Нэймар встал, когда я подошла, приобнял за талию, привлек к себе, заглянул в глаза.
— Я люблю тебя, — прошептала я, обнимая мужа.
Он улыбнулся и поцеловал меня. Каждый наш поцелуй — долгожданное волшебство. Наше чудо…
Мы, обнявшись, сидели на диване и просматривали письма. Обычно мы старались в одной комнате не работать. Именно из-за того, что работать у нас в таком случае не получалось. Мы слишком часто отвлекались друг на друга. Просто в тот день герцога Аверского мягко, но настойчиво выдворили из его кабинета. Возражать господину Вульфу оказалось совершенно невозможно и бессмысленно.
Положив голову на плечо Нэймара, я рассеяно глядела на строчки. Что там написано, о чем речь… Все это меня совершенно не трогало, было безразлично. Лишь бы Нэймар был рядом. Ему одному я безоговорочно верила, знала, что он не предаст и не оставит. Что бы ни происходило, он будет со мной. Удивительно, но понимание такой особенности наших отношений пришло раньше, чем осознание любви. Рядом с ним я всегда чувствовала себя защищенной, оберегаемой. К сожалению, того же я никогда не могла сказать о своей семье. Признавать это было больно…
От грустных размышлений отвлек досадливый стон мужа, я глянула на изукрашенную золотым тиснением бумагу в его руках.
— Что это?
— Приглашение на королевский бал, — Нэймар явно расстроился. Было из-за чего. Ни ему, ни мне Бербург и двор не понравились. Жаль, что мы не могли себе позволить отказаться.
— Когда? — вздохнув, спросила я.
— В последний день Веселой недели. Здесь речь о четырех вечерах, — он указал на соответствующее место в письме. — В первый вечер маскарад.
Заметив мое недоумение, он пояснил:
— Люди считают интересным прятать свое лицо под маской. Отец рассказывал.
— Зачем? Все равно же знают, кто есть кто, — удивилась я.
— Им приятно думать, что это не так, — пожав плечами, ответил он.
В дверь постучали.
— Войдите, — разрешил муж.
Мелли, одна из служанок, робея, сообщила, что пришла убираться в моем кабинете. Она работала в Вороне недавно и все еще очень смущалась в нашем присутствии. Меня забавляло восхищение, с которым девушка глядела на эльфов-воинов. А как она мило краснела, стоило кому-нибудь из них к ней обратиться. Я однажды случайно услышала ее разговор с поварихой о новых хозяевах и замке вообще. Исключительно превосходные степени и наивные мечты о том, чтобы хоть один эльф обратил на нее внимание. Госпожа Жель, выслушав восторги девушки, призналась, что и у нее сердце заколотилось, когда она в первый раз увидела эльфов. Полностью привыкнуть повариха не смогла, но трепета стало меньше. Больше всего меня повеселила фраза: "Да, они, конечно, эльфы. Но очень хорошие люди".
Поскольку и из моего кабинета нас выгнали, было решено считать этот день выходным и провести его в городе. Уже через час мы гуляли по большой площади перед ратушей, разглядывая многочисленные товары на лотках торговцев. Оказалось, что зимняя одежда и неожиданное появление в общественном месте сродни маске. На нас не обращали внимания, не склонялись в поклонах, не сторонились. Никто из лоточников не пытался подарить нам приглянувшуюся вещь, повторяя "для меня это большая честь!". Мы бродили по площади, рассматривали товары, краем уха ловили разговоры людей, канвой которых были зазывные крики торговцев. Над палатками витал аромат свежей сдобы, пряностей. Нэймар говорил, что и в Мунире есть Поворотный базар, но для меня праздничным базаром навсегда останется эта уютная площадь в Аверсое.
Вдоволь насмотревшись на игрушки, поделки, свечи и украшения, мы решили пообедать в таверне "Дубовая бочка", недалеко от ратуши. У самой таверны встретили мэра Верта с семьей. Мне нравились эти люди. За время, проведенное в Аверсое, мы успели познакомиться поближе и даже подружиться. Вначале я относилась к мэру только как к временному деловому партнеру мужа, не более. Я видела его настороженность, видела, как поменялось его отношение, когда на первый бал в ратуше мы приехали с Тиреем. Появление пса тогда многих удивило. Я замечала пораженные взгляды, которые бросали на нас и на собаку. А некоторые кавалеры, приглашавшие меня в тот вечер на танец, не стесняясь спрашивали, как нам с мужем удалось приручить пса. Этот же вопрос интересовал и мэра. Я честно ответила, что мы не старались, так вышло. Мэра такой ответ, казалось, озадачил. Я помню, как весь танец он молчал, задумчиво поглядывая то на Нэймара, то на Тирея.
В дальнейшем муж много общался с Вертом и всегда хорошо отзывался о нем. Умный, хваткий, деловой человек так и остался бы хорошим партнером, если бы сразу после нападения не повел себя как друг. Он примчался в замок вместе со своей женой сразу вслед за лекарем. Организовал дополнительную охрану замка, захоронение орков и похороны пятерых погибших воинов. И он, и его жена, искренне нам сочувствовали, переживали. Госпожа Сольда была готова остаться в Вороне и помогать мне ухаживать за Нэймаром. Я отказалась, но жест оценила.
Пока муж выздоравливал, мэр приезжал в замок по утрам, разбирал бумаги, связанные с делами города, составлял короткие отчеты и докладывал Нэймару. Помощь Верта сберегла много сил и времени, за что мы с мужем были мэру очень благодарны.
Со временем возникла традиция встречаться неофициально раза два в неделю. То в замке, то дома у Вертов. Мэр оказался очень интересным собеседником. Много и с охотой рассказывал об Аверсое и людском королевстве. Много шутил. Госпожа Сольда относилась к нам с почтением, но в общении нет-нет да и проскальзывала почти незаметная нотка материнской заботы. И я ценила часы проведенные в обществе этих людей.
Завидев нас у таверны, Виолетта, их дочь, бросилась ко мне с радостным криком: "Леди Мирэль! Леди Мирэль! Нас пригласили на бал!". Я видела, что эта новость взволновала все семейство, но так открыто проявляла свои эмоции лишь девушка. Во время обеда только и разговоров было, что о потрясающей столице и предстоящем празднике. Мне было приятно, что семейство Вертов тоже приглашено. Ни я, ни муж в Бербург не стремились, ожидая от этого города неприятностей. А так хоть какие-то знакомые.
Потом мы вместе гуляли по городу, заходили в разные магазины в поисках карнавальных костюмов или идей для них. Виолетта, по-детски непосредственная и взволнованная, с восторгом представляла себя в каждом платье, щебеча, листала альбомы с эскизами. Другого я от шестнадцатилетней девушки и не ожидала. Но что так радовало госпожу Сольду, было для меня загадкой. Не верилось в то, что неглупая взрослая женщина могла радоваться возможности попасть в этот "мешок со змеями", как называл людской королевский двор Нэймар. Она же не могла не понимать, чем может обернуться знакомство ее дочери с наглыми, напыщенными и совершенно безнаказанными вельможами. Она не могла быть столь наивна… Или могла? Судя по тому, с каким воодушевлением она подбирала для дочери маски, все же могла.
Я наблюдала за спутниками, рассеянно переворачивая тяжелые картонные страницы книги с рисунками разнообразных масок. Мужчины прохаживались по магазину. Нэймар и мэр о чем-то тихо разговаривали, а Вальтер с напускным равнодушием разглядывал выложенные на столике маски. Но я же видела, как горели его глаза. Ему хотелось на бал. Своим деланным безразличием девятнадцатилетний юноша никого не мог ввести в заблуждение. Особенно, когда, взяв в руки узкую тускло-зеленую маску, он приложил ее к лицу и посмотрел в зеркало. Мне было видно его отражение, разные выражения лица, которые он примерял вместе с этой маской. Я улыбалась, глядя, как Вальтер на моих глазах придумывает себе образ. Кажется, он решил, что маска делает его похожим на хладнокровного коварного искусителя.
— Вы что-то выбрали, моя госпожа? — передо мной возник владелец магазина.
— К сожалению, нет, — я покачала головой. — У Вас очень много интересных товаров.
Похвала была пожилому мужчине приятна, и, воодушевленный отзывом, он вызвался помочь. Нужно признать, свое дело он знал великолепно. В считанные секунды из-под прилавка были извлечены еще три альбома с эскизами. Мужчина пролистывал их целеустремленно, явно зная, что ищет. На первом представленном мне развороте было изображено изящное платье в сине-голубых тонах и приколоты образцы тканей. Второй альбом показывал соответствующий платью мужской костюм. Оба наряда подражали эльфийской моде, и это было в их пользу. Пока я рассматривала одежду, владелец магазина задумчиво глядел на разворот третьего альбома. А потом решительно его захлопнул. В ответ на мой удивленный взгляд только попросил подождать немножко и скрылся за дверью в подсобное помещение. Вернулся через несколько минут с коробкой.
— Вы простите, моя госпожа, что я не показал Вам эскиз, — извинился человек. — Мне кажется, он не передает красоту изделия.
С этими словами он извлек из коробки шелковую голубоватую маску с тонкой паутиной серебряного шитья. По краям маски были посажены хрустальные капельки, а на лбу между бровями — синий кристалл. Маска была украшением, но не вычурным, элегантным, кроме того она гармонировала с нарядом. В коробке лежала и вторая маска. Мужская. Она отличалась от женского варианта отсутствием синего кристалла и чуть измененной формой.
— Ты что-то выбрала? — спросил подошедший Нэймар.
— Мне кажется, да, — ответила я, беря в руки маску. С каждым взглядом она мне все больше нравилась.
— Примерь, — подбодрил муж.
Я приложила маску к лицу и, придерживая ее пальцами, посмотрела на мужа.
— Великолепно, — одобрил он, взяв вторую маску.
Вдвоем глядя в зеркало, мы решили, что карнавал — это не такая плохая идея.
Мэр с супругой, воодушевленные нашими масками и нарядами, тоже попросили подобрать им костюмы. Их дети решили, что прекрасно справятся сами. В итоге Вальтер выбрал наряд к приглянувшейся маске, а Виолетта определилась лишь спустя два часа. Но поиски и разглядывания эскизов не были напрасными. Маска лисицы с янтарной инкрустацией по ободку прорезей для глаз девушке очень шла. Мех гармонировал с рыжеватыми волосами, и картина получалась естественная и цельная. Виолетта была счастлива.
У этого вечера был еще один положительный момент, — мэр посоветовал Нэймару секретаря. Судя по рекомендательным письмам и внушительному послужному списку, сорокатрехлетний Анор Бенноус был находкой. Мне очень хотелось в это верить, потому что последнее время я считала, что мы с Нэймаром живем неправильно. Слишком большую роль в нашей жизни играли разнообразные бумаги и дела герцогства. Муж сомневался, боялся выпустить из-под контроля ситуацию. Но вернувшись домой и увидев на рабочем столе пачку из двух десятков писем, решился и отправил Бенноусу тоты.
Секретарь, на наше счастье, был в эти дни в Аверсое. Поэтому встреча состоялась уже на следующий день. Невысокий худощавый блондин произвел на меня благоприятное впечатление, Нэймару он тоже понравился. Собранный, пунктуальный, опытный, серьезный. Его предыдущий наниматель умер несколько месяцев назад. Бенноус по просьбе наследников покойного графа вел дела поместья, которое впоследствии было раздроблено на несколько кусков. Сам Бенноус был родом из Аверсоя, поэтому, временно оставшись без работы, вернулся в родной город. Наше предложение его заинтересовало. И мне показалось, что просьба дать ему время для размышления была просто дипломатическим ходом. Мы с Нэймаром почти не сомневались в его согласии, потому не удивились, когда посыльный тем же вечером принес подписанный секретарем контракт.
Удивило нас другое письмо. Некая маркиза Серина де Марсо, с которой мы не были знакомы, писала, что через два дня она со своими спутниками будет проездом в Аверсое и намерена остановиться в Вороне. При этом тон письма создавал ощущение, что своим визитом она оказывает нам огромную честь. Когда Нэймар делал соответствующие распоряжения управляющему, Вульф, всегда сдержанный и хладнокровный, услышав имя гостьи, побледнел и нервно сглотнул. Оказалось, что маркиза — сестра короля. Что ж, ее тон был понятен, а благоговейный трепет слуг обоснован.
Маркиза Серина де Марсо гостила у нас почти неделю. Единственным положительным результатом этого визита было наше знакомство с лордом Кадруимом, Посланником Владыки. Этот серьезный, немного мрачный эльф произвел на меня двоякое впечатление. Лорд был мне симпатичен, но я его побаивалась. Во время визита он был немногословен и держался отстраненно. В проницательных глазах светился живой ум, а лорд казался хладнокровным и расчетливым. За эти дни я ни разу не видела, чтобы он улыбался. Его бледное красивое лицо оставалось бесстрастным, словно лик мраморной статуи. За сотню лет, проведенную в обществе людей, лорд Кадруим не перенял от них ничего. Ни костюм, ни слова, ни прическу. Ничего. Он каждой секундой своей жизни подчеркивал, что не принадлежит этому обществу, а является лишь сторонним наблюдателем. И это нравилось мне в нем больше всего.
За эту неделю я много раз задавалась вопросом, как граничащий с восточными землями орков Аверсой мог быть для маркизы, владелицы поместья на западе страны, 'по пути' в Бербург. Вывод напрашивался сам собой, — она специально ехала сюда. Если судить по карте, то не меньше двух недель. Вот только непонятно, зачем.
Маркиза меня очень раздражала. Нахальная, молодящаяся пятидесятилетняя женщина, казалось, мечтала стать моей подругой. При случае и без оного она брала меня под руку и принималась нашептывать что-то на ухо. В основном жаловалась на свою несчастную долю, зануду-мужа и дела поместья, от которых была только рада сбежать. Если бы не ее навязчивость, я даже могла бы посочувствовать ей, наверное. Знаю, сколько времени отнимают бумаги. Особенно остро почувствовала это после того, как к выполнению своих обязанностей приступил Бенноус. Большая часть дня вдруг оказалась свободной. Жалобы на мужа тоже можно было понять. Маркиз де Марсо был старше жены лет на двадцать и любил произносить пространные монологи. Благодарение небесам, одной возможности их произносить ему хватало, внимание и реплики собеседников ему не требовались. В несчастную долю маркизы, которая настаивала на том, чтобы я обращалась к ней исключительно Серина, не верилось. С первого взгляда на эту женщину становилось понятно, что это она может осложнить жизнь любому. Масштаб неприятностей мог варьироваться в зависимости от ее желания и настроения.
Я не могла дождаться, когда же маркиза, наконец, уедет. Нэймар вместе со мной считал часы до окончания ее визита. Но мы так убедительно играли роли радушных, осчастливленных ее появлением хозяев, что лорд Кадруим, улучив момент, отвел меня в сторону и предупредил.
— Леди Мирэль, не подпускайте ее близко. Для Вашего же блага.
Это было сказано с такой заботой и теплотой, что образ Ледяного Лорда, как мы между собой называли Посланника, в одночасье рассыпался. Я была тронута до глубины души его участием. Несмело улыбнувшись, ответила:
— Спасибо, лорд Кадруим. Не подпустим.
Эльф внимательно посмотрел мне в глаза, кивнул и отошел.
Провожать высоких гостей вышли всем замком. Маркиз на прощание долго тряс руку Нэймару и заверял в том, что всегда будет рад нашему ответному визиту. Серина, казалось, вот-вот заплачет, не в силах вынести предстоящую разлуку со своей лучшей подругой.
— Мы с тобой родственные души! Я так благодарна небесам за встречу с тобой, — глядя на меня влюбленными глазами, повторяла маркиза.
Я не верила ни единому слову и не понимала, зачем ей это нужно.
Мы, наконец-то, усадили высокопоставленных супругов в карету. Осталось проститься только с лордом Кадруимом. Но и этот момент маркиза не желала пропустить. Она выглянула в окошко и снова принялась уговаривать лорда составить им компанию в карете. Эта просьба повторялась уже почти сутки раз в полчаса, не реже. О, эта женщина умела взбесить. Нэймар сильнее сжал мою ладонь, ему тоже трудно было сдерживаться и продолжать улыбаться. Посланник, раньше вежливо отказывавшийся, холодно и не допускающим возражений тоном ответил, что привык путешествовать верхом. Маркиза насупилась и скрылась в глубине кареты.