Но что делать сейчас? Как научный мир узнает о моих заслугах? Как застолбить моё открытие? У меня мелькнула мысль: надо написать кому-нибудь, какому-нибудь официальному лицу в Вашингтоне.
Я вспомнила, что как-то за ужином дедушка обсуждал с нашим священником, мистером Баркером, книгу мистера Чарлза Дарвина «Происхождение видов». Если в Колорадо откопали динозавров, как это соотнести с Книгой Бытия? Они толковали о том, что Природа избавляется от слабых, а сильным позволяет продолжать себя в потомстве. Наша учительница, мисс Харботтл, всегда смущалась, если приходилось упоминать о мистере Дарвине. Конечно, книга, изучающая происхождение видов, подскажет мне, что делать. Но где же мне раздобыть эту книгу? Ведь в нашем захолустье по-прежнему яростно спорят о таких вещах. А в Сан-Антонио даже есть местное отделение общества «Плоская земля».
К счастью, я вспомнила: Гарри собирается в Локхарт за припасами. А Локхарт – центр округа Колдуэлл, и там есть библиотека. А в библиотеке есть книги! Значит, надо упросить Гарри взять меня с собой. А Гарри – единственный брат, который ни в чём не может мне отказать.
В Локхарте, закончив наши дела, Гарри замешкался на углу, любуясь на гуляющих дам в новеньких нарядах от местных модисток. Я пробормотала, что сейчас вернусь, и быстро перебежала площадь перед зданием суда. В библиотеке было темно и прохладно. Я подошла к стойке, где пожилая библиотекарша показывала книги толстяку в белом полотняном костюме. Наконец настала и моя очередь. Но тут в библиотеку вошла мамаша с малышом. Это была миссис Оглетри с шестилетним Джорджи. У нас с Джорджи общая учительница музыки. Мама Джорджи знает мою маму.
О нет! Только свидетелей мне не хватало.
– Здравствуй, Кэлли. Ты тут с мамой?
– Нет, она дома, миссис Оглетри. Привет, Джорджи!
– Привет! – ответил Джорджи. – Ты чего тут делаешь?
– Просто смотрю на книги. Пожалуйста, выбирайте вы первые. Я подожду.
Я отступила и приветливо помахала рукой.
– Спасибо, Кэлли, – сказала миссис Оглетри. – У тебя прекрасные манеры. Непременно упомяну об этом твоей маме, как только её увижу.
Прошла вечность, пока они убрались. Я оглянулась – кажется, больше никого. Библиотекарша взглянула на меня вопросительно. Я наклонилась над стойкой и прошептала:
– Извините, мэм, у вас есть книга мистера Дарвина?
– Какая книга?
– Мистера Дарвина. «Происхождение видов».
– Говори громче! – она даже поднесла ладонь к уху.
– Книга мистера Дарвина. Прошу вас, – повторила я дрожащим голосом.
Взглядом она пригвоздила меня к месту.
– Конечно же, у нас её нет, – буркнула библиотекарша. – Не держу подобных книг в библиотеке. В Остине, кажется, есть экземпляр. Можно выписать по почте. Это стоит пятьдесят центов. Есть у тебя пятьдесят центов?
– Нет, мэм.
Я залилась краской. В жизни у меня не было таких денег.
– И ещё требуется письменное разрешение от твоей матери, что тебе можно прочесть эту книгу. Есть у тебя разрешение?
– Нет, мэм.
Сколько можно меня унижать? Зачесалась шея, предательски предвещая начало крапивницы.
Библиотекарша фыркнула:
– Так я и думала. Ну, мне пора, нужно расставить книги по местам.
Я чуть не плакала от злости. Но не реветь же перед этой старой крысой! Вся кипя, я гордо покинула библиотеку и нашла Гарри возле магазина. Кажется, мой вид ему не понравился. Шея чесалась всё сильнее.
– Какой смысл в библиотеке, если тебе не дают книг? – вырвалось у меня.
– Ты о чём?
– Некоторых нельзя на пушечный выстрел подпускать к библиотекам. Гарри, поехали домой.
Нам предстоял жаркий, долгий путь домой в повозке, заваленной покупками.
– Что всё-таки случилось, детка?
– Ровно ничего, – огрызнулась я.
Совсем ничего! Я давилась горечью и желчью и совершенно не желала этого обсуждать. Хорошо ещё, что мама заставила меня надеть шляпку – от веснушек. За широкими полями лица не видно.
– Знаешь, что в этом ящике? – спросил Гарри. – Прямо за тобой.
Я не удостоила его ответом. Не знаю и знать не хочу. Всех ненавижу.
– Это машина, которая делает ветер. Для мамы.
Будь это не Гарри, я бы просто отмахнулась.
– Да ладно, такого не бывает.
– Ещё как бывает. Сама увидишь.
Наконец доехали! Не в силах выносить шумной суматохи при разборке покупок, я сбежала на реку. Содрала с себя шляпку, передник, платье и кинулась в воду, сея ужас в сердцах местных головастиков и черепашек. Так им и надо! Дура-библиотекарша меня доконала, так зачем жалеть других! Я опустила голову в воду и издала долгий протяжный вопль. Не очень-то громко получилось. Я вдохнула воздуху и ещё раз повторила свой подводный крик. Сказать по правде, ещё два раза. Прохладная вода понемногу успокаивала меня. Что такое одна-единственная книга? Какое она имеет значение? Наступит день, и у меня будут все книги в мире, полки и полки книг. Я буду жить в башне из книг. Буду читать весь день напролёт, читать и есть персики. А если юные рыцари в доспехах и на белых конях осмелятся явиться ко мне, чтобы умолять спустить вниз мои длинные косы, я буду пуляться в них косточками, пока они не уберутся подобру-поздорову.
Я лежала на спине и следила за парой ласточек в небе. Они то взмывали вверх, то спускались к самой воде, кувыркались, как акробаты, преследуя невидимых мошек. Несмотря на часы свободы, лето оказалось не таким, как я надеялась. Никто не интересовался великими вопросами, которые я записывала в Дневник. Никто не помогал мне искать ответы. Жара иссушила всех и вся. Я подумала о нашем милом, старом, огромном доме. Как печально он выглядит на фоне жёлтого, высохшего газона. Обычно мягкая, сочная, зелёная лужайка перед домом так и манила разуться и пробежаться босиком, сыграть в «Фигура, замри», а теперь осталась только выжженная до соломенной желтизны трава, колючая как стерня. В жёлтой траве не разглядишь моё новое открытие – жёлтых кузнечиков. Их видно, только если подойдёшь вплотную. Они подскакивают, тяжело взлетают, треща крылышками, шлёпаются на траву и исчезают из вида. Поэтому их так трудно ловить, хотя они крупные и неповоротливые. Даже странно, как просто ловить куда меньших, куда более проворных зелёных кузнечиков. Их так легко обнаружить! Птицы то и дело их склёвывают, а жёлтых не замечают. Жёлтые кузнечики притаились неподалёку и смеются над неудачливыми собратьями. И тут я поняла! Это не новый вид. Это одни и те же кузнечики. Тот, кто уродился чуть желтее остальных, в засуху доживает до старости. Птицы не видят его на фоне сухой травы. А зелёненького съедают, он так и не успевает вырасти. Только жёлтые кузнечики выживают, потому что лучше приспособлены к жаре. Мистер Чарлз Дарвин совершенно прав. Надо же, доказательство нашлось прямо у меня во дворе. Я плыла на спине и смотрела в небо. Искала недочёты в своих умозаключениях, упущения в своих выводах и не могла найти ни одного. Я прошлёпала к берегу, ухватилась за широкие стебли ближайшего кустика, вылезла, обтёрлась передником, быстренько натянула платье и побежала домой.
Всё семейство толпилось в передней возле вскрытого ящика. В куче опилок стояла приземистая металлическая штуковина с четырьмя лопастями спереди и стеклянной банкой сзади. Папа наливал в банку керосин. В самой серединке, между лопастями, виднелась медная нашлёпка с надписью по кругу: «Лучший чикагский вентилятор».
– Все назад, – скомандовал папа и поднёс спичку.
Запахло машинным маслом и сильно задуло. Братья закричали: «Ура!» Я тоже ликовала, но по совсем другой причине.
Жизнь действительно стала полегче. Мама обычно включала вентилятор в полдень. Нам тоже перепадало, особенно папе, которого она частенько приглашала отдохнуть под вентилятором.
Я целую неделю собиралась с духом. Наконец пошла к дедушке в лабораторию. Он сидел в продавленном, изъеденном мышами кожаном кресле.
– Я знаю, почему большие кузнечики жёлтые, а маленькие – зелёные.
Я рассказала дедушке о своём открытии. Подробно доложила, как пришла к этому выводу. Я переминалась с ноги на ногу, а он молча смотрел на меня. Потом спросил:
– Сама догадалась? Никто не помогал?
– Сама.
Я рассказала и о своём неудачном походе в локхартскую библиотеку. Он как-то странно глянул на меня – то ли удивился, то ли ужаснулся. Словно я была новым, никогда не встречавшимся экземпляром.
– Пошли.
Ни слова не говоря, он повёл меня в дом. Господи, что я наделала! Оторвала дедушку от работы, да не один раз, а дважды. Куда он меня ведёт? Прямо к маме – выслушивать очередную нотацию о хороших манерах? Но он привёл меня в библиотеку, куда детям вообще запрещалось входить. Решил сам устроить разнос? Что он со мной сделает? Отругает за дурацкую теорию о кузнечиках? Надаёт по рукам? Я была в ужасе. Кто я такая – Кэлли Ви Тейт из Фентресса, – чтобы рассуждать о подобных материях? Никто и звать никак.
Несмотря на весь мой страх, я огляделась вокруг – может, я больше никогда сюда не попаду. В библиотеке темновато, хотя тёмно-зелёные бархатные портьеры на высоком двойном окне не задёрнуты. Справа от окна – большое потрескавшееся кожаное кресло и столик с лампой. На полу возле кресла – книги, а ещё больше книг навалено на высоких стеллажах из нашей же пекановой древесины (нельзя отрицать факт постоянного присутствия пекана в нашей жизни). Подальше – большой дубовый стол и на нём странные, заманчивые предметы: пустое страусиное яйцо на резной деревянной подставке; микроскоп в футляре из шагреневой кожи; бивень нарвала с выгравированной пышногрудой красоткой, не вполне прикрытой корсетом. Семейная Библия соседствует с большим словарём, увеличительным стеклом и красным плюшевым альбомом с фотопортретами моих предков. Ну и ну. Что я сейчас услышу? «Почитала бы Библию» или «Предков бы постыдилась»? Я ждала, пока он примет решение. Разглядывала стены, где в неглубоких ящичках располагались коллекции насаженных на булавки устрашающего вида насекомых и ярких разноцветных бабочек. Под каждой красавицей-бабочкой – научное наименование. Дедушкин каллиграфический почерк. Я забыла обо всём и шагнула, чтобы рассмотреть получше.
– Медведь! – сказал дедушка.
Эх, какой ещё медведь?
– Осторожно, медведь.
Действительно, я чуть не споткнулась о шкуру чёрного медведя с оскаленной клыкастой пастью. Чуть зазеваешься в полумраке – угодишь ему прямо в зубы, как в капкан.
– Конечно, сэр, медведь.
Дед отстегнул маленький ключик с часовой цепочки. Отпер высокий застеклённый шкаф, набитый книгами, чучелами птиц, заспиртованными зверюшками и другими диковинами. Потрясающе! Я придвинулась ближе. На глаза мне попался уродливый броненосец – изогнутый, покоробленный, весь в буграх. Чучело явно делал неумелый любитель. Зачем дедушке такой? Я бы сама сделала лучше. А рядом – пятнадцатилитровая бутыль толстого стекла, а в ней кто-то очень странный. Я такого никогда не видела. Толстое округлое туловище, множество рук, два блестящих круглых глаза размером с блюдце. Чудовище из ночного кошмара! Кто же это может быть? Я подобралась ближе. Дедушка потянулся к стопке книг. Я заметила «Ад» Данте, а рядом – «Теорию полётов на воздушном шаре, наполненном горячим воздухом». Ещё здесь были «Размножение млекопитающих» и «Курс рисования обнажённой женской натуры». Дед вытащил книгу в роскошном сафьяновом переплёте, зелёном с золотом. Долго протирал её рукавом, пока не стёр всю пыль. Церемонно поклонившись, протянул книгу мне. Я прочла название. Это же «Происхождение видов»! Здесь, в моём собственном доме! Я взяла книгу обеими руками. Дед улыбнулся.
Так началась моя дружба с дедушкой.
Глава 2
Одним прекрасным утром
Законы, управляющие наследственностью, по большей части неизвестны. Никто не может сказать, почему… у ребёнка часто наблюдается возврат к некоторым признакам деда…
Через три дня я выбралась из дома рано утром. Братья ещё спят, кругом царят мир и покой. Прошла шагов тридцать по дорожке, разбросала пригоршню семечек для птиц, уселась на ступеньки веранды, подложив старую рваную подушку, которую откопала в кладовой. Открыла красный кожаный Дневник, приготовилась описывать всё, что вижу вокруг. Разве не так поступают настоящие натуралисты?
Семечко подсолнуха вдруг подпрыгнуло на шиферных плитках дорожки. Очень странно! При ближайшем рассмотрении это оказалась крошечная жабка в четверть дюйма длиной, энергично преследующая тонюсенькую сороконожку. Обе торопились изо всех сил и скоро пропали в траве. Потом на дорожке мелькнул огромный волосатый паук. Интересно, он гонится за кем-то помельче или удирает от кого-то побольше? Полагаю, вокруг непрерывно разыгрываются миллионы подобных незаметных трагедий. Я – всего лишь праздный наблюдатель, а для участников погони это вопрос жизни и смерти. Они бегут всерьёз.
Вот колибри вылетела из-за угла дома и нырнула в чашечку поникшей от жары лилии в двух шагах от меня. Не найдя там ничего по своему вкусу, быстренько перелетела на соседний цветок. Я сидела как заворожённая и слушала низкое, сердитое жужжание её крылышек. Не таких звуков ожидаешь от изящнейшей, похожей на драгоценный камень птички. Колибри замерла на краешке цветка. И вдруг заметила меня. Она взлетела в воздух и метнулась прямо ко мне. Я замерла. Честное слово, она зависла в воздухе в четырёх дюймах от моего лица. Я почувствовала ветерок от её крылышек и зажмурилась. Как бы я хотела не закрывать глаза, но это была непроизвольная реакция, я ничего не могла поделать. Через мгновение я открыла глаза, но колибри уже упорхнула. Размером она была с пекан, только с крылышками. Что гнало её – воинственный дух или любопытство? Она даже не подумала, что я могла бы легко её прихлопнуть.
Один раз я видела, как Аякс, любимый папин пёс, вступил в конфликт с колибри и проиграл. Колибри кружила над ним и дразнилась, пока он сконфуженно не убрался на веранду. (Да, знаете ли, собаки иногда выглядят ужасно сконфуженно. Аякс изогнулся и стал вылизывать у себя под хвостом – верный признак смущения. Пёс явно пытался скрыть свои истинные чувства.)
Открылась дверь, и дедушка вышел на веранду. За плечами – старый кожаный ранец, в одной руке – сачок для ловли бабочек, в другой – ротанговая трость.
– Доброе утро, Кэлпурния.
Всё-таки знает, как меня зовут!
– Доброе утро, дедушка.
– Что это у тебя, осмелюсь спросить?
Я вскочила на ноги.
– Это мой Дневник научных наблюдений. Подарок Гарри. Я записываю всё, что наблюдаю. Посмотрите, вот что я успела записать сегодня утром.
Согласна, «научные наблюдения» – не совсем обычное выражение в разговоре дедушки и внучки. Просто мне хотелось показать, какая я умная. Дед снял ранец, одобрительно хмыкнул, достал очки. Вот что он прочёл:
Дедушка снял очки и вернул мне Дневник.
– Прекрасное начало!
Я обиделась.
– Начало? Я думала, на сегодня хватит.
– Сколько тебе лет, Кэлпурния?
– Двенадцать.
– В самом деле?
– Ну, одиннадцать лет и девять месяцев, – поправилась я. – Практически двенадцать. Какая разница?
– Как продвигается плавание мистера Дарвина на славном корабле «Бигль»?
– О, потрясающе! Да, совершенно потрясающе! Конечно, я ещё не всю книгу прочла. На это нужно время. Если честно, я перечла первую главу несколько раз, но поняла далеко не всё. Тогда я долистала до главы «Естественный отбор», но и там не всё понятно. Очень сложный язык.
– Мистер Дарвин не рассчитывал на читателей одиннадцати лет и девяти месяцев, даже почти двенадцати, – серьёзно ответил дедушка. – Может быть, мы как-нибудь обсудим его идеи. Согласна?
– Да! Конечно, сэр.
– Я собираюсь на реку за образцами для коллекции. Отряд Odonata. Это стрекозы. Составишь мне компанию?