}- Диана? - прошептала она.}
}- Мам... - я подошла к ней, и прижалась в утешительных объятиях. Мамины руки - самое спокойное место на Земле. Как жаль, что чтобы осознать это, пришлось столько пережить. }
}Мы ничего не говорили, просто стояли, боясь расцепить объятия, словно могли снова потерять друг друга. }
}На следующий день, мы забрали отца из больницы. Рен сидел за рулём, а я рядом. Родители сидели сзади, сжимая ладони друг друга. }
}Теперь, это наша семья. }
}Без Рустама.}
}И как же сложно будет с этим смириться.}
}
}Глава 41}
}
}С тех пор, как арестовали Тимура, прошёл месяц. Я жила в родительском доме, и все мы делали вид, будто бы с нами ничего не произошло. За исключением жуткой тишины, царившей здесь, свидетельствующей о большой потере. Мама постоянно находилась рядом с отцом, ухаживая за ним. Он на время поручил свои обязанности Арсену. Отец не успел стать свидетелем сцены между ним и Тимуром, а сам Арсен не спешил поднимать эту тему. При каждой нашей встрече, он коротко со мной здоровался, будто бы я не бросала его сына. И будто бы я ничего не слышала о его прошлом. Мы пересекались на работе тогда, когда я приходила к Рену, если мне становилось невыносимо сидеть в четырёх стенах. На данный момент, брат переживал свою личную драму. Расставшись с Аминой, он очень сильно задел её чувства. Настолько, что она не простила его даже тогда, когда он приехал к ней извиняться, ведь отец одобрил их брак. Мои многочисленные попытки связаться с ней по телефону не приносили результат. Она говорила, что это их с Реном дело, и мне лучше не лезть. Поэтому, я была вынуждена наблюдать за тем, как брат мой превращается в мрачное подобие человека, на плечи которого, будто бы свалилось бремя всего мира.}
По всем новостям передавали громкое убийство Антона Плохарского, в смерти которого обвинили его давнего компаньона. Все договора с ним были аннулированы, поэтому, в фирме отца творился настоящий хаос. Каждому из сотрудников приходилось брать на себя дополнительную работу, лишь бы сохранить на плаву компанию.
Я предложила Ренату свою помощь, и он с облегчением поручил мне заниматься некоторыми бумажными вопросами. Во многом мне требовалась квалифицированная помощь, которую мне любезно предоставляли сотрудники отца. На данный момент, мы справлялись со всеми последствиями, оставленными Антоном.
Оказалось, что, несмотря на безуспешные поиски информации Ренатом, Антон всё-таки вёл двойную игру, и принёс этим значительные последствия для компании. Финансы были не в порядке, и мы были в шаге от того, чтобы оставить без зарплат сотни людей. Было решено, что отцу пока знать об этом не нужно. Он итак пережил слишком многое, чтобы ещё добавлять ему беспокойств по поводу работы. На данный момент, брат сам неплохо справляется.
В один из рабочих дней, Рен собрал небольшое совещание. На нём присутствовали только руководитель отделов кадров, Арсен, сам Ренат и я, выступающая в качестве молчаливого слушателя.
- Я собрал вас здесь, чтобы обсудить одно предложение, поступившее мне несколько дней назад. Московская строительная фирма «ЭлитСтрой» предложила нам сотрудничество.
- На каких условиях? - сразу включился в разговор Арсен.
- На не совсем выгодных, однако, это поможет нам решить много наших проблем. Финансовых, в том числе. Они хотят делить гонорары с последующих сделок напополам.
- Совсем обнаглели… - покачал он головой, а потом осторожно продолжил, будто понимая, что следующие его слова не понравятся брату, - Я подумал, что будет лучше вложиться в финансовую Биржу…
- Может, вы ещё и в казино предложите сотрудникам играть? Авось, повезёт… – слишком резко отреагировал Рен, презрительно щурясь.
- Я пытаюсь дать людям честно заработать деньги.
Рен рассмеялся.
- В чём разница между ставками в казино и спекуляциями на Бирже?
- Первое называется воровством, а второе – коммерцией, - пожал плечами Арсен.
- Когда человек теряет все свои сбережения, ему трудно найти отличия, - не выдержала я.
Все головы повернулись в мою сторону.
Их лица были такими удивлёнными, будто они только сейчас заметили моё присутствие.
- Диана права, - вмешался один из сотрудников, - Это слишком рискованно. Я голосую за сотрудничество с «ЭлитСтрой».
- Значит, почти единогласно, - подвёл итог Рен, когда поочерёдно, люди поддержали его своим голосом.
- Хорошо, - наконец, сдался и Арсен.
Ещё некоторое время обсуждались и другие вопросы, касаемо фирмы, но я будто прослушала остальную часть разговора. Мне не терпелось обсудить с братом другой вопрос. А точнее, узнать, в курсе ли он того, что сейчас происходит с Тимуром.
Глава 42.
Он снился мне каждую ночь. И каждый раз я просыпалась в холодном поту. Мне снилось его лицо в заброшенном здании, где меня держали в плену. То, как оно перекосилось от ярости, когда он требовал от Антона дать ему знать, где я. И как это лицо смягчилось, когда он заметил, что со мной всё в порядке. Он пришёл туда, рискуя собственной жизнью, ради меня. Он убил Антона, потому что тот попытался мне навредить. Тимур не колебался ни секунды, словно тело его ему не принадлежало, отреагировав молниеносно на угрозу.
Было глупо убеждать себя в том, что мне всё равно. Слишком многое нас связывало. Сейчас меня мучала совесть. Он в тюрьме из-за меня. Да, он совершил немало глупостей, но теперь мне многое становилось очевидным. Он рос с болью в груди после потери мамы и с ненавистью в сердце к отцу, который бросил их. Воспитание дала ему сама жизнь. А уроки жизни, как правило, очень суровые и болезненные. Иногда, я говорила себе, что он это заслужил. Он совершил немало такого, за что, я уверена, он мог бы сидеть за решёткой, но я отказывалась признавать это. Точнее, моё глупое сердце, готовое простить ему всё что угодно, говорило мне, что я не должна сидеть спокойно, предоставляя судьбе самой решить всё за нас. Оно говорило бороться. Оно, пережившее столько войн, говорило мне, что переживёт и эту войну.
Когда зал совещаний опустел, я осталась с Реном одна. Он что-то увлечённо читал с ноутбука, и постоянно хмурился.
- Рен… - тихо позвала я, и брат поднял на меня взгляд. – Что известно по делу о Керимове?
- Только не говори мне, что тебя волнует его судьба, - пристально глядя мне в глаза, произнёс брат.
Я промолчала, и стала рассматривать свой маникюр. Точнее, до крови обкусанные ногти.
Рен тяжело вздохнул, закрыв крышку ноутбука, а потом сказал:
- Через три дня будет суд.
- В чём его обвиняют? – моё сердце пропустило удар.
- Помимо убийства Плохарского?
- Да, - кивнула я. – Наверняка, есть что-то ещё.
- Конечно, - ухмыльнулся брат, - всё его досье загадочным образом оказалось в руках судьи.
- Антон ожидал такой исход, - догадалась я, - И подстраховался, что на случай своей смерти, Тимуру будет обеспечена «сладкая» жизнь.
- Сладкая жизнь ему действительно, обеспечена, - подтвердил Рен, - То, что было нарыто на него, тянет на пожизненный срок.
- Что? – вытаращила я глаза, но потом попыталась взять себя в руки. – Что было там такого?
- Связи с криминальным миром, Диана. В частности, с ворами в законе, - устало потёр он виски. – Он по уши в этом. Охранная фирма – всего лишь прикрытие. Реальный доход ему приносит торговля оружием и перевозка его заграницу, заказные убийства. По его приказу было убито несколько высокопоставленных чиновников, которые переходили ему дорогу. И много подобного дерьма.
- В голове не укладывается…
- Вот уж действительно. С виду-то, аристократ голубых кровей.
- Я имею в виду, что 27 лет – это очень мало, для такого послужного списка. Как можно за столь короткий срок заварить такую кашу, а потом, почти благополучно из неё выбраться? Ведь если не Антон, то сейчас Тимур мог бы даже пойти в политику.
- Не думаю, что его интересовала политика. Он словно устал от всего того дерьма, что сам же и наварил. Одна его походка и пренебрежительный взгляд, уже говорили о том, что такого человека мало что может заинтересовать.
- Говоришь так, будто бы восхищаешься им… - слабо улыбнулась я.
- Я многому у него научился. В том числе и тому, что если человек старательно делает вид, что ему всё равно на что-то, значит, это что-то – очень его волнует, - сказал брат, и долго удерживал на мне свой подозрительный взгляд.
- Антон мог убить меня. Тимур оказался быстрее, - призналась я.
- И ты чувствуешь, что в долгу перед ним?
- В каком-то смысле…
- Забудь об этом. Даже если он спасёт тебя ещё сотни раз, это не прощает ему его грехи.
- Передо мной вина искуплена, - тихо сказала я. И поняла, что это было правдой.
Глава 43.
Последующие три дня, я провела словно на иголках. Мысли вертелись в голове, словно шестерёнки, сменяясь друг другом в хаотичном порядке. Понятное дело, что попасть в здание суда мне не удастся. Но увидеться с ним не было больше не единого шанса. Значит, единственной возможностью было надеяться на то, что сразу после суда, его выведут на улицу, для погрузки в машину. Вот только вокруг будет куча народу, и мне даже не удастся с ним поговорить.
Но я чувствовала, что должна быть там. Даже если он этого и не узнает. Тимур сказал, что всё кончено. Означало ли это то, что он догадывался, что больше мы не увидимся? Вероятно, догадывался. И всё равно пришёл. Пришёл, чтобы защитить меня.
Он заслужил знать то, что я прощаю его, хоть это ему уже и не поможет.
В день суда, я сослалась на плохое самочувствие, и ушла с работы пораньше.
Там творился хаос. Огромное количество журналистов и телевизионщиков собрались, чтобы запечатлеть момент правосудия. Затеряться в такой толпе особого труда не составило. Я оделась максимально неприметно – чёрные джинсы с ботинками и тёмное короткое пальто. Вокруг шеи повязала тёплый вязаный шарф, а на голову надела тонкую шапочку. Когда до начала оставалось полчаса, я увидела, что по ступенькам поднялись несколько человек, которых я уже видела. Друзья Тимура. Конечно, они тоже должны быть там.
Внимания на меня не обратил никто. Так как в зал суда могли попасть только участники дела, все остальные стояли во дворе, перекрикивая друг друга и обсуждая исход дела. Из того, что мне удалось услышать, я поняла, что Рен был прав – никто не верил даже в малейший шанс на освобождение Тимура. Даже, учитывая то, что его дело вёл один из лучших адвокатов страны. Более того, все считали, что он всё это заслужил.
Всё то время, что шёл суд, я не могла даже шевелиться. Сидела на скамейке, и считала минуты. Каждый раз, когда открывались двери, я нервно вздрагивала, ожидая, что сейчас поведут Тимура.
И вот, наконец, из за закрытой двери стали появляться многочисленные охранники. Я насчитала 12 человек. И все они окружали Тимура.
Сердце пропустило удар.
Его лицо было уставшим, словно он не спал и не брился несколько дней. Одет он был в тёмные джинсы и рубашку, рукава которой были закатаны до локтей, и открывали вид на его запястья, сомкнутые наручниками. Он смотрел прямо и гордо, будто бы его и не волновали многочисленные камеры вокруг, и назойливые журналисты, пытающиеся через охрану пропихнуть поближе к Тимуру свои микрофоны. Он не отвечал ни на один вопрос, а его адвокат старался проложить себе дорогу, быстро говоря что-то ему на ходу. Его вели по направлению к полицейской машине.
Я встала со своего места, и начала осторожно пробиваться ближе к нему. Люди недовольно ворчали, если я задевала их руками. Одна женщина-журналист лет под сорок, оказалось самой вредной.
- Поосторожней, девочка. Мы тут работаем, - недовольно нахмурилась она.
- Как и все вокруг, - сквозь зубы прошипела я, решив прикинуться журналистом.
Она недоверчиво покосилась на меня, но промолчала.
Я показала ей в спину язык. А потом снова перевела взгляд на Тимура. Сердце рухнуло в пятки, когда я поняла, что он тоже смотрит на меня.
Толпа несла нас, словно морские потоки, но в данный момент, все они стали лишь фоном. Здесь и сейчас были только мы. Я слабо ему улыбнулась, и одними губами прошептала «Прости меня». Он нахмурился, но я так и не поняла от чего именно. То ли, не услышал, то ли – не понимал, за что я прошу прощения. Я снова пошла вперёд, и вот, между нами стоял только высокий крепкий охранник. Я осторожно потянула к нему свою руку, и он моментально её сжал. По пальцам словно прошёл электрический разряд. Нас снова разделила толпа, но мы продолжали смотреть друг на друга, не замечая никого. Некоторые стали заинтересовано оглядываться по сторонам, ища что-то, что привлекло внимание этого таинственного и мрачного осуждённого.
Тимура посадили в машину, и я отчаянно бросилась вперёд, но охранник преградил мне дорогу. Единственное, что мне оставалось - это смотреть, как за поворотом скрывается полицейская машина, увозя его в неизвестность.
Ведь я даже не знала, каким был приговор.
Оглядываясь по сторонам в поисках кого-нибудь, кто мог бы быть в курсе, я увидела друзей Тимура.
- Дамир, - громко позвала я его, и помахала рукой, чтобы он заметил.
Дамир повернулся, и секунду спустя, нашёл меня взглядом.
- Маленькая заложница, - грустно улыбнулся он, припоминая нашу встречу.
- Чем всё закончилось? - спросила я, подходя ближе.
- Тем, чем все и ожидали...
- Не может быть... - тихо прошептала я.
Неужели, всё было именно так?
Не обязательно падать в воду, чтобы почувствовать, что тонешь, правда?
- Его адвокат собирается обжаловать приговор? - с надеждой спросила я.
- Конечно, собирается. Но это, вряд ли что-то даст. Мы все надеялись на лучшее, но адвокат сразу предупредил, что даже 20 лет - это уже хороший результат. И...
- Какого чёрта ты распинаешься перед этой девкой? - недовольно воскликнул один из парней.
Я повернулась в его сторону.
- Алан, достаточно... Имей совесть. Она могла бы сдать нас с потрохами. Мы, ведь тоже были на складе в тот день, - сказал Дамир.
- Сокол в тюрьме загнётся из-за этой тёлки...
- Я не хотела, что бы так всё вышло, - вмешалась я.
- А смысл сейчас нам знать, что ты хотела? Твоими благими намерениями мы уже не можем помочь другу.
- Не нужно разговаривать со мной так, будто бы одна я виновата в том, что произошло.
- Она права, Алан, - вновь подал голос Дамир, - Тимур начал это всё ещё тогда, когда она пешком под стол ходила.
- Я и не думал приписывать всё это ей. Мы все стремительно скатывались на дно. Вот только, она ускорила этот процесс, - ткнул он пальцем в мою сторону.
- Не строй из себя святого, который получает не по заслугам, - прошипела я.
Я понимала, что должно быть, болтаю лишнее, и уменьшаю свои шансы на то, чтобы получить помощь от этих людей, но остановиться уже не могла. Не тогда, когда он решил сорвать свою злость на мне.
- Значит, ты знаешь, кто я такой? – прищурившись, спросил он, скрещивая руки на груди.