В этой фразе Шейн нашел массу непристойных намеков, но все разъяснилось довольно быстро. Жозеф вооружился ножницами и расческой, усадил Шейна в одно из кресел – и преобразился на глазах. Исчез размалеванный клоун-гей, на его месте появился вдохновенный художник. Ножницы так и порхали вокруг головы Шейна, устрашающе лязгали возле ушей, но Жозеф, казалось, и не думал об осторожности. Это была поэма, а не стрижка.
Потом в руках мастера появилась самая настоящая опасная бритва, явно старинная, и через пару мгновений пшеничные усы, краса и гордость Шейна Кримсона, упали на пол, смешавшись с соломенной копной остриженных волос.
Шейн боялся посмотреть в зеркало. Ему казалось, что он увидит там только свой абсолютно лысый череп. Лучше уж смотреть на девушек. Что имел в виду Жозеф, предлагая ему выбрать любую из них?…
– Ну, выбрал?
Шейн вздрогнул и с перепугу неловко ткнул пальцем в первую попавшуюся девушку, стройную китаянку с алебастрово-белой кожей. Жозеф одобрительно хмыкнул.
– Ковбой не промах. Лу Синь профессиональная массажистка. У меня все прекрасно обучены, но Лу Синь обучалась секретам мастерства у себя на родине, а учил ее родной дедушка, между прочим, один из наставников Шаолиня… Знаешь про Шаолинь, ковбой?
– Боюсь, что…
– Не беда. Узнаешь. Итак, Лу, начните с парной, потом Душ Восьмидесяти Лепестков, потом массаж, потом растительный пилинг, аромапилинг, дерматоаэрация, массаж на камнях, сауна, массаж волос, мгновенное восстановление, общий массаж, контрастный бассейн, кислородный коктейль и релаксация на крыше. В восемь он должен быть готов полностью. Обут, одет и совершенно неотразим. Целую всех. Работать, девочки!
***
В течение следующих трех часов Шейн Кримсон поочередно убеждался в том, что: миллионером быть трудно, страшно, неприлично, опасно, утомительно, жарко, невыносимо, интересно, иногда неплохо, просто обалденно, трудно, но здорово… и самое главное, как у них, миллионеров, хватает на все это сил?
Лу Синь хлопнула в ладоши – и трое полуобнаженных девиц раздели Шейна Кримсона. Потом его затолкали в сауну, потом разложили на столе и ходили по нему ногами. Потом окунали по очереди то в холодную, то в горячую воду – во время этой процедуры он потерял свою набедренную повязку, но никто из девиц и глазом не моргнул. Потом опять ходили по нему ногами, потом обмазали вонючей черно-зеленой грязью и обмотали полиэтиленом, потом смыли грязь при помощи сухих стеблей травы и обмазали душистым маслом, потом снова засунули в парную, где поверх масла натерли его медом и солью, потом отмыли от всего этого в контрастном душе, быстро и ловко завернули в простыню, пропитанную еще каким-то душистым составом, и выгнали на крышу здания, где находилось еще несколько человекообразных существ в простынях. Шейна усадили в кресло, немедленно принявшее форму его, Шейна, тела, и велели ни о чем не думать. Это далось молодому человеку довольно легко, потому что после всего пережитого в голове было пусто и звонко. Шейн как-то странно ощущал свое тело, то ли плывя в невесомости, то ли засыпая на ходу.
Лу Синь неслышно возникла рядом с ним и села у его ног. Шейн почувствовал себя восточным султаном и немедленно размяк. Окончательно расслабиться мешало только чувство голода.
Лу Синь принесла с собой маленькую жаровню, на которой лежали серые продолговатые камешки. Прежде, чем Шейн успел опомниться, китаянка ловко вставила эти камешки между пальцев ног Шейна и принялась массировать ему ступни. Ощущения были волнующие и неожиданно приятные, хотя камни были весьма горячи. Шейн даже заурчал от удовольствия.
Потом он сообщил Лу Синь, что хочет есть, она кивнула и удалилась, а еще через несколько минут перед Шейном оказался маленький столик, уставленный тарелками, тарелочками, мисочками и блюдечками. Некоторые были накрыты крышками, и от них поднимался пар. Шейн набрался наглости и спросил, что это за блюда. Бесстрастно-вежливая официантка сообщила названия, среди которых Шейн узнал только томаты (жаренные в прованском масле с листьями аригуты) и земляные орехи (протертые с араукарией), которых, впрочем, так и не нашел, ни по вкусу, ни на глаз.
После еды полагалась релаксация, которую Шейн встретил, как старую знакомую, едва ли не со слезами облегчения. Проще говоря, заснул. Снились ему ростбиф, свиные отбивные, яичница с беконом, окорок, индейка на День благодарения, жареные цыплята по-орлеански и прочие мясные блюда. Во сне Шейн был счастлив, так счастлив, что не хотел просыпаться, но Лу Синь была беспощадна.
Несчастный страдалец был препровожден обратно в салон, и там с ним делали такое, о чем Шейн поклялся не рассказывать никогда и никому.
***
Вивиана Олшот провела эти три часа куда более приятным образом, хотя настроение у нее было ужасное. Она остервенело тратила полученные ею в качестве задатка деньги Шейна Кримсона. Блузки, трусики, сумочки для коктейля, бусы, перчатки, носовые платки, купальники, блеск для губ, контактные линзы фиолетового и зеленого цветов – Вивиана вышла из последнего бутика и с облегчением сгрузила бесчисленные пакеты в багажник. До этого она посетила автомойку и заставила помыть и вычистить машину не только снаружи, но и изнутри. Теперь в салоне пахло лавандой, а не стариной Джейдом. Кстати, пора бы забрать пса… Нет, попозже. Сначала неандерталец.
Жозеф, разумеется, волшебник, но и ему вряд ли под силу переделать этого странного парня. Хотя глаза у него хорошие. Серые, спокойные, очень внимательные. И руки… Вивиана никогда не видела таких рук. Все ее знакомые парни раз в неделю делали маникюр. Смуглые руки с набухшими венами – это неприлично. Но так сексуально!
Черт, о чем ты думаешь, Вивиана Олшот! Ты просадила пятьсот баксов на чепуху, ты съела три порции клубничного мороженого, ты выкурила полпачки сигарет, но так и не успокоилась.
Вивиана подъехала к салону Жозефа и мрачно вывалилась из машины. Внутри ее уже ждал Жозеф, сияя, как новенький соверен.
– Ви, душенька, я караулю тебя у самой двери, чтобы сказать тебе спасибо.
– За что это?
– Детка, ты не представляешь, что это за прелесть.
– Жози, о чем ты?
– Я понимаю, ты страшно далека от моих маленьких радостей, но все же такая девушка не может не понять душу художника. Я получил полное творческое удовлетворение.
– Жози, мы оба думаем об одном и том же?
– Не знаю, о чем думает твоя хорошенькая и хулиганская головка, а старый Жозеф полчаса назад плакал от счастья.
– Ты…
– Я подсматривал за ним, за твоим ковбоем. Я смотрел на дело рук своих, потому что мои девчонки – это тоже я. Я смотрел и плакал от гордости. Это была отличная работа.
– Жози, давай мне моего ковбоя, можно не заворачивать.
– О, Вивиана! Сейчас вся твоя напускная грубость осыплется, словно прошлогодняя листва. Пойдем в кабинет. Каюсь, грешен, люблю мелодраматические эффекты. Мы подготовили торжественный выход твоего протеже.
В кабинете Вивиана плюхнулась на диван и с сожалением вспомнила о забытых в машине сигаретах. Жозеф погасил верхний свет, зажег свечи и уселся рядом с девушкой. Откашлялся, посмотрел на часы, еще раз откашлялся и провозгласил неожиданно звучным и чистым баритоном:
– Дамы и господа, я счастлив представить вашему вниманию несомненную жемчужину коллекции Жозефа… ШЕЙН КРИМСОН!!!
Высокая резная дверь в противоположном конце кабинета распахнулась, в лицо Вивиане ударил яркий свет. Потом из этого огненного занавеса показалась размытая темная фигура. Она сделала несколько шагов вперед… Вивиана судорожно всхлипнула и громко произнесла:
– Чтоб мне лопнуть! Этого не может быть. Ты кого мне подсунул, Жози?!
4
Триумф Шейна Кримсона был полным и безоговорочным, жаль только, что сам он не мог насладиться им в полной мере. Бравый заправщик мучительно стеснялся, не зная, куда девать руки, и ощущая себя голым из-за непривычной пустоты на лице и голове. Шейн никогда в жизни не стригся коротко, а усы отрастил в семнадцать лет, чтобы скрыть юношеские прыщи, так что смущение было вполне объяснимым. Владей он собой получше, ему страшно польстило бы выражение лица гордой Вивианы Олшот. Впрочем, родные и знакомые Вивианы вряд ли одобрили бы это выражение. Девушка сидела с раскрытым ртом, нахмурив брови, и недоверчиво разглядывала Шейна Кримсона. Потом она спохватилась, выдохнула воздух и обратилась к Жозефу:
– Жози, я всегда думала, что ты продал душу дьяволу, но сегодняшний день подтвердил мои подозрения. Это же полный…
– Ви, мне было чертовски приятно с ним работать. Прекрасный материал.
Я не материал, я человек, хотелось заорать Шейну, но язык пересох и застрял где-то в горле, поэтому молодой человек издал только придушенное покашливание. Вивиана отреагировала бурно.
– Нет! Умоляю вас, ни слова. Дайте мне насладиться этим зрелищем. Ах, если бы можно было заставить вас провести остаток жизни в абсолютном молчании!
Смутился даже Жозеф.
– Ви, дорогая, это несколько бестактное замечание, ты не находишь?
– Бестактное? Да это вопль души, ничего более. Если бы ты слышал все эти «сталбыть», «кажись», «короче» и прочие перлы! Нет, в ковбойских сапогах, джинсе и усах – это даже создает колорит, но в костюме и с этой прической… Исключено! Жозеф, мои поздравления. Сколько я тебе должна?
– Нисколько. Вернее, заплати девочкам по обычным расценкам за процедуры.
– Ты же босс!
– Вот именно. Я работал ради удовольствия. Именно потому, что я босс, я уже могу себе это позволить.
– Надеюсь, второй экземпляр тоже готов?
Жозеф неожиданно расхохотался.
– О да! И он тоже меня порадован. Я никогда не видел такой говорящей морды.
Шейн вышел из ступора.
– Джейд?! Что вы с ним сделали?
Вивиана фыркнула.
– То, что вы должны были сделать у себя в прериях. Его вымыли и расчесали. Я правильно говорю, Жози?
– Да. Еще маникюр – или педикюр, никак не могу решить – санация пасти, чистка ушей, таблетки от… ну, в общем, хорошие таблетки, новый ошейник, подбор косметических средств и рекомендации по питанию.
Шейн в ужасе посмотрел на Жозефа и пролепетал:
– И беднягу Джейда тоже? Он этого не перенесет… Какие еще рекомендации?
Жозеф немедленно превратился в кокетливого трансвестита.
– Дорогуша, надо лучше следить за старичком Джейдом. Он ведь уже, ха-ха, не мальчик. Чем ты его кормил?
– Обычно, чем. Кашей и мясом.
– Вот! Никаких каш! Никакого мяса! Боже упаси кости. Овощи на пару, побольше картофельных очисток, мясо постное не чаще одного раза в неделю, овсянку не варить, а заваривать кипятком, про витамины прочитаешь сам.
Шейн с подозрением посмотрел на Жозефа.
– Откуда это вы так хорошо разбираетесь в собаках? И где вы мучили Джейда? Там же, где меня?
Вивиана и Жозеф переглянулись с явным возмущением, потом девушка холодно процедила:
– У мистера Жозефа Сантуццо есть дочернее предприятие. Косметический салон для домашних питомцев «Мой пушистый пупсик». Там работают профессиональные ветеринары, косметологи и визажисты…
– Для собак?!
– И кошек, дорогуша. А еще для попугайчиков, канареек, крокодилов, варанов, питонов и черт-те какой еще дряни. Богатые люди, в сущности, страшно одиноки, правда, Ви? Вот и заводят всякую дрянь. Тебе повезло, ковбой, у тебя шикарная псина. У меня была похожая, в той жизни, про которую я так не люблю вспоминать.
– Почему?
– Потому что в той жизни у меня ничего, кроме псины, и не было. Ладно, долгие проводы – лишние слезы. Мистер Кримсон, отныне вы всегда желанный гость в нашем салоне. Ви, не запускай эпиляцию и целую тебя миллион раз. Мистера Джейда уже ведут к машине. Всего хорошего.
Жозеф послал им воздушный поцелуй и удалился невыносимо вихляющей походкой. Вивиана решительно подхватила Шейна под руку и направилась к лифту.
В зеркальной стенке лифта Шейн увидел незнакомого парня, сошедшего с рекламы сигарет «Мальборо». Смуглый румянец на высоких скулах, серые глаза смотрят из-под густых бровей спокойно и чуть насмешливо, рот очерчен четко и немного жестко, подбородок волевой. Светлые волосы подстрижены коротко, но не чрезмерно, костюм, состоящий из темных брюк и светлого шерстяного пуловера, сидит практически идеально, и вроде бы знаком этот парень Шейну Кримсону – но все-таки чужой. Не тот, кому приветственно подмигиваешь по утрам в зеркале. Этому хочется сказать «Здравствуйте, сэр».
Вивиана вывела его из задумчивости, пихнув в бок кулачком. Для преподавателя хороших манер она держалась на редкость нахально.
– Приехали. Выходите, откройте дверь, придержите ее для меня. Я выйду первая, вы следом, но потом обгоните и откроете дверь машины. Сначала с моей стороны, потом… О Господи!
Шейн проследил взгляд Вивианы и тоже остолбенел. У самой двери на небольшом коврике сидело изваяние Идеальной Собаки. Густая шерсть была причесана волосок к волоску, и стало видно, что в окрасе Джейда преобладают серый, белый (о нем Шейн вообще не догадывался) и рыжий цвета. Уши стояли торчком, глаза блестели, когти на лапах были подстрижены, и могучую шею облегал солидный кожаный ошейник с серебряными заклепками. Рядом с Идеальной Собакой стоял маленький инструктор-японец и прямо-таки лучился от удовольствия.
– Мистер Кримсон? Мисс Олшот? Рад вручить вам мистера Джейда. Мы с ним стали настоящими друзьями.
Мистер Джейд покосился на инструктора со снисходительным презрением и вновь перевел обожающий взгляд на Шейна. Вивиана бесцеремонно шагнула вперед и с подозрением потянула носом воздух. Видимо, ее все удовлетворило, потому что она воистину царственно кивнула и улыбнулась маленькому инструктору.
– Мистер Кримсон от души благодарит вас за отличную заботу о его милом питомце.
Еще один снисходительный взгляд мистера Джейда заставил Вивиану прикусить язык и слегка поежиться. Собаки не могут так здорово соображать, с тоской подумала девушка. Это все нервы. Какого черта она согласилась на эту идиотскую работу…
Старина Джейд со вздохом облегчения угнездился на заднем сиденье, Шейн Кримсон безупречно открыл дверцу перед Вивианой, а потом непринужденно уселся на соседнее кресло. Безумный день подходил к концу, и Вивиана не могла дождаться того момента, когда можно будет запереться в комнате и забыть о Шейне Кримсоне хоть на несколько часов. Слава Богу, у нее очень большая квартира…
– Вивиана?
– А? Простите, я задумалась.
– Я очень хочу есть.
– Что-о?
– Есть хочу. У Жозефа меня кормили пареной травкой и вареными орехами. Утром я выпил кофе с молоком.
– Нельзя говорить «хочу есть»! Надо… пригласить меня поужинать в ресторан.
– А вдруг ты… вы откажетесь?
В его голосе звучал такой искренний ужас, что Вивиана не выдержала и расхохоталась.
– Не откажусь. Я тоже проголодалась. Сейчас забросим мистера Джейда домой и…
– Гав!!!
Вивиана чуть не врезалась в светофор, резко затормозила и с возмущением повернулась к псу на заднем сиденье.
– Ты что себе позволяешь! Мы чуть в аварию не попали! Шейн, чего он хочет?
– Он не хочет сидеть один дома.
– О'кей, но в ресторан его не пустят.
– Он может посторожить машину.
– От кого, Господи! Мы в центре столицы штата, а не в диких пампасах.
– В пампасах не воруют.
– Почему?
– А там никого нет. На то они и дикие.
– Так. Спокойно. Забудем о пампасах. Хочет сторожить машину – пусть сторожит машину. Я хочу есть!!!
– Вивиана?
– Да?
– Значит, все-таки можно так говорить?
– О Господи!
***
Они успели съесть по отличной свиной отбивной, потом Шейн поборолся с зеленым горошком, который все норовил ускользнуть от него по тарелке, Вивиана в это время рассказывала ему о винах – какое к какому блюду подается. Потом ей показалось, что Шейн ее не слушает, и она потребовала повторить все, что она говорила, но, к ее изумлению, Шейн выдал все слово в слово. Вивиана с веселым ужасом откинулась на спинку стула и принялась рассматривать своего визави. А Колин прав, вдруг мелькнуло у нее в голове. Он довольно симпатичный парень, да и с юмором у него все в порядке. Почему она на него взъелась? Не такой уж он и деревенщина, вон как легко управляется с ножом и вилкой.
– Шейн?
– Да?
– Не обидитесь, если я спрошу?