- Нет, сэр. - сказал Старбак с несчастным видом.
- Нет?
Старбак развел руки в стороны.
- Не уверен, что мое место в семинарии, сэр. Я даже не уверен в том, следовало ли мне поступать туда с самого начала, - он потупил глаза, рассматривая костяшки своих пальцев с содранной кожей, и кусал губы, как будто размышляя над ответом. - Теперь я не смогу стать священником, сэр, только не после того, как стал вором.
И даже хуже вора, подумал Старбак.
Он вспомнил четвертую главу первой из книг Нового завета, где Святой Павел предсказывал, что в грядущие времена некоторые из людей отойдут от своей веры, поддавшись учению дьявола, совратившего их души, и Старбак понимал, что оправдал предсказание, осознание этого наполнило его голос ужасным страданием. - Я просто недостоин стать священником, сэр.
- Недостоин? - воскликнул Вашингтон Фалконер. - Недостоин! Боже мой, Нат, если бы только мог видеть тех бандитов, которые выдают себя за наших проповедников, ты бы не говорил этого!. Боже мой, да у нас парень в церкви Росскилла читает большинство своих воскресных проповедей мертвецки пьяным. Разве не так, Итан?
- Бедный старый дурак свалился в могилу в прошлом году, - весело добавил Ридли. - Он должен был хоронить кого-то, а вместо это чуть сам себя не угробил.
- Так что не беспокойся о том, достоин ли ты, - презрительно заявил Фалконер. - Но полагаю, в Йеле не будут счастливы принять тебя обратно, Нат, если ты их покинул ради какой-то пташки легкого поведения. И полагаю, тебя разыскивают, а? Как минимум за воровство, - Фалконер явно находил эту мысль весьма забавной. - Отправишься на север, и тебя сцапают и посадят в тюрьму, так ведь?
- Боюсь, что так, сэр.
Вашингтон Фалконер весело захохотал.
- Боже ты мой, Нат, но ты же, считай, уже весь в дегте - и ноги, и руки, и задница, и все причиндалы! А что будет делать твой праведный отец, если ты вернешься домой? Выпорет тебя перед тем, как сдать констеблям?
- Да, сэр, быть может.
- Так преподобный Элиял прибегает к порке? Любит отхлестать за провинность?
- Да, сэр.
- Такого я не могу допустить, - Вашингтон Фалконер встал и подошел к окну, выходящему в сторону улицы. В узком палисаднике цвела магнолия, наполняя нишу окна сладким ароматом. - Я никогда не был сторонником телесных наказаний. Мой отец не бил меня, и я никогда не бил своих детей. Это факт, Нат, я ни разу не поднял руку на ребенка или слугу, я бью лишь врагов.
Он говорил менторским тоном, как будто привык выступать в защиту своего необычного поведения, и, по правде говоря, оно таковым и являлось, потому что десятью годами ранее Вашингтон Фалконер прославился тем, что освободил своих рабов.
На короткое время газеты Севера провозгласили Фалконера предвестником просвещения Юга, что сделало его крайне непопулярным среди уроженцев Виргинии, но враждебность соседей улетучилась, когда Фалконер отказался поощрять других южан следовать его примеру.
Он заявил, что его решение было сугубо личным. А теперь, когда вся эта неожиданная слава осталась в прошлом, Фалконер улыбнулся Старбаку.
- Так что же нам с тобой делать, Нат?
- Вы уже достаточно сделали, сэр, - ответил Старбак, хотя, по правде говоря, надеялся, что может быть сделано гораздо больше. - Мне нужно найти работу, сэр. Я должен вернуть долг майору Трейбеллу.
Фалконер улыбнулся такой горячности Старбака.
- Единственная работа, доступная здесь, Нат, это солдатская служба, и я не думаю, что с помощью этого ремесла можно быстро расплатиться с долгами. Нет, думаю, тебе стоит обратить свой взор немного повыше, - Фалконер явно получал удовольствие, решая проблемы Старбака. Он улыбнулся, а потом махнул рукой в сторону роскошно обставленной комнаты.
- Может, ты подумаешь о том, чтобы остаться здесь, Нат? Со мной? Мне бы пригодился кто-нибудь в качестве личного секретаря и чтобы заниматься кой-какими покупками.
- Сэр! - Итан Ридли выпрямился на диване, и его гневный тон выдал, что предложенная Старбаку работа была той, на которую он сам рассчитывал.
- О, да ладно, Итан! Ты же терпеть не можешь заниматься моими бумагами! Ты даже писать не можешь как следует! - мягко побранил Фалконер своего будущего зятя. - А кроме того, после покупки этого оружия твоя основная задача будет выполнена. По крайней мере, на данный момент.
Он посидел в раздумьях несколько секунд, а потом щелкнул пальцами.
- Знаю, Итан, возвращайся в округ Фалконер и займись набором людей. Будешь бить для меня в барабаны. Если мы не займемся округом, это сделает кто-нибудь другой, а я не хочу, чтобы люди из округа Фалконера сражались в других подразделениях штата Виргиния. И вообще, разве ты не хочешь быть рядом с Анной?
- Конечно, хочу, сэр, - хотя похоже, предложение быть рядом с любимой не вызвало у Ридли особого энтузиазма.
Вашингтон Фалконер обернулся к Старбаку.
- Я набираю полк, Нат, легион. Легион Фалконера. Я надеялся, что в этом не возникнет необходимости, что возобладает здравый смысл, но похоже, Север желает драться, и ей-богу, нам придется ответить, раз они настаивают. Станешь ли ты предателем, если примешь мое предложение?
- Нет, сэр, - это казалось абсолютно неадекватным ответом, и потому Старбак придал своему голосу больше энтузиазма. - Я буду счастлив помочь вам, сэр.
- Начало положено, - скромно произнес Фалконер. - Итан закупает обмундирование, и сейчас мы нашли оружие, как ты слышал, но слишком много бумажной работы. Как думаешь, сможешь составить для меня несколько писем?
Мог ли Старбак составить несколько писем? Натаниэль Старбак мог бы заниматься корреспонденцией Вашингтона Фалконера, пока моря не иссохнут.
Натаниэль Старбак сделал бы всё, что пожелал бы этот чудесный, добрый, порядочный и такой безрассудно щедрый человек.
- Конечно, я могу помочь, сэр. Почту за честь.
- Но сэр! - в последний раз попытался выразить патриотический протест Итан Ридли. - Вы же не можете доверять военные дела северянину.
- Чепуха, Итан! Нат не принадлежит ни к одному из лагерей! Он изгой! Он не может отправиться домой, иначе попадет в тюрьму, так что ему просто придется остаться здесь. Я сделаю из него почтенного жителя Виргинии, - Фалконер наградил Страбака поклоном в знак признания его повысившегося статуса. - Так что добро пожаловать на Юг, Нат.
Итан Ридли выглядел потрясенным донкихотской добротой своего будущего тестя, но Натаниэлю Старбаку было все равно. Он выкрутился из затруднительного положения, удача снова повернулась к нему лицом, и он был в безопасности на земле врагов своего отца. Старбак стал южанином.
Глава вторая
Первые дни в Ричмонде Старбак провел, сопровождая Ридли по пакгаузам, где хранились аммуниция и припасы, которыми будет снабжен Легион Фалконера.
Ридли занимался закупкой снаряжения и теперь, перед отъездом для набора рекрутов в округе Фалконер, он хотел удостовериться, что Старбак способен исполнять его обязанности.
- Не то чтобы тебе пришлось беспокоиться насчет оплат, преподобный, - сказал Ридли Старбаку, используя полунасмешливое, полудразнящее прозвище, придуманное им для северянина, - я позволю тебе заняться подготовкой транспорта.
Это значило, что Старбаку приходилось проводить время в больших отдающих эхом складах или пыльных счетных конторах, пока Ридли занимался делами в личном внутреннем офисе, время от времени объявляясь, чтобы дать очередное распоряжение Старбаку.
- У мистера Уильямса будет готово для отправки шесть ящиков на следующей неделе. К четвергу, Джонни?
- Будет готово к четвергу, мистер Ридли.
Склад Уильямса продавал тысячу пар ботинок для Легиона Фалконера, другие торговцы продавали полку винтовки, обмундирование, капсюли, пуговицы, штыки, порох, патроны, револьверы, палатки, котелки, ранцы, фляги, жестяные кружки, пеньковые веревки, ремни: полный комплект необходимой солдату аммуниции, и всё это шло с частных складов, потому что Вашингтон Фалконер отказался сотрудничать с виргинским правительством.
- Ты пойми, преподобный, - сказал Ридли Старбаку, - Фалконер не в восторге от нового губернатора, и новый губернатор не очень жалует Фалконера. Фалконер думает, что губернатор позволит ему заплатить за легион, а потом просто прикарманит его себе, поэтому нам не нужно иметь никаких дел с правительством штата. Мы ведь не хотим поощрять их, усек? Потому то мы и не можем закупать товары из арсеналов штата, что немного осложняет нам жизнь.
Тем не менее, Итан Ридли запросто преодолел большую часть препятствий, вследствие чего записная книжка Старбака была выразительно испещрена записями о ящиках, коробках и мешках, которые надо было собрать и доставить в город Фалконер.
- Деньги, - сказал Ридли ему, - вот решение, преподобный. Вокруг тысячи парней, пытающихся купить снаряжение, но везде острая нехватка всего, так что нужно иметь толстую мошну. Пойдем выпьем.
Итану Ридли доставляло какое-то изощренное удовольствие знакомить Старбака с городскими тавернами, особенно с темными отвратительными питейными домами, которые прятались между мельницами и жилыми домами на северном берегу реки Джеймс.
- Это не похоже на церковь твоего отца, а, преподобный? - спрашивал Ридли про какую-то кишевшую крысами гнилую лачугу, и Старбак вынужден был согласиться, что питейный притон действительно сильно отличался от порядка, в котором его воспитывали в Бостоне, где чистота была знаком божьего благоволения, а воздержанность - залогом спасения души.
Ридли, очевидно, хотел насладиться удовольствием шокировать сына преподобного Элияла Старбака, тем не менее, даже грязнейшие из ричмондских таверн были привлекательны для Старбака, только лишь потому, что они были так далеки от кальвинистской унылости отца.
И дело было не в том, что в Бостоне не было таких же убогих и безнадежных таверен, как в Ричмонде, просто Старбак никогда не был в бостонских питейных притонах, и поэтому он получал необъяснимое удовольствие от полуденных прогулок Ридли по зловонным ричмондским переулкам.
Приключения служили доказательством того, что Старбак действительно сбежал от холодной и неодобрительной хватки своей семьи, но явное удовольствие, получаемое Старбаком от этих прогулок, только подстегивало Ридли в попытках шокировать его.
- Если бы я оставил тебя в этом месте, преподобный, - пугал Ридли Старбака в матросском кабаке, где воняло от нечистот, сливаемых в реку по ржавой трубе всего в десяти футах от кладовой, - тебе бы перерезали горло всего за пять минут.
- Потому что я северянин?
- Потому что ты носишь ботинки.
- Со мной всё будет в порядке - прихвастнул Старбак. Он не был вооружен, и с дюжину мужчин выглядело вполне способными перерезать целое скопище почтенных глоток без всяких угрызений совести, но Старбак не мог себе позволить выказать страх в присутствии Итана Ридли. - Оставь меня здесь, если хочешь.
- Ты не осмелишься остаться здесь один, - сказал Ридли.
- Давай. Увидишь, что смогу, - Старбак повернулся к стойке и щелкнул пальцами. - Еще один стакан. Только один! - это было чистым бахвальством, Старбак почти не употреблял спиртные напитки.
Он отпивал виски небольшими глотками, а Ридли всегда осушал стакан залпом. Ужас греха вечно преследовал Старбака, более того, этот страх и придавал прогулкам по тавернам остроту, и спиртное было одним из великих грехов, искушениям которых Старбак в равной мере как поддавался, так и противился.
Ридли рассмеялся над вызовом Старбака.
- А ты не из трусливых, Старбак, скажу я тебе.
- Так оставь меня здесь.
- Фалконер не простит мне, если тебя убьют. Ты его новая ручная зверушка, преподобный.
- Ручная зверушка? - ощетинился Старбак.
- Не обижайся, преподобный. - Ридли затоптал носком сапога окурок сигареты и тут же прикурил другую. Он был человеком непомерных аппетитов. - Фалконер - одинокий человек, а одиноким людям нравится заводить ручных зверушек. Поэтому он так стремится к выходу из Союза.
- Потому что он одинок? - не понял Старбак.
Ридли покачал головой. Он отклонился от к стойки, рассматривая через треснувшее грязное стекло, как двухмачтовое судно поскрипывало у разрушенной стенки речного причала.
- Фалконер поддерживает восстание, потому что думает, это сделает его популярным среди старых друзей его отца. Он проявит себя более ревностным южанином, чем любой из них, потому что в каком-то смысле он вообще не южанин. Ты понимаешь, что я имею в виду?
- Нет.
Ридли поморщился, как будто не желая объясняться, но потом все же попытался.
- Он владеет землей, преподобный, но не пользуется ей. Не обрабатывает ее, не сеет и даже не пасет скот.
Просто владеет и любуется ей. У него нет негров, по крайней мере, не рабов. Его деньги идут от железных дорог и акций, а эти акции - в Нью-Йорке и Лондоне.
Он, наверное, больше чувствует себя дома в Европе, чем в Ричмонде, но это не мешает ему желать быть здесь местным. Он хочет быть южанином, но он не южанин, - Ридли выпустил по комнате струю дыма от сигары, а потом бросил мрачный, сардонический взгляд в сторону Старбака.
- Дам тебе один совет.
- Говори.
- Продолжай с ним соглашаться, - произнес Ридли очень серьезным тоном. - Семья может не соглашаться с Вашингтоном, вот почему он не проводит с ней много времени, но личные секретари вроде нас с тобой не могут позволить себе с ним не соглашаться. Наша работа заключается в том, чтобы восхищаться им. Понимаешь?
- В любом случае, он достоин восхищения, - лояльно сказал Старбак.
- Думаю, все мы достойны восхищения, - весело заявил Ридли, - если найдем себе достаточно высокий пьедестал. Пьедестал Вашингтона - это его деньги, преподобный.
- А также и твой? - воинственно спросил Старбак.
- Не мой, преподобный. Мой отец потерял всё семейное состояние. Мой пьедестал, преподобный, это лошади. Я лучший чертов наездник, которого можно найти по эту сторону Атлантики. Или вообще где-нибудь.
Усмехнувшись собственным нескромным словам, Ридли отставил стакан виски.
- Пойдем, глянем, вдруг негодяи из "Бойл и Гэмбл" все-таки нашли бинокли, которые обещали мне на прошлой неделе.
По вечерам Ридли пропадал в апартаментах своего брата на Грейс-стрит, и Старбак был предоставлен сам себе. Он прогуливался до дома Вашингтона Фалконера по улицам, заполненными странными существами с далеких земель Юга.
Тут были и мужчины из Алабамы, с исхудавшими лицами и тонкими ногами, и длинноволосые морщинистые наездники из Техаса, и бородатые добровольцы из Миссисипи. И все - вооруженные до зубов и готовые напиваться до потери сознания. Шлюхи и продавцы алкоголя не успевали загребать деньги, цены на жилье стремительно взлетали вверх, но по железной дороге в Ричмонд продолжали прибывать все новые и новые добровольцы.
Все они, как один, собирались защищать Конфедерацию от янки, но на первый взгляд казалось, что Конфедерацию придется оберегать от ее же защитников. Позже, однако, весь этот сброд из волонтеров, подчиняясь приказам недавно назначенного военачальника штата, переместился к городской центральной ярмарке, где кадеты Военного училища Виргинии занялись их начальной подготовкой.
Командующий виргинской милицией генерал-майор Роберт Ли настоял на визите вежливости к Вашингтону Фалконеру.
Фалконер подозревал, что сей визит был затеян губернатором с одной целью - заполучить под свой контроль легион. Но, как бы то ни было, Фалконер едва ли мог отказать в приеме человеку из семьи столь же старинной и известной, как его собственная. Итан Ридли оставил Ричмонд накануне визита Ли, и Старбаку приказали присутствовать на встрече.
- Будешь вести записи разговора, - предупредил его хмурый Фалконер. - Летчер едва ли позволит патриоту сформировать собственный полк. Помяни мое слово, Нат, он отберет у меня Легион в пользу Ли.
Старбак сидел в кабинете с открытым блокнотом на коленях. Но ничего, достойного записи, не обсуждалось.
Ли, одетый в гражданскую одежду человек средних лет, прибыл в сопровождении молодого капитана в униформе милиции штата. Они обменялись любезностями с Фалконером, затем генерал почти извиняющимся тоном объяснил, что губернатор Летчер назначил его командующим милицией Виргинии. И, так как его первейшей обязанностью является набор, экипировка и подготовка солдат, правильно ли он понял, что мистер Фалконер формировал свой собственный полк в Фалконере?