— Никогда еще мне не приходилось видеть такой красивой... — невольно проговорив это вслух, Рейчел запнулась, прежде чем закончить, — комнаты. — Потому что уместнее, пожалуй, было бы «залы» или что-нибудь в этом роде.
Увлеченная, она и не заметила, как появилась Кармен, тихонько прошла в нишу, опустила поручни кроватки — поменять пеленки.
— Тебе нравится, Рейчел? Это дядя Винсент специально все сделал для меня — обстановка, декор — после смерти родителей. Это была комната моих бабушки с дедушкой. Первое, что мы сделали, — избавились от уродливой обивки красным бархатом и выцветших гобеленов: шторы, стены...
Конечно, Рейчел ее поняла. Старомодный интерьер не мог не угнетать молодую, современную женщину. Как чуток дядюшка — сумел найти способ, чтобы утишить боль племянницы, а ведь ему предстояло справиться со своей собственной... Рейчел была восхищена, сама того не сознавая. Ей интересно знать все, что касается Винсента де Рьяно и его семьи.
— Вы жили все вместе?
— О нет. Мой отец, первый сын, унаследовал этот дом от родителей. Теперь он мой. У дяди Винсента собственная вилла, вообще он предпочитает жить там. А после гибели моих родителей стал много времени проводить здесь, со мной. Дело еще и в том... здесь ничто не напоминает ему о нерожденном сыне. Жена его погибла в той же авиакатастрофе, что и мои мама и отец.
— Знаю, — прошептала Рейчел едва слышно.
— Он тебе рассказывал о Леоноре? — удивилась Кармен, поднимая Луизу из кроватки.
— Да. — «Хотя не упоминал ее имени», — подумала Рейчел. — Говорил, что она была беременна. Тяжелое время для вас обоих. Неудивительно, что сеньор Винсент так привязан к Луизе. — Не следует ей столь явно показывать свой интерес к сеньору — и Рейчел предпочла сменить тему: — А ты... это такая трагедия, что Брайан еще не видел своей дочери.
— Брайан... настанет день, когда он вернется ко мне и к Луизе. Ничего он не крал! Он непременно восстановит свое доброе имя. Дядя Винсент увидит тогда, как ошибался насчет него.
Ее страстная убежденность вызвала уважение Рейчел.
— Почему ты не сядешь в кресло? Так удобнее кормить. — Вдруг и голос и тон Кармен изменились, стали совершенно спокойными.
— Ты уверена? — Рейчел, пораженная таким успехом, боялась верить. — Может, Луиза не захочет, чтобы я ее кормила... Буду счастлива просто постоять рядом и понаблюдать.
— Нет-нет, пожалуйста, покорми. Понимаешь, когда я впервые увидела тебя с дядей Винсентом, то не знала, что и думать. Я... я боялась, что он тебя натравит на Брайана. Теперь вижу — Брайан тебе истинно дорог. — Последовала короткая пауза. — Он часто вспоминал, как близки вы были в детстве, когда росли вместе. Он тоже тебя очень любит.
— Сердечно тебе благодарна за поддержку. — Рейчел боялась, что вот-вот разрыдается, и произнесла это как-то сдавленно.
К счастью, внимание их вовремя заняла Луиза. Кармен передала ее Рейчел, девочка удобно устроилась у нее на руках и принялась так усердно сосать из бутылочки, что обе невольно засмеялись — и отвлеклись от своих переживаний.
— Взглянула я на Луизу первый раз — и как будто увидела Брайана. — Рейчел улыбалась ребенку. — Для меня так естественно полюбить ее.
— Знаю, о чем ты подумала. — Тень пробежала по прелестному лицу Кармен. — Дяде Винсенту все кажется, что я провожу слишком много времени с Луизой. Ему не понять, какая для меня радость просто смотреть на нее. У меня же нет фотографии Брайана.
— Она у тебя есть теперь! — объявила Рейчел. — Открой мою сумочку — там бумажник, а в нем конверт с фотографиями. Возьми их, у меня есть еще.
Не успела она договорить, а Кармен уже извлекла из сумочки заветный конверт. Надолго наступила тишина — слышались лишь причмокивания Луизы. Молодая мать вся ушла в рассматривание снимков, забыв, кажется, обо всем на свете. Краешком глаза Рейчел наблюдала за ней, глубоко тронутая тем, как, сидя на краешке двуспальной кровати, Кармен жадно изучала давние эпизоды их семейной жизни. Брайан запечатлен там еще подростком, до того как ушел из дома: один, с друзьями, и с сестрой, и с мамой.
Луиза уже опустошила бутылочку и заснула на руках у Рейчел, а Кармен снова и снова перебирала эти осколки детства — и все не могла оторваться. Только горячо любящему сердцу старые фотографии говорят много о любимом — ведь он давно изменился, стал взрослым человеком, он другой теперь...
Так размышляла Рейчел, вспоминала брата, и до ее сознания не доходило, что Брайан, каким она знала его, оставил Кармен и канул в неизвестность, тем более — Кармен, ожидающую ребенка. У него есть и ум и сердце, не мог он не понимать, что любовь такой прекрасной женщины, из знатного рода, которая собирается подарить ему дочь, есть величайшее счастье. А ответственность перед сеньором, который дал ему работу из уважения к доброму аббату, чьим рекомендациям доверял, — разве он ее не чувствовал?
Рейчел устроила малышку у себя на плече, пытаясь представить Винсента де Рьяно этаким безответственным эгоистом, — ничего не получалось. Бесполезно заставлять себя на него злиться, хотя с ней он сразу стал обращаться как самый настоящий деспот. Зато по отношению к Кармен и малышке выказал столько любви и заботы... Не похоже, чтобы без всякой видимой причины он стал жесток к кому бы то ни было.
Вчера она заявилась к нему на виллу совершенно неожиданно. Зная теперь все, она должна быть объективна: естественно, что он подумал о ней худшее. И все же, несмотря на свои подозрения, он позволил ей остаться в доме, даже доверил Луизу. А Стэфан, вдруг пришло ей в голову, он как поступил с ней? Вообще-то он глуповат, да еще оказался мстительным. Сеньор де Рьяно, напротив, с самого начала вел себя как настоящий мужчина. У него есть серьезные основания чувствовать презрение ко всему, что касается Брайана. Вот почему в первые минуты их встречи он без обиняков выбрал ей дорогу... обратно в Штаты. Но в итоге не позволил уехать. Не остался равнодушен к ее обмороку, помог. Да что там, по самому большому счету ему не откажешь в человечности. Он умеет понять чувства других, вот ее к примеру: ее отношения с братом, беззаветную к нему привязанность и святую веру в его невиновность. Доказательство тому — он ей предложил временную работу, пока не придут какие-то вести о Брайане.
— Когда глазки у Луизы закрыты, она совсем ваш ребенок, сеньорита. — Низкий, чувственный голос, пробормотавший это ей на ухо, вернул Рейчел к действительности — в какие эмпиреи занесло ее воображение? — Она-то покормилась, но и не подозревает, что давно пришло время кормить ее кормильцев. Не предпримем что-нибудь срочно по этой части — придется мне и вас укладывать. — На этой теплой, шутливой ноте Винсент забрал малышку из рук Рейчел и опустил в кроватку. Луиза безмятежно спала.
Растревоженная его внезапным появлением и этим интимным почти шепотом, Рейчел поднялась — и ноги у нее чуть не подогнулись от волнения. С самого момента встречи он для нее сущее наваждение — не покидает ее мыслей, это уже очевидно. О Господи, да ведь она знает его лишь со вчерашнего вечера!
ГЛАВА ПЯТАЯ
Не одна Рейчел пребывала в такой глубокой задумчивости, что даже не услышала, как вошел Винсент, — Кармен тоже. Увидев дядю, она вскочила и принялась собирать фотографии. Но он успел завладеть одной и отправить ее во внутренний карман пиджака. Рейчел встревожилась, да и Кармен бросила на нее испуганный взгляд: все, теперь у полиции есть фотография Брайана, его разыщут...
Несколько быстрых шагов — и Винсент уже предупредительно открыл для них двери. Мгновенное, незаметное движение — осторожно, чтобы не разбудить дочку, Кармен одной рукой выдвинула ящик изящного бюро розового дерева, опустила туда отобранные ею фотографии, а другой положила остальные обратно в сумочку Рейчел. Молниеносный обмен заговорщицкими взглядами скрепил невидимые узы, связавшие молодых женщин. Рейчел важно, с непроницаемым видом прошествовала мимо Винсента, взиравшего на нее покровительственно, и чуть повернула голову в сторону Кармен. Прекрасные ее черты хранили выражение спокойной непреклонности. Красота ее, несомненно, скрывает незаурядную силу характера, по-своему не меньшую, чем у дяди. В конце концов, Кармен тоже де Рьяно... Следуя за ней вниз по лестнице в элегантную гостиную, Рейчел опять все время ощущала на себе взгляд Винсента. Можно представить, какие бурные между ним и племянницей происходят столкновения — он ведь теперь ее попечитель. Но они привязаны друг к другу, это чувствуется.
Рейчел вдруг сделалось грустно при мысли о том, что вот Брайан вошел в их жизнь, изменил ее привычный ход — и принес им лишь боль и страдания: оставил обожающую его женщину и ни в чем не повинного ребенка, а девочке так нужна любовь обоих родителей. А еще всплыло почему-то в памяти красивое загорелое лицо Винсента, как он прижимался в порыве нежности к щечке Луизы. И на какой-то момент представилось, что Луиза — их ребенок, ее и Винсента. Она поймала себя на странной мысли — они живут вместе, не разлучаются... Что она будет чувствовать долгими, теплыми андалузскими ночами, когда его объятия...
— Сеньорита Эллис?
Горячий румянец залил ее щеки.
— Д-да? — пробормотала Рейчел, заметив любопытный взгляд Кармен.
Винсент отодвинул ей стул и ждет, чтобы она села... О Боже, сколько же времени он стоял, наблюдая за ней, пока она предавалась сокровенным мечтаниям — о нем! — которым никогда не суждено сбыться?! Избегая его глаз, она пробормотала благодарность и устроилась на стуле в стиле рококо, с обивкой дамасского шелка, расписанной восточным орнаментом. Зеркально отполированная поверхность причудливо изогнутого деревянного стола, изысканный комод у стены, где сидела Кармен, инкрустированный слоновой костью, — все в великолепном особняке де Рьяно как в настоящем музее...
— Вы обратили внимание на этот комодик в мавританском стиле. Единственная вещь здесь, в доме, к которой я привязан. — Винсент уселся за противоположным концом стола, напротив Кармен и гостьи, и заметил ее восхищение.
— Да, он просто изумителен!
— Видела бы ты виллу дяди! — воскликнула Кармен. — Она стоит на вершине горы, и я чувствую себя там принцессой во дворце султана, взирающей на мир с недосягаемой высоты.
— Мисс Эллис ее видела, правда немного, по крайней мере патио, — опередил он Рейчел.
Она снова мучительно покраснела. Единственное, что отчетливо помнилось, — вилла прекрасна. Гораздо живее сохранилось в памяти, в самих нервах ощущение его мощного тела, когда он нес ее, обессилевшую от жары, на веранду.
Изумленная Кармен, широко раскрыв черные глаза, так и застыла с полной ложкой холодного фруктового супа (кто-то из прислуги успел принести его и поставить так бесшумно, что они и не заметили).
— А я и не знала, что вы были в Аракене. — Она переводила лукавый, искрящийся взгляд с Рейчел на дядю и обратно.
— Да, аббат из монастыря близ Рабиды мне сказал, — Рейчел уже попробовала персиковый компот, замечательно вкусный, — что твой дядя может помочь в поисках Брайана.
— А нашла ты дядю Винсента. — Кармен сразу потемнела лицом и как будто стала старше.
— И как раз вовремя — сеньорита была близка к обмороку, — добродушно заметил Винсент, разливая в бокалы красное вино. — Так что я очень пригодился.
К величайшей досаде Рейчел, ей опять стало жарко, хотя в столовой веяло приятной прохладой. Винсент упомянул об инциденте, который она безуспешно старалась забыть.
— Ты была больна?
Непритворное участие Кармен тронуло Рейчел.
— О нет, нет, просто страшно хотелось пить.
— И есть, — с удовольствием присовокупил Винсент — ему эта тема явно доставляла удовольствие, — Вот я и попросил Шэром приготовить баранину по особому рецепту, как только умеет она. Блюдо просто тает во рту, как вы, американцы, говорите.
Рейчел взглянуть на него боялась и сосредоточилась исключительно на Кармен: та, едва пригубив вина, серьезно, со вниманием изучала их обоих.
— Баранина — это его пунктик, — доверительно поведала Кармен, будто дядя и не сидел рядом. — Только ее одну и ел бы. Хорошо еще, что Шэром — единственная здесь, кто его не страшится. А то бы каждый день ей заказывал, по особому ли рецепту или нет.
Кармен права, в этом она уже успела убедиться на собственном опыте. Но тут как раз внесли блюдо, и она воспользовалась этим обстоятельством, чтобы деликатно промолчать.
Винсент не преувеличил — баранина с аспарагусом оказалась чистейшей амброзией. Рейчел наслаждалась каждым чудесно хрустящим кусочком, запивая бесподобным вином — ее любимый фруктовый вкус. Но когда хозяин вознамерился снова наполнить ее бокал, она накрыла его ладошкой. Не хватало еще, чтобы ее потянуло вздремнуть после обеда. Инстинкт подсказывал: «Будь бдительна, держи себя под контролем!» Близость этого мужчины и так пьянит ее сильнее, чем пряное, самое пряное вино.
Блеск его глаз лучше всяких слов подтверждал: он прекрасно понимает, почему она отвергла второй бокал. Довольный, видимо, своей проницательностью, он приложил к уголкам губ белоснежную салфетку, откинулся на спинку стула и обратился к племяннице:
— Дорогая, перед десертом я хотел бы кое-что объявить.
Лицо молодой женщины, заметила Рейчел, утратило оживление, она выпрямилась и замерла на своем стуле.
— Доктор говорит, давление у тебя нормализовалось, можно путешествовать. Я решил пойти тебе навстречу и позволить навестить крестных в Кордове. Сам тебя и отвезу, прямо сегодня.
— Дядя! — Радостный крик Кармен отозвался во всей гостиной.
«Сейчас бросится ему на шею», — подумала Рейчел. Однако он тут же предупредил ее порыв, разрушив, как видно, некоторые радужные надежды.
— А еще доктор считает — тебе нужно отдохнуть от ребенка. Хотя бы несколько дней, возможно неделю, иметь полноценный сон, заняться собой, встретиться с друзьями, куда-то выйти. В общем, не быть привязанной к расписанию Луизы. Все это пойдет тебе только на пользу, и ты совсем поправишься, забудешь о долгом заточении. — Винсент де Рьяно помолчал немного и продолжал: — А что касается Луизы... Я попросил мисс Эллис пожить в доме и позаботиться о Луизе в твое отсутствие. Это временное решение для всех нас. Сама мисс Эллис надеется, что полиция найдет ее брата до того, как она вернется в Штаты. У меня есть важные дела в Марокко, мне придется туда поехать. Зная, что Луиза в надежных руках своей тети, я буду вполне спокоен. И ты, я думаю, тоже.
«Мне придется... поехать», — четко выделила Рейчел из всей его речи. Но почему у нее такое чувство потери, словно все вокруг опустело?
Как реагирует Кармен? О, да у нее глаза полны слез.
— Но, дядя, мои крестные просто умоляли меня привезти Луизу. И... и мне хочется показать ее не только им, а... а всем... — И она спрятала лицо в ладонях.
Странное выражение появилось в глазах Винсента — Рейчел не поняла его.
— Не в этот раз, дорогая. — Подчеркнутая властность в его голосе свидетельствовала: эта тема не подлежит обсуждению.
Надо поддержать Кармен, успокоить. Пришло ей время вмешаться, решила Рейчел.
— Кармен, — начала она нетвердым голосом, — я люблю Луизу как свое собственное дитя. Она часть Брайана, а значит, и меня. Клянусь, я позабочусь о ней так, что ты останешься довольна. Ты... ты звони в любое время дня и ночи. Я приложу трубку к ушку Луизы, и ты поговоришь с ней, для нее ты будешь рядом.
Темная головка поднялась, Кармен смотрела Рейчел прямо в лицо.
— О, правда? Ты так сделаешь?
Винсент взглянул на Рейчел сквозь густую кайму темных ресниц. Благодарность его она уловила, но что-то еще читалось в его глазах, она не могла определить что и почувствовала знакомое уже волнение.
— Ну конечно, Кармен, не беспокойся. — Рейчел наконец оторвала взор от Винсента. — Будь Луиза моей, я чувствовала бы то же, оставляя ее. Но я много работала с детьми, чтобы убедиться — даже самой преданной, причем вполне здоровой маме необходим иногда небольшой отдых от всех забот. Дети — прелесть, но они так много требуют сил, и душевных и физических.
Кармен, казалось, размышляла над словами Рейчел, потом отодвинулась от стола, встала и повернулась лицом к дяде, полная решимости.
— Я поеду к крестным, дядя, сегодня. Но если ты думаешь, что я снова стану встречаться с Раймундо, ты меня совсем не знаешь. Я люблю Брайана и всегда буду любить только его! — И она выбежала вон.
— Не принимайте это близко к сердцу, мисс Эллис.
Он что, прочитал ее мысли? Она как раз изготовилась броситься вслед за Кармен, хоть у нее и нет ни малейшего права вмешиваться.