— Ты хочешь поиздеваться надо мной? — крикнул он, когда был уже наверху. — Убрать лестницу и требовать возмездия за причинение тебе неудобства?
Саша весело засмеялась над его словами, отодвигая сомнения в самый дальний уголок своей головы. Как говорила одна всем известная героиня — она подумает об этом завтра!
— Что ты потребуешь? Золотую бутсу [5]? Золотой мяч [6]?
Она снова засмеялась, мотая головой и разбрасывая волосы в разные стороны.
— Золотую перчатку [9]!
Александра начала взбираться по лестнице, забавляясь их спором.
— Но у меня, ее нет, — возмутился Максим.
— Я знаю! Потому и требую.
Максим сощурил глаза и продолжал дурашливо возмущаться.
— Да ты коварна, Александра Доминская!
Саша преодолела последние ступеньки и стала на деревянный пол рядом с ним. Уперев руки в бока, она сказала:
— Да, я такая!
Ковалев, не задумываясь, поднял ее на руки и легонько забросил на большой стог сена. Сашка забарахталась, пытаясь выбраться.
— Ах, так! — протянула она, стараясь, чтобы ее голос звучал зловеще. Понимала, что против Макса у нее, в общем-то, шансов нет выиграть в честном бою. Поэтому она встала и, с разбегу налетев на хохочущего Максима и захватив врасплох, завалила его на пол, устланный сеном. Она хотела его пощекотать, но заметила, что он как-то странно затих.
Взглянуть ему в лицо она так и не успела. Максим изловчившись, поменял позицию, и теперь уже он был сверху, вдавливая Сашку в ароматное сено.
— Попалась, — с надрывом прошептал он. Его голос звучал низко и хрипло, выдавая волнение. У Сашки побежали мурашки по коже, и она лишь успела поймать глазами его решительный, горячий взгляд, прежде чем он припал к ней в жарком поцелуе. Язык яростно ворвался в недра ее рта, вынуждая покориться, подчиниться. Саша руками уперлась ему в грудь, выражая слабый протест. Но чем дольше Макс Сашку целовал, тем слабее становилось ее сопротивление. И в следующее мгновение она уже обнимала его за шею, притягивая к себе еще ближе.
На сеновале слышались возня и хриплые стоны, прерываемые бессвязными словами.
Сашка чувствовала жар его упругого тела, и это еще больше заводило, распаляя в ее теле ответный огонь. Его твердая плоть упиралась ей в низ живота, сводя ее с ума. Она поддалась к нему всем телом и потерлась о его пенис.
— Боже, — не отрываясь, выдохнул Максим ей в губы и руками развел ее бедра, так чтобы член уперся в ее промежность, вызывая чувство острого наслаждения. И одновременно сожаления из-за мешавшей им одежды.
Словно прочитав мысли Саши, Максим, на секунду оторвавшись, приподнял ее и освободил от футболки и шорт. Она осталась в одном белье, и сено под ней ощутимо покалывало тело. Но это сейчас меньше всего ее волновало. Саша даже не подозревала, что примитивные сельские утехи могут быть такими приятными. Впрочем, и городские ей тоже раньше были непонятны. Ну, это было до Максима. А сейчас она просто горела от одного лишь взгляда, которым он обжигал ее тело. Она нуждалась в нем, а он будто замер и не решался пойти дальше. Тогда она стянула с него рубашку, оторвав несколько пуговиц, так как терпения для того, чтобы расстегать каждую не хватило. Ремень не поддавался на Сашкины судорожные подергивания и Макс со стоном сам расстегнул его, освобождаясь от брюк.
— Сашка, — мучительно простонал Максим, снова впиваясь в ее губы.
Она хотела его. Впервые в жизни она хотела мужчину и готова была пойти до конца в силу своего упрямства. Но какая-то красная лампочка все же мигала у нее в голове. Предупреждая об опасности.
Чем она заплатит за это наслаждение? Еще раз своим сердцем? Она пробовала убедить себя, что это будет просто эксперимент, но в тоже время прекрасно знала, что это будет нечто большее. Гораздо большее.
Все происходило будто в тумане. Максим целовал ее. То опускался к изгибу шеи и ловил губами бешено колотящийся пульс, то покусывал ушко, то снова возвращался к ее припухшим от его терзаний губам.
Он заботливо переложил ее на свою расстеленную рубашку, начал покрывать поцелуями ее обнаженную грудь и живот. Она испытывала одновременно дикое наслаждение и некое смущение. Хотя на сеновале уже давно было темно. Искусственный свет сюда почти не попадал и освещал их только свет от молодого месяца, бьющий в окно.
— Коснись меня, — хрипло прошептал Макс.
Саша нерешительно провела рукой по его животу, лаская упругие мышцы и секунду поколебавшись, обхватила рукой его плоть. Максим задрожал и тут же отвел ее руку. Это оказалось слишком острым наслаждением, учитывая то, как долго он этого хотел. Сердце еще быстрее забилось в груди, и он уже с трудом владел собой, ощущая, как кожа горит огнем, а эрекция становится все более мучительной. С примесью боли. Он чувствовал себя зверем, готовым наброситься на свою жертву, и от этого ему стало неловко.
— Саша, я уже не смогу остановится, — он часто дышал и голос его звучал отчужденно и надрывно, выдавая всю силу его мучений.
— Разве я просила тебя об этом? — она старалась говорить спокойно, но это удавалось с трудом, и дрожь все-таки улавливалась.
Он вскинул на Сашку горящие глаза и измерил ее тяжелым взглядом. Зверским. Жадным. Требовательным. И в тоже время, выражая дикую потребность. В ней.
— Ты будешь жалеть, — из последних сил.
— Сделай это, черт возьми!!!! Я хочу знать, так ли это с тобой приятно, как кажется!
Он наклонился к ней, прижимаясь лбом к ее лбу, и сжал в кулак ее разбросанные волосы.
— Ты провоцируешь меня! — зарычал он.
— А ты заставляешь меня уламывать тебя, словно целку, — просипела она в ответ, думая о том, что, если он сейчас откажется, она сама его изнасилует.
Рыкнув, он накрыл ее губы, яростно впиваясь, почти кусая. Саша выгнулась к нему в ответ. И оба вздрогнули, пораженные, словно от электрического разряда, когда ее голая грудь столкнулась с его обнаженным торсом.
Он невнятно выругался ей в губы, и Саша ему ответила, теряя голову от сумасшедшего, совершенно безумного желания.
Ее трусики, порванные в спешке, полетели в сторону, и Саша ощутила, как его рука, наконец, коснулась ее плоти. Она всхлипнула и протяжно застонала.
— Черт возьми… Это и святого до греха доведет.
— Но ты… не святой…
— Вот именно, — прошипел он, устраиваясь между ее разведенных ног.
Саша зажмурилась, ожидая и боясь, словно девственница, его погружения. Но он не шевелился, и Сашка открыла глаза, думая, что он снова колеблется. Она встретила его требовательный взгляд и тут же почувствовала, как он вошел в нее одним резким толчком, заполняя на всю длину. Невероятно яркие и захватывающие ощущения захлестнули Сашу, вырывая стон из ее уст.
Максим прикрыл глаза и попытался совладеть с бушующими у него внутри чувствами. Он несколько раз выдохнул, ощущая, как горит и дрожит его тело. Это было одновременно наслаждение и мучение — оказаться внутри нее. Чувствовать, как ее горячие мышцы сжимают его, словно побуждая к дальнейшим действиям.
Он стиснул зубы и двинулся раз, затем другой. Ему казалось, будто он заново учится это делать. Сашка обхватила его за плечи и что-то простонала ему в ухо. Постепенно темп его движений нарастал, но они были совершенно не размеренными, а какими-то даже резкими и дикими.
Последней каплей, лишившей его выдержки, стал Сашкин бурный оргазм, от которого она закричала, не сдерживаясь, и вцепилась зубами ему в плечо. Невероятная сумасшедшая волна накрыла Макса, сотрясая его мощное тело в сладких конвульсиях. Это было намного острее, чем он мог представить в своих даже самых смелых эротических мечтах.
— Что ты сейчас чувствуешь? — спросила его задумчивая Сашка, немного погодя, когда они отдышались и лежали в объятьях друг друга, не в силах пошевелится.
— Так, словно забил главный гол в своей жизни, — бросил Макс первое, что пришло в его затуманенный мозг.
Саша толкнула его в бок, отчего он скривился.
— Я просто не знаю, как сказать по-другому… А что чувствуешь ты?
Саша откинула волосы в сторону и задумчиво сказала:
— Это было….познавательно.
— Познавательно? — Макс был ошарашен таким определением.
— Ну да… Я поняла, что это может быть и приятно… Что женщина тоже может брать, а не только отдавать.
— Если поспокойней, чем у нас сейчас было, то это может быть еще более познавательным, — сказал Макс.
— Не так яростно? — с любопытством спросила Сашка.
— Не так быстро! — ответил он, вызывая у Сашки еще больше вопросов.
Дальше Ковалев просто устал рассказывать все, что ее интересовало. Она задала ему столько интимных вопросов, что он почувствовал себя просто врачом-сексопатологом. Когда Макс уже выдохся отвечать на них, он ей сказал:
— Давай я лучше покажу.
— Не надо. Пока. Сначала я переварю эту информацию.
У Макса отвисла челюсть.
Глава 16
— Оголошую вас чоловіком та дружиною! Можете поцілувати наречену [10].
Александра почувствовала, как наворачиваются слезы, и заморгала чаще, пытаясь незаметно их отогнать. Лида и Димка оба одетые в национальные украинские костюмы, выглядели поистине великолепно. Оба красивые. Оба счастливые. Благодаря выполнению старинных традиций бракосочетание казалось Сашке невероятно сказочным. В тоже время оно передавало в себе силу духа, любви и преданности украинского народа. И свадебная церемония казалось более торжественной и по-настоящему искренней.
Максим, сидевший рядом, видимо, все-таки заметил Сашкину взволнованность и, как джентльмен, которым он, в общем-то, не являлся, протянул ей белоснежный платок.
Увидев который, Саша противоречиво фыркнула.
— Я не плачу!
— Заметь, я ничего не говорил.
— У меня даже слезной железы нет!
Он только хмыкнул, наблюдая, как Сашка все же взяла у него платок. Она шикнула на него и приложила палец к губам в знак того, чтобы он молчал.
Максим невольно в сотый раз вспомнил вчерашний вечер. На что мгновенно отозвался его член, наливаясь кровью и затвердевая. Он не мог себе даже представить, что секс может дать такое наслаждение. Это было похоже на взрыв сознания и тела. Противоречивая смесь всех возможных для человека эмоций. Слишком остро, слишком ярко! Невероятно!
Ему снова хотелось близости с Сашей. Снова и снова. Черт возьми, да он хотел ее уже через пятнадцать минут после того секса.
Сашка вела себя сдержанно, словно ничего из ряда вон выходящего не произошло. Словно этот секс для нее не более чем приятный эксперимент, который она, возможно, когда-нибудь повторит. Но не факт что с ним.
Он яростно чертыхнулся вполголоса, забывая о том, где находится.
Церемония закончилась, и гости начали подниматься со своих мест. Максим тоже встал и последовал за Сашкой к выходу. Машинально посмотрел на ее соблазнительно покачивающуюся попку и снова выругался, медленно отводя взгляд.
К ним подошел Левка Щедрин и щегольски схватил Сашкину ручку для поцелуя. Саша, стиснув зубы, вытерпела неприятную для нее процедуру и даже выдавила из себя улыбку.
Макса взбесила эта ситуация. Снова хотелось врезать Щедрину по морде, чтоб он больше так откровенно не пялился на его Сашку.
Левка не торопился отпускать руку Саши, и Максу пришлось буквально выдрать ее пальцы из его цепких лап.
— Мне кажется, ты преступаешь границы приличия, — протянул Макс сердито. На него изумленно уставились сразу две пары глаз.
— А ты, по-моему, ревнуешь, — поддернул Левка, искренне забавляясь. — Что-то новенькое… — Подмигнув Саше и сделав шутливый поклон, он вышел из зала.
— Ковалев, я думала это твой друг? — задумчиво спросила Саша.
— Он и друг. Только такой, которого я не хочу видеть рядом с тобой, — зло бросил Макс.
— Почему это?
— Потому что он кобель!
Саша рассмеялась.
— От кого я это слышу?!
* * *
Как же тяжело ей было делать вид, что ничего необычного не произошло. Непринужденно разговаривать и улыбаться, невольно прокручивая в голове все секунды вчерашнего вечера. Для нее это был безумный всплеск, который сжег за собой все ее представление о сексе до этого. Она испытала огромное блаженство, при этом не чувствовала себя униженной или подавленной. Это было обоюдное наслаждение. И она не жалела об этом. Но она боялась того, что желание возникнет вновь. А зависимость Александре совсем не нужна.
В ресторане жених и невеста предстали перед гостями в новых, уже более гламурных нарядах. Лида в белоснежном пышном платье, а Димка, как и полагается, в черном фраке.
Саше кусок в горло не лез, не смотря на изобилие изысканных блюд. Она положила на тарелку салат из морепродуктов, но так и не заставила себя его съесть. Уныло ковыряла вилкой и одновременно удивлялась аппетиту Ковалева.
Наконец, оставив вилку в покое, Саша пригубила белое, отмечая замечательный терпкий вкус.
— Только аккуратно в этот раз, — пошутил Максим, имея в виду девичник. — Не переусердствуй.
Саша слегка покраснела и пыталась это скрыть, прислоняя холодный стакан к щекам, чтобы убрать жар.
— Ты просто завидуешь мне, потому что сам не пьешь, — поддернула она.
Он бросил на нее ленивый взгляд исподлобья.
— Если бы я хотел выпить, я бы соблазнил тебя вести машину назад в Киев и выпил. А я этого не хочу.
На слове «соблазнил» Сашка неуместно снова покрылась румянцем и взмолилась, чтобы Макс этого не заметил. Еще несколько дней вместе. И жизнь потечет дальше, будто они никогда друг друга и не знали.
Она прикрыла глаза, неожиданно вспомнив тот холодный зимний день, когда она впервые оказалась в детском доме. Общая комната, множество детей с пустыми потухшими глазами и запах сырости. Запах, который она до сих пор не переносила. Он буквально душил ее, напоминая о тех самых болезненных для нее годах. Когда она ночью плакала и звала маму, уже хорошо понимая, что ее бросили. Но открытое детское сердце надеялось, что родители вернутся, и готово было простить. Только никто за ней так и не вернулся. Может, другие дети это преодолевали и забывали. Но Сашка так и смогла забыть. Она крепче сомкнула веки, пытаясь представить, какой бы она была, если бы выросла в полноценной любящей семье. Но, видимо, детский дом наложил на нее слишком большой отпечаток, потому что представить себя веселой и беззаботной она так и не смогла. Как же она мечтала о большой семье! Это были потайные и несбыточные мечты. О которых не знала ни одна живая душа. Она хотела семью и, в тоже время, боялась. Боялась до такой степени, что, дожив почти до тридцати лет, так и осталась одинокой. Всю жизнь она себе сама твердила, что так жить легче. Безопаснее. Но в тоже время, теперь она задумалась над словами Макса. А стоит ли вообще тогда жить? Ради чего?
— Сашка? — она вздрогнула и резко открыла глаза, отгоняя неприятные воспоминания, но надеть на лицо безразличную маску так и не получилось.
— Что-то случилось? — обеспокоено спросил Максим.
— Все в порядке. Я просто задумалась, — прошептала она и попыталась улыбнуться.
— Когда ты уже перестанешь забивать свою голову ненужными воспоминаниями?
Она ошарашено уставилась на Максима. То, что он догадывался о ее внутренних терзаниях, ее поразило.
— Чтобы ты там себе не напридумывала… это все прошлое… Да, согласен, х*еновое прошлое, но и такое, которое не стоит вспоминать. Отпусти его… Отчасти я понимаю тебя… Но, поверь мне, у трети людей в этом зале не самое счастливое детство, но они прошли через это и живут дальше. А ты все время мысленно остаешься там и мучишь себя еще больше.
— Откуда ты знаешь, что я… что у меня… Что я думала о прошлом? — от волнения она не могла подобрать слова.
— Научился различать. Когда ты погружаешься в свои воспоминания, то моментально меняешься.