Такимъ-образомъ, рѣшившись прекратить это новое знакомство на Бонд-Стритѣ, гдѣ находился ихъ столичный домъ, благосклонныя леди согласились откушать въ Брюсселѣ насчетъ мистера Осборна, устроившаго для нихъ великолѣпный обѣдъ. За столомъ онѣ вели себя съ большимъ достоинствомъ, и тщательно уклонялись отъ разговоровъ съ мистриссъ Джорджъ, которую осмѣлились ввести въ ихъ кругъ. Въ этомъ-то и состоитъ особый видъ достоинства, которымъ въ высшей степени отличается британская великосвѣтская леди. Какъ практическій философъ, гуляющій по рынку житейскихъ треволненій, я всегда съ удовольствіемъ наблюдаю обращеніе этихъ женщинъ, приведенныхъ въ соприкосновеніе съ ихъ сестрицами изъ низшаго или средняго круга.
Но несмотря на огромныя издержки, употребленныя честнымъ Джорджемъ, пиръ этотъ былъ едва ли не самымъ скучнымъ изъ удовольствій, устроенныхъ для Амеліи въ медовый мѣсяцъ. Она представила о немъ подробный отчетъ въ трогательномъ письмѣ къ своей мама, и описала живѣйшими красками, какъ миледи Барикрисъ не хотѣла отвѣчать на ея скромные и деликатные вопросы; какъ леди Бланка наводила на нее свой лорнетъ, хотя онѣ сидѣли почти рядомъ, и какъ вообще кептенъ Доббинъ былъ недоволенъ обращеніемъ этихъ великосвѣтскихъ женщинъ, и какъ, наконецъ, по выходѣ изъ-за стола, старикъ милордъ потребовалъ себѣ счетъ ресторатера, и, взглянувъ на него, объявилъ, что обѣдъ былъ прескверный и демонски дорогой. Но хотя мистриссъ Эмми описала все это съ большимъ искуствомъ, и даже намекнула, какъ были грубы ея гости, однакожь, тѣмъ не менѣе, старушка Седли возрадовалась душевно необыкновенному счастью своей дочки, и расказывала повсюду о ея блистательныхъ знакомствахъ съ такимъ неутомимымъ усердіемъ, что новость эта немедленно достигла до ушей старика Осборна въ Сити, и онъ принялъ къ свѣдѣнію, что сынъ его вступилъ за границей въ пріятельскія сношенія съ графами и князьями.
Если вамъ случалось видѣть сэра Джорджа Тюфто въ 1815 году, вы никакъ не угадали бы его теперь, встрѣтившись съ нимъ на Реджент-Стритѣ или на Пель-Мельскомъ проспектѣ. Сэръ Джорджъ Тюфто, кавалеръ Бани, перетянутый въ ниточку эластическимъ корсетомъ, гуляетъ очень бодро въ своихъ лакированныхъ сапогахъ на высокихъ каблучкахъ, и молодцовато заглядываетъ подъ шляпки хорошенькихъ леди. Еще миловиднѣе онъ рисуется на своемъ каштановомъ конѣ, сопровождая блестящіе экипажи въ паркѣ, и вы, при взглядѣ на него, готовы воскликнуть отъ глубины души: «сэръ Джорджъ Тюфто — прекрасный молодой человѣкъ!» У него густые каштановые волосы, чорныя брови, отличные бакенбарды и превосходные усы. А между-тѣмъ вы знаете, что онъ участвовалъ во многихъ походахъ прошлаго столѣтія, и былъ однимъ изъ дѣятельнѣйшихъ генераловъ въ арміи герцога Веллингтона. Въ 1815 году былъ онъ плѣшивъ, и на головѣ его торчали по мѣстамъ свѣтло-сѣрые клочки волосъ; его члены были округленнѣе, и онъ казался довольно толстымъ и плотнымъ мужчиной. Перерожденіе сэра Тюфто совершилось внезапнымъ образомъ. Когда ему стукнуло семьдесятъ лѣтъ (теперь ему восемьдесятъ), его рѣдкіе и совершенно темные волосы вдругъ загустѣли, закурчавили, перемѣнили цвѣтъ и форму, такъ же какъ его брови и бакенбарды; покрывавшіеся чудеснымъ отливомъ смолистаго колорита. Злые языки распространяютъ слухъ, вѣроятно ложный, будто грудь сэра Тюфто туго набита ватой, и будто волосы его, утратившіе способность къ естественному приращенію, представляются новоизобрѣтеннымъ парикомъ, въ совершенствѣ замѣняющимъ натуру. Расказываютъ еще весьма странный анекдотъ саркастическаго свойства относительно того, какимъ образомъ потерялъ онъ свой послѣдніе клочки волосъ; но я поставилъ себѣ опредѣленнымъ правиломъ не вѣрить никакимъ клеветамъ, злонамѣренно распространяемымъ. Ктому же, парикъ сэра Джорджа Тюфто не имѣетъ рѣшттельно никакого отношенія къ нашей исторіи.
Однажды друзья наши осматривали городскую ратушу, о которой мистриссъ майорша Одаудъ объявила, что это зданіе далеко не сравняется съ гленмелонскимъ дворцомъ ея отца. Когда, по возвращеніи оттуда, они бродили по цвѣточному брюссельскому рынку, какой-то штабофицеръ, сопровождаемый ординарцемъ; слѣзъ съ своего коня, и, разсмотрѣвъ цвѣты орлинымъ взглядомъ, выбралъ для себя превосходнѣйшій букетъ, какой только можно было купить за деньги. Купецъ бережно завернулъ сокровище въ бумагу и передалъ его военному грумму, который послѣдовалъ за своимъ господиномъ, дѣлая весьма странныя гримасы. Офицеръ быстро прыгнудъ на своего коня и поскакалъ во весь опоръ, обнаруживая на своемъ лицѣ очевидные признаки внутренняго самонаслажденія и довольства.
— Все это вздоръ, господа, сказала мистриссъ майорша Одаудъ въ видѣ общаго замѣчанія, относительно растительнаго царства въ бельгійскомъ государствѣ. Посмотрѣли бы вы, какіе цвѣты у насъ, въ Гленмелони! Отецъ мой держитъ трехъ шотланадскихъ садовниковъ, и при нихъ девять помощниковъ, одинъ другого расторопнѣе. Однѣ оранжереи занимаютъ у насъ цѣлый акръ земли, и ананасы въ нихъ нипочемъ — тоже, что горохъ въ лѣтнее время. А виноградъ — охъ!.. какой виноградъ!.. каждая кисточка вѣситъ по шести фунтовъ. И ужь коль на то пошло, я готова присягнуть, что маньйоліи у насъ величиною съ большой фарфоровый чайникъ. Вотъ какъ, господа!
Доббинъ не имѣлъ привычки подшучивать надъ мистриссъ майоршей Одаудъ, какъ этотъ злой Осборнъ, приводившій въ ужасъ свою супругу, которая умоляла его пощадить добрую женщину, но на этотъ разъ не выдержалъ и честный Доббинъ, зажавъ носъ и отфыркиваясь съ больишмъ трудомъ, онъ отбѣжалъ на значительное разстояніе и разразился самымъ неистовымъ смѣхомъ, къ великому удивленію изумленной толпы.
— Вотъ дуракъ-то! замѣтила мистриссъ майорша Одаудъ, зажалъ ротъ платкомъ и бросился какъ съумасшедшій. Неужьто у него опятъ кровь идетъ изъ носу? Онъ-таки довольно часто говоритъ, что у него кровотеченіе, и я, право, удивляюсь, какъ онъ живъ до сихъ поръ. Нy-съ, а маньйоліи у насъ въ Гленмелони будутъ съ добрый чайникъ, не правда ли, Одаудъ?
— Конечно, моя милая, и даже еще больше, я полагаю, отозвался послушный супругъ.
Въ ту минуту разговоръ былъ прерванъ прибытіемъ офицера, купившаго великолѣпный букетъ.
— Отличный конь, замѣтилъ Джорджъ. Кто этотъ всадникъ?
— Нашли чему удивляться, сказала майорша. Посмотрѣли бы вы, какова лошадка у моего брата, Моллой Мелони! Она еще вотъ недавно выиграла золотой кубокъ на скачкахъ съ препятствіями… чудо, что за конь!
Затѣмъ мистриссъ Одаудъ принялась было расказыватъ о нѣкоторыхъ замѣчателъныхъ свойствахъ лошадиной породы въ Гленмелони, но супругъ остановилъ ее своимъ отвѣтомъ на вопросъ мистера Джорджа.
— Это дивизіонный генералъ Тюфто, командующій нашей кавалеріей, сказалъ мистеръ Одаудъ. Онъ и я были ранены въ одну и ту же ногу при Талаверѣ.
— И гдѣ васъ повысили обоихъ, да только не въ одинъ чинъ, добавилъ Джорджъ улыбаясь. Генералъ Тюфто! Кроли долженъ бытъ его адъютантомъ. Стало-быть и онъ уже здѣсь съ своей женой. Надобно повидаться съ ними.
Амелія затрепетала, сама не зная отчего, и яркій блескъ солнечныхъ лучей померкъ въ ея глазахъ. Высокія кровли старинныхъ зданій и шпицы башень потеряли для нея всю свою прелесть. Солнце между тѣмъ закатывалось великолѣпно: это былъ одинъ изъ прекраснѣйшихъ дней въ концѣ мая.
ГЛАВА XXVIII
Брюссель
Мистеръ Джой обзавелся двумя наемными лошадками для своей коляски, и этотъ лондонскій экипажъ, равно какъ и сіи двѣ скотины, придавали своему владѣльцу довольно сносную фигуру, когда онъ покатывался въ брюссельскихъ предмѣстьяхъ. Джорджъ тоже купилъ отличнаго коня для своей партикулярной верховой ѣзды. Онъ и кептенъ Доббинъ довольно часто на своихъ коняхъ рисовались по бокамъ колесницы, гдѣ засѣдалъ мистеръ Джой съ своей сестрой, предпринимавшей ежедневно увеселительныя поѣздки за городскую заставу.
На другой день послѣ нечаянной встрѣчи съ генераломъ Тюфто, они поѣхали въ городской паркъ, гдѣ, какъ расчитывалъ Джорджъ, они должны были увидѣть Родона Кроли и его супругу. Расчетъ оказался вѣрнымъ. Среди небольшой группы всадниковъ, принадлежавшихъ къ брюссельской аристократіи, Ребекка, въ прекрасномъ амазонскомъ платьѣ, ѣхала на маленькой лошадкѣ арабской породы, и подлѣ нея, съ лѣвой стороны, гарцовалъ блистательный Джорджъ Тюфто. Искуству верховой ѣзды Ребекка научилась на «Королевиной усадьбѣ«, гдѣ баронетъ, старшій его сыгъ и Родонъ Кроли дали ей достаточное число берейторскихъ уроковъ.
— А что вы думаете? Вѣдь это самъ герцогъ, сказала мистриссъ майорша Одаудъ, обращаясь къ Джозу, который тутъ же раскраснѣлся какъ піонъ. А вонъ тамъ, на гнѣдомъ конѣ, галопируетъ лордъ Оксбриджъ. Смотрите, какой онъ молодецъ! Братъ мой, Моллой Моллони, похожъ на него какъ двѣ горошины съ одного поля.
При видѣ коляски Джоза, Ребекка продолжала ѣхать своей дорогой, но замѣтивъ мистриссъ Эмми, свою старую пріятельницу, она послала ей воздушный поцалуй граціознымъ движеніемъ пальчиковъ своей лѣвой руки, улыбнулась и проговорила нѣсколько ласковыхъ словъ. Потомъ она спокойно продолжала прекрасную бесѣду съ своимъ кавалеромъ, который спросилъ: «Кто этотъ толстый офицеръ, въ фуражкѣ съ золотой кокардой?» на что Ребекка отвѣчала, что это «офицеръ, состоящій на службѣ въ одномъ изъ ост-индскихъ полковъ». Но Родонъ Кроли тотчасъ же выѣхалъ изъ длиннаго ряда всадниковъ, подскакалъ къ коляскѣ, раскланялся съ мистриссъ Джорджъ, и сказалъ мистеру Джою, «здравствуйте, почтеннѣйшій! Все ли вы, того, этакъ, понемногу?» на что Джой отвѣчалъ, что оно ничего, такъ-себѣ, идетъ. И затѣмъ Родонъ Кроли началъ всматриваться въ лицо и павлиньи перья мистриссь Одаудъ съ такимъ напряженнымъ вниманіемъ, что майорша начала серьезно считать себя побѣдительницею гвардейскаго капитана.
Джорджъ, отставшій позади на нѣсколько минутъ, подъѣхалъ почти въ одно время съ Доббиномъ, и оба они поспѣшили привѣтствовать важныхъ особъ, между которым Осборнъ тотчасъ же замѣтилъ мистриссъ Кроли. Сердце его запрыгало отъ радости, когда онь увидѣлъ, что Родонъ, облокотившись о коляску, дружески разговариваетъ съ его женой. Онъ крѣпко пожалъ руку адъютанту генерала Тюфто и привѣтствовалъ его, какъ одного изъ лучшихъ своихъ друзей. Родонъ Кроли и кептенъ Доббинъ обмѣнялись только учтивыми поклонами, которые отнюдь не могли служить выраженіемъ душевнаго восторга.
Кроли сказалъ мистеру Осборну, что онъ остановился съ своимъ генераломъ въ Hôtel du Parc; Джорджъ далъ ему адресъ своей собственной резиденціи, и было рѣшено, что Родонъ сдѣлаетъ ему первый визитъ.
— Каьъ это жаль, что вы не были у насъ третьяго дня, сказалъ Джорджъ. Мы обѣдали въ ресторанѣ, и провели чудесно время. У насъ были въ гостяхъ лордъ Барикрисъ, его суцруга и дочь ея, леди Бланка. Веселились на славу. Какъ это, право, жаль, что мы раньше не сошлись.
Объявивъ такимъ-образомъ свои права на принадлежность къ высшему кругу, Осборнъ раскланялся съ Родономъ, и тотъ поспѣшилъ присоединиться къ блестящей кавалькадѣ, поворотившей въ боковую аллею. Джорджъ и Доббинъ заняли свои мѣста по сторонамъ коляски Джоза.
— Какой красавецъ этотъ герцогъ! замѣтила мистриссъ майорша Одаудъ. Веллингтоны и Мелони, если сказать правду, въ родствѣ между собою… не то, чтобы близкомъ, но и не дальнемъ. Только ужь, само-собою разумѣется, я не стану забѣгать въ глаза, если герцогъ первый не обратитъ на меня своего вниманія. Будь я немного побогаче, роли бы, авось, помѣнялись между нами.
— Это великій полководецъ, сказалъ Джой, начинавшій приходить въ себя съ той минуты, какъ великій человѣкъ сокрылся изъ виду. Военная исторія не представляетъ побѣды знаменитѣе той, которую Веллингтонъ выигралъ при Саламанкѣ: не правда ли, Доббинъ?
Капитанъ отвѣчалъ утвердительно.
— А гдѣ, позвольте васъ спросить, онъ впервые изучилъ военное искусство? продолжалъ запальчивый сборщикъ податей и пошлинъ. Въ Индіи, любезный другъ, въ Индіи! Тамошнія дебри и лѣса, великая школа для будущаго полководца; прошу обратить особенное вниманіе на этотъ пунктъ. Я самъ знакомъ былъ съ нимъ, мистриссъ Одаудъ; мы танцовали съ нимъ мазурку на вечерѣ у миссъ Кутлеръ, дочери артиллерійскаго полковника, и надобно вамъ замѣтить, что миссъ Кутлеръ считалась первою красавицей во всемъ Думдумѣ. Тутъ еще случилась исторія… но, вѣдь, ужь кажется я вамъ расказывалъ?
Появленіе великихъ особъ доставило нашимъ пріятелямъ неистощимый матеріялъ для интересной бесѣды на цѣлый день, вплоть до вечерняго часа, когда они всѣ вмѣстѣ собрались въ оперу.
Брюссельская опера могла служить олицетвореніемъ веселой Англіи старинныхъ временъ. Театръ былъ наполненъ истинными британскими физіономіями и замысловатыми костюмами, которыми встарину столько славились англійскія леди. Мистриссъ Одаудъ была блистательна и великолѣпна. Чело ея украшалось роскошными локонами, а брильянты на рукахъ и стекла на лебединой шеѣ затмѣвали своимъ блескомъ все, что ни сидѣло въ ложахъ. При всемъ томъ, присутствіе мистриссъ Одаудъ мучило невыразимо чувствительную душу мистера Осборна; и онъ уже давно былъ бы радъ отвязаться отъ этой странной и совершенно необразованной ирландки, не умѣвшей сказать ни одного порядочнаго слова. Не было, однакожь, никакихъ средствъ отвязаться отъ мистриссъ Одаудъ. Она считала своимъ непремѣннымъ долгомъ участвовать во всѣхъ удовольствіяхъ и забавахъ, предпринимаемыхъ ея молодыми друзьями, она была убѣждена душевно, что присутствіемъ ея оживляются всякія собранія, и не было для нея никакихъ сомѣній, что все приходятъ въ восторгъ отъ ея поучительной бесѣды.
— Она была полезна для тебя, мой друтъ, сказалъ Джорджъ своей женѣ, которую могъ, безъ зазрѣнія совѣсти, оставлять одну въ обществѣ этой интересной леди;— но какъ это хорошо, что мы встрѣтились, наконецъ, съ мистриссъ Кроли! Ты возобновишь съ нею дружсскую связь, и, авось, это поможетъ намъ отвязаться отъ несносной ирландки.
На это мистриссъ Эмми не отвѣчала ни