Несколько лет назад у него были неприятности — его партнеры решили, что смогут обойтись без него. Они нанесли ряд чувствительных ударов и готовились окончательно вывести его из игры. Кто-то порекомендовал ему обратиться ко мне. По моему совету Джек сделал вид, что капитулировал, и, когда его противники уже пожимали друг другу руки, торжествуя победу, мы сделали ответные ходы. Партия окончилась в пользу Джека, и он об этом не забыл.
Увидев меня, он выскочил из-за стола. Мы встретились примерно посередине кабинета, пол которого украшал ковер площадью с добрых пол-акра. Я познакомил его с Мейером.
— Мистер Мейер, — сказал Джек, задрав голову, — знаете ли вы, что этот юноша спас мне жизнь, а? Парочка сволочей в черных галстуках едва не слопала папашу Карло, как спелый банан! На Тревиса они даже не взглянули, и зря! Когда мы вышвырнули их отсюда, у них остались только их вонючие черные галстуки. Так-то, сэр. А теперь этот молодчик является к старому Карло, только если ему что-то понадобилось. Что тебе нужно на этот раз, стервец? Голову Джека Карло? Ты ее получишь!
— Ты не поверишь, Мейер, — ответил я подобающим образом, — но у этого энергичного юнца уже двадцать два внука.
— Двадцать три, — поправил Джек. — Если не ошибаюсь, конечно. Но ни один не носит моего имени, черт возьми! Шесть дочерей, некому передать имя. Разве что племяннику. Сущий гений — даже если я позволяю ему только выкидывать мусор из корзин, это обходится мне в тысячу в час. К черту этого мерзавца. Садитесь, джентльмены, я отключил все телефоны, нам никто не помешает.
Я изложил Джеку нашу просьбу и показал фотографии. Некоторое время он молча разглядывал их, выпятив губы.
— Вы сказали — очаровательная? — наконец произнес он, откинувшись на спинку кресла. — Да, действительно — правильный овал, приятные черты. Великолепные большие глаза. Восточная кровь, да? Но чем дольше я всматриваюсь, тем больше она напоминает мне дикую кошку. Можете ли вы назвать рост, вес, объем груди и прочее?
— Пять футов семь дюймов. Сто двадцать — сто двадцать пять фунтов.
— Тело профессиональной танцовщицы, — добавил Мейер.
— Понятно, — кивнул Джек. — Есть одна подходящая малышка. Пять футов, сто фунтов — то есть пониже и полегче вашей. Но на расстоянии будет незаметно. Кстати, на какое освещение вы рассчитываете?
— Дневной свет.
— Дистанция?
— Думаю, около ста футов.
— Та-а-ак, — протянул он. — Значит, черты лица тоже имеют значение. — Джек задумался, затем нажал на одну из кнопок на пульте. — Лиз, принеси мне альбом в зеленом переплете.
Через минуту внушительного вида альбом уже лежал перед Джеком. Каждая фотография была вложена в целлофановый конверт и сопровождалась несколькими строками информации. Джек переворачивал листы, ни на одном не задерживаясь.
— Ага, вот, — сказал он наконец, остановившись. Сравнив фотографию Эвы со снимком из альбома, он удовлетворенно кивнул.
— То, что надо.
Мы с Мейером наклонились над альбомом, едва не столкнувшись лбами, и удивленно воззрились на фото кареглазой улыбающейся блондинки.
— Это как понимать? — спросил я.
Джек встал, перегнулся через стол и, тяжело вздохнув, объяснил:
— Посмотрите внимательно. Одни и те же черты лица. Нос, рот, высокие скулы. Одинаковый разрез глаз. Остальное сделает Кретовски, наш гример. Тебя смущает цвет волос? У меня примерно две тысячи париков. Прочти, что там написано.
— Мисс Мерримей Лэйн. Двадцать три года. Пять футов семь дюймов. Сто двадцать три фунта. Исполнительница восточных, акробатических, характерных и экзотических танцев, — прочитал я.
— Понятно? — сказал Джек. — Танцовщица, умеет управлять своим телом, ей легче будет сымитировать походку, осанку, жесты. Вопрос только в том, здесь ли она. Выступления у них кончились пятнадцатого мая. — Он продиктовал секретарше номер. Через несколько минут тренькнул звонок.
— Мерримей, солнышко! — пропел Джек, взяв трубку. — Ты сейчас ничем не занята? Ты нужна мне на пару дней. — Выслушав ответ, он подмигнул мне. — Деточка, я выжму из клиента все до последнего цента. Нет, дорогая, ни петь, ни танцевать не придется. Ласточка моя, обмотай вокруг себя какую-нибудь тряпку, ныряй в такси и будь здесь через двадцать минут. Ты делаешь мне большое одолжение. Я это учту, моя прелесть.
Он повесил трубку и велел секретарше через полчаса доставить к нему Кретовски, живого или мертвого.
— Мальчики, вы получите все, что вам надо: руки, ноги, голову. Но все это нужно вернуть в целости и сохранности, ясно?
— Джек, ты мог бы этого не говорить.
— Извини, я только напомнил.
— Она начнет работать в восемь утра во вторник. Но я хочу за эти два дня ввести ее в курс дела. Надеюсь, что в среду она уже будет дома. Пять сотен плюс расходы ее устроит?
— Зимой ты бы так легко не отделался. Но для июня это приличная цена.
Открылась дверь, секретарша доложила, что пришла мисс Лэйн, и в комнату впорхнуло белокурое создание в невообразимо коротком оранжевом сарафане, белых перчатках и оранжевой шляпке, чудом державшейся на макушке. Поприветствовав нас радостным возгласом, она подплыла к Джеку, чмокнула его в щеку и только после этого, взмахнув чудовищными приклеенными ресницами, выжидающе взглянула на нас.
— Тот, что повыше, дорогая, — Тревис Мак-Ги, мой лучший друг. Я доверил бы ему любую из моих обожаемых дочерей, не задумываясь. Поэтому, прошу тебя, не удивляйся и не беспокойся, о чем бы он тебя ни попросил. — Джек тонко улыбнулся. — Его приятель — мистер Мейер. Я хочу сказать вам, джентльмены, что эта красивая юная леди — одна из самых крепких профессионалок, настоящая трудяга. Я надеюсь, ты понимаешь, свет моего сердца, что нужно будет держать рот на замочке после того, как ты выполнишь эту работу? А теперь, друзья мои, я отправляюсь вниз, там меня ждут, так что вы можете оставаться здесь. Располагайтесь поудобнее, времени у вас достаточно. Как только придет Кретовски, Лиз его впустит.
— Извини, Джек, не могла бы она попридержать его, пока мы обсудим то, что ему не обязательно знать?
— Ради бога. Сейчас я ей скажу.
Когда дверь за Джеком закрылась, Мерримей сказала:
— Что ж, звучит весьма таинственно. Что от меня требуется?
— Вас должны спутать вот с этой девушкой, — объяснил я, передавая ей снимки. — Днем, но с достаточно большого расстояния.
Она с интересом рассматривала фотографии.
— Гм-м. Как если бы моя мать вышла замуж за китайца. Размеры совпадают?
— Практически полностью.
— Наверно, если я спрошу, зачем это нужно, вы не ответите?
— Ее пытались убить, — сказал я, помедлив. — Но чудом ей удалось спастись. Убийцы не знали об этом, и, когда они увидели ее, это было для них весьма неприятным потрясением. Во второй раз они предусмотрели любые неожиданности. Мы рассчитываем, что когда один из них снова увидит ее… мы сможем использовать его реакцию для разоблачения всей шайки.
Судя по всему, такого поворота событий она никак не ожидала.
— А-а-а… Не может ли случиться так, что это окажется неприятным потрясением для меня? — выдавила она, поеживаясь.
— Мы гарантируем вашу безопасность. Все роли будут расписаны заранее. У него не будет никакой возможности навредить вам. Если вы сомневаетесь, еще не поздно отказаться. Более того, вы можете отказаться в любой момент и все равно получите пятьсот долларов.
Она снова перебрала фотографии.
— А она очень яркая, интересная. Только зачем она так кривляется? Вы можете описать ее походку, жесты?
— Да. Мы — я и мистер Мейер — провели с ней два дня.
— Ей было лет двадцать пять?
— Двадцать шесть.
— Чем она занималась?
— Последние двенадцать лет она была профессиональной проституткой.
— Двенадцать лет?.. — Мерримей удивленно приподняла брови.
— Да. Это не такая уж редкость.
— Ну, что ж, — она нерешительно пожала плечами, — если я могу в случае чего дать задний ход… Посмотрим, что сможет сделать гример.
— Она плохо переносила солнце, — подал голос Мейер, — поэтому кожа у нее была совсем светлая.
— Это не проблема. А одежда?
— Мне кажется, пусть она будет одета так же, как во время первого покушения, — предложил Мейер. Я кивнул. — Мисс Лэйн, на ней была блузка из натурального шелка кремового цвета и трикотажная юбка на пуговицах.
— Думаю, в гардеробной у Джека найдется что-нибудь подходящее. Сколько у нас времени в запасе?
— Премьера должна состояться во вторник утром.
— О, до вторника я и сама куплю все, что нужно. Вы оплачиваете расходы?
— Конечно!
К пяти часам мы были готовы продемонстрировать Джеку свои достижения. Мерримей отправилась освежать грим, а мы сразу зашли в кабинет.
— Мистер Карло, вы даже не представляете, каким сокровищем владеете, — с порога заявил Мейер. — Фантастическая девушка! Она выжала из нас всю информацию до последней капли. Походка, жесты, взгляды — все! Она даже работала над голосом, хотя мы предупредили, что это не понадобится, но она сказала, что это поможет ей полностью почувствовать себя той женщиной! Тревис, мы должны увеличить ее вознаграждение.
— Согласен.
В дверь постучали — и вошла… Эва.
Это была ее походка, плавная, кошачья, бедра немного покачиваются, носки слегка повернуты внутрь. Это был ее взгляд исподлобья, рассеянный, но в то же время вызывающий, ее бледная кожа, ее манера отбрасывать назад копну темных волос. Мерримей и Кретовски совершили чудо, и только цвет бархатистых темно-карих глаз выдавал подмену.
Она остановилась перед столом, уперев руку в бедро.
— Мне сказали, что вы хотите меня видеть, мальчики? — проговорила она низким, тягучим голосом. — Я — Эванджелина Беллемер, для вас — Эва. Какого черта вы заставили меня болтаться тут весь день? Трев, милый, по крайней мере дай мне выпить. Самое подходящее время, чтобы промочить горло глотком бурбона.
Она плюхнулась в кресло и провела кончиком языка по нижней губе. Это движение я наблюдал по меньшей мере сорок раз — в исполнении Эвы.
Конечно, это не была Эва — но она была так пронзительно похожа, так близка к оригиналу, что у меня сдавило горло. Я не думал, что это будет так тяжело.
Джек схватил лист бумаги, нацарапал что-то, сложил и протянул Мерримей.
— Деточка, здесь написано только одно слово. Оно всю жизнь значило для меня очень много. Я осел, я дурак, я слепец! Как я мог не видеть?! Это слово будет немедленно вписано в первую строчку твоего досье. Возьми, девочка. Джек Карло снимает перед тобой шляпу.
Мерримей развернула бумажку. Что-то на секунду вспыхнуло у нее в глазах, но из роли она не вышла.
— Актриса! — улыбнулась она насмешливой улыбкой Эвы. — Актриса? Ха, где вы были раньше? Послушайте, он хочет провернуть трюк на пятьсот долларов и еще удивляется!
— Нет, вы только посмотрите! — расхохотался Джек, разводя руками.
— Джек, дорогой, не надо, — сказала она уже совсем другим голосом, — а то я расплачусь и глаза потекут. Весь день… весь день мне почему-то хочется плакать. Мне так жалко эту несчастную, непутевую Эву… А сейчас, когда я услышала ваши слова, Джек… Я так счастлива! О, черт, да что же это со мной?! — всхлипнув, она выскочила за дверь.
— Пожалуй, мы можем использовать ее и на более близком расстоянии, — заметил я.
— Еще чего! — Джек стукнул кулаком по столу. — Не вздумай подвергать девочку опасности. Отвечаешь головой! Клянусь честью, я сделаю из нее звезду! Она трудолюбива, она приучена к дисциплине, фотогенична. Если только она не растеряется на площадке — это будет нечто! Нужно будет устроить ей пробу. Я уже вижу эту сцену: она весела, танцует, смеется, и тут приходит ее друг и говорит ей что-то, что разбивает ее сердце. Она не может поверить. Она пытается обратить все в шутку. Глаза наполняются слезами. Крупный план. — Он снова ударил по столу. — Черт возьми! Вот так крутишься, как белка в колесе, и нет времени рассмотреть собственных людей. Я сделаю ее на пару лет моложе. Мерримей Лэйн. Звучит неплохо.
Он проводил нас до лифта, рассеянно пожал руки и пожелал успеха, но мысли его витали уже где-то далеко.
— Она действительно так хороша? — спросил я у Мейера.
— Великолепна.
11
В понедельник, в десять тридцать утра, мы с Мейером вылезли из такси в центре Нассау, на Бей-Стрит.
Бей-Стрит — одна из самых оживленных торговых улиц в мире. Замирает она только в разгар лета, когда из-за жары прекращаются круизные рейсы и ослабевает поток туристов. Тогда Бей-Стрит погружается в спячку. Зевают темнокожие продавщицы, дремлют шоферы такси, клюют носом швейцары, официанты и бармены.
Выяснив, что «Моника Д.» прибудет не раньше часа, мы с Мейером оставили свой скромный багаж в отеле «Принц Георг» и отправились в поход по магазинам. Мы искали какой-нибудь изысканный сувенир для Анса Терри и его дамы — что-нибудь такое, что направило бы их мысли в нужное нам русло. Правда, Мейер сомневался, что их можно будет так легко расшевелить, но я сохранял оптимизм.
Именно Мейер обратил мое внимание на витрину с куклами. Магазин назывался «Копи царя Соломона». Там были куклы, изображавшие представителей всех наций. Кукла-японка чем-то напоминала Эву, несмотря на гладко причесанные волосы и кимоно. Мы купили ее, а также моток проволоки, набор для начинающего скульптора и напильник.
Оставшееся время мы провели в приятном прохладном сумраке бара «Карлтон». Дождавшись, когда бармен отошел подальше, Мейер признался:
— Что-то я нервничаю. Слишком уж далеко все это от экономической теории.
— Давай разработаем легенду. Мейер и Мак-Ги не знакомы, прибыли сюда порознь. У Мейера были какие-то дела в Управлении развития Нассау. Скажем, консультации по налогообложению, или по изменению структуры корпораций, или еще по какой-нибудь чертовщине. Мак-Ги возвращается из Парадиз-Бич. Мы встретились на Бей-Стрит и случайно познакомились в ожидании теплохода. Ты — жутко занудный и надоедливый тип, а я предпочел бы приударить за какой-нибудь милашкой. Поэтому я постараюсь сбагрить тебя кому-нибудь. Ну, например, Ансу Терри, а сам в это время уединюсь с его красавицей женой. Или наоборот, ты направишь свое неотразимое обаяние на нее, а я в это время отвлеку его. Идет? — Болтая таким образом, я, в основном, старался отвлечь Мейера. По своему опыту я знал, что все грандиозные планы в делах такого рода, как правило, бесполезны. Действовать придется экспромтом. — Во всяком случае, Мейер, наша цель — создать у них стойкое впечатление, что что-то в этом мире складывается не так, как бы им хотелось.
— Я не думаю, что они похожи на пансионерок из института благородных девиц.
— Конечно, нет. Это безжалостные, хладнокровные убийцы. Но и они будут озадачены, столкнувшись с чем-то необъяснимым, почти сверхъестественным.
— Сверхъестественным — это уж ты, пожалуй, загнул, — покачал головой Мейер.
«Моника Д.», расцвеченная флажками и вымпелами, как новогодняя елка, медленно подошла к причалу. На палубах уже толпились пассажиры, предвкушая последнюю в этом рейсе порцию экзотики. Несколько такси ожидало тех, кто, не желая ограничиться Бей-Стрит, заказал экскурсии по острову.
Наконец был подан трап, и галдящая, хохочущая толпа потянулась на берег. Возглавили ее несколько краснолицых матрон, из тех, кто всегда первыми врывается на дешевые распродажи. Почему-то они уверены, что узкие белые шорты идут к их пышным ляжкам.
Обычно большую часть пассажиров на таких рейсах составляют дамочки в возрасте. Переженив детей, они наконец решают в кои-то веки «отдохнуть по-человечески» и рьяно начинают наверстывать упущенное: посещают послеобеденные уроки танцев, жарятся на солнце, участвуют во всех играх, конкурсах и экскурсиях, переодеваются к обеду, поглощают без разбора тонны еды и напитков, обсуждают наряды других женщин, пишут и отправляют открытки всем знакомым.