- Вы не верите в молитвы, сэр?
- Верю в молитвы?! - долговязый мужчина, казалось, был оскорблен до глубины души подобным предположением. - Если бы молитвы приносили хоть какую-то пользу, в мире не было бы скорби, разве нет? Каждая вечно недовольная чем-то женщина улыбалась бы!
Никаких болезней, никакого голода, никаких чертовых детей с их чертовыми соплями в школах, никаких ревущих младенцев, которых суют мне под нос, дабы я ими восхитился.
С какой радости мне восхищаться этими хнычущими, рыгающими, орущими грязными отпрысками? Не люблю я детей! Я пытаюсь вдолбить в голову Вашингтону Фалконеру сей простой факт четырнадцать чертовых лет!
Четырнадцать лет! Но нет! У моего зятя, похоже, проблемы с пониманием простого предложения на английском языке и, как результат, он настаивает, чтобы я заведовал учёбой.
Но мне не нравятся дети. Мне никогда не нравились дети и, надеюсь, никогда не будут нравиться. Неужели сложно это понять? - незнакомец все еще неловко прижимал к себе свои пожитки, ожидая от Старбака ответа.
Тот неожиданно осознал, что этот вспыльчивый и взбалмошный тип - тот самый напыщенный индюк, жалкое существо и, по совместительству, шурин Фалконера.
- Вы мистер Таддеус Бёрд.
- Естественно, я Таддеус Бёрд! - его, похоже, возмутила сама необходимость подтверждать свою личность. Он настороженно и вызывающе посмотрел на Старбака: - Вы хоть слово услышали из того, что я сказал?
- Вы не любите детей.
- Грязные маленькие чудовища. Заметьте, на севере вы воспитываете детей совсем иначе. Вы не боитесь приучать их к дисциплине.
Или, более того, бить их! Но здесь, на юге, мы должны проводить различие между своими детьми и рабами, поэтому мы лупим последних и портим своей добротой первых.
- Полагаю, мистер Фалконер не лупит ни тех, ни других?
Бёрд замер, уставившись на Старбака так, словно тот только что высказал самое невероятное богохульство.
- Я так понимаю, мой зять уже ознакомил вас со своими положительными качествами. Все его хорошие качества, Старбак, заключаются в долларах.
Он покупает расположение, преклонение и восхищение. Без денег он был бы так же одинок, как и амвон во вторник ночью. Кроме того, ему нет нужды лупить своих слуг или детей, потому что моя сестра управится и за двадцатерых.
Старбака оскорбили неприятные нападки на его покровителя.
- Мистер Фалконер освободил своих рабов, разве не так?
- Он освободил двадцать домашних рабов, шесть садовников и конюхов. Он никогда не держал рабов на плантациях, поскольку не нуждался в них.
Фалконер разбогател не на хлопке или табаке, а благодаря наследству, железным дорогам и инвестициям, поэтому он легко пошел на этот безболезненный шаг, Старбак, и сделал его, как я подозреваю, чтобы досадить моей сестре. Это, возможно, единственный хороший поступок, совершенный Фалконером, и я говорю скорее об упражнении в злорадстве, чем об акте освобождения.
Бёрд, так и не нашедший, куда сложить свои пожитки, просто развел руки в стороны, позволив вещам беспорядочно рассыпаться по паркетному полу музыкального салона.
- Фалконер хочет, чтобы вы доставили ему униформу.
Старбак смутился, затем понял, что разговор резко переключился на новый наряд полковника.
- Он хочет, чтобы я отвез форму в Фалконер?
- Ну разумеется хочет! - Бёрд почти сорвался на крик.
- Мне правда нужно объяснять очевидное? Если я говорю, что Фалконер хочет, чтобы вы доставили ему униформу - мне что, объяснить, что такое "униформа"? А потом дать приметы Вашингтона Фалконера? Или, простите, полковника, как нам теперь следует его величать. Иисус наш Христос, Старбак, и вы еще учились в Йеле?
- В семинарии.
- М-мм, ну это-то всё объясняет. Мозг, привыкший только к жалкому блеянию профессоров теологии, едва ли способен осилить простой человеческий язык.
Таддеуса Бёрда, очевидно, это оскорбление позабавило, потому что он начал смеяться и одновременно дергать головой взад-вперед, прямо как дятел, и стало сразу понятно, откуда возникло его прозвище.
Но если бы Старбака попросили придумать кличку этому худому, угловатому и неприятному человеку, то это было бы не Дятел, а Паук, потому что в Таддеусе Бёрде было что-то, неудержимо напоминающее Старбаку длинноногого, волосатого, непредсказуемого и злобного паука.
- Полковник поручил мне заняться кое-какими делами в Ричмонде, а вы пока отправляйтесь в Фалконер, - продолжил Дятел издевательски-сюсюкающим голосом, словно обращаясь к маленькому и не отягощенному интеллектом ребенку.
- Итак... не стесняйтесь меня останавливать, если возникнут сложности с пониманием инструкций, с вашим-то йельским образованием. Вы отправитесь в Фалконер, где полковник, - Бёрд глумливо отсалютовал, - скучает по вашему обществу, если, конечно, портные закончили с обмундированием. Будете официальным разносчиком мундиров и нижних юбок его дорогой дочери. Крайне ответственное назначение!
- Юбок? - переспросил Старбак.
- Женское нижнее белье, - ехидно заметил Бёрд и уселся за роскошное пианино Фалконера. Он исполнил стремительное и необыкновенно выразительное арпеджо. Затем последовала очередь "Тела Джона Брауна", которое он, без особого почтения к мелодии или ритму, сопроводил непринужденным пением.
- И для чего Анне столько юбок, раз уж у нее их уже больше, чем нужно, по мнению любого разумного существа? Однако ж разум и женщины никогда особо не дружили. Но для чего ей Ридли? И на это нет ответа.
Нахмурившись, он остановился:
- Хотя художник он на удивление талантливый.
- Итан Ридли? - удивленно спросил Старбак, отчаянно пытаясь не заплутать в извилистых словесных зарослях собеседника.
- На удивление талантливый, - повторил Бёрд с долей тоски, словно завидуя Ридли, - но ленивый, естественно. Такой талант, данный природой, пропадает, Старбак. Впустую! Не будет он работать над своим талантом. Ему больше нравится жениться на деньгах, чем зарабатывать их, - он подчеркнул свои слова мрачной минорной нотой. - Раб природы, - заметил он, выжидательно поглядывая на Старбака.
- И отродье ада? [1] - услужливая память подсказала Старбаку завершение шекспировской цитаты.
- А, все-таки вы не только священные тексты читали, - Бёрд казался разочарованным, но зловредность взяла верх, и он понизил голос до доверительного шепота: - Но помяните мое слово, Старбак, раб природы таки женится на дочке полковника!
К чему эта семья заключает такие странные браки, разве что Господу известно, только он не скажет. Правда, в настоящий момент, точно вам говорю, юный Ридли в опале у полковника. У него ведь не вышло завербовать Траслоу, так-то!
Бёрд извлек из рояля демонический и триумфальный, режущий слух аккорд,
- Не вышло с Траслоу! Ридли придется как следует постараться, чтобы не уронить своего достоинства, это точно. Полковник не обрадуется.
- Кто такой Траслоу? - спросил Старбак с оттенком безысходности.
- Траслоу! - зловеще произнес Бёрд, а потом замолчал, чтобы сыграть навевающий дурные предчувствия куплет из басовых нот. - Траслоу, Старбак, - окружной убийца! Наш изгой! Наш демон с холмов! Наше чудовище, наше порождение тьмы, наш злодей! - Бёрд хихикнул от своего озорства, затем крутанулся на скамеечке для фортепиано, чтобы взглянуть на Старбака.
- Томас Траслоу - бунтарь и сорвиголова, и мой зять, который явно обделен здравым смыслом, хочет видеть его в рядах Легиона, потому что, как он говорит, Траслоу служил в Мексике. Он-то служил, конечно, но на самом деле, помяните мое слово, Старбак, он хочет, чтобы репутация Траслоу работала на благо его игрушечного Легиона. Короче говоря, Старбак, великий Вашингтон Фалконер ищет одобрения убийцы... нет, все-таки это странный мир... ну что, купим все-таки эти юбки?
- Траслоу - убийца?!
- Именно. Он выкрал жену у одного человека. Убил его, чтобы заполучить ее. Затем завербовался в армию, когда шла Мексиканская война, чтобы ускользнуть от констеблей. После войны, однако, он принялся за старое. Не тот человек Траслоу, чтобы не применять свои природные таланты, понимаете?
Он убил человека, оскорбившего его жену. Потом перерезал глотку еще одному, когда тот пытался украсть его лошадь. Ирония в том, видите ли, что Траслоу, наверное, украл больше лошадей по эту сторону Миссисипи, чем кто бы то ни было.
Бёрд вытянул из кармана темную тонкую сигару. Он откусил кончик и отправил его в полет через всю комнату, целясь в фарфоровую плевательницу.
- И он ненавидит янки. До дрожи! Если вы пересечетесь в Легионе, Старбак, он, скорее всего, захочет отточить свои смертоносные навыки, - Бёрд зажег сигару, выпустил облако дыма и удовлетворенно ухнул, качая головой вперед и назад.
- Я удовлетворил ваше любопытство, Старбак? Вдоволь ли мы посплетничали? Отлично. Тогда нам следует проверить, в самом ли деле готова полковничья форма, потом купить Анне её нижние юбки. По коням, Старбак, по коням!
Таддеус Бёрд первым делом прошел через весь город к большому складу "Бойл и Гэмблс", где он заказал снаряжение.
- Пули Минье. Формирующийся Легион расстреливает их быстрее, чем могут отливать заводы. Нам нужно всё больше и больше. Вы можете поставить пули Минье?
- Конечно, можем, мистер Бёрд.
- Я не мистер Бёрд! - величественно объявил тот, - а майор Бёрд из Легиона Фалконера, - он щелкнул каблуками и отвесил поклон пожилому торговцу.
Старбак изумленно уставился на Бёрда. Майор Бёрд? Этот потешный человек, который, как заявил Вашингтон Фалконер, никогда не будет назначен офицером. Человек, не способный быть даже капралом полевой кухни, по утверждению Фалконера.
Человек, если Старбак правильно помнил, которого назначат офицером только через труп Фалконера. И Бёрд хочет быть офицером, в то время как профессиональным европейским солдатам, ветеранам настоящих сражений, отказали в простом назначении лейтенантами.
- И нам нужно еще больше капсюлей, - Бёрд не обращал внимания на удивление Старбака, - тысячи дьяволят. Отправьте их в лагерь Легиона Фалконера в Фалконере, округ Фалконер.
Он витиевато подписал заказ: "Майор Таддеус Каратак Эвилар Бёрд".
- Предки, - коротко объяснил он значение этих помпезных имен Старбаку, - два валлийца, два француза, все мертвы, пойдемте отсюда. Он первым вышел из склада вниз по склону к Иксчейндж-элли.
Старбак нагнал размашисто шагавшего Бёрда и начал обсуждение проблематичного вопроса.
- Позволите мне поздравить вас с вашим назначением, майор Бёрд?
- Так вы не глухой, да? Это хорошие новости, Старбак. Молодой человек должен сохранять свои способности до самой старости, спиртное и глупость разрушают их. Да, в самом деле. Моя сестра заставила себя подняться с постели, чтобы уговорить полковника назначить меня майором в его Легион. Я не знаю, на основании каких определенных полномочий полковник-бригадир-капитан-лейтенант-адмирал-Господь Беспощадный Фалконер делает такое назначение, но, возможно, нам и не нужны никакие полномочия в эти мятежные дни. В конце концов, мы все Робинзоны Крузо, высаженные на остров безо всякого правительства, и поэтому должны приспособить все, что сможем там найти, и мой зять нашел в себе силы назначить меня майором, и вот я майор.
- Вы мечтали об этом назначении? - очень вежливо спросил Старбак, поскольку никак не мог представить себе, чтобы этот экстравагантный человек желал стать военным.
- Мечтал? - Дятел Бёрд неожиданно остановился на тротуаре, заставив женщину сделать сложный маневр, чтобы обойти препятствие, которое он неожиданно создал.
- Мечтал? Это весьма уместный вопрос, Старбак, вполне ожидаемый от бостонского юноши. Мечтал ли я? - Бёрд ворошил пальцами бороду, размышляя над ответом.
- Моя сестра желала этого, так как она достаточно глупа, чтобы верить в то, что воинское звание автоматически придает респектабельность, качество, как она считает, мне недостающее, но желал ли я этого назначения? Да, я хотел. Должен признаться, хотел, и почему, спросите вы меня? В первую очередь, потому, Старбак, что войны в основном ведутся дураками, и таким образом мне надлежит предложить свои услуги как противоядие от этой печальной действительности.
Учитель произнес свою вызывающе нескромную речь настолько искренне и таким тоном, что привлек к себе внимание изумленных пешеходов.
- А во-вторых, я окажусь вдали от школьного кабинета. Вы хоть знаеете, как я не выношу детей? Как ненавижу их? Как мне хочется негодовать от одних только их голосов! Их проказы жестоки, их присутствие оскорбительно, а их болтовня утомительна. Вот мой главный довод.
Неожиданно и так же резко, как остановилось это стремительное продвижение, майор Таддеус Каратак Эвилар Бёрд снова начал спускаться с холма размашистым и судорожным шагом.
- Были доводы против этого назначения, - продолжил Бёрд, когда Старбак догнал его.
- Во-первых, необходимость тесного общения с моим зятем, но по зрелом размышлении это предпочтительнее возни с детьми, и, во-вторых, пожелание моей милой, которая боится, что я паду на поле битвы. Это было бы трагично, Старбак, трагично!
Бёрд выразил невероятный размах этой трагедии, яростно жестикулируя правой рукой и чуть не сбив шляпу с головы проходившего мимо джентльмена.
Но моя дорогая Присцилла понимает, что в такую минуту мужчина не должен медлить с выполнением своего патриотического долга, и поэтому она согласилась, несмотря на свои сентиментальные опасения, чтобы я стал военным.
- Вы помолвлены, сэр?
- Вы, наверно, считаете это обстоятельство странным? - негодующе поинтересовался Бёрд.
- Я считаю его поводом для поздравлений, сэр.
- Ваша тактичность превосходит вашу честность, - фыркнул Бёрд, затем свернул к швейной мастерской Шаффера, где уже лежали наготове, как и было обещано, три одинаковых мундира для полковника Фалконера, так же как и дешевенькая униформа, которую Фалконер заказал для Старбака.
Дятел Бёрд настоял на том, чтобы проверить униформу полковника, затем заказал себе точно такую же, за той лишь разницей, что на воротнике его мундира, по позволению Бёрда, должна быть только одна майорская звезда, а не три золотые звезды, которые украшали мундир полковника.
- Занесите мундир на счет моего зятя, - величественно произнес Бёрд, когда двое портных снимали мерки с его неуклюжей костлявой фигуры. Он тщательно отобрал для униформы всевозможные украшения, какие только можно было вообразить: кисточки, перья, отделку тесьмой.
- Отправлюсь на войну франтом, - заявил Бёрд, затем обернулся, так как висевший на двери колокольчик возвестил о появлении нового посетителя.
- Дилейни!
Бёрд радостно поприветствовал невысокого дородного человека с большими, как у совы, глазами, который близоруко искал источник столь оживлённого приветствия.
- Бёрд? Неужто это вы? Вас выпустили на волю? Бёрд! Это вы!
Двое мужчин: один долговязый и неопрятный, другой - весь гладкий, круглый и аккуратный, - поприветствовали друг друга с неподдельной радостью.
Хоть они и не виделись несколько месяцев, было вполне очевидно, что они продолжали разговор, состоящий из оскорблений, нацеленных на их общих знакомых. Лучших из них пренебрежительно называли простофилями, а худших - круглыми дураками.
Позабытый Старбак стоял и перебирал пакеты с униформой полковника, пока Таддеус Бёрд, вдруг вспомнивший про него, не подозвал его кивком головы.
- Вы должны познакомиться с Бельведером Дилейни, Старбак. Мистер Дилейни - сводный брат Итана, однако не позволяйте этому досадному обстоятельству повлиять на ваше мнение.
- Старбак, - произнес Дилейни, слегка поклонившись. Он был по меньшей мере на двенадцать дюймов ниже высокорослого Старбака и выглядел гораздо элегантнее.
Черный сюртук, бриджи и цилиндр Дилейни были сшиты из шелка, сапоги с отворотами блестели, рубашка с жабо на груди сияла ослепительной белизной, а на галстуке красовалась булавка с оправленной в золото жемчужиной.
У него было круглое близорукое лицо, говорившее о пронырливости и веселом нраве.
- Вы размышляете о том, что я не похож на моего дорогого Итана, - упрекнул он Старбака. - Вы вопрошали себя, как могли вылупиться из одного яйца лебедь и канюк, разве не так?