− Всё не так, Андрей. Парню было двадцать лет, он был влюблён в собственную невесту, учился в Англии. Парень не из нашей тусовки. Так что шансов у меня был ноль целых ноль десятых.
− Тут ты не совсем прав, друг мой. Стопроцентных натуралов не бывает, нужно всего лишь найти правильный подход. Мой Дракоша тому пример. А по поводу твоего Германа… Он – би, предпочитает красивых миниатюрных девушек, мужчины для него, скорее, исключение из правил. Мои парни раскопали только два небольших романа. Один с китайцем из Гон-Конга, другой с французом-моделью. Не поверишь, но этот фотограф круто кинул Алана. Тот к нему подкатывал яйца весьма упорно, но получил отказ. Очень категоричный. Этот Герман может смело составить конкуренцию нашему Тёме в искусстве изматывания нервов господину Карелю. Где именно вы познакомились?
− Он пасынок моей старшей сводной сестры Альбины. Нас познакомили на свадьбе. Короткая встреча, всего несколько мгновений и… Кажется, именно тогда я понял, что любовь с первого взгляда бывает. Не поверишь, но я всё торжество пялился на него, особенно, когда он танцевал. Как малолетний пацан залип, Стах.
− Я тебя понимаю. У меня очень похожая реакция была на Стефана. Насколько я помню, твои отношения с сестрицей никогда нельзя было назвать тёплыми. У вас прямо холодная война. Была.
− О да. Альбина не могла мне простить ни любовь отца, ни то, что он оставил большую часть наследства мне, как и полное управление семейным бизнесом. Она всегда была мотовкой, отец это знал.
− Она умерла три года назад, если не ошибаюсь?
− Да. Пасынок на похороны не приехал, был за границей, вне зоны досягаемости. Я не страдал особой братской любовью, но её смерть меня взволновала. Странная она какая-то, Стах. Альбина была совершенно здорова, на ней пахать можно было. А как это твои парни не докопались до нашего родства с Германом?
− Просто не было нужды залезать так глубоко. Мы ошиблись. Похоже, у него в шкафчике есть интересные скелетики.
− И что вы раскопали? Поделишься?
− Да ничего особо секретного. Он действительно долгое время путешествовал, а до этого учился в Англии. Три года назад основал компанию, которую возглавил друг детства Глеб Горянский. У него в активах популярный журнал «Пилигрим», собственное издательство, плюс доходный бизнес в родном городе опять же совместно с Горянским. Что самое странное… Помнишь Артура Шерстобитова? Битка? У вас с ним ещё были постоянные конфликты.
− Помню. Он был одноклассником и лучшим дружком Альбины. Пакостил мне по просьбе сестры, или, скорее всего, просто из любви делать людям гадости.
− Он весьма загадочно погиб, если ты помнишь. Но! Где-то за месяц до этого события Биток подарил Герману издательство, которое сейчас ему принадлежит. Они были близко знакомы, быть может, дружили? – задал вопрос Стах. – Дело в том, что данных о том, что между этими двумя людьми были хоть какие-то отношения, нет. Словно они никогда не были знакомы. Согласись, Алекс, дарить даже терпящее убытки издательство, случайно попавшее в руки Битка, совершенно постороннему парню было не в характере Артура. Герман Рейне всего лишь пасынок его подруги и бывшей одноклассницы. С чего такая щедрость?
− Я часто видел Артура на светских мероприятиях, но всегда с женщинами. Единственный известный мне раз, когда они пересеклись с Германом, была именно свадьба. Быть может, они встречались, когда Артур изволил выезжать за границу или когда Герман возвращался домой на каникулы? – озадаченно повёл плечами Алекс. Для него было странно даже представить таких совершенно разных людей вместе.
− Это единственный факт, слегка настороживший меня, но как бизнесмен, да и человек тоже, Герман Рейне имеет безупречную и положительную репутацию. Я думаю, что Лене будет интересно поработать с ним.
− А если она выберет в качестве мужа его, а не Горянского? – спросил Алекс, признаваясь в душе, что такой вариант развития событий лично ему совершенно не нравился. Новость о том, что Герман би вселила надежду на то, что его мечты имеют шанс на жизнь.
− Не её тип, хотя парень слишком притягательный. Хочешь рискнуть? – бросил лукавый взгляд на него Стах.
− У меня стойкое чувство, что если в этот раз я упущу его, то пожалею. Он действительно, как огонь. Хочется погреться рядом.
− Не боишься сгореть?
− Нет, − улыбнулся Алекс.
− Тогда удачи, дружище. По себе знаю – охота дело трудное, но если улыбнётся удача…
*****
Герман тихо вошёл в собственное жилище, закрыл дверь, прислонился спиной к прохладному дереву и прислушался. Тишина огромной квартиры успокаивала натянутые нервы. Он покачал головой и тихими крадущимися шагами двинулся в гостиную, где в баре имелось несколько бутылок того, что способно ослабить напряжение. Он сбросил лёгкий пиджак, плеснул в бокал немного алкоголя и сел на диван, утопая в мягких подушках. Сбросил туфли, носки и с радостью почувствовал прохладу пола.
Как же он испугался, когда перед глазами возник тот человек. Его личный призрак из прошлого. Герман предполагал, что испытывать страх больше не способен, но, как оказалось, всё далеко не так. Страх и паника на несколько секунд просто оглушили его, в мгновение ока, опутав и сжав своими мерзкими тонкими лапками. Было дикое чувство, будто он вновь стоит перед дулом пистолета со взведённым курком. И только нерешительные слова Алекса, неуверенно всматривающегося в его лицо, привело в чувство, дав возможность хоть ненадолго взять себя в руки. Герман смог даже улыбнуться, сказать несколько слов и почти спокойно уйти. А ведь он совершенно забыл, что Алекс Гриневский жил именно в Питере. Судя по всему, мужчина не сразу узнал его, прошедшие годы всё-таки немного изменили черты лица, и это было к лучшему. Жаль, что Герман не мог себе позволить уехать из страны в ближайшие месяцы. Почему-то он был уверен, что как только Алекс узнает адрес, сразу же появится на его пороге. Будет задавать вопросы по поводу Альбины. Это не страшно. У Германа идеальное алиби. Страшно другое… На их с Гриневским счету была ещё пара встреч, мимолётных, но могущих привести к катастрофе, если Алекс сможет их вспомнить. Да, Герман возмужал, черты лица стали немного жестче, исчезла юношеская нежность, да и… Тогда Герман и сам узнавал себя с огромным трудом, всматриваясь в зеркало. Главное, был даже не факт самих встреч, а то, с кем был тогда Герман. У него бешено начинало стучать сердце, и паника подкатывала к горлу, не давая свободно дышать, когда он только представлял, что Алекс может вспомнить. Это будет катастрофа.
После стольких тяжёлых шагов, сделанных для того, чтобы отойти от края пропасти, с которого его едва не столкнул Артур, Герман вновь стоял там же, чувствуя чёрную пустоту под ногами. И сможет ли он удержаться на этот раз? Кто знает…
*****
Пять лет назад.
Сознание Германа выплывало из вязкого ничто с большим трудом. Ему категорически не хотелось возвращаться в реальность. Он не знал почему, только понимал – там слишком много боли. Герман не любил боль. Но как ни оттягивай момент, но рано или поздно придётся проснуться. Он разлепил свинцовые веки, повёл глазами, пытаясь осмотреться. Вокруг был полумрак. Герман сразу же понял, что он не в своей спальне. Он вообще неизвестно где. Помещение без единого окна, стены оббиты матрасами почти до самого потолка. Герман опустил взгляд. Весь пол был устлан матрасами. «Как в психушке», − подумал он и попытался подняться. С губ сорвался крик и болезненный стон. Тело прошила резкая ноющая боль. Болело всё: от макушки до кончиков пальцев на ногах. В висках застучало, сердце начало бешеной белкой биться в груди. Эпицентром дикой боли была его задница. Герман не был наивным мальчиком. Он понял, что с ним произошло без всяких домыслов и объяснений. Он запустил свою слабую руку в просторные штаны и дотронулся до пульсирующего, припухшего отверстия. Боль снова прострелила тело. Сомнений не осталось. Его изнасиловали! И довольно жестоко. Тот, кто это сделал, не церемонился со своей жертвой. Герман закрыл глаза и стиснул зубы. Во рту появился противный привкус. Заметив в стене что-то похожее на дверь, он с трудом поднялся сначала на колени, потом на трясущиеся ноги. Он был слаб, как цыплёнок. Шатаясь, Герман побрёл к выбранной цели. На стук открыли сразу. Огромный, бритый почти налысо детина с интеллектом неандертальца на морде, уставился на него с брезгливостью. Его мощные челюсти ритмично жевали резинку.
− Чего надо?
− В ванную, − выдавил из себя Герман.
− Хм. Пошли болезный, − охранник кивнул на соседнюю дверь.
Герман едва успел доковылять до толчка, когда его вырвало. Во рту был какой-то странный привкус лекарства и желчи. Он вспомнил, что почти не ел накануне днём. Только когда именно было это накануне? Вчера? Позавчера? Последнее, что он помнил подробно – это поминки отца. Прошло сорок дней со дня аварии. Он собирался уехать на несколько дней в столицу, уладить некоторые, не такие уж важные и спешные дела. Просто хотелось побыть одному, Герман не хотел видеть даже Ингу, но Альбина увязалась с ним, попросив поехать с ней к другу. Кажется, его звали Артур. Необходимо было забрать у него какие-то бумаги. Это было что-то важное, и Герман согласился. Они приехали, выпили чай и… Дальнейшие события поглотил туман. Где-то на краешке памяти мелькали какие-то смутные тени, чей-то издевательский смех и боль. Много боли. Интересно, где Альбина? Кажется, они собирались уезжать вместе…
Герман встал на ноги и, заметив на стене зеркало, подошёл ближе. Тёмные тени под глазами залегли ещё тогда, когда он узнал, что единственный родной на этом свете человек погиб. Но сейчас они были ещё глубже. Даже собственные глаза на бледном лице были каким-то чужими и совершенно пустыми. Герман включил воду, поднёс руку к холодной струе и вдруг заметил багровую полосу на запястье. Посмотрел на вторую руку и увидел аналогичную картину. Следы от верёвки, а может быть и от наручников. Щиколотки зудели и, приподняв штанину свободных спортивных брюк, чужих, кстати, Герман заметил и там следы связывания. Бросив более внимательный взгляд в зеркало, он заметил на шее и груди яркие следы засосов. Вновь накатила тошнота, и Герман метнулся к унитазу. Рвать было уже нечем, но спазмы шли одна за другой, заставляя внутренности скручиваться в комок. Поглощённый опустошением своего желудка, он не услышал торопливых шагов. Резкий укол в руку и знакомый голос заставили Германа взвиться юлой.
− Это от тошноты, моя прелесть. Теперь будет легче, − его поймал в объятия Артур. По спине пробежал холод, и Герман рванулся изо всех сил. Но чужие руки держали крепко, а сил было мало. Артур ударил его по лицу и довольно улыбнулся: − Трепыхайся! Я люблю ломать строптивых мальчиков.
«Пускай это был лишь страшный сон, пожалуйста», − попросил Герман непонятно кого и осторожно открыл глаза. Он вновь пришёл в себя в той же самой странной комнате. Один. К счастью, с ним ни Артура, ни кого бы то ни было другого, не было рядом. Вернувшаяся вместе с сознанием боль, подсказала, откровенно и категорично, что произошедшее с ним не кошмарный сон, от которого можно избавиться, открыв глаза. Прямо под рукой было что-то прохладное. Небольшая бутылка с минеральной водой. Герман осторожно приподнялся на локтях, отвинтил пробку и жадно напился. Заботливый какой у него насильник. Водички не пожалел. Он откинулся на спину и закрыл глаза. Единственными чувствами, которые можно было вычленить в океане других, были гнев и омерзение. И оба они были направлены на Артура. Этот человек ему никогда не нравился. Их редкие встречи всегда раздражали. Артур приезжал к ним в гости всегда с новой пассией, но при этом Герман часто ловил на себе его липкие взгляды и поэтому изо всех сил стремился избегать его общества. Этот человек, внешне вполне респектабельный и в меру привлекательный, всегда напоминал ему паука.
Герман немного полежал, а потом снова попросился в уборную. К сожалению, там его ждало разочарование. В первый раз его полоскало так, что было не до осмотра помещения, а теперь он понял, что и его узилище, и ванная находятся в подвальном помещении. Ни там, ни там не было даже маленького окошка, которым можно было бы воспользоваться для побега. Несмотря на ноющую боль, терзающую тело, он не упустил бы такой шанс. За свою танцевальную карьеру Герману не раз приходилось выходить на паркет с травмами. Уколы, заморозка, утягивающие бинты были привычным делом. Он вытерпел бы многое, лишь добраться до дома. Герман знал, к кому обратиться за помощью и Артуру не удалось бы избежать наказания. «Полиция? Не смешите мои тапки, − горько усмехнулся Герман. – С такими деньгами и связями он легко отделается от любых обвинений, тем более без доказательств. Скажет, что всё было по обоюдному согласию, к примеру. Или что я сам к нему цеплялся. К жертвам изнасилований у нас относятся весьма скептически, а уж если это ещё и парень… А вот дядя Рома… У этого человека нашлось бы кое-что для Артура». Дядя Рома был старым другом отца и крёстным самого Германа. Бывший криминальный авторитет, завязавший, но сохранивший многие из старых связей, был жестким, но справедливым человеком.
Герман не собирался лить слёзы и биться в истерике. Ему было паршиво, жутко, но… Если сейчас дать слабину и позволить раскиснуть, погрязнув в жалости к себе, можно никогда не выбраться из ловушки. Нужно было держать себя в руках, если он хотел выскользнуть из рук Артура. Отходняк будет потом, а сейчас нужны были силы и терпение. Много терпения. Дверь скрипнула и в помещение, тускло освещённое небольшой лампочкой на потолке, вошёл, пошатываясь, Артур. Он посмотрел на насторожившегося Германа и нагло улыбнулся, заставив полуобнажённое тело парня покрыться мурашками. Он сбросил рубашку, открыв немного оплывшие от разгульной жизни телеса и, шало улыбаясь и распространяя вокруг себя алкогольные пары, повалился прямо на Германа. Точнее, попытался. Юркое тело в последний момент выскользнуло и перекатилось в сторону. Не теряя времени, Герман стремительно рванул к приоткрытой двери. И Артур, и его сторож были крупными мужчинами, но он был мельче и шустрее. Страх придал сил. Услышав вопль хозяина, сторож заглянул в дверь и был сбит скоростным болидом. Герман вложил слишком много энергии в этот бросок, но всё же добился своего. Оглушённый охранник отлетел в противоположной стене, освободив путь. Коридор был пуст, а метрах в пяти виднелась лестница, ведущая наверх. Герман, не раздумывая и не теряя драгоценные секунды, устремился туда. Но на самом верху, уже преодолев одним махом десяток ступенек, он с разгона влетел в кого-то.
− Стоять! – рявкнул этот кто-то. Герман поднял голову и встретился взглядом с крепким мужиком. Его жёсткое, словно выдубленное лицо и холодные змеиные глаза заставили парня с опаской сделать шаг ближе к стене. Герман остановился и замер, с трудом переводя дыхание. – Ты смотри, какой шустрый мальчик.
− Пропусти, − твёрдо произнёс Герман, с замиранием сердца ожидая услышать позади торопливые шаги. – Я просто хочу уйти. Обещаю, в полицию не пойду. Просто пропусти меня.
− Проходи, − махнул рукой мужик, делая шаг к стене. – Заигрался Артур малость. Он по пьяни много чего делает. Только ты это… Не иди в полицию, лады?
− Хорошо, − как можно более убедительно произнёс Герман, насторожённо продвигаясь мимо удивившего его человека. Где-то впереди громко хлопнула дверь, на секунду заставив Германа отвлечься, и он тут же получил сильный удар по затылку, заставивший его рухнуть на пол. Перед тем, как провалиться в пустоту беспамятства был вопль Артура:
− Удав, ты не грохнул его?
− Да жива твоя подстилка, не психуй, − прозвучал насмешливый ответ.
========== Глава 2. Трудности выживания в личном аду. ==========
В тот раз Герману удалось избежать нежностей Артура, потому, как развлекаться с бессознательной тушкой скучно и неинтересно. Шерстобитов как заправский вампир любил наслаждаться чужими эмоциями. Зато на следующий день Герман, уже будучи в трезвом уме и твёрдой памяти, как говорится, испытал все прелести принудительного секса. Парочка охранником притащила его в спальню Артура, сноровисто вытряхнула из свободных штанов и пристегнула наручниками к кровати. Хозяин видимо достаточно много платил им, раз они не гнушались подобной работой. Благо, хоть ноги остались свободными, чем не преминул воспользоваться Герман. Он встретил появление Артура молчанием и полной неподвижностью. Тот хмыкнул, сбросил халат и присел неподалёку. Потом протянул руку и, едва касаясь, провёл кончиками пальцев по обнажённому бедру пленника. Герман не почувствовал абсолютно ничего, кроме омерзения. Обманутый притворной покорностью, Артур придвинулся достаточно близко и попробовал раздвинуть ноги Германа, тут же получив сильный удар коленом в лицо. Это его разозлило, и удары на беззащитное тело посыпались как из рога изобилия. Но это лучше, чем покорно позволять себя насиловать раз за разом, думал тогда Герман, словно сквозь туман, чувствуя болезненные толки. В следующий раз ему сковали не только руки, но и ноги. Красующийся приличный синяк на морде Артура несказанно порадовал Германа. После каждого такого рандеву его оттаскивали обратно, предварительно замочив в ванной. Еду ему приносил один из охранников и стоял рядом, пока он ел. Боялись, наверное, чтобы себе от отчаяния вилку в горло не воткнул. Но совершать самоубийство пленник не собирался. В нём росла и крепла ненависть к Артуру, к его охранникам и уходить в небытие не отомстив, парень не планировал. Несмотря на внешность милого хрупкого мальчика, Герман не любил прощать оскорблений и всегда платил по долгам, как и его отец. Подставлять безропотно вторую щёку было не в его правилах.