Кортленд достал сигарету из кожаного портсигара, прикурил и глубоко затянулся.
– Вот, пожалуй, и все, джентльмены.
Крейн задал еще несколько вопросов, но не выяснил ничего нового.
– Будем ждать портрет вашей сестры, – сказал он. – А сейчас не желаете ли пообедать с нами?
Кортленд отказался.
– Я обещал пообедать с друзьями. Завтра, как только получу портрет, я немедленно приду.
– Отлично, – ответил Крейн, – думаю, он нам здорово поможет.
Он проводил Кортленда до дверей и пожал ему руку.
– Советую вам хорошо выспаться. Возможно, завтра нам предстоит тяжелый день.
Когда он закрыл дверь, О'Малли сказал:
– А теперь, сукины дети, признавайтесь, куда вы спрятали виски.
Глава 6
После обеда в Колледж-Инсони поднялись в номер и заказали бутылку "Мартеля". В ожидании заказа обсуждали преимущества двадцатидолларовых номеров перед всеми остальными.
– Во-первых, – рассуждал Крейн, – окна выходят на обе стороны, а это дает некоторое разнообразие. Вы можете любоваться видом Сити – холла, а если не нравится – созерцать Этлэнд Билдинг. Кроме того, если захотите выбросить из окна бутылку, у вас также есть выбор: бросить ее на головы прохожих на Клорк-стрит или на Рандольф-стрит.
Когда принесли заказанный коньяк, детективы разлили его в тонкие бокалы и опустились в мягкие кресла – собственно, в креслах оказались О'Малли и Уильямс. Крейн с самого начала завладел диваном, подложив под голову подушки и свесив ноги.
Некоторое время они безмолвствовали, наконец Уильямс сказал:
– Вы знаете, что-то меня настораживает в этом Кортленде. Он держится совсем не так, как парень, у которого сестра повесилась. Совершенно спокоен, словно ничего не случилось.
– Может быть, он ее терпеть не мог, – предположил О'Малли.
Согревая бокал в руках, Крейн заметил:
– Возможно и так, но все же, по-моему, он чем-то здорово расстроен. Видели, как у него дрожали руки, когда он прикуривал?
– Его лицо и манеры – всего лишь маска, что вы хотите – порода... Обычно, самое верное заключение о состоянии мужчины можно сделать, наблюдая за его руками.
– А может быть, ему известно, что это не его сестра? – предположил О'Малли.
– Тогда причем здесь мы? – возразил Крейн. – Убей меня, если я что-нибудь понял, – он налил себе еще.
О'Малли зашевелился:
– Не забывай и меня.
Уильямс передал ему бутылку и спросил:
– Билли, ты можешь что-нибудь утверждать, глядя на фотографию для паспорта?
– Ничего, – Крейн забросил ноги на валик дивана. – Вообще, после смерти лица страшно меняются, – он отпил из бокала.
У двери стояло трое – мрачные, угрюмые типы. Один из них – все тот же итальянец. Второй – невысокий, толстый, с грудью, похожей на бочку. Он спросил итальянца:
– Который из них? – у него были густые брови, жесткие черные волосы, которые начинали расти на дюйм выше бровей.
Указывая толстым пальцем на Крейна, тот ответил:
– Вот этот, шеф.
Толстяк приблизился к дивану и посмотрел на Крейна сверху вниз:
– Разве Пит не говорил тебе, что я хочу тебя видеть? – спросил он.
– Ну как же, сказал.
Крейн устроился поудобнее. Голос толстяка звучал угрожающе:
– Когда я хочу с кем-нибудь поговорить, я с ним говорю, – от навис над Крейном. – Вставай! Пойдем побеседуем.
– По-моему, и здесь отличное место для беседы, – ответил Крейн.
– А я думаю, что тебе лучше пойти со мной.
Крейн отрицательно покачал головой.
В руках у мальчишки со смуглым лицом появился автоматический пистолет.
– Встать, или я угощу тебя вот этим.
Он произнес это бесстрастным металлическим голосом.
Крейн сел. Но О'Малли был уже на ногах.
– Нет-нет, Билли, не беспокойся. – Он шагнул к Крейну, словно собираясь сказать ему что-то, но когда поравнялся со смуглолицым, молниеносно перехватил руку с пистолетом. В следующее мгновение резкий удар отбросил мальчишку в угол.
О'Малли резко повернулся и очутился лицом к лицу с толстяком.
– На, – сказал он, бросая пистолет ему под ноги, – убери подальше от ребенка.
Мальчишка поднялся, из разбитой губы по подбородку бежала струйка крови.
– Я все равно убью тебя, – сказал он.
Крейн подивился тому, что третий даго не принимает участия в происходящем, но тут же понял причину: Док Уильямс держал на коленях кольт 45-го калибра, и его ствол смотрел прямо в живот итальянцу.
О'Малли не обратил внимания на слова мальчишки.
– Если у тебя есть дело к мистеру Крейну, – сказал он толстяку, – выкладывай. Неужели не ясно, что размахивать этой штукой опасно? Растолкуй это своему сосунку. Это ведь не игрушки... Чего доброго, ты и спичками разрешаешь ему играть.
Мальчишка простонал:
– Ты, сукин сын...
– Ну-ну, – во рту толстяка сверкнули золотые коронки, – ты что-то слишком быстро выходишь из себя, – он хотел вернуть ему пистолет, но раздумал.
– Тони, выйди с Питом в коридор. Я сейчас приду, – и положил пистолет в карман. – А если меня не будет через десять минут, звоните копам, – итальянец улыбнулся.
Уильямс убрал свой кольт только после того, как те вышли в коридор, потом отхлебнул виски и сказал:
– Вы чуть не потеряли пару своих ребят, мистер Палетта. Впредь будьте осторожны.
Толстяк был явно удивлен:
– Ага, так вы меня знаете?
О'Малли проговорил:
– Вот я, например, тебя не знаю. И знать не хочу. Ты мне ужасно не нравишься. – Его голубые глаза потемнели. – Если хочешь что-то сказать, говори. А если тебе сказать нечего, убирайся.
Глаза Палетты налились кровью, но вдруг он рассмеялся и обернулся к Крейну:
– Черт побери, парень с характером.
Крейн и Уильямс словно оглохли, а О'Малли сказал:
– Дверь у тебя за спиной.
Палетта продолжал обращаться к Крейну:
– Я прошу извинить меня за все случившееся. Мальчишку еще учить и учить. Сожалею. Я, Майк Палетта, никогда никого не обижаю, если меня к этому не вынуждают. Понимаете?
– Чего вы хотите? – довольно недружелюбно осведомился Крейн.
– Речь идет о той даме в морге, – толстяк помолчал. – Я хочу ее найти.
– Вы думаете, я могу вам помочь в этом? – Прищурив глаза, Палетта почесал ухо.
– Слушайте, верните мне ее и назначьте свою цену. Мне безразлично, сколько. Деньги у меня есть. Что вы скажите о десяти грандах?
Некоторое время Крейн молчал, а затем спросил:
– А зачем вам труп девушки?
– Я хочу похоронить ее на Калвари около Эванстона.
– Похоронить ее?! Вы хотите заплатить десять тысяч за труп только для того, чтобы закопать его? – Крейн был чрезвычайно озадачен. – Почему?
– Это моя жена, – печально произнес Палетта. Крейн хотел подхватить выпавший из рук стакан, но не успел: коньяк ушел в ковер.
Крейн поднял стакан и протянул его Уильямсу:
– Налей, Док, пока я не упал в обморок.
Толстяк рассказал свою историю.
До замужества Верона Винсенте пела в Колисомо. Пять лет назад она вышла за него замуж. В то время ей было девятнадцать. Они жили очень счастливо, пока год назад она не встретилась с этим сукиным сыном – Френки Френчем. С удовольствием убил бы его, но не мог огорчать Верону. Месяцев пять назад он узнал, что она ушла от Френки и уехала в Нью-Йорк. Он нашел ее и уговорил вернуться.
– И что же, по-вашему, сделала эта сумасшедшая бабенка? – спросил он у Крейна.
Тот пожал плечами.
– Френки распустил слух, что убьет ее. Разумеется, убивать он не собирался, хотел немного припугнуть и добился своего. Она как сквозь землю провалилась. До него дошли слухи, что она живет в дешевых отелях и очень боится, так как Палетта и Френки ее ищут.
– А зачем она Френки Френчу? – спросил Крейн.
– Точно не знаю, но после того, как они расстались, полиция наехала на два самых фешенебельных игорных дома Френки, и тот решил, что это Верона заложила его. Во всяком случае, полиция располагала весьма точными сведениями.
– А почему вы решили, что эта женщина – ваша жена? Вы ведь не видели ее труп.
Палетта почесал ухо:
– Конечно, я не уверен. Но вы должны согласиться, что все говорит в пользу этого предположения. И потом в газетах сообщалось, что та дамочка – роскошная блондинка, а Верона – самый классический тип красавицы – блондинки. А кроме того, зачем красть ее труп, если это не она?
– Кому нужен труп вашей жены?
– Это все Френки, сукин сын...
Крейн не дал ему договорить:
– Мне отлично известно, что он не брал тело.
– Слушайте. Я старший агент союза водителей грузовых машин. Должность эта выборная. Как вы думаете, будет у меня шанс победить на выборах, если узнают, что их босс не способен даже похоронить собственную жену? Именно этим и воспользуется Монаган, чтобы протащить свою кандидатуру.
– А что, работа старшего агента вам так дорога?
– Она действительно стоит дорого и приносит в год не меньше пятнадцати тысяч.
Док Уильямс присвистнул. Крейн сказал:
– Я действительно не знаю, где труп. Но не исключена возможность, что я найду его. Если эта женщина была вашей женой, мы с вами договоримся. Если нет, сделка не состоится.
Слова, произносимые Палеттой, падали, как камни:
– Слушай, приятель, труп у тебя, и не пудри мне мозги. Так вот, или...
В дверь постучали.
– Что за черт! – воскликнул Уильямс.
В комнату вкатился помощник государственного прокурора Самюэль Берман в сопровождении полицейского. Заметив Палетту, Берман замер:
– Хелло, Майк, – сказал он, – что ты здесь делаешь?
– Хелло, мистер Берман, – лицо Палетты озарила улыбка, – так, зашел поболтать с мистером Крейном. Ну, я пошел, зайду завтра. До свидания, мистер Берман.
Когда дверь за ним закрылась, Берман спросил:
– Что здесь делал Палетта?
Крейн подошел к столику, налил полный бокал и с наслаждением выпил:
– Мы с Майклом собирались поставить один водевильчик, только нам не хватает Пиноккио, – произнес он медленно. – Что вы скажите, если мы предложим эту роль вам?
– Слушайте, Крейн, мне надоели ваши шуточки. Если вы будете продолжать в том же духе, я упрячу вас в тюрьму так быстро, что у вас голова закружится.
Полицейский сделал шаг вперед:
– Послушай, умник, если ты еще раз раскроешь рот...
Но Уильямс прервал его:
– На твоем месте, лягаш вонючий, я бы не вмешивался в разговор.
– А-а, пара столичных головорезов, – полицейский пренебрежительно усмехнулся.
– Что вам от меня надо? – спросил Крейн.
– Я хочу знать, зачем вы взяли труп и что вы с ним сделали?
– Я не брал труп.
– Мне надоел этот ваш ответ.
– А мне надоел этот ваш вопрос.
– Я хочу дать вам шанс прежде, чем получу ордер на ваш арест.
Крейн прижал бокал к подбородку:
– Ордер на мой арест? Но у вас нет никаких оснований.
– Нет? – Берман поправил галстук, и смахнул несуществующую пыль с рукава. – Полиция обнаружила ваши отпечатки в мертвецкой.
– А почему бы им там не быть? Я был внизу и осматривал труп девушки.
– Да, это вы мне говорили. Но они нашли ваши пальчики на двери приемной.
Крейн присел на диван.
– Как я хочу спать. Ужасно хочу спать, ребята. – Он помолчал. – Полицейский сержант О'Коннор сопровождал меня туда уже после того, как труп был украден, рекомендую вам поспешить к нему, уверен, разговор с О'Коннором рассеет ваши подозрения.
После непродолжительной паузы Берман заявил:
– Хорошо, Крейн, я даю вам последнюю возможность. Я повидаюсь с О'Коннором. Но лучше вам рассказать, кто была эта девушка.
– Я не знаю.
– Мне кажется, вам должно быть известно это. Вы ведь представляете чьи-то интересы. Чьи? Кто эти люди? Тоже детективы?
– Нет, – сказал О'Малли, – мы члены "Пурпурной банды" из Детройта.
– Я еще новичок – на моем счету всего девять трупов, – сказал Уильямс.
Крейн вздохнул:
– Я уже говорил вам, что если бы и знал имя нашего клиента, все равно не назвал бы его.
– Ладно, сукины вы дети, – прорычал Берман, – вы все вспомните, когда попадете за решетку. Пошли отсюда, – бросил он полицейскому.
Уильямс пошел за ними, чтобы закрыть дверь. На пороге Берман обернулся:
– Даю вам время до завтрашнего вечера, понятно?
– Осторожно, как бы мне не прихлопнуть вас дверью, – сказал Уильямс.
Глава 7
Крейна разбудила струйка пота, пробежавшая по шее. Он открыл глаза и посмотрел на часы: было без нескольких минут девять. Крейн вспомнил, что находится в отеле "Шерман" и сел на кровати.
С похмелья побаливала голова. Он прошел в соседнюю комнату, чтобы разбудить Уильямса и О'Малли, но те уже ушли.
Крейн принял душ, оделся, заказал апельсиновый джем, пару яиц всмятку и кофе. В ожидании завтрака он названивал в фотостудии. В шестой ему ответили, что у них есть фото Вероны Винсенте, Крейн заказал копию.
Следом за официантом ввалились О'Малли и Ульямс. Крейн потянул носом.
– Надеюсь, вы не успели надраться в такую рань?
Те поклялись, что капли в рот не брали, неужели они похожи на тех парней, что пьют до ленча? Да за кого он их принимает?
– Ну ладно, – сказал Крейн, – я ведь в принципе не против, просто нехорошо забывать друзей. Пока вы где-то болтались, я занимался опасным и трудным делом. Да-да, встал с петухами и сразу приступил к исполнению долга. И что же я узнаю? Я узнаю, что мои доверенные сотрудники уже находятся в объятиях Джона Ячменное Зерно. Подозреваю, что один из вас и теперь располагает запасом этого смертоносного зелья, – он пристально смотрел на них.
Тут О'Малли вдруг вспомнил, что у него и в самом деле есть небольшой запас спиртного.
– На случай, если кто-нибудь упадет в обморок, – пояснил он.
Крейн отобрал у него бутылку и со словами "очень интересно" стал пить. О'Малли с криком:
– Эй, ты, сукин сын, а мы? – выхватил у него виски и разделил с Уильямсом остатки.
Уильямс сказал:
– Билли, тебе надо действовать быстро, не то полиция и Палетта свернут тебе шею.
Крейн аккуратно намазывал тост апельсиновым джемом:
– Э, дружище, по сравнению с Френки Френчем наш друг Палетта просто херувим.
– И что ты собираешься делать?
– Посмотрим, что будет делать он. Во всяком случае, для вас есть работенка. Нечего вам дурака валять. Найдите мне гробовщика.
– Просто, любого гробовщика? – поинтересовался О'Малли.
– Ну, он может быть и помощником гробовщика. Он левша и у него рыжие волосы.
– Ага, речь идет о парне, который ухлопал Оги? – посерьезнел Уильямс.
– Я думаю, что убил другой, рыжий держал.
О'Малли почесал нос:
– А с чего ты взял...
Крейн перебил его:
– Я не утверждаю, что это так, но волосы были зажаты в левой руке, значит, Оги сумел ее освободить, а если так, то у нападающего правая рука не самая сильная, что характерно для левши. Конечно, это предположение, но ничего другого я придумать не могу.
Док Уильямс возразил:
– Но почему ты решил, что ударил не рыжий?
– Если принять во внимание, что для ограбления нужен человек, знакомый с расположением помещений морга, а им может быть только гробовщик или работник похоронного бюро, становится ясным, что он лицо второстепенное, и на убийство не пойдет. А вот его компаньон – парень отчаянный: это же додуматься надо – труп украсть.
– Похоже, наш чудо-мальчик вновь прав, – улыбнулся Док Уильямс. – Когда прикажешь начинать?
– Сейчас, – Крейн отошел от окна. – Катитесь, ребята, а я подожду молодого Кортленда.
Уже в дверях О'Малли спросил:
– Не боишься, что Френки Френч заявится?
– Я забаррикадируюсь. Проваливайте.
Он заканчивал отчет для полковника Блэка, когда посыльный доставил портрет Вероны Винсенте.
Крейн сорвал плотную оберточную бумагу и сначала свистнул, а потом выругался: женщина на портрете стояла спиной к объективу, повернув голову в профиль. Из одежды на ней было только меховое боа, наброшенное на плечи.