− И как же она объяснила моё отсутствие? – холодно и равнодушно задал вопрос Герман, ведь Артур ждал этого.
− Ты на своих страницах в соцсетях вывесил объявление, что уезжаешь из страны. Тебе так всё напоминает о трагедии, что ты просто не можешь остаться на родине. Всех друзей ты заблокировал. Представляешь?
− Хм, − вдруг выдал Герман и улыбнулся слегка сумасшедшей улыбкой, а потом просто расхохотался. Артур глянул на него сначала с удивлением, видимо, на такую реакцию он не рассчитывал, а потом и с беспокойством. Через несколько минут непрерывного хохота он отвесил несколько сильных пощёчин, заставивших голову парня мотнуться из стороны в сторону.
− Вы кретины, Шерстобитов, − выговорил, наконец, Герман. – Те, кто меня хорошо знают, в эту чушь не поверят. Они всё равно будут искать.
− Да пусть рыскают, − подозрительно довольно ухмыльнулся Артур. – Мне не так давно попался симпатичный мальчик, на всё согласный, лишь бы хорошо платили. Волосики завили, покрасили, как надо приодели, всучили новый паспорт и отправили за границу. Теперь Герман Рейне путешествует, весело проводя время. Кто хотел, тот наверняка уже проверил сей факт. Парнишка хоть пожил красиво перед смертью.
− Псих, − тихо прошептал Герман.
− Твои документы лежат у меня в сейфе. А вот какой я псих тебе придётся узнать на собственной шкурке. Неужели ты думаешь, я спущу на тормозах твоё самоуправство? – прошептал прямо в лицо пленнику Артур и тут же свистнул своих «доберманов», которые словно дожидались команды за запертой дверью.
Вадик с Витьком подхватили парня под руки и потащили в подвал. В его старой «психушке» появилось нечто новенькое. Странное п-образное приспособление, чем-то напоминающее спортивный турник. Он был немного уже, но выше. Вдоль высоких штанг шли отверстия, а поперечная перекладина была обёрнута кожей. Герман, как только его подтащили к этой новой «игрушке», догадался, зачем она нужна. Артурчик решил разнообразить их досуг штучками из арсенала садо-мазо. «Этого только не хватало, − успел испугаться Герман, пока Вадик с Витьком закрепляли его на этом агрегате. Они завели его руки за перекладину и соединили спереди наручниками с небольшой цепочкой. Было чертовски неудобно и страшно. Герман, подняв глаза, заметил ещё одну странность. – Какого хрена они все здесь? Стас?» И это действительно было странно. Обычно Артур забавлялся с ним без свидетелей, но в этот раз в дверях столпились все охранники во главе с Удавом. Тот спокойно прислонился к дверному косяку и покуривал. Артур сбросил рубашку, расстегнул штаны и подошёл к своему строптивому пленнику.
− Сейчас ты сделаешь мне минет, малыш, − промурлыкал он, вытаскивая, совершенно не стесняясь присутствия охраны, свой нехилый член из штанов.
− Н-нет, − Герман упрямо замотал головой.
− Не хочешь? Хорошо! Тогда мои ребята поимеют твою упругую попку прямо здесь и сейчас, а я полюбуюсь. Наблюдать мне тоже по вкусу.
− Совсем спятил? Артур, я тебе не вокзальная шлюха, чтобы развлекать твоих охранников, – прошептал Герман, с испугом читая во взгляде своего личного мучителя ответ. Он действительно отдаст его своим людям. При словах хозяина Вадик презрительно перемигнулся с Игорьком, Витёк же жадно сглотнул слюну. Этот точно не откажется. Удав хищно осклабился, а Стас… Кажется, он испугался. Только не за себя. Похоже, парню дошло, в какое дерьмо он вляпался. Герман, может быть, и смог бы ему в тот момент посочувствовать, если бы его не захлестнул животный страх. Изнасилование толпой он не переживёт, просто сойдёт с ума. Это слишком даже не жестоко, просто чудовищно.
− Минет, Герман, − слащаво улыбнулся Артур, становясь прямо напротив. – Или…
− Д-да. Только пусть они выйдут. Пожалуйста, Артур, − выдавил из себя Герман. Его гордость не просто крошилась, она разваливалась на огромные куски. Оказывается, у него был предел. Предел того, через что он может пройти не сломавшись.
− Если бы ты не стал ломаться, мы провели бы время наедине, но теперь у нашей сладкой игры будут зрители. – Артур положил руку на затылок парня и резко, до боли в вывернутых руках, наклонил его вперёд, к своему паху. Герману пришлось встать на цыпочки и повиснуть на локтях, при этом цепочка от наручников неприятно впилась в кожу живота. – Открой ротик, малыш, папочка приготовил для тебя подарок.
Дальнейшее было словно в тумане, тягучем и липком как кисель. Противный вкус семени Артура на губах, боль в заднице от резких жестких проникновений и грязь на коже от презрительных, насмешливых, похотливых взглядов охраны. Единственное, чего хотел Герман – это чтобы всё закончилось. Всё. Абсолютно. Он устал. Словно защитная вуаль, закрывающая его от прикосновений Артура, его сознание накрыла апатия. Где-то на периферии он почувствовал, как перестало дёргаться тело Артура, как потекла по ногам горячая вязкая сперма. Голос Удава раздался как-то вдруг, вырвав на мгновение из спасительного омута бесчувствия.
− Артур, хватит развлекаться. Через полчаса у нас важный гость. Забыл?
− А-а! – раздосадовано протянул тот, похлопывая Германа по спине. Артур запустил свои пальцы в длинные тёмные волосы и приподнял его голову. – Как же не вовремя, правда, малыш? Мы только вошли во вкус. Стас, Вадик! Оттащите его на чердак, пусть там побудет.
Чьи-то руки до странности бережно подхватили Германа под мышки, пока кто-то другой расстёгивал наручники, и голос Стаса прозвучал шепотом в ухе: «Держись, парень». Он, с трудом натащив на грязное тело штаны и еле переставляя ноги, поплёлся на чердак. Сил не было, но… Как только закрылась дверь, Герман словно ожил. Он обвёл своё убежище каким-то до странности спокойным взглядом, вдруг остановившимся на одном из старых книжных шкафов, а потом опустил глаза вниз. Возле двери стоял колченогий табурет. Герман улыбнулся, довольно кивнул собственным мыслям, а затем подхватил табурет в руку и, что есть сил, швырнул в направлении шкафа. Стеклянные дверцы жалобно звякнули и разлетелись на осколки. Быстрый рывок на грани. Острый осколок в руке. Лишь секунда на размышление и стремительное движение по светлой тонкой коже запястья. Алый цвет перед глазами, шум сердца в ушах и грохот открывающейся двери.
− Ему нужен врач, − громкий крик Стаса, переходящий в шёпот: − Зачем?
− Устал, − прошептал Герман, глядя в тёплые встревоженные карие глаза, в которых больше не было презрения.
========== Глава 3. Иногда у мгновения свободы слишком высокая цена. ==========
Кто-то забрал из его рук бокал с так и не тронутым алкоголем, и Герман мгновенно открыл глаза. Туман воспоминаний растаял вместе с лицом Стаса и чердаком в доме Артура, а перед ним стоял высокий светло-русый молодой мужчина и с укоризной смотрел сверху вниз. Он покачал головой и за пару глотков опустошил бокал Германа.
− Что ты здесь делаешь? Я думал, что та симпатичная «рыбка» поймана тобой до утра? – криво усмехнувшись, задал Герман вопрос старому другу.
− Да вот некоторые особо шустрые не дали насладиться обществом девочки. Вышел я после первого раунда из апартаментов, и мне охранник передал, что мой друг уехал. Пришлось прощаться и тоже покидать такую гостеприимную Усадьбу. Тебе там не понравилось?
− Нет. Место весьма интересное, а главное, приличное во всех отношениях. Даже… местная фауна очень воспитана. Я знал, что это за место, знал, какие услуги там оказывают, но… Ты меня удивил. Судя по всему, твой знакомый Андрей Стаховский оригинал. Передай ему, что я встречусь с его протеже, тем более что её работы очень хороши. Качественно, интересно, со вкусом. Она талантливый фотограф и для нашего издательства подойдёт. Зачем ты приехал? Глеб, мне не нужна нянька.
− Угу, − проворчал Горянский, присаживаясь на диван рядом с Германом. – Ты собирался отрываться до утра, найти себе девочку, а потом рванул из клуба так, словно за тобой черти гнались. Что случилось-то?
− Ну, не черти, а просто встретил, так сказать, призрак из прошлого, − нехотя ответил Герман, подтягивая слегка замёрзшие ноги на диван и устраиваясь удобнее.
− Кого? – взволнованно уставился на него Глеб.
− Гриневского. Альбина была его старшей сводной сестрой. Насколько мне известно, отношения у них были отвратительными. Не удивляюсь, после всего, что я узнал о мачехе.
− А-а, − облегчённо выдохнул Глеб, снова откидываясь на мягкую спинку и вытягивая перед собой длинные ноги. – Я уж было думал вызывать подкрепление. А это оказывается просто знакомый из старой жизни.
− Не совсем, Глеб. Не совсем.
− Герман! Ну, не тяни ты кота за хвост, а то сейчас возьму и просто вытрясу всё. Я и так за три года твоего отсутствия только и делал, что гонял от себя всякие дурные мысли. Всё время мерещилось, что ты с какой-нибудь скалы в океан сиганёшь, а меня не будет рядом, чтобы тебя за волосы вытащить. Да и ты, зараза такая, не всегда звонил. Так что не трепи мне нервы. Колись!− сердито зыркнул на него старый друг, вызвав глубоко в душе нотки раскаяния.
− Мы встречались случайно несколько раз, когда Шерстобитов изволил выводить меня в люди. Один раз даже перемолвились парой слов, за что мне потом влетело от Артура. Он опасался Гриневского.
− Подожди! Этот Гриневский видел тебя в… Узнал?
− Кажется, нет. До этого мы виделись только на свадьбе моего отца и Альбины, а потом меня было трудно узнать. Но… рано или поздно, я думаю, он сложит два и два. А тогда… Не знаю, Глеб.
− Побежит в полицию? Доказательства он вряд ли найдёт, − бросил он тревожный взгляд на спокойное лицо Германа. – Или найдёт?
− Не думаю. Шерстобитов достаточно причинил ему неприятностей, чтобы не поднимать новую волну по поводу его смерти, даже если что-то и заподозрит. К тому же полиция за три прошедших года и так перевернула всё вокруг, но ничего не нашла. И с Альбиной всё чисто, а к эскулапу меня вообще привязать невозможно. Думаю, что смогу выкрутиться, Глеб. Может, я просто дую на воду. Гриневский просто увидел знакомое лицо и вспомнил меня, значит, максимум, что ждёт… Ну, поговорим мы про Альбину, я посочувствую и… всё.
− Твои слова да Богу в уши, Герман. Я всё равно буду теперь волноваться.
− Тебе вредно, дружище. На твоей шее два маленьких шустрых зайца.
− Знаешь… Я больше всего на свете благодарен тебе именно за них. Наши зайчата такое счастье. Да, шумное, неугомонное, доводящее няню Полю и нас до бешенства своими выходками, но… счастье, Герман.
− Я тут ни при чём. Инга залетела, ты не дал ей сделать аборт, а Златка… Это Стасу надо было бы сказать спасибо, да только он не услышит, − с горечью произнёс Герман.
− Многие верят, что мёртвые нас слышат. Ты вновь погрузился в воспоминания? Я думал, что кошмары тебя больше не мучают, − Глеб бросил на друга обеспокоенный взгляд.
− Это не кошмары, просто нахлынуло как-то… Иногда я думаю, прокручиваю в голове варианты. Но так и не нахожу пути, на котором обошлось бы без крови и…
− Мой отец часто говорит, что в жизни всё случается так, как должно. Он у меня немного фаталист.
− Я понимаю, что всё в жизни Стаса определилось ещё до нашего знакомства. Как только он встретился с Артуром и принял предложение о найме, вся ситуация стремительно покатилась в пропасть. Он ни за что не стал бы исполнять для него грязную работу, даже за большие деньги. Слишком он был хорошим человеком.
− А что ты хотел от парня из семьи потомственных военных? – пожал плечами Глеб.
− Какими бы мы с тобой не были хорошими, лучше всего было бы, если бы у Златы был родной отец. Родной, понимаешь? А Стас… Он ведь из-за меня…
− Перестань! Своё обещание ты выполнил. Златка в тепле, достатке, вокруг неё только любящие люди. Всё замечательно, Герман.
− Знаю! Только на душе всё равно тяжело. Ладно! – Герман легко вскочил на ноги. – Ты у меня ночуешь?
− Угу. Я пьян. Домой таким красавцем лучше не появляться, − покивал Глеб. – Няня Поля мне такую взбучку задаст, что лучше я к обеду появлюсь, свежим как огурчик.
− Это она может. Тогда спокойной ночи, нянюшка Арина, − усмехнулся Герман и лёгкой неслышной походкой отправился к себе. Большая мягкая постель ласково приняла его в свои объятия. Казалось, стоит лишь закрыть глаза и придёт спокойствие и сон, но… вновь пришла тьма.
*****
Сознание возвращалось медленно и неохотно. Герман вздохнул и открыл глаза. Снова закрыл. Прислушался к себе. Он был спокоен, даже слишком, особенно если вспомнить то, что случилось. Воспоминания никуда не ушли, не стёрлись и не сбежали, гонимые его желанием. Они были тут как тут. Словно кадры кинохроники вновь промелькнули перед глазами: смех Альбины и заказ на отца, изнасилование, Артур и лица охранников, осколки стекла, падающие на пол и… Герман резко открыл глаза и поднял руку. Запястье было плотно забинтовано.
− Там всё зашили, укол сделали, забинтовали. Перевязку я тебе сделаю, когда будет нужно. Меня проинструктировали, − раздался чуть сбоку усталый голос Стаса. Герман повернул голову и увидел и его самого. Пиджак расстёгнут, галстук ослаблен, под глазами тёмные тени, а на губах едва заметная улыбка. – Привет на этом свете.
− Привет. Где я? В больнице?
− К счастью, не в морге. И нет, не в больнице. Это заведение одного эскулапа, этакая тайная частная лечебница для избранных.
− Твою же мать, − выругался Герман. – Жаль. Похоже, госпожа Фортуна опять сверкнула голой задницей.
− Ты так хотел умереть?
− А зачем мне жить, Стас? – уставился Герман в глаза охранника. Стас не выдержал и отвёл взгляд. – Не знаешь. И я не знаю. Даже когда вены резал, не знал, чего хочу больше: поскорее сдохнуть или чтобы меня в больницу отвезли. Был ведь крошечный шанс, что смогу сбежать оттуда, но не судьба. Артур нашёл третий вариант.
− Он приказал запихнуть тебя в машину и отвезти по адресу. Со мной и водителем поехал Удав. Я тебя держал, а он мне… права и обязанности зачитывал, − криво улыбнулся Стас. – Похоже, мы с тобой в одной лодке теперь. Телефон у меня отобрали, пистолет тоже, а сбежать я не могу по личным причинам.
− Как ты вообще с ними связался?
− Обстоятельства так сложились. Деньги понадобились срочно. Очень большие. Приятель посоветовал обратиться к Артуру, тот искал охранника.
− Ты хоть понимаешь, что выбрал билет в один конец? Ты теперь свидетель, Стас.
− Понимаю, но кто тебе сказал, что я так просто сдамся? – чуть наклонившись вперёд, прошептал Стас, заглядывая в глаза Германа. – Я вытащу нас обоих. Потерпи немного ещё. Сколько ты у Артура?
− Почти полтора года, Стас. Катастрофически долго. Тебя теперь не выпустят?
− Пока Удав не измажет в дерьме и крови по самые уши, ходу мне из вашей виллы нет. Об этом этому мудиле и говорить было не нужно. Я ведь не мальчик, сам всё понял. Значит, уходить надо будет раньше.
− Если бы у меня была возможность связаться с нужными людьми, − хмыкнул Герман, и печальная улыбка появилась на его бледном лице, − от этой виллы не осталось бы и камня. Я когда добрался до телефона Артура… Чёрт! На меня такая паника накатила, что все номера как ветром из головы выдуло. Додумался позвонить мачехе, а она с Артуром заодно.
− Выберемся, парень. Нам жить надо. Тебе, потому что ни хрена ты в жизни ещё не видел, а мне… Да и я теперь умереть не могу, есть ради кого жить.
За запертой дверью послышались голоса, Стас приложил палец к губам и встал, отвернувшись к окну. Герман понимающе кивнул головой, повернулся на бок и накрылся тонким одеялом. У него в душе начала потихоньку воскресать надежда, и нужно было взять себя в руки, чтобы не показать никому, что что-то изменилось. В комнату вошли несколько человек. Одним из них точно был Артур, его он даже по шагам уже узнавал, вторым невысокий пухлый дяденька с начинающейся лысиной и в очках в тонкой дорогой оправе. Он представился Иннокентием Вениаминовичем. С деловым видом он посветил в глаза своему пациенту, проверил пульс и сказал Артуру, что можно смело забирать его домой. Домой. Герман едва не засмеялся, вовремя подавив истерический порыв. Удав кинул на постель объёмистый пакет с одеждой, оставил его под присмотром Стаса, бросил на них обоих тяжелый холодный взгляд и вышел из комнаты вслед за своим хозяином и врачом.