Нужно было остановиться, но я не мог. Так сильно хотел обладать им, меня трясло.
- Мэт, пожалуйста, не надо. Это… - он оторвался от меня и быстро зашептал, уткнувшись в мою шею. - … Так приятно и больно одновременно, я не могу быть слишком близко к тебе, мне страшно и больно,… так больно. У тебя такие потрясающие губы,… так приятно, но страшно.
- Тихо-тихо, я обещаю: я больше не прикоснусь к тебе. Только когда ты сам захочешь, котёнок. – Я знал, что это конец, что он сейчас скажет мне «хорошо» и все. Я последний раз погладил его по хрупкой спинке и опустил на пол. Он отвернулся. Его немного пошатывало, щеки красные, губы дрожат. И молчит. – Прости.
Я развернулся и пошел к черному ходу, и уже у порога повернулся обратно. Он стоял, обхватив себя руками, маленький, испуганный, оставлять его сейчас было бы верхом кретинизма. Я плавно подошел и обнял его, погладил по волосам. И он разревелся.
- Мэтьююю…
- Тише. – Я не умею успокаивать, но почему-то я инстинктивно знал, что делать, чтобы он не плакал. Он мочил своими слезами мою футболку, а я обнимал его и прижимал крепче.
На плите кипела вода, на столе были недорезанные грибы, а мы стояли и обнимались. Кинг тоже обнял меня и вжимался, и это было приятно. И я подумал, что иногда я принимаю верные решения. Редко конечно, но все же.
Через минут десять он отстранился и посмотрел на меня. Его глаза были насыщенного желтого цвета, яркие. И в них я увидел то, что вообще не ожидал увидеть. Желание. Нет, не сексуальное, а именно желание быть рядом и обнимать меня. Я поднял руку и нежно, кончиками пальцев, стараясь не царапать бархатную кожу, провел по его щеке. Он сглотнул и отошел на шаг.
- Прости, что-то расклеился.
- Это не твоя вина, это сущность желает то, что не может получить. Ты же чувствуешь? – он лишь кивнул.
- Я чувствую тебя, Мэт. – он снова попытался обнять себя, но я сделал это первый и он только вздохнул.
- Я говорил тебе вчера, что секс важен, но я никогда не возьму тебя как Кирхин. – он дернулся. – Ты должен понять это, котёнок.
- Я не сравниваю тебя с ним.
- А мне кажется, что ты видишь во мне именно его. – Мы замолчали. – Я хочу тебя. – Он ничего не ответил, а я вдруг подумал, почему я не могу сказать ему те банальные, простые слова? Так просто произнести то, чего не чувствуешь и успокоить его, если бы он был обычным мальчишкой, не оборотнем, то это было бы просто. А оборотни чувствуют ложь, может, поэтому я не могу солгать ему?
- Ты не похож на Кирхина. Ты другой.
- Тогда почему ты боишься меня, малыш? – он прижался ко мне, уткнулся мне в плечо. Кинг был ниже меня на целую голову, но это было так завораживающе мило. Привязалось же слово?!
- Я не знаю. Мне не страшно только когда меня обнимает папа и Мун. – я улыбнулся.
- А сейчас тебе страшно? – он покачал головой, и тонкие ручки обняли меня за талию.
- Нет. Я уже давно понял, что ты не такой как Кирхин, только я боялся, что если… - а вот что? Я так и не узнал. В кухню влетел Элик и зашипел.
- Отпусти его! Отойди! – он перекинулся и прыгнул на меня, я увидел страх в глазах партнера, поэтому просто оттолкнул его и принял на себя вес его брата. Весил Элик ничтожно мало, но зато кусался сильно. Мое предплечье обожгло болью и футболку залило кровью.
- Элик! Не надо! Мы просто готовили обед и разговаривали! Элик! – но разъяренный кот не слушал, он только сильнее сцеплял зубы на моей руке. Я мягко обнял его и перевернулся вместе с ним, от неожиданности он перетек в человеческую форму и удивленно смотрел на меня.
- Успокоился?
- Ррррр нет! – он брыкнул ногами, но куда ему маленькому, и действительно, младшему брату Кинга можно было дать от силы лет пятнадцать, хотя нет, даже тринадцать. Хрупкий, маленький, но жутко злой. – Отпусти!
- Нападать не будешь?
- На тебя нападешь, здоровый как бык!
- Ну да, побольше некоторых. – Он фыркнул и снова брыкнулся, я отпустил и помог встать. Элик посмотрел на заплаканного брата и сузил глаза.
- Почему ты плачешь?
- Я испугался за тебя! – и Кинг обнял его, да, Элик был ниже брата на пол головы и меньше, он вообще растет?
- Все в порядке со мной. Я просто как понял, почему Мун нас запряг на чердаке разбираться, так чуть лбом крышу не проломил, Лайям сейчас скандалит.
- А мы тут готовим…
- Да? Странно как-то, возбуждением пахнет…
- Это не правда! Грибами! – они рассмеялись, а я стоял и смотрел на них, и понимал. Что обидеть его не смогу, я и раньше-то не мог, а теперь, после поцелуя… Ответного поцелуя, нежного, страстного, всепоглощающего… и слез, кристально чистых, милых… Кинг.
Элик остался с нами, больше воруя куски, чем помогая, но он разряжал обстановку недосказанности.
Я все так же резал грибы и подавал их Кингу, а он спасал суп. Потому что пока мы тут выясняли отношения, картофель переварился и рассыпался, теперь из обычного супа получился суп-пюре. Но пахло восхитительно.
- Мэт, подай, пожалуйста, соль. – Я перегнулся через стол и открыл ящик, достал солонку и передал Кингу. Наши пальцы коснулись друг друга, и я почувствовал, что снова уплываю.
- Эй, ну-ка отлипни от него. – Совершенно спокойно сказал Элик, поедая шпинат.
- Элик, перестань, он же мой партнер. – Тихо высказал брату Кинг.
- Ничего себе! Мэтью, ты, что с ним сделал, раньше он даже не заикался о том, что вы партнеры!? – я улыбнулся. А может еще не все потерянно и у меня есть реальная возможность быть с тем, по которому сходит с ума моя сущность, и от которого в жилах кипит кровь. Кинг хмуро смотрел на брата, потом перевел взгляд на меня и краешки его губ чуть приподнялись вверх. Улыбка была еле заметна, но она была! И я улыбнулся в ответ, оголяя белые клыки. Прогресс?
Но это оказалось только иллюзией прогресса. Луууна!
Он буквально скрывался от меня весь оставшийся день и даже комнату закрыл на ключ изнутри! И даже когда я стучал и просил открыть, он игнорировал меня.
Сейчас я сижу на моем любимом подоконнике, около его двери и курю свои земляничные сигареты.
Кинг не выходил из комнаты, значит, он не обедал и не ужинал, а что он съел на завтрак.… Так, один бутерброд с рыбой и запил чаем. Он должен быть голоден.
А это значит, что он просто обязан выйти, а я подожду.
Я задумался.
Все это очень сильно раздражает, но стоит увидеть его глаза и мягкую улыбку, и я уже не помню, почему так зол.
Они с братьями начали эту дурацкую игру полгода назад. Придумывали разные забавы для себя, а наказание для меня. Чего только стоит тот посыл меня за Polypodiophyta в лес ночью. Ладно, в ночь, я оборотень, я вижу в темноте, да и животные меня обходят стороной. Но, Луна, я не знаю латыни! Я собрал все, что было поблизости, и принес. Они смеялись до слез. А Дункан потом взял из этой горы травы какую-то ветку и стукнул меня по голове, со словами: «Polypodiophyta– это папоротник, Мэт».
А шахматы…! Я думал, сойду с ума, когда утром мне этот чертенок интимно прошептал: «Выиграешь у меня в шахматы, Мэтью, я сделаю тебе минет». Все бы ничего, только я не умею играть в шахматы. Он сделал меня за шесть ходов, и очень печально смотрел в глаза, встал, поцеловал меня в щеку и сказал: «На все воля Бастет». Потом мне пришлось унижаться и просить, все того же человека, учить меня играть. Он объяснял доходчиво и я даже научился различать фигуры. Но Кинг больше не предлагал сыграть.
Я подумал, что после разрешения на более активные действия, я смогу хотя бы быть с ним рядом, но видимо, он совершенно не хочет моего общества.
Дверь его комнаты приоткрылась, и тонкая фигурка, опять босиком, проскользнула в коридор. Он мягко шел по ковру, абсолютно бесшумно, ушки на голове от волнения были прижаты, и пушистый хвостик плавно покачивался в такт его неслышным шагам.
Я мягко спрыгнул с подоконника и проследовал за ним, на лестнице он остановился и прислушался.
- Доброй ночи, Кинг. – Прошептал я. Он подпрыгнул и взвизгнул, оступился. И я успел поймать его, прежде чем он свалился с лестницы. В глазах моего котёнка были паника и ужас. Он вцепился в мои плечи коготками, и дышал через рот. Розовые губки были влажными и я не смог удержаться, накрыл их. Кинг дернулся и тут же обмяк. Я старался целовать нежно, без агрессии, показывал ему, что могу быть другим. Что я другой, не такой как Кирхин. Котёнка в моих руках выгнуло, и он обхватил меня за шею руками. Язычок нежно столкнулся с моим, и он прикусил его. Мягко. Замурлыкал.
- Испугался? – оторвавшись от сладких губ, спросил я, сердце моего котёнка немного замедлилось, и он покачал головой.
- Не ожидал. Я думал, что ты спишь. – Я прижал его ближе, и сам не ожидая от себя, проурчал.
- Не мог заснуть, ждал тебя. Голодный?
- Мэтью, почему ты такой? – почти отчаянно.
- Потому что ближе тебя у меня нет никого, и я больше не знаю, как тебе это доказать. Я не знаю жизни, у меня всегда был только Кирхин с его агрессией. Но ради тебя я буду другим. Понимаешь?
- Понимаю, но мне так страшно довериться тебе…
- Кинг, малыш, не делай шаг назад, я прошу. Просто останься на месте, я сам дойду. – Он хотел что-то ответить, но у него заурчало в животе. Я улыбнулся. – Зачем нужно было закрываться в комнате?
- Я боялся, что наше общение приведет к ненужным результатам, то есть к последствиям, которые потом не обратить.
- Кинг… - я решил идти медленно, чтобы снова не напугать его. – Пойдем, поешь. И, прошу тебя, просто не думай о том, чем может закончиться все это. Мы все равно ничего не сможем противопоставить воле Бастет. А она решила, что мы будем партнерами, даже если один из нас не хочет этого.
Он поднял голову и посмотрел в мои глаза. В его желтых озерах не было страха.
- Я хочу. – Одними губами прошептал он.
- Хочешь?
- Да. Просто я боюсь боли. – Я сразу понял, о какой боли идет речь, но что возразить не знал.
Я подхватил его и понес на кухню. Посадил за стол и открыл холодильник, достал мясо, нарезанное на тонкие кусочки, и поставил тарелку перед Кингом, он благодарно улыбнулся.
- Кинг, по поводу боли… знаешь, ведь есть такой вид секса. И есть те, кто любит причинять боль партнеру. Это доставляет удовольствие. – Он аккуратно ел мясо и на меня не смотрел.
- У меня никогда не было нормального секса. – Мы сидели в полумраке, но я отчетливо видел румянец на нежной коже его щек.
- Котёнок, а что для тебя тогда нормальный секс?
- Как у папы и Муна, и Зака с Лайямом. – я улыбнулся.
- Нам будет трудно повторить нечто подобное. Мы с тобой привыкли к другому виду сексуальных ласк.
- Мне Лайям рассказывал, как у них с Заком это происходит… - он совершенно смутился. – Почему мы обсуждаем это?
- Потому что и мне, и тебе это нужно, разве нет? – я взял кусочек мяса и протянул его партнеру. Кинг сначала замер, потом не решительно приоткрыл губки и, подцепив языком, кусочек с моих пальцев, проглотил, не жуя. Облизнулся.
- Возможно, и нужно, но это жутко смущает. Я тогда, когда Кирхин меня отпустил, вообще не подпускал к себе никого, если бы Лайям не нашел папу, я бы так и умер голодный и грязный, истекая кровью в корнях дерева. Только папа смог вернуть меня назад. Я чувствовал тебя, я знал, что ты идешь за мной. И я боялся, что когда ты догонишь нас, ты возьмешь меня.… И я до сих пор боюсь оставаться с тобой наедине.
- Кинг, послушай, за полгода я мог бы сделать это очень много раз, насильно. Но я не хочу, чтобы между нами было это, я хочу совершенно другого.
- Чего? – прошептал он. Я встал со стула и сделал шаг к нему, опустился на колени и тихо прошептал, смотря в его глаза.
- Прости меня, котенок! Прости, за то, что не смог вмешаться и позволил Кирхину сломать тебя, прости, что не было рядом, когда так нужен был. Я знаю, это не просто, но ты подумай. Я обещаю, что не причиню тебе вреда, но я хочу, чтобы между нами был физический контакт. Пусть не секс, но поцелуи. Позволь мне быть немного ближе, я не обещаю, что смогу сдержаться, но я буду стараться. Прошу. – Я говорил тихо, нежно. Нет, я не хотел, чтобы он подумал, что я вру, нет. Я действительно желал быть с ним, и пусть пока он не сможет подпустить меня слишком близко, нужно попробовать просто быть вместе чаще.
Кинг смотрел на меня долго, пристально. Потом прикрыл глаза и наклонился. Сам накрыл мои губы. Чуть агрессивно и в тоже время, стараясь сдержать эту агрессию. Зарычал.
- Видишь, ничего не получается, я сам такой же как Кирхин! – он прикрыл лицо руками и заплакал.
- Это не так. Послушай, если бы мне не нравилось, я бы сказал тебе об этом, но мне нравиться твоя несдержанность, агрессивность и нежность.
- Мы с тобой просто ужасны. – Всхлипнул он. Я мягко стащил его со стула и устроил на своих коленях. Погладил по хрупкой спинке.
- Кинг, тебе ведь нравилось первое время, пока Кирхин не отдал тебя своим котам…
- Да. – Он уткнулся мне в ключицу и его горькие слезы обжигали мне кожу.
- Тогда почему ты боишься? – я уже чувствовал, что он напрягается. Сжимается в моих объятиях.
- Повторения того кошмара трех дней. Постоянного унижения, знания, что я всего лишь постельная игрушка их Кирхина…
- Малыш, этого не будет. Его уже нет.
- Но они есть. – Он вскинул голову. – Они все остались живы.
- Ты хочешь, чтобы они умерли? – он покачал головой.
- Это я попросил папу о домике в глуши, о том, чтобы спрятаться и никого не видеть. Другим прайдам и стаям запрещено приходить сюда, мы, как бы, в буферной зоне. Из-за меня. – Я обнял его сильнее и, высунув язык, провел по его мокрой щеке. Он задышал чаще и прикрыл свои красивые желтые глаза.
- Ты самое лучшее, что у меня могло бы быть в жизни, Кинг. И я не позволю случиться тому, чего ты так боишься. Тебя больше никто не обидит. – Раздались хлопки, я закатил глаза. Я почувствовал его давно, но пока Лайям молчал, я делал вид, что мы одни.
- Какая речь! – с сарказмом проговорил он. Кинг застыл в моих руках. – Вот стоял и ждал, когда ты начнешь уже раздевать его, тогда бы у меня хоть повод был напасть на тебя и разодрать к счастью Бастет, но, Луна, ты ведь не собираешься начинать, да? – он прошел на кухню и сел на стол, взял кусок мяса. – Кинг, братец, хватит уже, из него и так можно веревки вить… - Кинг в моих руках хихикнул и уткнулся мне в шею, рассмеялся в полный голос. Я вздохнул. Невозможный ребенок.
- Ну, и что из всего выше сказанного было правдой? – я не злился, мне просто было больно.
- Мэт, мой брат все пытается поймать тебя на лжи. – Уплетая мясо, продолжал Лайям. – Но видимо, что не в этой жизни.
- Прости. Я не голодный, ребята меня кормили через окно в спальне. Я просто думал, сколько ты выдержишь и сломаешь мне дверь, а ты снова меня удивил.
Я аккуратно снял его со своих колен и посадил на стул. Встал. Мне было больно. Я уже устал от постоянного издевательства над собой. Я кот! Я оборотень!
Я понимаю, им весело. Я повернулся к ним спиной и молча вышел из кухни, я так устал.
И вот теперь я понял, что имел в виду Мунакат, говоря, что я должен быть понастойчивей и вести себя как оборотень. Они просто издеваются надо мной. По-детски жестоко и глумливо.
Я вышел на улицу и достал пачку сигарет, открыл. Осталась одна. Печально. Прикурил.
Сбегать до магазина? Это примерно два дня пути, развеюсь. Забуду. И остыну, а то я боюсь, что за свое откровение, я могу и не сдержаться. Я почувствовал, что сладковатый дым не приносит успокоения, а только царапает горло, что по щеке покатилась слеза. Я смахнул ее. Затушил сигарету и перекинулся, бросился в лес.
Возможно, он прав с одной стороны, но если посмотреть на ситуацию с моей. То за что он мне мстит так? За что издевается? Мунакат бы просто убил меня и все, а он решил, что найдет мне наказание получше, и нашел, каждодневный стресс.
Я запрыгнул на ветку, с нее на другую.
Устал я уже через неделю этого веселья. Устал так, что выдирая иголки из ноги, шуточка Элика, я был готов уже рвать и метать. Был готов разорвать их всех троих. Но пришел Кинг и принес тазик с водой, и обработал раны. И даже поцеловал меня, точнее, позволил поцеловать себя. Я стерпел.
Физические какие-то вещи я бы и дальше терпел, привык. Но им нужно поглумиться надо мной еще и морально. А я слишком слаб. Да, я признаю, что когда он плачет, я могу сделать все. Почти все.
Я мягко спрыгнул около ручья и перепрыгнул его, понесся дальше от домика в глуши леса.