– Господи, так это вы мне от зависти всучили вместо платья черт знает что! – завела глаза Вероника.
– Это «черт знает что», между прочим, стоит двести баксов, – отрезала Надя. – Дом моды Анциферовой, если кто не разбирается. Анфиса тащилась от этого платья. Я даже добавила денег, так она хотела его купить.
Все повернулись и посмотрели на платье. Оно, вероятно, и в самом деле было красивым, но на Веронике смотрелось потешно – талия оказалась под грудью, а рукава из длинных превратились в укороченные.
– Ну а я, – с вызовом сказала она, – ходила к Анфисе переодеваться. А что мне еще оставалось делать? Раз уж меня посадили радом с такой криворукой особой...
У Нади на лице появилось выражение удовлетворения. Именно она за праздничным столом вылила на Веронику итальянский соус, причем сделала это специально. В тот момент Инга наблюдала за развитием событий с большим интересом и была почти уверена, что второй драки этим вечером им не избежать. Только Григорьев на сей раз останется в стороне, а главными героями побоища станут Верлецкий и Илья Хомутов.
Дело в том, что Надя имела неосторожность сделать Веронике выговор.
– Цивилизованные женщины, – как бы между прочим заметила она, – умеют держать себя в руках. Надо же было умудриться на чужом дне рождения устроить скандал!
– Ваша Инга хотела увести у меня жениха, – коротко ответила Вероника.
– Это не повод закатывать истерики. Я бы так не поступила..
– Да? – ехидно переспросила Вероника.
После чего повернулась к Хомутову, сидевшему от нее по левую руку, и принялась откровенно с ним флиртовать. Вероятно, решила посмотреть, что из этого выйдет. По ее замыслу Надя должна была выйти из себя и таким образом опровергнуть собственные слова.
Флиртовала Вероника откровенно и даже пошло. С каждой минутой осанка Нади делалась все лучше и лучше – спина ее выпрямлялась и наконец стала идеальной, как у настоящей леди. Анфиса, сидевшая напротив, все поняла и постаралась отвлечь ее от происходящего.
– Ты сегодня выглядишь бесподобно, Надечка! – громко сказала она. – Редко встречаются такие женщины: и красивые, и умные. – Она обернулась к Инге и пояснила:
– Надя – настоящий эксперт в банковском деле. Если тебе, Ингочка, потребуется консультация, смело можешь обращаться к ней.
Хомутов между тем по-павлиньи распустил хвост и затоковал. Вероника с довольной физиономией продолжала обрабатывать объект, изредка косясь на вытянувшуюся в струнку Надю.
– Она прекрасный финансовый эксперт, – продолжала Анфиса, беспомощно глядя на наглую Веронику и дурня Хомутова. – Она мне помогла уладить дела.
– Что вы говорите! – подхватила Инга, кося глазом на Верлецкого, который наблюдал за развитием событий с напряженным вниманием.
– Да-да! Надя потрясающий специалист. Она может найти выход из любой ситуации! Вот у меня была...
Договорить она не успела, потому что Надя со злодейской улыбкой на лице сняла со стола соусницу и вылила Веронике на подол итальянский соус. И первая завопила:
– Ой-ой-ой! Какой ужас! Какая я неловкая!
Вероника заверещала, вскочила с места... Хомутов тоже подскочил, и Верлецкий за ним следом... И тут-то Анфиса сказала, что у нее начинается гипертонический криз. Все внимание сразу переключилось на нее. Она ушла в спальню и улеглась на диван. С этого момента к ней по одному потянулись ходоки. Любой из них мог «угостить» ее смертельной дозой лекарства.
Тем не менее все попытки выяснить истину тут, на месте, оказались тщетными. Каждый признавался, что заходил к Анфисе, но, конечно, ее не убивал.
– У Таисии вообще нет мотива для убийства, – заметила Марфа, перед которой высилась целая гора мокрых салфеток.
– Она могла постараться для любимой подруги, – тотчас возразил Хомутов, громко сопя.
Таисия смерила его уничижительным взором и решила, что отвечать – ниже ее достоинства. Тем не менее остальные гости слегка призадумались. Еще часа три они толкли воду в ступе, но только рассердили друг друга и в конце концов разошлись по домам. Напоследок Верлецкий заставил Веронику помочь убрать со стола. Она сопротивлялась изо всех сил, но все-таки сдалась и, кипя негодованием, вымыла посуду.
Весь следующий день Инга ездила с Григорьевым по инстанциям, а ближе к вечеру позвонила Таисии:
– Даже не знаю, что мне теперь делать, – пожаловалась она. – Работы нет, да тут еще такое горе...
– Знаешь что? – перебила ее подруга. – Уже конец рабочего дня, встретимся через час и обсудим все варианты.
Встречались они всегда в одном и том же месте – в милом маленьком кафе под названием «Кудесница».
– Чертова погодка! – пожаловалась Таисия, снимая и встряхивая плащ.
Потом села и тоном уставшего доктора приказала:
– Рассказывай. – Извлекла из пачки сигарету и закурила. – Что тебя беспокоит?
– Как что беспокоит? Ты сама сказала, что Анфису убили.
– Ну и что теперь? Милиция разберется. Ты не убивала – это главное. Постарайся взять себя в руки и жить нормальной жизнью.
– Ну ты даешь! Какая может быть нормальная жизнь без работы? Кстати, с этого все и началось. С гибели шефа.
– Артонкина, да? Того, что с тобой всерьез заигрывал?
– Ну, не всерьез... – Всерьез, всерьез, – кивнула Таисия. – Импозантный был дядька, жаль его.
– Как?! Ты – и пожалела мужчину?
Таисия точным движением сбросила горку пепла в фаянсовую плошку и пожала плечами:
– Так он же умер.
– Я до сих пор не могу в это поверить! Как сейчас, вижу его перед собой.
– У него шевелюра была классная, – заметила Таисия. – Настоящая грива. И эти седые прядки на висках. Носу тоже надо отдать должное – прямо дюреровский был нос. Такой самец запросто мог задурить тебе голову.
– Да ты что! – вознегодовала Инга. – У меня ведь есть Григорьев.
– Сегодня есть, завтра нет.
– Ты мне еще больше портишь настроение. И на Глеба Сергеевича наговариваешь – он просто флиртовал.
– Я видела, как он флиртовал, – отмахнулась Таисия. – Помнишь, он нас с тобой подвозил до дома? Ну так вот. Поверь моему трудному опыту – он рассчитывал на взаимность. Впрочем, что уж теперь?
– Действительно, – поддакнула Инга. – Теперь мне надо думать о будущем.
– Ты пересидишь пару месяцев без зарплаты? Пока будешь искать новое место? Я имею в виду – у тебя есть что-нибудь за душой?
– Я же машину купила.
– Ну да, я забыла. Говорила тебе – сначала надо научиться водить. Сейчас была бы с деньгами. Что тебе эта машина, если водить не умеешь? Куча железа и все. И денежки тю-тю.
– Ну... Водить я научусь. А что касается денег, то Григорьев не даст мне пропасть.
– Ха! – сказала Таисия.
Она могла ничего больше не добавлять, в этом возгласе сконцентрировалось все, что она думала о мужчине как о надежном плече.
– Женщина должна рассчитывать только на себя, – заключила она.
Инга покусала нижнюю губу, потом потянулась за сигаретой. Она курила редко, в моменты сильного нервного напряжения. Сегодня ей сам бог велел обкуриться до полной отключки. Инга неожиданно вспомнила позавчерашний день и, рассказав Таисии подробности своих приключений, с горечью заметила:
– Григорьев даже не предложил отвезти меня домой. Пока ему не велела Надя!
– Ты вот что, – оживилась Таисия. – Не сиди целый вечер дома, а то начнешь себя жалеть – не остановишься. Жалость к себе разлагает женщину, делает ее уязвимой, этого нельзя допускать. Ты вновь должна обрести почву под ногами – и как можно быстрее.
– Что ты подразумеваешь под почвой?
– Финансовую независимость, разумеется. Как только ты попросишь у Григорьева денег, немедленно попадешь в духовное рабство.
– Ты предлагаешь мне в темноте бегать по городу и искать работу? – изумилась Инга.
– Вот именно.
– Но у меня сегодня такое настроение....
– Не откладывай на завтра то, что тебе не хочется делать сегодня – завтра тоже не захочется. Проверено не раз и не два, – сказала подруга. – Я бы пошла с тобой, но мне нужно Наташку забирать из секции, а потом шить ей юбку для воскресного выступления.
Наташка была Таисиной дочкой. Подруга родила ее в последнем браке, когда брак этот уже трещал по швам, как пиджак на растолстевшем хозяине. Она была уверена, что у нее родится девочка, и предупреждала: «Ну а мальчику, если он вдруг вздумает появиться на свет, сильно не повезет». Природа решила не ставить экспериментов, и Таисия получила, что заказывала.
– Ты должна вся нацелиться на успех, – поучала она. – Будешь идти по улице и притягивать к себе счастливые случайности.
– Вряд ли ко мне сегодня притянется что-нибудь по-настоящему стоящее, – пробормотала Инга. – И по какой улице я пойду? Откуда я знаю, где есть вакансии! Что же мне – объявления на столбах читать? Я все-таки руководитель, и у меня нет никакого желания переквалифицироваться в дворники.
– В дворники тебя никто не возьмет, – сообщила Таисия. – У тебя вся энергия в голове, кому нужны такие дворники? Купи какую-нибудь газету с объявлениями и посмотри, что есть тут рядом для работника умственного труда. Даже если проиграешь в деньгах – соглашайся.
– Так поздно! – отпиралась Инга. – Все уже закрылись.
– То, что тебе предназначено, – пообещала подруга, – еще работает. Так всегда бывает, когда находишься в кризисе.
Таисия была большим специалистом по кризисам, поэтому Инга решила ее послушаться. Возможно, в другой день она бы и поспорила, но сегодня ей хотелось все переложить на чужие плечи, кому-нибудь подчиниться. Она бы с удовольствием подчинилась Григорьеву, но он даже не позвонил после работы. Интересно, что он делает? Может быть, ужинает все с той же Надей?
Мысль эта задела Ингу, она распрощалась с Таисией и спустилась в метро, чтобы купить на лотке газету. Заодно приобрела пару журналов: один с кулинарными рецептами, один про кино. Обложка киножурнала была украшена фотографией актера Игоря Гладышевского: «Сегодня ему исполнилось бы 60 лет». Гладышевский умер лет десять назад, сыграв напоследок несколько заметных ролей на сцене и одну – потрясающую! – в последней экранизации «Братьев Карамазовых». Его и так любила публика, но после этого фильма стала носить на руках. Впрочем, недолго. Гладышевский трагически погиб в автокатастрофе. Однако пресса не забывала его и с завидным постоянством публиковала материалы о жизни и творчестве актера.
Инга была его поклонницей, и она некоторое время стояла возле лотка, рассматривая фотографии. Потом спохватилась и принялась за газету. Тут же поняла; что Таисия подбросила ей глупую идею – в газете публиковались только телефонные номера. Не по мобильному же обзванивать все это хозяйство! Она засунула прессу в пакет и для очистки совести решила полчаса побродить по улицам. «Пойду куда глаза глядят, – подумала она. – Вот только настроюсь на успех и пойду».
Инга прислонилась к стене и, закрыв глаза, принялась настраиваться. «У меня все получится, – медленно и внятно говорила она про себя. – Мне обязательно повезет. Я найду работу! Я – самая везучая. Я – самая счастливая! Работа уже идет ко мне».
– Эй! – неожиданно сказал ей прямо в ухо какой-то развязный бас. – Работа нужна?
Инга распахнула глаза и увидела перед собой упитанного молодого человека, одетого во все черное и несвежее. Голова у него была бритой, и только на макушке щетинились мелкие белесые колючки.
– Нужна, – с опаской ответила Инга.
– Тогда че? – переспросил он и побряцал дешевой цепью, пристегнутой к штанам. – Пойдем, че ли?
– Куда? – спросила Инга, сразу, впрочем, догадавшись – куда. – Я не это. Я, видите ли, просто женщина. Без определенных намерений.
– А че ты тогда тут встала, на проходе? – Парень немедленно обозлился и как-то весь подобрался. – Стоит, понимаешь, улыбается!
– У меня сегодня хороший день, – нервно хихикнула она. – Все ладится, все задается! Чего бы не постоять, не поулыбаться?
– У, старая дура! – рявкнул молодой человек и вихляющей походкой пошел прочь.
Инга воровато огляделась по сторонам – не слышал ли кто, как ее обозвали? И тоже направилась к выходу – притягивать счастливые случайности. На улице уже стемнело, хотя людей было много и машин тоже – лаковыми тенями они скользили по шоссе. Возле тротуара собаками ворчали частные такси с горящими фарами, похожими на голодные глаза. Выйдя из подземного перехода, Инга краешком сознания зацепила автомобиль, ткнувшийся носом в бордюрный камень. Из него выбрался высокий мужчина – расстегнутый плащ и клетчатый пиджак под ним.
По инерции Инга сделала несколько шагов и резко обернулась. Незнакомец ступил на тротуар и двинулся вперед. Было в нем что-то ужасно знакомое и при этом – невероятное, невозможное! Трясущимися руками Инга достала из пакета журнал и поднесла его к глазам. Вот он, Игорь Гладышевский, в своем любимом клетчатом пиджаке, который был для него чем-то вроде визитной карточки. У этого типа под плащом тоже клетчатый пиджак, который, вероятно, и сбил ее с толку. Глупость, вот и все. Гладышевский погиб десять лет назад.
В этот миг ветер рванул с такой силой, что вздрогнула вся улица. Завизжали женщины, у которых с голов послетали шляпки и беретки, засмеялись побежавшие за ними мужчины. Инга подняла воротник плаща и поймала в фокус человека в клетчатом пиджаке, который уходил вниз по улице. «Я грежу», – подумала она и поняла: следует во что бы то ни стало заглянуть незнакомцу в лицо.
Она припустила бегом, стараясь не потерять из виду его прямую спину. Он был так похож на покойного! Всем – ростом, походкой, посадкой головы... Аж мурашки по спине.
Уж Гладышевского-то она ни с кем не спутает! Она знает его как облупленного: многие фильмы смотрела по двадцать, пятьдесят; сто раз. Его вся страна знает в лицо. Конечно, глупо бежать за незнакомцем. И все-таки она побежала.
Глава 3
С крыши торгового комплекса, неподалеку от того места, где недавно стояла Инга, сорвался кусок пластика и рухнул вниз, сбив с ног какую-то гражданку в светлом пальто. Гражданка осталась жива, но полетела на землю вверх тормашками – взметнулись высокие каблуки на коротких толстых ножках и сумочка на длинном ремне.
– Ах, зараза! – закричала потерпевшая, которую немедленно облепили желающие протянуть руку помощи. Они подняли ее, отряхнули и теперь сочувственно слушали. – Безобразие! Кто отвечает за это все? Кто положил эту дрянь на крышу?! Если бы она упала ребром, меня разрубило бы пополам!
Кричала и возмущалась Агния Матвеева, главный режиссер театральной студии «Коломбина», которая устроилась в кривом переулке неподалеку от метро. Студия считалась модной, о ней писали, и поэтому главреж мнила себя современной властительницей дум. Один из ее ведущих актеров недавно со скандалом уволился, обезглавив несколько спектаклей. И Агния решила взять на его место кого-нибудь менее амбициозного, а значит, молодого и неизвестного. Скроить звезду под себя. Доказать, что гений режиссера и его же авторитет могут сделать больше, чем какие-то там природные данные.
В переулке Агнию уже ждали. До сих пор она была точна, словно баллистическая ракета – всегда попадала в цель в нужное время.
– Ровно в восемь она повернет за угол! – торопливо говорил помреж Витя Стоцкий своему приятелю Алику Грибовскому, которого прочил на место звезды. – Все знают, что Агнию надо чем-то поразить, потрясти. Поэтому один из претендентов, может быть, ты его знаешь, это Миша Цук, сидит в засаде за мусорными баками. Он хочет поймать ее по дороге к студии и выступить с сольным номером. Не знаю с каким, но ему сказали, что будут ставить мюзикл. Помни: Агния неравнодушна к импровизациям, поэтому ты не должен позволить Мише Цуку быть первым. Ты обязан потрясти ее раньше его. Начинай сразу, как только она появится в поле твоего зрения.
– А как я ее узнаю?
– Дурак, ты видишь, в переулке никого нет! Кого сюда понесет в такое время? Да и вообще это неважно. Главное, что тебе нужно запомнить: женщина, которая повернет за угол в двадцать ноль-ноль, и есть Агния.
– А Смердяев тоже здесь? – спросил слегка заторможенный Алик Грибовский, будущая звезда.