* * *
Обычно они встречались на скамейке у спокойной речки в «Parque da Cidade» — тихом сквере между кварталами Сан Конраду и Леблоном.
Первой приехала Сиобан, присела у реки и стала крошить мускусным уткам привезенный с собой хлеб.
— У них, наверное, уже выработался рефлекс, как у собак Павлова, — раздался за ее спиной голос. — Страшно подумать, что произошло бы, если бы ты приехала сюда без хлеба.
— Уверена, они пережили бы это потрясение, Кесей, — с улыбкой ответила Сиобан. Она встала и села на скамейку рядом с ним.
Кесей Морган был высоким угловатым господином лет пятидесяти пяти; в дипломатическом корпусе он служил уже тридцать лет, из них двадцать шесть был оперативным работником ЦРУ. Он закурил и положил пачку обратно в карман пиджака.
— Ну, и к чему вы пришли с нашими коллегами из ЮНАКО?
— К тому же, о чем мы договорились прошлой ночью, — ответила она и рассказала, как прошла утренняя встреча.
— Стало быть, о конверте они не поминали?
Она бросила несколько кусочков хлеба четырем уткам, которые нетерпеливо топтались на берегу.
— Абсолютно. Но это не значит, что они не знают о нем. Помни, мы имеем дело с профессионалами, Кесей.
— Я ни на минуту не забываю об этом, — пробормотал он, сделав еще одну затяжку. — Сегодня утром пришло задание из Лэнгли.
— И что? — спросила она, остро взглянув на него.
— Конверт прибыл вместе с картиной. Более того, завтра вечером на карнавальном приеме Шредера Драго должен встретиться с офицером КГБ и передать ему конверт. Ты должна изъять его. Это единственная возможность.
— Кто конкретно из офицеров КГБ должен встретиться с Драго?
— Этого они не сообщили.
— Ты хочешь сказать, могли бы сообщить? — взорвалась она. — Подумай, Кесей, если Лэнгли знает, что КГБ кого-то послало на встречу с Драго, уж тем более им известно, кто этот человек. К чему эта игра?
— Не наше дело задавать вопросы, — ответил он со вздохом.
— Да, не наше, наш долг тупо повиноваться, — раздраженно констатировала она. — А исполнять их замыслы должна я, конверт для них добывать мне. Если они мне не доверяют, какого черта они завербовали меня?
— Я могу понять твое раздражение...
— Как? Тебе же никогда не приходилось быть в моей роли.
Она немедленно пожалела о том, что сорвалось у нее с языка, и сжала ему руку:
— Прости, Кесей, я не хотела тебя обидеть. Лэнгли заставляет меня иногда работать в таких условиях, что...
— Иногда? Да ты вспомни, хоть когда-нибудь были у тебя благоприятные обстоятельства для выполнения задания!
Она слегка улыбнулась и бросила остатки хлеба в воду.
— Я могу понять, что они не хотят раскрывать содержания конверта, но для меня совершеннейшая загадка, почему они скрывают имя агента, которого направил КГБ. Они же первыми вцепятся мне в глотку, если Драго передаст ему конверт, прежде чем я перехвачу его. Если же я перехвачу конверт, я буду знать, что это за агент. Неужели неясно?
Морган кивнул:
— Я тебя прекрасно понимаю, но, Сиобан, я ничего не могу изменить.
— Позвони в Лэнгли, заставь их подумать.
— Это бесполезно, никто в управлении не знает, кто этот человек.
Она нахмурилась.
— Не понимаю, — сказала она озадаченно.
— Решение было принято на самом высшем уровне, поэтому имя держат в секрете.
— Кем? — спросила она.
— Президентом и директором управления.
— В конце концов не важно, — сказала она в замешательстве. — Но наши люди в КГБ конечно же знают, кто это?
Он покачал головой:
— В КГБ тоже знает только начальство.
— Кесей, что за чертовщина скрывается в этом конверте?
Морган бросил сигарету и раздавил ее ногой.
— Вчера под строжайшим секретом мне кое-что рассказали. Со мной будет все окончено, если что-нибудь просочится наружу, но мы с тобой всегда были откровенны друг с другом и в любом случае, как ты сказала, именно тебе предстоит завладеть конвертом завтра вечером.
Он посмотрел себе под ноги, затем медленно поднял глаза и, глядя ей в лицо, спросил:
— Ты когда-нибудь слышала о программе «Альфа»?
— Да, конечно. Ее содержание знают только несколько человек.
— Включая президента и директора ЦРУ.
— Ты хочешь сказать... — Она подалась вперед, ее глаза изумленно раскрылись.
— Содержание конверта имеет отношение к программе «Альфа», это все, что мне сказали.
— Но как мог такой человек, как Драго, завладеть подобной информацией?
— Больше я ничего не знаю.
Морган поднялся и посмотрел на нее.
— Это идет из самых верхов.
— Каких верхов?
— Ладно, хватит — мне ни разу не приходилось разговаривать с президентом по этому поводу, — ответил он и через газон направился к дороге.
Она улыбнулась и вытряхнула крошки из сумки прямо в середину копошащихся уток.
Глава 8
Когда такси остановилось у клуба «Ривьера» на авениде Виейра Санто рядом с набережной Ипанема, Грэхем уже был весь мокрый. Он взглянул на часы: без двадцати девять. Сиобан сказала, чтобы они были на месте в половине девятого. Но в конце концов здесь это было в порядке вещей — кариоки никогда не отличались пунктуальностью. Он заплатил водителю и выбрался из такси. На нем был черный вечерний костюм, черный галстук и белая рубашка от Кардена, на поиски которой он потратил чуть не полдня. Сабрина, наоборот, занялась своим туалетом перед самым выходом; она надела черное, свободного покроя платье и черное болеро. Она решила ограничиться минимумом украшений — брильянтовые сережки и сверкающее ожерелье; собранные в пучок волосы придавали ей особую утонченность и изящество.
— Прекрасно выглядишь, — нехотя выдавил он, помогая ей выйти из такси.
— Спасибо, — ответила она с улыбкой, понимая, что, возможно, это единственный комплимент, который она услышит сегодня вечером.
— Дай руку.
— Что? — спросила она.
Он протянул ей свою руку.
— Мы же новобрачные, забыла?
Швейцар в ливрее, телосложением и лицом напоминающий боксера, открыл перед ними одну из створок широких стеклянных дверей и вежливо коснулся головного убора, когда они прошли в роскошное фойе. Грэхем подошел к мраморному столу, за которым сидела улыбающаяся девушка. Они представились, и девушка ввела их имена в компьютер, спрятанный под крышкой стола.
— Располагайтесь в креслах, я сейчас вызову мисс Санто Жак и скажу ей о вашем прибытии.
— Спасибо, — ответил Грэхем.
Не успели они устроиться рядышком в креслах, как в конце коридора, ведущего в ресторан, появился Андре Драго. Пока он приближался к ним, они оба вспомнили его портрет, который нарисовал им Ван Дехн: узкое лицо, очки в металлической оправе, бесцветные, прилизанные волосы. Они вспомнили также и о его пристрастии к белому цвету. На нем был белый вечерний пиджак и белый шелковый галстук — только брюки были черные.
Драго представился, его глаза, казалось, никогда не улыбались:
— Пожалуйста, следуйте за мной, мисс Санто Жак ждет вас в казино.
Он подвел их к покрытой красным ковром лестнице.
— Вы знакомы с искусством Бразилии?
Они отрицательно покачали головами.
В середине лестничного пролета Драго остановился и показал на ряд картин слева от них:
— Среди прочих здесь есть Панчетти, Джанира и Ди Кавальканти[20]. — Он улыбнулся. — Естественно, подлинники.
— Вы не искушаете судьбу, так открыто выставив их? — спросила Сабрина.
— Полтора года назад их пытались украсть.
Драго показал гостям на книгу на столе у обитых кожей двустворчатых дверей:
— Вас не затруднит расписаться, мистер Грэхем?
— Нет конечно.
— Воров поймали? — спросила Сабрина.
Драго вытащил из кармана пиджака золотую перьевую ручку, снял колпачок и протянул ее Грэхему. Затем опять повернулся к Сабрине:
— Охранники переусердствовали и пристрелили их на месте. Такая вот трагическая история.
Грэхем расписался в книге и отступил в сторону, пропуская их в дверь. Комната, в которую они попали, была отделана деревом, на стены пошла норвежская сосна, а на потолок — красное дерево, привезенное из Гондураса. Взоры Грэхема и Сабрины невольно обратились к потолку, его отличал сложный геометрический орнамент, освещенный чудесной трехлепестковой люстрой чехословацкого хрусталя.
Драго поднял глаза вверх:
— Ходят слухи, что этот потолок был когда-то в зале летнего дворца короля Педро Второго в Петрополисе[21]. Вряд ли это соответствует действительности, но легенда, во всяком случае, красивая.
Они спустились на несколько ступенек вниз, где, собственно, и находилось казино. Слева стояли столы для игры в кости и рулетку, справа — карточные столы. Бар располагался на подиуме напротив входа.
Сиобан легонько чмокнула их в щеку — традиционное приветствие в Бразилии — и повернулась к Драго:
— Мистер Шредер просил уведомить его о приходе мистера и миссис Грэхем.
Драго холодно взглянул на нее, подошел к столу у стены и что-то шепнул на ухо человеку, который сидел спиной ко входу. Тот что-то ответил, и Драго возвратился к бару.
— Мистер Шредер просит извинить его, он подойдет сразу, как только закончит игру. А пока не выпьете ли чего-нибудь?
— Бокал сухого белого вина, — сказала Сабрина бармену.
— Самого холодного «Перрье», какое только найдется, — попросил Грэхем.
Шредер громко рассмеялся, пожал руки своим партнерам, поднялся и направился к бару. Ему было пятьдесят три года, вся его фигура дышала силой, густая рыжевато-каштановая шевелюра только-только начала седеть на висках. У него были резкие черты лица, орлиный нос, и Сабрина легко представила, почему он пользуется таким успехом у женщин одного с ним круга.
Шредер поднялся по ступенькам, и Сиобан представила своих друзей.
— Надеюсь, Андре не позволил вам скучать, пока меня не было, — сказал Шредер низким голосом и пожал Грэхему руку.
— Он был очень любезен, — ответил Грэхем, бросив взгляд на Драго, который тактично отошел к перилам, где и стоял, сложив руки за спиной.
— Отлично. А вот и ваш заказ.
Шредер подписал счет, поданный официантом.
— Когда вы поженились?
— Вчера, — ответил Грэхем.
— Вчера? — Шредер хлопнул в ладоши. — Это надо отпраздновать. Шампанского!
Драго щелкнул пальцами, подзывая ближайшего официанта:
— Бутылку «Родерер кристал» для мистера Шредера и четыре бокала.
— Уверен, вы с Сиобан старые друзья? — обратился Шредер к Сабрине.
Она поймала взгляд Сиобан и улыбнулась. Они ничего не упустили, когда за ленчем обсуждали подробности своей дружбы. Договорившись о главном, они завалили друг друга вопросами, чтобы убедиться, что знают свои роли. Все должно выглядеть правдоподобно, а значит, их легенда должна быть как можно ближе к реальной жизни.
— Мы познакомились, когда работали фотомоделями в Париже. Кажется, с тех пор прошла вечность. Как давно это было, Сиобан? Десять лет назад?
Сиобан задумчиво перебирала бусинки у себя в волосах.
— Я приехала в Париж... десять лет назад. По-моему, девять лет назад.
— Год мы вместе снимали квартиру, а затем я поехала в Лондон, а Сиобан — в Милан. Мы решили держать связь, но как-то потеряли друг друга.
— А девять лет спустя столкнулись нос к носу у гостиницы «Меридиан», — продолжила Сиобан и коснулась руки Сабрины, как бы приглашая ее к дальнейшему разговору. — И я узнала, что она вышла замуж.
Официант откупорил бутылку шампанского, но Грэхем прикрыл ладонью ближайший к себе бокал:
— Мне не надо, я буду пить «Перрье».
Шредер протянул бокалы Сиобан и Сабрине, затем поднял свой и произнес тост:
— За новобрачных! Вы счастливый человек, мистер Грэхем!
Грэхем улыбнулся:
— Миссис Грэхем дама особенная.
Двусмысленность его слов не ускользнула от Сабрины. Но как-то ответить она не могла, надо было довести игру до конца. Взгляды, бросаемые украдкой, мимолетные улыбки, случайные прикосновения — все было так, как должно было быть у молодоженов.
— Сиобан сказала, что вы занимаетесь перевозками.
— Да, в Нью-Йорке.
Грэхем достал из бумажника свою визитную карточку и протянул ее Шредеру.
— Майк Грэхем, управляющий фирмы «Вайтекер Холэдж», — прочитал Шредер.
— Я купил ее у Джо Вайтекера три года назад, но фирма обладает такой репутацией, что было бы безумием менять название.
— Умный шаг, — сказал Шредер и протянул визитку Драго.
Именно на это и рассчитывал Грэхем. Драго проверит и, обнаружив, что все факты верны, вознесет их еще выше. Фирма по перевозкам «Вайтекер» по существу принадлежала ЮНАКО, выполняя роль ширмы. Таких фирм у ЮНАКО было несколько. Визитные карточки печатались отдельно для каждой фирмы и вручались оперативникам. Большая их часть находилась поблизости от Нью-Йорка и при необходимости можно было подключить около полутора десятка подобных фирм. В действительности в них только несколько человек были связаны с ЮНАКО, остальные служащие оставались в полном неведении о характере своей фирмы, а все доходы благоразумно направлялись на расчетный счет фонда помощи детям при ООН.
Однако Грэхем не знал, что Драго уже навел все справки, лишь только Сиобан позвонила в клуб и сказала, что хотела бы пригласить своих личных гостей. Более того, по своим каналам на Уолл-Стрит он узнал, что фирма «Вайтекер» пользуется солидной репутацией, а ее уставной фонд равен около пяти миллионов долларов. Шредер стремился иметь четкое представление о финансовом положении тех, кто приходит в его клуб: членов клуба он делил на друзей и знакомых, а от кредитоспособности гостей зависело, можно ли их пригласить в казино.
Шредер допил шампанское и поставил бокал на стойку.
— Мистер Грэхем, вы азартный человек?
Грэхем пожал плечами:
— Смотря какие ставки.
— Ставки устанавливаются по желанию игроков. Видите ли, мы играли в блэкджек, и я оставил своих партнеров, чтобы спросить вас и вашу возлюбленную, не хотели бы вы присоединиться к нам?
— Охотно!
— Отлично!
Шредер повернулся к Сабрине и Сиобан:
— Надеюсь, вы тоже получите удовольствие от этого зрелища.
— Разумеется. — Сиобан взглянула на Сабрину. — Это должно быть забавно.
«Забавно?» — подумала про себя Сабрина. Все что угодно, только не забавно. Грэхем будет играть на деньги ЮНАКО и по возвращении в Нью-Йорк ему придется держать ответ перед Колчинским. А так как играть он будет при ней, то ей тоже достанется. Но что она могла сделать? Грэхем никогда не прислушивается к доводам разума, особенно если они исходят от нее.
— Сабрина?
Она подняла глаза на Сиобан:
— Извини, задумалась.
— О деньгах, которые Майк может выиграть? — спросила с усмешкой Сиобан.
Сабрина натянуто улыбнулась, подала руку Грэхему, и они спустились вслед за Шредером в казино.
— И ни слова упрека? — с ноткой сарказма в голосе прошептал Грэхем.
— К чему? Ты же все равно не станешь слушать.
— Нам нужно подыграть Шредеру, если мы хотим, чтобы он нас пригласил на завтрашний прием, ты же знаешь.
— Я знаю, что Сергей сотрет нас в порошок, когда мы вернемся.
— Если я проиграю.
Стол был оборудован на шестерых. Три места уже были заняты.
Шредер представил игроков: майор Алонсо из консульства Чили, Рауль Лажес, местный бизнесмен, француз Гренель.
Драго склонился над плечом Грэхема:
— Крупье даст вам столько фишек, сколько вы попросите, а рассчитаться можете, когда встанете из-за стола.
— Правила Лас-Вегаса действуют и в Рио? — спросил Грэхем, не глядя на Драго.
— Разумеется, но здесь частный клуб, — улыбаясь, ответил Драго. — Мистер Шредер может вводить свои собственные правила, при условии, что они не противоречат международным правилам игры в блэкджек.
— Прикуп пятой карты в клубе принят?
— Да, — ответил Драго.