, которые поднимали свои длинные ноги так, чтобы продемонстрировать кое-какие достоинства фигуры и в то же время ничего лишнего. И конечно же левой ногой задела рычаг переключения скоростей!
— Ой, извини… — пролепетала она, едва дыша.
Конрад закрыл дверцу с ее стороны и сел за руль. Доминик испытала истинное наслаждение, когда довольно, словно сытый кот, заурчал мощный мотор и машина мягко рванула с места.
— До свидания, мистер Бартон, — почтительно попрощался охранник и отсалютовал по-военному, когда они выезжали из гаража.