— Ааааааа! — как контуженая взревела я. Это было нечто! Как такое могло произойти?!
Вся! Вся была обляпана в синюю краску: лицо, руки, точный отпечаток ладони на груди, что, видимо, очень позабавило мужиков. Как!? Я не понимала, как могло такое произойти со мной! Где я влезла в это? Очень напоминающую мастику для заправки печати…
ФАК! Это дрянь не хотела смываться, пятна оставались на мне. Но я упорно тёрла и рыдала. Так опозориться… Хорошо, что платье черное, вроде, на нём не видно этой дряни. И как теперь мне восстановить авторитет перед дядькой?
Моя правая рука была смачно измазана, видно я что-то брала испачканное и не заметила, а в машине отбивалась от проклятого комара. Не понимаю, где я могла влезть в мастику, ведь дома была чистая и трогала я только дверь и всё. Неужели малолетние хулиганы намазали дверь этой ерундой? И как назло, и в такой важный для меня день. Ненавижу детей! Продолжая красиво материться, тёрла уже покрасневшую кожу салфетками, а за тем на оставшиеся следы нанесла тональный крем, что предавало видимость неравномерно загорелой кожи.
Выходить из туалета стеснялась, от той мысли что те мужики напридумывали, увидев отпечаток на груди, я покрывалась краской. Вид у меня уже был не такой прекрасный — макияж, сделанный в салоне пришлось смыть, и нарисовать лицо самой. Господи, как обидно! Я эти две недели из шкуры вылезала, чтобы получить похвалу от Виталика и конечно, очень хотелось влиться в его окружение.
Мне не оставалась ничего другого как позорно смыться, будто я тут не должна присутствовать. Сейчас выйду, найду родственника, извинюсь за цирк и отчалю.
В зале играла музыка, гости болтали между собой. Я остановилась за углом и пыталась найти чёрный выход, чтобы не перепугать гостей свои видом. Так и не найдя запасного выхода, я поспешно ринулась к выходу через зал, высматривая дядьку, которого не было на горизонте. Думаю, он поймёт причину моего удаления.
С опущенной головой я маневрировала между людьми и уже была близка к двери, как меня обхватили сзади и чмокнули к макушку. Резко обернулась и встретилась с довольным Антоном. В шоке застыла.
— Мадам, потанцуем? — галантно поклонился, и, не дожидаясь когда я опомнюсь, взял меня за руку.
— Ты что здесь делаешь? — первым делом прошипела на нежданного гостя.
— Танцую. — спокойно ответил он.
— Тебя не звали!
— У меня приглашение.
Вот чёрт!
— Антон, по-хорошему отпусти.
— Неприлично прерывать танец на середине.
— Козёл.
— Беее-е-е-е. — наклонился он к моему уху.
— Я тебя придушу, придурковатый нахал!
— Милая, успокойся. Мы уже в расчётах — не нужно больше мстить. Хватит уже.
— У меня нет привычки мстить, — уверяла я его.
— Ах, ах! Как я мог такое про тебя подумать. Уж было решил, что это ты тогда организовала тот сейшен с бабами, на тебя клеветали.
— Я…. нет, кто тебе такую ересь сказал… — вдруг испугалась я, — мне нет никакого дела до тебя и твоих многочисленных баб. — стала глупо оправдываться.
— Да-да. Нет никакого дела. Я так и понял.
Его согласие вызвало сомнения по поводу его неосведомлённости о моей причастности к тогдашнему перфомансу.
— Ну, а чего припёрся-то?
— Так ты встречаешь гостей?
— Ты — не гость! Выклянчил у кого-то приглашения и привалил чтобы окончательно меня добить.
— Мне его добровольно отдали. Твой дядька знаком с моим приятелем.
— У меня, между прочим, планы на вечер личного характера.
— Вот поэтому приехал — спасти душу несчастной жертвы, которая клюнет на мою злыдню. А у меня уже есть некоторый опыт по укрощению.
Решила не отвечать на его глупость.
— Я ещё даже не успела присмотреться.
— Кстати, — продолжила я, взяв его руку для осмотра — она оказалось чистой, а ведь он тоже выходил из подъезда с небольшой разницей во времени со мной. — А почему у тебя рука чистая?
— А должно быть иначе?
— Ну дверь в подъезде измазали… — он засмеялся и я поняла, что дети ни причём.
— Ах, ты — уё. к! — я крикнула громко так, что вокруг притихли разговоры, и попыталась дать ему поддых, но он крепко сжал руку и притянул к себе.
— Урод, ты мне испортил такое торжество! Я тебя буду медленно убивать.
— Дорогая, успокойся, — ни чуть не тише сказал он, этим самым дав понять окружающим, что дама занята и насильно поцеловал в губы, после чего я вытерла их рукавом и изобразила что мне тошно.
— Отвали, козёл.
— Ах, ну да, Ангелочек, ты такая святая, что ночью не нужны фонари — нимб дорогу отсвечивает.
— Ты испортил мне жизнь, — и специально наступила ему на носок шпилькой.
— А ты мне?
— Этого всего-лишь навсего было шуткой.
— Какие шуточки: получил по роже и заехали по ценному органу, кому весело? Тебе?
— Весело. — согласилась я, — Была просто в восторге.
— Ну а теперь мы в расчёте.
— Да, пожалуй, пора прекратить эту войну, а то скоро поубиваем друг друга. — любезно согласилась я.
— Мир? — он протянул мне руку.
— Мир. — Ответила я и тоже протянула руку, а вторую держала за спиной, скрестив пальцы.
Музыка окончилась и все разошлись по залу. И мы с Антоном пошли на улицу, обсуждать наше «перемирие». И я оторопела, когда увидела в дверях Виталика, за руку его держала рыжая коротко стриженая девушка. Глянув на меня, Виталик перевёл взгляд на потолок, решив что это поможет избежать нашей встречи с Надей. Ухватив соседа за руку, я потащила его навстречу с родственником.
— О, Виталик, а я тебя везде ищу.
Сделав безнадёжное лицо, он таки выдавил улыбку — ему хочешь-не хочешь нужно было представить Надю. С Антоном они пожали друг другу руки и кивнули.
К моей неожиданности, Надя не стала ждать пока Виталик разродиться на знакомство и взяла инициативу на себя:
— Василиса, какая встреча! Ты такая как на фотографиях. Представляешь, я на днях нашла у Виталюсика дома фотоальбом и там много твоих снимков. Ты такая хорошенькая! — я ничего не смогла вставить в её безостановочный поток слов, а она всё продолжала, переведя своё внимание на моё платье, — Шанель, — восторженно объявила она, — Маленькое черное платье навсегда останется классикой и ты отлично подобрала подвеску, так изысканно смотришься. — посмотрев на моё лицо, нахмурившись продолжала, — Ой, а что с макияжем?
— Надя, — сдержанно обратился к ней Виталик, — нам нужно возвращаться к гостям.
— Приятно познакомиться, — наконец-то я вымолвила пару слов.
Её взгляд перешёл к Тохе, который уже это заметил и я почувствовала что он немного вздрогнул, теперь была его очередь:
— Василиса, девочка моя, а как зовут твоего сопровождающего кавалера.
— Антон, — лично представился он.
— Вы, я так поняла, ещё не женаты? Сейчас у молодёжи в моде жить вместе, не оформляя отношения. А я бы посоветовала вам, Антон, задуматься о семье, раз уж вы — старший и, тем более — мужчина, пора бы задуматься о наследниках. — И так игриво подмигнула и продолжила — Вот, мы с пупсиком уже планируем… — Но договорить ей не дали.
— Надя! — рассвирепел дядька, — Нам нужно возвращаться в зал.
— Ага, Вась, ведь этот вечер для меня. Сегодня я со всеми должна перезнакомится и поболтать. Ну, признайся, что это всё для меня! — заявила она, шире растянув улыбку.
Виталику ничего не оставалось как согласиться, а после он виновато на меня посмотрел. Проникнувшись его горем, я понимающе кивнула.
— Всего доброго. — обхватив мёртвой хваткой Виталика и, виляя бёдрами, она удалилась, оставив нас с открытыми ртами пялиться ей в след. Около двери Виталик обернулся и обречённо посмотрел на меня. И тут я поняла, что он влип и его нужно выручать.
В Наде, конечно же я разочаровалась, она представлялась мне совершенно другой, и не удивительно, что в свой тридцатник она ни разу не была в замужестве, а хватка у неё не слабая. На раздачу кары она была второй по очереди после соседа.
Окончания неудавшегося триумфального вечера ждать я была не намерена, меня смущал мой внешний вид. И ещё какой-то козлина спросил почему я замазала тональным кремом синяки, и не бьёт ли меня парень, это окончательно испортило настроение и я рванула на стоянку. Антон вприпрыжку бежал за мной.
— Ты куда?
— Домой.
— Ещё не конец.
— Ну, оставайся здесь. Ты, урод, всё испортил!
— Ну…это же безобидно!
— Я готовилась две недели! — закричала я, — А ты всё засрал за две минуты! В таком виде рядом с людьми стоять стыдно!
— Извини. — произнес раскаивавшийся он.
— Ты порушил такое важное событие, — и я отвернулась, чтобы натереть глаза до красноты, не забывая всхлипывать, — Это вечер должен быть мой, а не её. Мало того, что ты всё загубил, так ты и сам припёрся насладиться моим публичным падением, — вопила я открывая машину.
— Я же не знал, что она хрен сотрётся.
— Отвали, урод. — старалась выдавить слезу.
— Солнышко, ну прости. Я — дебил! — признался Тоха и попытался меня обнять. Немного посопротивлявшись, я всё-таки приняла его объятия и, уткнувшись носом в грудь, смачно высморкнулась. Он гладил меня по голове как ребёнка и приговаривал:
— Я — дурак, ну прости.
— Поздно, представление закончилось — клоуны по домам, — я оттолкнула его от себя и села в машину. Заблокировала двери, потому как Антон усердно прыгал вокруг машины и стучался. Не обращая на него внимания поехала домой. Через несколько кварталов меня нагонял его джип, ровняясь со мной, он сигналил и прижимал к обочине. Надавив на газ, я помчалась быстрее. Антон, поняв, что я не намерена с ним сюсюкаться ехал за мной до самого дома. Завернув на парковку, заметила как следом за мной туда въехал Тоха.
=27=
Заглушив мотор, я сидела в машине и продолжала натирать глаза, а для слезоточивости стала тыкать тушью в глаза, превращая себя в жертву. Посмотрев на себя в зеркало, отметила, что вид у меня жуткий. Антон стоял около машины и ждал когда я выйду, от беспокойства он теребил ключи и ногой ковырял землю. Я вышла с опущенной головой, и, не успев закрыть за собой дверь, была схвачена за руки.
— Лиса, послушай же, — начал он, — Ну что мне можно сделать? Давай я тебя приглашу на вечер, где буду отмечать день рождения фирмы и познакомлю со всеми. Там будет половина сегодняшних гостей.
— Ничего не надо. — я села корточки и руками закрыла лицо, заревев.
— Лиса, успокойся, ради Бога! — он тоже сел на корточки и аккуратно касался меня, — И не знал я, что ты так пострадаешь, давай я тебе платье новое куплю. — начал он предлагать мне откуп за моральный вред, а я, в свою очередь, продолжала всхлипывать и молчать.
— Хочешь на море? Я куплю тебе путёвку куда захочешь!
— Ни. чего. не. нодо. — заикаясь проговорила я, этим самым повышая цену.
— А хочешь норковую шубку?
— У…ме. ме. ня есть.
— Ну, Лиска, зайка, а что ты хочешь?
— От. отва. ли.
Я подняла голову, чтобы пуще напугать его своей зарёванной физиономией, размазанной тушью.
— Я всё сделаю, что пожелаешь.
— Это не прощается, — бросила я, поднялась и пошла к подъезду, в след за мной шагал сосед, ругая себя на чем свет стоит.
— Ну постой же!
Я прибавляла шагу и, не увидев в темноте бордюр, споткнулась и полетела вперёд, бороздя руками и ногами асфальт.
— Ааааа, ***** ****** ******!
И, кажется, впервые с детства, разбила к чертям оба колена и ободрала руку.
Продолжая лежать звездой на асфальте и ругалась на местную шпану за то, что они выбили около подъезда лампочки. Сосед, перепугался не на шутку и уже сам заикающийся:
— Ты в порядке?
Я не успела открыть рот как зазвонил телефон в сумке, которая лежала в нескольких метрах от меня, Тончик без слов понял, что ему нужно принести мне её.
— Алло, — морщась от боли, ответила дядьке.
— Девочка моя, выручай! Я не знаю куда мне деться, она снова хочет ехать ко мне ночевать.
Эта мысль пришла спонтанно:
— Виталик, приезжай за мной срочно, отвези меня в больницу, возможно у меня перелом ноги.
— А?
— Срочно давай вези сюда свою задницу! Я около своего подъезда валяюсь на дороге!
— Всё, еду. — и отключился.
— Перелом? — испуганно переспросил сосед.
— Глухой? Да, перелом. Ты меня сегодня окончательно добил! Всё из-за тебя! — и принялась снова реветь.
Антон поднял меня и взял на руки и, утешая, понёс на лавочку, по дороге я не забывала ойкать и айкать, а так же наслаждалась запахом его туалетной воды.
— Я сам отвезу тебя в больницу.
— Нет! Уж оставь мне шанс сегодня выжить, — взмолилась я, не желая делиться с ним истинной причиной поездки в больницу.
— Успокаивайся и мы едим.
— Виталик уже подъезжает, посидим подождём. Ты во всём виноват! — нагло обвиняла расстеренного Антона и истерично плакала.
— Поеду с вами.
— Тебя мне там не хватало! Дядька справится.
* * *
В свете тускло горящих фонарей мы с дядькой шли по территории городской больницы ища вход, потому как до этого нам не доводилось здесь бывать по скорой неотложной помощи. Нет, со мной было всё в полном порядке. Зато Виталик весьма неохотно поддерживал мою идею поработить соседа на целый месяц:
— Это жестоко.
— Это справедливо!
— А если он узнает?
— Не узнает, ведь ты не будешь трепать языком налево и направо, да мой котик?
— Нет, конечно. А работать ты как собираешься?
— Надеюсь, ты не против моего внепланового отпуска? И тем более я спасла сегодня тебя от бестии.
Ему ничего не оставалось как разрешить мне временно не ходить на работу и наслаждаться жизнью по полной, взяв с меня обещание что я «по выздоровлению» наверстаю и помогу избавиться от Рыжей, которая у меня стала проходит под партийной кличкой «Тараканиха». Уж больно цвет ее волос напоминал нахального прусака, пихающего свои мерзкие усики во все щели и от которого так же сложно избавиться, ка от Надежды.
Офигевшая медсестра сначала потеряла дар речи, когда я озвучила свою просьбу наложить гипс на здоровую ногу в час ночи. Но потом, узрев довольно приличную сумму, была готова загипсовать меня всю. И даже дала справку.
Антон звонил несколько раз и интересовался мои здоровьем:
— Рентген показал перелом, сейчас мне накладывают гипс и Виталик отвезёт меня домой.
— Я буду ждать.
— Ложись спать.
— Нет, я дождусь около подъезда. — спорить было бесполезно.
Пока мою конечность упаковывали в гипс, дядька договорился уже с кем-то встретиться и переночевать после того, как отвезёт меня домой.
Около подъезда ждал сосед и судя по количеству окурков на земле — нервничал. Он открыл дверцу в машине и встревоженно спросил:
— Лиса, ты как?
— Жить буду, — обиженно пробормотала я.
— Я сам отнесу, — сказал он Виталику, тот, естественно, был не против:
— Отнеси, только аккуратнее — ценный экспонат.
Антон взял меня на руки как младенца и отнёс меня довольную домой.
— Болит? — спросил он, сажая меня на кровать.
— Ой, болит-болит, — стонала и корчилась от боли.
— Есть таблетки обезболивающие?
— К сожалению, нет. Дядька привезёт завтра.
— Сейчас привезу сам, есть где-то аптека круглосуточная.
— Не надо. Я до утра потерплю. — вздыхала я.
— Кроха, это — перелом, боль адская. Я не позволю тебе мучиться.
Отпираться было глупо. Он взял ключи от моей квартиры и уехал за лекарствами. Как только хлопнула дверь, я поплелась к бару, чтобы принять свою дозу «лекарств». Ходить с гипсом ой как было не удобно.
Выпив пару стаканов конька и выкурив несколько сигарет, и даже перекусив, я отправилась обратно в постель. Легла в платье. Решив, что если я самостоятельно переоденусь, то у соседа возникнут вопросы, ведь как я без костылей дотопала до шкафа-то?
Время было ближе к утру, и я задремала. Проснулась от того, что Антон включил в комнате свет и топал как слон.
— Лиса, вставай, — осторожно тормошил меня, — Тебе нужно переодеться, — продолжая толкать в бок.
— Я не могу встать, — жалостливо пробубнила.
— Где твоя ночная сорочка? Или халат?
— В шкафу, — сама точно не могла вспомнить, где именно в завалах эти сорочки, ведь я в них не сплю, предпочитаю спать в майке.