— Не может быть, чтобы целых две недели вы занимались только этим.
— Еще мы несколько раз ходили на пляж. Ей хотелось каким-то образом переключить
внимание Виктора, но Элис понимала, что любая попытка такого рода лишь усилит его любопытство. Ладно, через некоторое время ему надоест вытягивать из нее информацию, и он успокоится.
— Хорошо поплавали?
— Вода была холодной.
— Ну а вечером? Что делают молодые незамужние девушки, когда отправляются в отпуск за границу? — Он усмехнулся, забавляясь ее неловкостью, и это расстроило ее еще больше.
— Думаю, вы знаете ответ и на этот вопрос, — ровным тоном проговорила Элис. — Кстати, у нас с вами много дел.
— Ах, да. — Виктор откинулся на спинку и задумчиво уставился на нее. — Ночные клубы, бары… — он сделал паузу, — секс. — Слово упало между ними, как запретный плод, и Элис залилась краской.
— Я не настолько молода. — Это было все, что она смогла придумать в качестве ответа.
— Хочешь сказать, что ты слишком стара для клубов? Или для ночных баров? Для секса? Или для всего сразу?
Элис захлопнула блокнот и в упор посмотрела на него.
— То, чем я занимаюсь в отпуске, вас не касается, мистер Темпл. Если вас так интересует, что делает в отпуске молодая незамужняя девушка, то поезжайте и посмотрите сами. Я думаю, у вас не будет недостатка в женщинах, готовых вам помочь. — Она слушала себя со стороны в смятении и расстройстве, отмечая, что Виктор спровоцировал ее на ответ, который не подобает обычному скромному сотруднику.
— Так, так, так… — Он сцепил пальцы и изучающе уставился на нее. Долгий, пронизывающий, ленивый взгляд исследователя, неприятный и приводящий в смущение. Элис впилась ногтями в блокнот, не в силах придумать, как избавиться от неловкости. — Демонстрация характера, — сообщил Виктор голосом ученого, который внезапно обнаружил у своей подопытной мыши скрытые таланты.
— Извините, — произнесла Элис, стараясь говорить как можно более естественно. Не хватает только разрыдаться ему на потеху! Просто сегодня она слишком много думала о своей жизни, и намеки Виктора на то, что она зануда, оптимизма ей не прибавили. — Может, мы перейдем к…
— О нет, не так быстро. Я заинтригован. — Виктор провел руками по волосам и снова уставился на нее. — Я только-только
находится под этой великолепной с сверкающей оболочкой.
— О, спасибо за комплимент, — пробормотала Элис.
— Я тебя оскорбил. — Раскаяния в его голосе не чувствовалось — напротив, было заметно, Виктор очень увлечен ситуацией. «Не было печали», — подумала Элис. Шеф провел две недели на нервах и сейчас решил играться на ней. Почувствовал облегчение от того, что она вернулась, и это пробудило спящее в нем доселе желание посмеяться над ней.
— Вовсе нет, — сказала она, беря себя в руки.
— Ты никогда, не рассказывала мне, что делала во время отпуска. Но в этот раз что-то произошло. Ты сама не своя. В чем дело? Встретила мужчину? — Он улыбнулся, словно мысль об этом весьма позабавила его. — Ну и как он тебе? Я почти ничего не знаю о твоей личной жизни, разве это не странно? Особенно если учесть, сколько времени ты работаешь на меня.
— Странно, — отозвалась Элис, а в ее голосе слышалось: «И я хотела бы, чтобы так оставалось и впредь».
— Я надеюсь, ты не уйдешь от меня, чтобы выйти замуж и завести детишек?
Элис содрогнулась. Менее реальную перспективу было трудно придумать. Замужество? Дети? Она похоронила эту мысль давным-давно. Кажется, десятки лет назад.
— Я не очень-то и удивился бы, если бы это случилось, — продолжал задумчиво Виктор, ожидая ответа. В его серых глазах застыл вопрос, на который Элис не могла ответить. То, о чем он спрашивал, не имело к ней отношения.
Она задержала дыхание, еще не зная, говорить или молчать в надежде, что он все же отстанет от нее, и была спасена телефонным звонком.
Разговор затянулся, и к тому времени, когда Виктор положил трубку, он уже не помнил ни о ней, ни о ее личной жизни. Он открыл одно из досье, лежащих на столе, и Элис облегченно вздохнула.
Когда он диктовал ей письма, а ее рука порхала над блокнотом, Элис вдруг осознала, что пишет, слушает и выполняет указания машинально, а мысли ее блуждают далеко.
Элис не хотела, чтобы Виктор Темпл проявлял к ней какой бы то ни было интерес, даже самый обычный. Она привыкла к их деловым, сугубо профессиональным отношениям, а теперь ловила себя на том, что ее глаза исподтишка наблюдают за ним, как это происходило со всеми женщинами, чьи взгляды не отрывались от Виктора, когда он находился поблизости.
Уловив, что шеф начал рассказывать о своем последнем проекте, Элис очнулась и стряхнула с себя мечтательное настроение.
— Это поместье и впрямь стоящее. — Он извлек из папки серию фотографий, внимательно рассматривая каждую из них с разных сторон и хмурясь. — Переходило из поколения в поколение. Сады были разбиты кем-то знаменитым. Интерьер замка весьма занятный. Похоже, владельцы были в родстве с королевской фамилией.
— Почему хозяева обратились к вам?
— Хозяин. Некто, чьи расходы на содержание поместья, как я подозреваю, сильно подточили его банковский счет. Скорее всего, парень просадил большую часть семейных денег, и сейчас у него не осталось почти ничего, кроме титула. — Виктор поднял глаза и постучал ручкой по столу. — Обычное дело — наследство, которое со временем растаяло. И сейчас это всего лишь замок с пышной обстановкой. Наш клиент воображает, что, допустив в поместье посетителей, сможет покрыть расходы на его содержание. Наше дело — ненавязчиво преподнести все это с самой выгодной стороны.
— Отлично, — деловито отозвалась Элис.
— Взгляни на фотографии и скажи, что ты думаешь.
Он вручил ей крупноформатные глянцевые снимки, и Элис почувствовала, как ее охватил леденящий ужас. Он возник где-то в области желудка и, постепенно охватывая все тело, добрался до губ, совершенно заморозив их. Девушка не могла пошевелиться. Она просмотрела фотографии, держа их трясущимися руками, и положила перед собой на стол.
— Ну и как? Что ты думаешь? — Виктор оторвался от досье, которое перед этим изучал.
— Что за рекламную кампанию он собирается провести? — едва слышно спросила Элис. Ее мозг, оцепеневший на время, начал лихорадочно работать.
Глаза Виктора сузились.
— Ему нужно несколько рекламных разворотов в одном из наиболее престижных журналов. Он хочет привлечь посетителей. Попросту говоря, собирается превратить дом в загородный отель.
— Понятно.
— Черт возьми, где ты витаешь все утро, Элис?
— Что вы имеете в виду? — Она попыталась улыбнуться, но ее лицо оставалось неподвижным.
— Я имею в виду, — размеренно и подчеркнуто терпеливо принялся объяснять Виктор, — что ты выглядишь так, словно только что увидела привидение. Ты белая как полотно. Только не говори, что подцепила какую-нибудь дрянь во время отпуска. Я не вынесу еще двух недель со стажеркой.
— Нет. Все в порядке. — Элис сглотнула, пытаясь придумать что-нибудь умное о рекламной кампании. — Да! Не похоже, чтобы это была такая уж сложная работа. То есть, я хочу сказать, замок, в общем-то, говорит сам за себя.
— Точно. Я тоже так подумал. — Он начал объяснять ей, что собирался предпринять, а она слушала вполуха и кивала, тихо надеясь, что делает это к месту. — Я договорился о посещении замка на этой неделе. — Он резко захлопнул досье. — Мы лучше ощутим атмосферу поместья, когда окажемся там.
— Мы?
— Естественно. Я хочу, чтобы ты была там и делала заметки. — Виктор внимательно всматривался в ее лицо. — А что? В чем проблема?
— Проблемы нет, — поспешно ответила Элис, со злостью подумав, что проблемой это не назовешь. Это тысячи и тысячи проблем. — Я только не уверена, что смогу найти на это время… Ведь Ребекка оставила кучу недоделанной работы, которую надо привести в порядок…
Он уставился на нее как на сумасшедшую.
— Ты сможешь все сделать за день или два, — членораздельно выговорил Виктор, словно общаясь с умственно неполноценным существом. — Кроме того, ряд срочных отчетов уже составила Сэмми. Я проверил, чтобы она выполнила все вовремя. Еще будут оправдания?
— На самом деле я не хотела бы заниматься этой работой, — глухо призналась Элис, не найдя больше поводов для отказа, тем более отказываться было все равно бесполезно. Она знала этот огонек в его глазах: сейчас можно представить ему миллион оправданий, и он отметет их одно за другим, пока не получит то, что ему нужно. В данном случае — ее присутствие в этом поместье.
— Почему?
— Просто не хочу, и все, если не возражаете. Я всего лишь прошу вас уважить мою просьбу.
— А я хочу, чтобы ты была там, — просто хочу, и все, если не возражаешь. Когда я услышу, в чем действительно дело, то решу, уважить твою просьбу или нет.
«Как всегда», — подумала Элис с безысходным отчаянием. Как всегда, как всегда, как всегда. Любой другой просто кивнул бы и оставил все как есть. Любой другой, имеющий хоть каплю сострадания, поверил бы в силу ее доводов и удовлетворил бы ее просьбу. Но только не Виктор Темпл, о нет! При виде знака «Держись подальше» он немедленно повернет именно туда. И при этом не утруждает себя поисками входа — идет кратчайшим путем, напролом, используя все доступные ему методы. Не человек, а хищная акула.
Как получилось, что единственный мужчина в мире, с которым Элис не хотела иметь ничего общего, хозяин единственного в мире замка, куда она ни за что не хотела бы войти вновь, для того чтобы разрекламировать свое дурацкое поместье, выбрал из всех существующих в стране рекламных агентств именно то, в котором работала она? Как это могло случиться?
Впрочем, это не вопрос. Дела Виктора Темпла шли в гору, его рекламную фирму уважали.
Но нельзя посвящать шефа в свои личные тайны, и Элис покорно кивнула:
— Хорошо. Я еду с вами. Какое число занести в ежедневник?
— Числа. Мы проведем там в общей сложности три дня.
Что может быть хуже?
— А не скажешь ли мне, почему ты изменила свое решение? — спросил Виктор между прочим, прежде чем перейти к другим делам.
— Нет, не скажу.
Изучающие серые глаза внимательно оглядели ее, словно он увидел ее в первый раз.
— Какие неожиданности преподносит этот день, — сухо сказал он. — Сначала была неьольшая демонстрация характера, а теперь какая-то темная, страшная тайна. Интересно, какие еще сюрпризы ты припасла для меня?
— Ничего я не припасала, — буркнула Элис.
— Ладно, поживем — увидим.
Он усмехнулся, но по выражению его глаз она поняла, что в нем проснулось любопытство, ну а перспектива провести три дня в поместье «Верхние поля» приводила в трепет.
Говорят, от прошлого не убежать. Рано или поздно оно настигнет тебя.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Следующая неделя была кошмарной. Море работы. Казалось, будто сотни клиентов сговорились посетить офис в одно и то же время. Телефон разрывался, переговоры не прекращались ни на минуту. Виктор мог существовать без сна — его выносливость была потрясающей, — но нервы Элис с трудом выдерживали встречу за встречей, сопровождаемые нескончаемым стенографированием, при этом надо было еще следить за тем, чтобы записавшиеся на прием клиенты вовремя попадали в кабинет к шефу.
Элис казалось, что Португалия с ее солнцем была в ее жизни несколько месяцев назад. А тут еще поместье «Верхние поля», дамокловым мечом висевшее над ее головой!..
Собственная способность помнить все удивляла ее. Прошли годы, но разговоры с Джеймсом Клей доном были свежи в ее памяти. Как будто каждое мгновение настоящего добавляло по кусочку к ее прошлому, которое она старалась забыть в течение четырех лет.
Утром в день отъезда нервы молодой женщины были напряжены настолько, что она чувствовала себя совершенно разбитой, когда шла открывать дверь Виктору.
Он отказался от услуг шофера, и Элис увидела на своем пороге шефа, одетого совсем не по-деловому. Вместо привычного строгого костюма — темно-зеленые штаны и кремовый шерстяной джемпер грубой вязки, из-под которого выглядывал воротничок полосатой рубашки. Элис смотрела на него, пораженная его обыденным видом, и через несколько секунд полного молчания он сказан с сарказмом:
— Ты права, так не одеваются.
— Извините. — Она наклонилась за своей дорожкой сумкой, которую Виктор успел подхватить первым, и отправилась следом за ним в его машину — черный с откидным верхом шикарный «ягуар».
— Тебе вовсе не обязательно было надевать деловой костюм, — сказал он, когда она усаживалась на переднее сиденье. — Считай, что мы в трехдневном отпуске. Прогуляемся по окрестностям, — он завел мотор и начал медленно выруливать, — совершим неформальную экскурсию по дому, чтобы определить, какие из комнат будут лучше смотреться на фотографиях, и обсудим историю поместья. — Виктор кинул на нее быстрый косой взгляд. — Никаких изматывающих переговоров. Конечно, ты будешь записывать кое-что, но не больше.
— Я так не думала, — сказала Элис, оглядывая свой синий костюм — прямую юбку и жакет, под которым была строгая белая блузка. Такой наряд даже самую привлекательную женщину способен лишить всякого намека на сексуальность. Одежду она подбирала тщательно, понимая, что так или иначе увидит Джеймса во время их пребывания в поместье — скорее всего, сразу же, как только они приедут туда, — а в этой униформе деловой женщины Элис чувствовала себя как-то увереннее.
Лучше всего, если бы он не смог узнать ее, но это маловероятно. Она изменилась за последние четыре года — постригла волосы короче, сильно похудела, — но большая часть изменений не касалась ее внешности. Потеря иллюзий добавила ей зрелости, однако на вид она осталась почти прежней.
Элис пыталась представить себе Джеймса, каков он сейчас, после того, как утекло столько грязной воды, и окончательно погрузилась в свои мысли.
— Я надеюсь, ты взяла с собой что-нибудь более подходящее для загородной поездки, чем то, что на тебе сейчас, — предположил Виктор. — Мы же не собираемся смущать клиента своим видом. Да, кстати. Там на заднем сиденье досье. Прочти его. В нем вся подноготная нашего клиента, это тебе пригодится.
Элис колебалась. Она не решила, признаться ли Виктору, что знала Джеймса или, как минимум, была знакома с ним. У нее не было никакого желания приоткрывать потайную дверь, потому что Виктор юркнет туда, прежде чем она успеет захлопнуть ее, и засыплет Элис вопросами, ни на один из которых ей не хотелось бы отвечать.
Наконец она решила держать себя так, будто слыхом не слыхивала об их клиенте, и, если Джеймс встретит ее как старого друга, просто сделает вид, что забыла его, ведь прошло уже столько лет.
«Столько лет», — подумала она со вздохом, уставившись в окно и не делая никаких попыток взять в руки досье. Четыре года на то, чтобы изменить жизнь, которую он разбил на куски. Четыре года на то, чтобы забыть человека, который лишил ее девственности и присущей ей чистоты, который три года позволял ей глупо надеяться, будто то, что у них было, может длиться вечно.
Элис вспомнила, как впервые обратила на него внимание. Это произошло холодным и сырым зимним вечером, к тому времени она уже примерно месяц работала на его отца, но всего поместья еще не видела. Замок был слишком большим, комнаты переходили одна в другую, перемежаясь с холлами и коридорами. Генри Клей-дон, прикованный к инвалидному креслу, был, конечно же, не в состоянии показывать ей свои владения.
Он сказал, что Элис может ходить по замку, сколько вздумается, а сам взвалил на нее столько работы, что ей было не до прогулок.
Впрочем, она не имела ничего против. Сидя в теплой уютной библиотеке, окруженная книгами, она делала заметки, пока старик просматривал досье и документы, а за окнами была тусклая холодная зима. Поместье разительно отличалось от ее крохотного домика с террасой, в котором она провела большую часть жизни, пока не умерла мать. Было так чудесно выглянуть из окна и увидеть сады, переходящие в поля, — этот загородный пейзаж, казалось, уходил в бесконечность.
Элис с детства привыкла к виду домов с террасами и боялась замкнутого пространства и перенаселенных улиц. Замок в «Верхних полях» казался ей настоящим раем. И ей нравилась ее работа, из разрозненных фактов и обрывков воспоминаний выстраивалась книга мемуаров. Нравилось слушать о прошлом Генри Клейдона, оно было куда более красочным, нежели ее собственное.