— Может, парень вовсе не здесь отрывал листочек от объявления. Он мог к другу зайти или с девушкой встретиться… А когда возвращался домой, купил в метро билет…
— Угу. А в вагоне неожиданно наткнулся на тех бандюгов, испугался и решил от них убежать. Так, на всякий случай. И уж совсем неожиданно в кармане у парня оказалась загадочная железка, от которой он поспешил избавиться, как только понял, что нехорошие дяди хотят его зачем-то догнать. Ты сама-то понимаешь, что говоришь? — усмехнулась Манька, приступая к обследованию следующего столба.
Вообще-то высказанное мною предположение отнюдь не казалось мне самой лишенным смысла. Стоило попробовать убедить в этом Маруську:
— Мань, ты ведь не собираешься изучать все московские столбы и остановки?
— Если потребуется, я готова на этот подвиг, — упрямо сдвинула брови подруга.
— А вот я, пожалуй, еще не готова пойти на такие жертвы. Ты продолжай, Мань, глядишь, годика через три управишься, хотя… Строят сейчас много и быстро…
— Ладно, — сморщилась Манька, — поехали. Три года жизни тратить на подобное занятие действительно жалко.
Уже в машине подруга горестно вздохнула:
— И все-таки где-то же оно должно быть! Слушай, Славик, притормози возле подземного перехода. Там полно объявлений на стенах. Это последний раз, честное слово, — заметив мое недовольство, торопливо пообещала Манька.
Верить ее обещаниям — все равно, что верить в коммунизм. Я уже хотела ответить категорическим отказом, но Маруська смотрела так жалобно, что пришлось все-таки остановиться.
— Ты со мной? — заискивающе заглянула мне в глаза Манька.
— Вот еще, — фыркнула я и, заметив неподалеку небольшое симпатичное кафе, кивнула: — Туда приходи, я пойду с голодом бороться.
Маруська согласно пискнула и испарилась, а я отправилась в кафе. Свободный столик нашелся быстро. Миловидная официантка приняла заказ, мне оставалось запастись терпением в предвкушении сокрушительной победы над голодом. В глубине души теплилась надежда, что вкусный ужин заодно и поднимет мне настроение. Причиной скверного расположения духа, помимо голодных спазмов в животе, стал провал операции под кодовым названием «Объявление».
«Глупо было надеяться на удачу, — нещадно бичевала я сама себя. — Глупее вообще придумать что-либо невозможно: среди тысяч объявлений искать одно-единственное! И потом, допустим, нам повезло, и мы его отыскали. Что дальше?»
Вопрос поставил меня в тупик, я огорчилась, потом разозлилась и залпом осушила стакан минералки.
Повар в кафе оказался на редкость расторопным и умелым. Я получила ни с чем не сравнимое удовольствие от ужина и уже приступала к десерту, когда в помещение ворвалась Манька. Не обращая внимания на посетителей кафе, она завопила во всю силу легких:
— Славка, я его нашла! Тут такое!..
Я втянула голову в плечи и сделала вид, что эта ненормальная девица вовсе не входит в число моих знакомых.
Маруська ринулась ко мне. По ходу она налетала на столы, стулья и на отдельных граждан, но извинениями себя не утруждала. Преодолев все препятствия, подруга шлепнулась на стул. Я глазом не успела моргнуть, как мой десерт и кофе обрели свой последний приют в желудке у Маньки.
— Вот, полюбуйся! — Маруська положила на стол какую-то бумажку.
На ней я прочитала довольно интересное объявление:
«Настоящий индийский брамин Сандхан сделает вашу жизнь по-настоящему счастливой: почистит чакры; настроит свадхистану; откроет третий глаз. Стопроцентная гарантия! Результат вы почувствуете сразу. Запись по тел.: 360-20-81. Нинель Викентьевна».
Низ бумажки был порезан на полоски, на каждой из которых красовался тот же телефонный номер и имя этой Нинели. Одной полосочки не хватало. Эту хитрость я знаю: обычно расклейщики объявлений лично отрывают один-два лепестка, чтобы привлечь внимание потенциальных клиентов. Впрочем, возможно, что кому-то и в самом деле захотелось почистить чакры или поморгать третьим глазом. Что такое свадхистана, где она находится и почему ее надо настраивать, чтобы стать по-настоящему счастливым, было загадкой.
Пока я с интересом разглядывала листок, Манька сделала заказ, не слишком скромничая. Оно и понятно, платить-то мне придется.
— Что скажешь? — с аппетитом уплетая запеченную семгу, пробубнила Маруська.
— Ты о рыбе?
— Нет, об объявлении.
— Занятное объявление.
— Я тоже так думаю. Надо позвонить этому бармену.
— Брамину, Мань!
— Одна фигня, — отмахнулась подруга. — Думаю, у него не так уж много клиентов, потому что редкий дурак купится на такую чушь. Этот быр-быр наверняка помнит каждого посетителя в лицо — и нашего покойничка с помойки тоже. М-м… семга великолепная! Ты поела, Славик?
— Брамин-то, может, и помнит, — усмехнулась я, игнорируя вопрос, — а ты? Ты сможешь описать парня?
— Приблизительно, — призналась подруга. — Темно же было…
— Вот-вот.
— Ну и что? Все равно надо туда позвонить! — упрямо насупилась Манька.
— Хочешь генеральную уборку в своих чакрах провести? — не смогла я удержаться от того, чтобы не съязвить.
— Можно, конечно: что-то, мне кажется, в них страшный бардак. Вдруг этот бармен и впрямь меня осчастливит. Может, и тебе поможет счастье обрести. Я имею в виду семейное…
Было решено — позвонит господину Сандхану Маруська, и произойдет это завтра, когда я буду засылать наших туристов в разные части света. Работать в выходной день страсть как не хотелось. Может, позвонить Шурику да и намекнуть на дамские неприятности? Нет, нельзя. Завтра мы едем к Серафиму Карловичу, нужно отблагодарить начальство за оказанную услугу. А что может быть для него лучше, чем неуемное рвение в работе?
Расплатившись, мы покинули кафе. Всю дорогу до дома Манька взахлеб рассказывала о том, как ей удалось отыскать объявление. Особенно подружка напирала на свою фантастическую интуицию — если бы не она, проехали бы мимо того перехода, так и не узнав о брамине.
— Представляешь, меня как изнутри тюкнуло, — заходилась от восторга Маруська, — иди, мол, Маня, проверь переход. Ну, я и пошла. А там — мама моя! Все стены уделаны, в смысле оклеены. Да еще лампочки горят через одну. В общем, попросила я одного юношу зажигалкой посветить, а сама к стенам прилипла. Господи, какой только ерунды там нет! Не поверишь: один придурок предлагает создать фонд помощи домашним тараканам!
Я неопределенно пожала плечами: по мне, так и брамин, и тараканы находятся примерно на одном уровне глупости.
Манька не унималась, продолжая пересказывать своими словами содержание объявлений. Вскоре от ее трескотни у меня случился приступ головной боли, и я вежливо попросила подругу заткнуться. Она умолкла, но, к сожалению, ненадолго. Одна радость — мы уже подъезжали к родному жилищу.
Деятельная натура Маньки никак не желала успокаиваться. Пришлось мне под предлогом мигрени и просто нечеловеческой усталости захлопнуть дверь перед самым носом подружки. Конечно, это некрасивый поступок, но, не сделай я этого, уже и остаток вечера был бы загублен окончательно.
Теплый душ привел меня в чувство. Я выпила таблетку аспирина и с комфортом устроилась перед телевизором с кружкой горячего чая в руках. На столике стояла вазочка со сладостями, и через пять минут я пришла к выводу: жизнь, в общем-то, забавная штука, а порой — даже интересная.
Какое-то время я исправно пялилась в телевизор, пытаясь вникнуть, почему на экране все время что-то взрывается, бабахает и разные люди палят друг в друга без зазрения совести. Однако сосредоточиться мне мешало смутное беспокойство. В глубине души зрела уверенность, что какое-то важное дело осталось незавершенным. Сбитая с толку неприятным ощущением, я растерянно огляделась, словно ища поддержки у родных стен.
— Просто безобразие! — пожаловалась я телевизору. Он ответил очередным взрывом.
И тут мой взгляд упал на трубку радиотелефона, валявшуюся на диване.
— Нет, только не это! — вырвался наружу стон.
Вы не поверите, но мне не хватало… Маруськиного общества! Это открытие выходило за рамки здравого смысла, поэтому я некоторое время гипнотизировала взглядом трубку, а потом руки как-то сами собой набрали Манькин номер. У подружки было безнадежно занято. Хмыкнув, я сбегала на кухню, приготовила себе еще чаю, а потом предприняла вторую попытку дозвониться до подруги. Из трубки доносились короткие гудки.
— Птица Говорун, блин! — раздраженно изрекла я, отшвыривая от себя трубку. Но тут же схватила ее снова. — Все равно не смогу спокойно уснуть! — неизвестно перед кем принялась оправдываться я. — А так хоть время с пользой проведу. Чего до завтра ждать? Нервную систему беречь надо…
Успокоив себя подобным образом, я набрала номер брамина Сандхана.
На другом конце провода долго не желали отзываться. Это в принципе понятно — часы показывали без четверти одиннадцать. Я уже хотела отключиться, как трубку сняли.
— Алло? — без тени раздражения произнес глубокий женский голос. Подобной выдержке можно только позавидовать. Если б мне кто-либо позвонил в это время, то услышал бы о себе много нового и интересного.
— Добрый вечер, — вежливо поздоровалась я. — Извините за поздний звонок. Можно пригласить к телефону Нину Викентьевну?
— Нинель Викентьевну. Это я. Что вам угодно?
Вопрос поставил меня в тупик. В самом деле — чего мне угодно? Как я уже говорила, врать не научилась, все время краснею, когда говорю неправду, а в особенно тяжелых ситуациях даже заикаться начинаю. Хорошо, что Нинель Викентьевна сейчас не видит мою смущенную физиономию цвета наваристого украинского борща!
— Кхм, здрассти… Я, собственно… — начала мямлить я, но взяла себя в руки и единым духом выпалила: — Я по объявлению. Хочу почистить третий глаз и стать абсолютно счастливой. Да и женишка неплохо бы подыскать. Страдаю я без любви-то!
Нинель Викентьевна рассмеялась. Ее смех звучал так завораживающе, что у меня даже дыхание перехватило.
«Вот до чего индийские йоги дошли! — мысленно восхитилась я. — Уже на расстоянии научились гипнотизировать!»
— Вы немного неправильно сформулировали свое желание, но я все поняла. К сожалению, господин Сандхан в ближайшие две недели принимать не будет.
— Как так — не будет? — обалдела я. Такой поворот событий меня совсем не устраивал: счастья хотелось немедленно и в неограниченном количестве, поэтому я принялась жалобно канючить: — Нинель Викентьевна, миленькая, мне очень, очень надо! Последние события моей непутевой жизни совершенно выбили меня из колеи. Я просто не знаю, что делать дальше…
Последовал судорожный вздох, пара громких всхлипов, а затем печальный выдох. Нинель Викентьевна терпеливо выслушала этот маленький спектакль и сочувственно произнесла:
— Поверьте, голубушка, мне очень жаль, но… Господин Сандхан сейчас в Индии. В Россию он вернется лишь через две недели.
— Это невозможно! — простонала я, на сей раз совершенно искренне, потому что не желала еще две недели томиться в неизвестности. Нам непременно нужно было установить личность убитого парня, и брамин мог нам в этом помочь. Хотя и Нинель Викентьевна, возможно, тоже, поэтому я несмело предложила:
— А может, у вас есть какие-нибудь талисманы, обереги? Они бы мне здорово помогли, пока не вернется господин Сандхан…
— Увы, — вздохнула женщина. — Все талисманы и обереги имеют силу лишь тогда, когда мастер лично настроит их на ваши чакры.
— Черт! — выругалась я и отключилась.
Ждать целых две недели! Ну уж нет, нужно попытаться найти другие способы, чтобы опознать убитого. Есть у меня кое-какие идеи на этот счет, но не думаю, что Манька придет от них в восторг. От одной, по крайней мере, точно не придет.
Я тупо уставилась в телевизор. Он работал без звука — перед тем, как звонить Нинели, я его отключила. На экране пронеслась заставка новостей, следом за ней симпатичная дикторша о чем-то заговорила, тревожно хмурясь. Картинка сменилась, и вместо дикторши появилась усатая физиономия полковника милиции. Он шлепал губами, при этом его усы топорщились и шевелились, как два толстых червяка. Следующий кадр привел меня в состояние, близкое к обмороку. На экране крупным планом показывали фотографию железки, очень похожей на ту, которую Манька откопала в мусорном контейнере! Пару секунд я хлопала глазами, пытаясь прийти в себя, потом бросилась искать пульт от телевизора, перепутала его с трубкой телефона, матюгнулась и едва сдержалась, чтобы не разреветься от досады. В конце концов пульт нашелся. Но когда я включила звук, на экране снова появилась дикторша и сообщила:
— … ведется следствие.
— Флаг вам в руки, — буркнула я, начиная нажимать кнопки пульта в поисках новостей. Однако и тут потерпела неудачу. Половина каналов показывала рекламу, остальные — всякую чепуху, включая Кубок Англии по футболу, боевики и какие-то политические склоки. Тогда я решила навестить Маруську. Во-первых, сообщить о том, что видела, а во-вторых, узнать: может, ей повезло больше и удалось услышать, о чем говорили в новостях.
Подружка открыла сразу, словно стояла под дверью, ожидая моего появления. Она выглядела забавно в легкомысленной хлопчатобумажной пижаме веселенькой расцветки.
— Новости смотрела? — с места в карьер спросила я.
— Вот только новостей мне не хватает для полного счастья, — проворчала Манька. — После них уж точно не уснешь, хуже триллеров, ей-богу. А что?
Почесав нос, я неуверенно произнесла:
— Мне кажется, по телевизору только что показывали нашу железяку. Вернее, не ее, конечно, раз она у нас, а ее фотографию.
— Ух ты! Значит, я была права, эта штучка действительно ценная! — Манька заскакала на месте, радостно хлопая в ладоши. — А чего сказали-то?
— Сказали: ведется следствие.
— Ни фига себе! Круто!
— Мента показывали. Видать, начальник какой-то. Мань, мне это не нравится.
— Железка не простая, ясен пень. Если уж по телику сообщают о ней…
— Вот именно, коль в телевизоре — мент с большими звездами на погонах, значит, опять обещает что-то, а стало быть, искать будут железку.
— Пускай ищут, работа у них такая. А то зажрались совсем! На нас им все равно не выйти, так что не дергайся. Слушай, Славик, а они не сказали, что это за хреновина?
— Сказали, наверное, только я не слышала, у меня звук был отключен. Марусь, я тут подумала… Кроме ментов, железка еще кое-кого интересует. Понимаешь, о ком я говорю? — Я прошла на кухню, заглянула в холодильник и, обнаружив там пакет томатного сока, налила себе целый стакан.
Манька поскребла затылок:
— Пока что не очень.
— Это пижама тебя так расслабляет. Детский сад, честное слово, — покачала я головой. — Марусь, я имею в виду Чалдона с компанией и таинственного Валета.
— Кого? — вытаращила глаза подруга.
— Помнишь, когда они парня замочили, Чалдон обмолвился: мол, Валет теперь им башку снесет, потому что парень нужен был живым? Ну, или что-то в этом роде. Так вот, эти ребята будут искать железку усерднее ментов, можешь не сомневаться.
Маруська затуманилась размышлениями. Я неспешно потягивала сок, с интересом наблюдая за этим процессом. Наконец подруга кивнула:
— Искать-то будут, да найдут ли? Вот в чем вопрос. Скорее всего, мальчики останутся с носом, а если не повезет, то Валет выполнит свое обещание. Зато у меня теперь появилось предчувствие: эта железка сделает нас сказочно богатыми. — Манька сладко зажмурилась и мечтательно протянула: — Куплю себе машину, шубку соболью и бриллиантовое колье…
Признаться, я не разделяла радужных планов Маруськи. В отличие от нее, мое предчувствие буквально вопило, что неприятности уже на подходе. Вздохнув, я поделилась с подругой еще одной новостью:
— Можешь завтра не звонить брамину. Он в Индию отбыл, явится только через две недели.
— Знаю, — отозвалась Маня, — я звонила Викентьевне, не утерпела. Не беда, что-нибудь придумаем.
Я посчитала разумным пока не сообщать ей, что у меня имеется парочка идей, — чего человека раньше времени травмировать? Вместо этого пожелала подруге спокойной ночи и удалилась к себе.