Потом мне говорили, что этот банк и Лазарь еще целый год воевали друг с другом, выясняя, кто такой был убийца Махрушкин.
ГЛАВА 9
Эпизод четвертый
Генеральный директор сидел в кабинете, перелистывая бумаги. У него была добрая улыбка мудрого, пожилого человека, уже осознавшего всю ошибочность радикальных утверждений. Сидевший перед ним молодой человек был твердо убежден в своей правоте. Но доказать это старому человеку будет трудно. Они все такие консерваторы. Молодой говорил долго, убедительно и красиво. Но на генерального это не оказало никакого воздействия. Красивые речи давно уже не убеждали его. Он привык верить только фактам. А здесь фактов не было.
– Нет, – наконец вынес свое заключение генеральный, – это нам не подходит.
Молодой покраснел, попытался еще поспорить, но, поняв бесперспективность своих усилий, наконец замолчал.
– Надо еще подумать, – вынес заключение генеральный, – это все не так легко, мой юный друг.
Молодой человек вспыхнул и быстрым шагом вышел из кабинета. Раздался звонок коммутатора.
– Простите, – сказала секретарь, – я вам больше не нужна?
– Конечно, нет. Спасибо. Меня кто-нибудь ждет?
– Да, в приемной сидит Борисова. Хочет, чтобы вы ее приняли.
– Так поздно? – удивился генеральный. – Хорошо, пусть войдет. А вы можете идти.
В кабинет вошла молодая, элегантная женщина лет тридцати. Красивая оправа подчеркивала строгий облик лица, минимум косметики. Волосы были тщательно уложены. Генеральный посмотрел на нее с грустью. Ему нравились красивые женщины. Но... и только. В его возрасте о них можно было только мечтать, получая скорее моральное удовлетворение.
– Что у вас? – спросил он у молодой женщины.
– Я хотела бы вам показать данные нашего отдела, – предложила Борисова, – вы сами просили меня ознакомить вас со всеми показателями.
– Да, да, конечно, я понимаю, – заинтересованно сказал генеральный.
Борисова начала раскладывать бумаги на столе.
К их зданию подъехала машина с тремя пассажирами. Они требовательно просигналили, и сторож предупредительно раскрыл ворота, очевидно, эти трое были здесь своими людьми. Борисова начала объяснять разницу за прошлый год и нынешний. Все трое, оставив машину во дворе, прошли в здание и, пройдя мимо двух охранников, также не остановивших их, вошли в лифт. Генеральный получал удовольствие, глядя, как убедительно и доказательно говорит Борисова. «С кадрами у них всегда не было проблем, – подумал генеральный, – нужно будет послать Борисову учиться в Лондон». Трое мужчин вышли из лифта на этаже, где был кабинет генерального.
Внезапно генеральный закашлял. Потом виновато посмотрел на сидевшую перед ним женщину.
– Старость не радость, – банально произнес он.
Она мягко улыбнулась.
– Давайте прервемся, попьем чайку, – предложил генеральный.
– Сидите, – встрепенулась она, – я все приготовлю.
За его спиной была незаметная дверь в комнату отдыха, где была электрическая плитка, чайник, небольшой столик и кровать для отдыха. Когда сотрудники задерживались на работе, они вместе с директором пили чай в его кабинете. Он был по-настоящему демократичен, без показного панибратства.
Она прошла в комнату, набрала воды в чайник. В этот момент в кабинет вошли сразу трое мужчин.
– Ты? – удивился генеральный. – В чем дело?
– Хотим подписать тот самый проект, – протянул бумагу первый из вошедших, – он нам очень нужен.
– Это невозможно, – твердо объяснил генеральный, – это самое настоящее мошенничество. Хищение государственных средств. Николай, я тебе много раз объяснял.
– Он ничего не понял, – сказал первый из вошедших.
– И не поймет, – добавил второй.
– Поймите, – еще раз попытался убедить хозяина кабинета первый из вошедших, – это не только наше дело. Здесь, в этом деле, интересы многих людей.
– Я же сказал, что не подпишу, – твердо сказал генеральный директор, – и не стоит, Николай, настаивать.
– Он не подпишет, – согласился второй, быстро доставая из кармана пистолет с глушителем.
– Вы с ума сошли, – растерялся генеральный.
Раздался щелчок. Потом еще один. Обе пули попали в цель. Первая пробила печень, вторая попала в сердце. Последней мыслью директора была тревога за Борисову. «Она ведь в соседней комнате», – внезапно подумал он перед погружением во тьму. Николай подошел к убитому, пнул ногой.
– Подлец, довел-таки до этого. Эх, Осман, как трудно работать с непонимающими людьми.
– Уходим, Николай. Выключай свет, и уходим. Скажем, если спросят, что он остался ночевать в своем кабинете.
Борисова стояла в комнате отдыха, слушая каждое слово. Она не совсем поняла, что случилось, даже услышав два громких щелчка и стук падающего тела. А может, не хотела верить в случившееся.
Трое вышли из кабинета, потушив свет. Направились к лифту. Борисова осторожно вышла из комнаты отдыха.
Они вошли в лифт, спустились на первый этаж.
Она вошла в кабинет, ничего не понимая.
Они уже покинули здание, когда она, еще не совсем соображая, что произошло, автоматически включила свет в кабинете и закричала.
Крик ее был скорее сдавленным стоном и не был слышен нигде. Но все трое вышедших из здания обратили внимание на загоревшийся свет в кабинете директора.
– Кто это может быть? – тревожно спросил Осман.
– Не знаю. Черт побери, кто там может быть в такое время? – занервничал Николай. – Быстро наверх.
Третий просто коротко выругался. Он был в форме подполковника милиции и теперь недовольно смотрел на двух других попутчиков.
– Вы же говорили, там никого нет, – прохрипел он.
Они ворвались снова в здание, почти бегом направляясь к лифту.
Борисова выбежала из кабинета, даже не взяв своего плаща. Она пыталась найти хоть кого-нибудь в этот момент.
Подполковник оказался более предусмотрительным. Он решил подняться на третий этаж пешком.
Борисова, не дожидаясь лифта, побежала вниз по лестнице.
Двое других – Николай и Осман – снова ворвались в кабинет. Дверь в комнату была открыта, и они все поняли.
Борисова бежала по лестнице, когда столкнулась с незнакомым человеком, одетым в форму милиции.
Она обрадовалась.
– Товарищ офицер, – почти закричала женщина, – там наверху убийство. Я слышала их голоса. Какие-то Николай и Осман. Они убили нашего директора. Они еще здесь, далеко уйти не могли.
Подполковник сочувственно улыбался.
Она тянула его за рукав наверх, когда внезапно ощутила на своей шее его сильные, гибкие руки. Продолжая улыбаться, он сдавливал ей горло. Она захрипела, пытаясь вырваться. Но хватка была железной. Ничего не понимающая женщина уже теряла сознание, когда на лестнице вдруг появился один из охранников с первого этажа.
– Что случилось? – растерянно произнес он.
Подполковник выругался. Оттолкнув женщину к стене, он быстро достал пистолет. Почти не целясь, выстрелил. Раз, другой. Грохот выстрелов заполнил все коридоры, прошел по этажам. Охранник, дернувшись, свалился.
Офицер милиции резко обернулся. Стоявшей рядом с ним женщины уже не было. Он, выругавшись, еще раз быстро поднялся наверх, успев заметить, как она заходит в лифт. К нему подбежали двое его знакомых.
– Что случилось?
– Пристрелил охранника, – с досадой ответил подполковник, – в кабинете была женщина. Она все видела. Слышала, как вы называли друг друга. Запомнила вас по именам. А теперь и меня видела. Быстро в лифт, нужно ее найти.
Она выбежала в вестибюль первого этажа, где сидел еще один дежурный.
– Остановите их, – закричала она, – остановите.
Тот, ничего не понимая, стал доставать оружие. Открылась дверь лифта, и подполковник, вытянув руку, сделал еще один выстрел. Охранник, не понимая, что происходит, рухнул на пол. Женщина выбежала во двор, где стояла машина ее преследователей. Они самонадеянно оставили ключи прямо в автомобиле, и она села за руль.
Трое преследователей уже выбежали во двор, когда машина рванулась со своего места. Непрерывно сигналя, она вырулила к воротам. Сторож медленно открывал их. Она все время сигналила. Трое незнакомцев были уже совсем рядом. Не дожидаясь, пока ворота окончательно откроются, она по ошибке переключила скорость на задний ход и резко дала газ. Послышался чей-то страшный крик. Машина, сильно дернувшись, остановилась. Она переключила на первую скорость и, царапая бок машины, выехала наконец со двора. Только у ворот что-то тяжелое отцепилось от машины. Она наконец дала полный газ. Николай склонился над тяжело дышавшим Османом.
– Кажется, готов, – сказал он через минуту, – умер. Задавила, сука.
– Это к лучшему, все свалим на них, – успокоил его подполковник. – Скажем, какой-то кавказец ворвался, открыл стрельбу. А потом его сообщник бежал, оставив здесь своего товарища.
К ним подбежал испуганный сторож.
– Товарищ подполковник, в чем дело?
– Не видишь, было бандитское нападение, нашу машину угнали, – строго сказал офицер, – вызывай срочно милицию, пусть ищут наш автомобиль. И «Скорую помощь». Там, кажется, есть убитые.
Когда сторож подбежал к телефону, подполковник взглянул на Николая.
– Ты хоть ее знаешь?
– Конечно, знаю. Борисова Ирина – начальник отдела.
– Знаешь, где живет?
– Могу позвонить, узнать.
– Тогда чего стоишь, действуй, идиот. Нужно ехать к ней домой. Она меня видела. Да и вас знает. Представляешь, что будет, если она заговорит?
– А здесь...
– А здесь без тебя разберутся. Труп бандита есть, чего тебе еще нужно.
– А он точно умер?
Подполковник наклонился над ним.
– Да, кажется, она переехала его пополам. Он что, совсем ненормальным был, машину руками хотел остановить?
Подбежал сторож.
– Сейчас будут, я передал ваши сообщения, – почти по-военному доложил он.
– Хорошо, – поощрил подполковник. – Стой здесь и никого не пускай. А мы пойдем позвоним еще раз, – сказал он Николаю.
Во дворе, тщательно вытерев свой пистолет, он выбросил его на землю.
– Директора убил Осман. Пистолет у него в кармане. А его сообщник застрелил двух охранников и скрылся. Пистолет чистый, пусть ищут второго бандита.
Николай бросился к телефону. Торопливо набрал чей-то номер.
– Добрый день. Это я, Николай. Слушай, у нас Ирина Борисова работает. Да, начальник отдела. Где она живет, не знаешь? Ребята должны документы ей на дом отвезти. Где? Спасибо.
– Узнал? – спросил подполковник.
– Да, – кивнул Николай.
– Позвони ребятам, пусть ее встретят. И без лишних фокусов, сразу пусть стреляют.
Николай бросился снова к телефону.
ГЛАВА 10
Только подъехав к своему дому, она немного успокоилась. Куда теперь? Она понимала, что в милицию ей лучше не обращаться. Тот милицейский офицер был таким же убийцей, как и двое других. Кажется, одного из них она задавила. Что теперь будет? Она сидела за рулем, опустив голову прямо на кожаное покрытие руля. И ничего не могла решить. Куда ехать? В милицию она боялась, там вполне могли оказаться коллеги этого офицера. Нужно было подниматься домой, но она сидела за рулем, не решаясь шевельнуться. После развода она жила одна, и подниматься в пустой, холодный дом ей не хотелось.
Она притормозила у дома, не заезжая во двор. Хотя бывший муж и научил ее управлять машиной, она никогда не въезжала во двор, где играли дети. А свою машину держала в гараже, у дома, метрах в ста от стоянки. Если бывали какие-то трудности, ребята со стоянки всегда помогали ей поставить машину, осматривали ее, мыли. Она вспомнила, что ключи от ее машины остались в кармане плаща. Значит, на машину рассчитывать нечего. Только теперь она начала приходить в себя. Сумка тоже осталась в приемной директора, а там были ключи и от квартиры. Значит, и домой она попасть не сможет. Нужно ехать к сестре, брать ключи.
Она вдруг заметила, как к их дому подъезжает еще одна машина. Из «девятки» цвета мокрого асфальта вышли сразу трое в кожаных куртках. Они, подойдя к одной из девочек во дворе, довольно громко спросили, где находится пятнадцатая квартира. Это была ее, Ирины Борисовой, квартира. Она замерла за рулем, когда незнакомцы вошли в блок.
Затем осторожно дала задний ход и отъехала. Значит, ее ищут по всему городу. Уже даже домой приехали. Она быстро вырулила на улицу, теперь нужно успеть к сестре раньше их. Ехать было довольно далеко, минут двадцать, и она сдерживала себя изо всех сил, чтобы не погнать автомобиль. В центре города, как обычно, были страшные заторы, но едва она вырвалась за пределы Садового кольца, как дорога стала посвободнее, и она довольно быстро доехала до дома своей сестры.
Оставив машину на улице, она бросилась в подъезд. Сестра жила на первом этаже. Долго звонила в дверь. Испуганная сестра открыла дверь в кухонном фартуке. Она готовила пирог на кухне и не слышала звонка, пока из ванной комнаты ее не позвал сын.
– Что случилось? – испугалась сестра. – На тебе, Ирина, лица нет.
– Не спрашивай ни о чем, – быстро ответила Ирина, – у тебя есть дома деньги?
– Не так много, – растерялась сестра.
– Мои ключи у тебя?
– Да, конечно. А что случилось?
– У меня дома лежит триста долларов в тумбочке. Поедешь завтра утром и возьмешь эти деньги. Только езжай не одна. Возьми детей, мужа, позвони Василию, пусть тоже приедет. Ты меня поняла? Одна никуда не езди.
– Поняла, но что случилось?
– Потом расскажу. Деньги отдашь Маше, она зайдет за ними завтра днем. Поняла?
– Конечно, поняла, – кивнула сестра, – но, ради бога, скажи, что произошло. Ты врываешься ночью ко мне домой и говоришь какие-то непонятные вещи. Почему ты сама не поедешь домой?
– За мной охотятся какие-то люди, – Ирина прошла на кухню, судорожно схватила кусок хлеба, сыр – с утра ничего не ела.
– Господи, – запричитала сестра, – какое несчастье. Нужно вызвать милицию.
– Так они и охотятся. Что-то у нас случилось на работе. В общем, говорить некогда. В тумбочке возьмешь деньги. Не забудь. И мою машину проверьте в гараже. Запасные ключи тоже у вас. А где Виталик?
Это был муж сестры, мастер на одном из известных заводов столицы. Несмотря на коммерциализацию всей жизни, он не оставил любимое дело, не стал заниматься продажей «Сникерсов» и «Марсов».
– Ушли в гости со старшим, – села на стул сестра, – а Олежка купается. Вылезай быстрее! – закричала она, постучав по стене.
– Если будут меня спрашивать, я не приходила. Поняла? Ты меня не видела, не знаешь, где я.
– Господи, – снова заныла сестра, – что же такое делается? Куда же ты теперь поедешь?
– Пока к Маше, а там посмотрим. Ты самое важное не забудь. Ко мне домой одна не ходи. Васе позвони.
Это был их двоюродный брат, сотрудник одного из центральных банков.
Вышел из ванной комнаты младший сын сестры – Олег. Вытираясь полотенцем, он поздоровался с теткой и солидно пошел в свою комнату в одних трусах. Ему было всего двенадцать лет.
– Мне уже пора. Сколько у тебя дома есть денег? – спросила еще раз Ирина.
– Тысяч восемьдесят. Сейчас принесу, – заторопилась сестра, и в этот момент раздался звонок в дверь.
Они замерли.
– Виталик? – спросила Ирина шепотом.
– Не может быть, – покачала головой сестра, – еще рано для них.
В дверь позвонили еще раз.
– Подожди, не открывай, посмотри в глазок, кто пришел, – попросила Ирина.
Сестра подошла к дверям.
– Это наш участковый, я его знаю, – сказала сестра.
– Меня нет, – быстро прошептала Ирина, пробегая в комнату детей.
Сестра открыла дверь. На пороге, неловко перебирая ногами, стоял их участковый, старший лейтенант Углов.
– Простите меня, – начал он. Старший лейтенант хорошо знал эту семью и очень уважал Виталия Константиновича. Тот и детей правильно воспитывал, не баловал, и сам всегда настоящим рабочим человеком был. Старший лейтенант не любил демократов, капиталистов, бандитов и банкиров. Все эти люди представлялись ему чуждыми российскому образу жизни и обычаям. А вот рабочий мастер, бывший депутат горсовета Виталий Константинович, и ныне сохраняющий партийный билет, был понятен Углову и очень близок. Несмотря на указания начальства, он сам всегда голосовал за коммунистов, считая, что при них «порядку было больше» и «вообще жизнь лучше была».