- Я сам забыл: у меня каждый день праздник.
- День победы? – хмыкнул Дима и, немного расслабившись, коснулся коленки Александра, потянул на себя. – Блин, такие классные цветы! Давай хоть поцелую.
- Поцелуй.
- Типа ты не против? – Дима поднялся со стула и обнял Александра за пояс, прижался вплотную и приподнялся на цыпочках, чтобы заглянуть в глаза. – Александр Владимирович, а вы подросли. Сколько стукнуло, дяденька?
- Много, скоро дембель.
Александр обнял Диму в ответ и опустил голову, чмокнул в кончик носа, легко уворачиваясь от пытающихся укусить его зубов. Но они всё-таки настигли его губы и слегка сдавив нижнюю, потянули. Дима, улыбнувшись, лизнул место укуса и утонул во влажной глубине рта Александра.
- Сорок пять! – пискнул Дима, когда Александр прихватил его за бок и попытался пощекотать. – Полтинник, что ли?
- Я выгляжу на полтинник? – засмеялся Александр, отпуская активно ёрзающего в руках Диму.
- Нет, - серьезно ответил Дима. – Но иногда ты так говоришь, как будто тебе лет сто.
- А на самом деле? Сколько ты мне дашь? – Глаза Александра светились лукавством. Этот взгляд Дима особенно любил. В животе трепетало, и дышать становилось трудно. Так он смотрит на Диму, когда хочет его.
- Лет сорок, не больше.
- Угадал.
- Я экстрасенс… - хмыкнул Дима, плюхаясь обратно на стул и любуясь цветами. В кабинете стало светлее от их присутствия, даже несмотря на то, что вечером предстоит быть одному. – Сегодня опять уезжаешь?
- Да, но я вернусь завтра утром, - Александр погладил Диму по голове и прижал к своему животу щекой. - И мы отметим.
- Я наберусь мужества и приготовлю праздничный обед, - Дима потерся носом о плотную ткань эсэсовской куртки и коротко выдохнул. – Поздравляю с днём рождения.
- Спасибо, птичка моя.
Ночью пошёл дождь. Капли уныло барабанили по подоконнику ритм очередной потраченной впустую ночи. Дима не мог работать, всё валилось из рук весь вечер. Сегодня почему-то особенно было тоскливо и что-то тянуло в груди, ныло, не давая покоя. Александр позвонил последний раз около восьми, сказал, что в десять утра выедет из Москвы и к обеду будет в городе, оценивать обещанный праздничный обед. На заднем фоне слышалась приглушённая музыка, словно он вышел в коридор из зала, где от громкости звука сносило столы и стулья. Кажется, Валерия пела о родных людях. А потом глубокий женский голос чётко назвал Александра «Сашей» и попросил вернуться к гостям. Так делают, когда хотят, чтобы на том конце непременно услышали это томное «Саша».
Никогда прежде они не прощались так быстро. Дима вдруг почувствовал себя лишним, неуместным, и непростительно праздным. У Александра День рождения, и он отмечает его с друзьями. Должны же у него быть друзья? Старые, верные приятели ещё со студенческих времён. Они узнали, что он будет в Москве, и организовали для него праздник. Элегантные женщины, весёлые красивые мужчины. Дима бесцельно бродил по кухне в поисках еды. Ничего съестного не было, да и не хотелось есть в принципе. Просто нужно чем-то себя занять и не думать о танцах и вкусном вине, искрящемся взгляде напротив и недвусмысленных шутках.
- Давно тебя не было в Москве, - произносит томный глубокий голос.
- «Давно» - весьма относительное понятие, - улыбается Александр и смотрит на обладательницу роскошного голоса прямо, не моргая. Расшифровывает все послания и отвечает утвердительно.
Дима отпустил дверцу холодильника, позволяя ей хлопнуть. Что-то противно звякнуло внутри.
- Хотя, может быть, всё совсем не так? – хмуро сказал он вслух. Это отдельное удовольствие – гадать, что там происходит на самом деле, за двести километров от дома. Думать об измене не получалось, потому что Дима в неё не верил.
На столе в спальной комнате стоят каллы. Тридцать девять штук, Дима посчитал - нечётное число. Кто-то считает их похоронными цветами, но это просто стереотип. Каллы пахнут свежестью и обновлением. Александр никогда бы не выбрал женщину, демонстративно называющую его по имени. Даже на одну ночь.
Быть может, это рядовая нудная корпоративная вечеринка, на которой Александр просто обязан присутствовать и тратить свой праздник впустую, так же как и Дима.
Рихард опять прислал письмо, но Дима даже не стал его распаковывать, выключил компьютер и завалился спать. Смиряться с ожиданием было трудно, и Диме казалось, что вообще невозможно. Из приоткрытого окна тянуло сыростью, усиливая тревогу.
Сон не шёл, мысли путались, текли медленно, застревали, словно в вате и никак не могли закончиться. По кругу, по кругу… Какие-то девушки обнимали Александра и томно шептали тихо-тихо «Саша… Саша…» И душно от их шёпота, и дурно от того, что они как сирены ласкают слух и возбуждают слабеющую плоть. Александр смотрит пристально, гипнотизирует, манит к себе. Он раздет, он силён, он как натянутый лук, и воздух звенит от его резких, упругих движений. Он поглощает одну сирену за другой, подчиняет, осушает… Они обессилены, глухо стонут, но всё равно продолжают тянуть к нему тонкие бледные руки – наш повелитель, наш повелитель… Дима подходит к нему, медленно снимая с себя одежду, опускается на мягкий влажный ковёр, пахнущий мускатом, пороком и чужим телом. Александр смотрит на него сверху, гладит лицо, плечи. Улыбается, протягивает каллы и укладывает их в изголовье, один цветок за другим. Воздух комнаты становится свежим, холодным. Дима закрывает глаза и сам подтягивает колени к груди, разрешая…
Дорога мокрая, за окном автомобиля туман размывает очертания стоящих на обочине домов. Так хочется спать, на часах четыре утра. И ди-джей по радио передаёт прогноз погоды на сегодняшний день – опять дождь. Мысли лениво бродят в голове, тяжелые, приятные - о Диме. Он сейчас спит, завернувшись в одеяло по самые уши, и не ждёт так рано. Наверное, не спал всю ночь, колобродил, работал. Лариса подошла не вовремя, специально чтобы Дима думал о ней после. Они всегда знают, с кем Александр разговаривает так долго на балконе, бесцельно сжигая одну сигарету за другой. Не нравится, ревнуют. Особенно Лариса. Она не такая как Юра, она ничего никогда не скрывает и привыкла брать всё, что хочет, любой ценой.
Но Дима хороший мальчик, всё поймёт правильно. Никто не нужен больше.
Быстрее бы добраться. Может быть, хватит ещё времени, чтобы подремать вместе часок. Да куда же тебя несёт-то?.. Мы же на мосту.
Визг тормозов, троекратно усиливаемый влажным воздухом. Слишком большой кузов «Камаза» заносит. Пиломатериалы, доски, словно лёгкие щепки, разлетаются по дороге, сметая едущие по встречной легковушки, а сворачивать им некуда, только вниз.
Туман стал плотнее. В воздухе запахло дождём, спиленной елью и гарью.
Дима широко распахнул глаза, выныривая на поверхность из сна, и не мог вдохнуть, так всё окаменело внутри. Рука судорожно нащупала на столе сотовый телефон, господи… четыре утра. Ровно четыре утра.
- Саша.....
Часть 5.Теория страха.
Дима сидел на кровати и тупо пялился на погасший вот уже пять минут назад дисплей. Реальность постепенно обретала объём, углублялась, выпрямлялась.
- Бред же… - прошептал Дима, машинально пытаясь заправить несуществующую чёлку за ухо. – Кошмар. Наснится же…
За окном резко запищала чья-то потревоженная машина, истеричка. Дима вздрогнул и оторвал взгляд от телефона, казавшегося живым организмом с характером. Пять минут пятого. А если Александр спит? Скорее всего…
А если нет?
Мгновенно вспомнился Витя. Люди разбиваются на машинах, и такое случается в жизни. Страшно. Дима до боли прикусил нижнюю губу и набрал номер Александра. Руки дрожали, не попадая на кнопки.
- Аппарат вызываемого абонента выключен или находится вне зоны действия сети.
Дима сдавил корпус и вновь набрал номер. Знакомый до последней цифры. Подними ночью, и Дима сможет повторить его наизусть.
- Ну давай же… Саша, ответь… - шептал он, прикусывая ноготь. Но механическая девушка на том конце обречённо пела свою извечную песню – «вне зоны действия сети… вне зоны… вне».
Дима шмыгнул носом и зажмурился, убирая телефон от уха. За окном светало. И бледно-розовый рассвет казался молчаливым предвестником катастрофы. А если и правда что-то случилось? Дима узнает об этом последним. Не родственник, не супруг. Ему никто не позвонит, о нём вспомнят в последнюю очередь, если вообще вспомнят. Их связывает только ненадёжный телефон, который стоит только выключить невовремя, и всё…
Дима опять набрал номер, и тишина, воцарившаяся в трубке, затянула в свою необъятную глубину, лишая воли, подчиняя своей всепоглощающей жажде разрушения. В эту секунду Дима явственно ощутил состояние тех людей, которые рвали на себе волосы и сдирали кожу, оказавшись в закрытой камере с пониженным давлением.
- Ну ответь, Саша… пожалуйста. - Перед глазами всё расплылось, и розовый рассвет стал мутно-серым.
А потом пошли длинные гудки.
- Да? Дима? – Александр говорил быстро, и в его голосе слышалась тревога. – Ты почему не спишь?
- Проснулся… - выдохнул Дима, опускаясь на пол и с силой сжимая пальцами переносицу. Плечо прижалось к ледяной батарее. Просто кошмарный сон. Неправда. Такая глупость. А горло сдавило от подступающих слёз – не вдохнуть. – Ты где? – как можно беззаботнее, размазывая слёзы по щекам. Обычная фигня - звонить посреди ночи, с кем не бывает.
- Въезжаю в город.
И впрямь на заднем плане отчётливо слышался шум мотора. Александр едет в машине. С ним всё в порядке… и не было никаких остро пахнущих мёртвым деревом досок, никакой едкой гари, и пустоты тоже не было. Всё приснилось.
- В какой?
- В родной, - коротко ответил Александр. – Буду через десять минут. Дим… только без глупостей. Я скоро.
- Да, я буду ждать.
Нужно успокоиться, взять себя в руки. Но не получается, никак не получается. Было так близко, так ярко, так реалистично, что до сих пор верится. Чувствуется, как своё. Словно сам там был, видел, разбивался.
Дима прошёл на кухню и поставил на огонь чайник, помыл посуду, открыл холодильник – переложил все продукты аккуратно. Сделал два бутерброда, поставил в микроволновку. Свет включить забыл.
Чай остыл, сыр на бутербродах пожелтел и покрылся корочкой. Дима задремал, глядя поверх них, в окно. Небо опять затянули тучи – будет дождь. Ожидание похоже на растягивание упругой резинки – один конец остался в той минуте, когда Дима отключил телефон, поговорив с Александром, а другой крепко зажал в руке и стал тянуть. Сначала шло легко, а потом всё тяжелее и тяжелее. Резинка-время натягивалась и грозила лопнуть, ударив больно по рукам. Опять стало страшно.
Александр открыл дверь своим ключом и, разувшись, сразу прошёл на кухню. Знал, что Дима не будет спать.
- Привет, - прошептал он, присев на соседний стул, и погладил сонного расстроенного Диму по голове. – Ну давай, рассказывай, что случилось? Что приснилось?
- Привет, - бледно улыбнулся Дима, протягивая руки и крепко обнимая Александра за шею. Живого, тёплого, пропахшего машиной, дорогой и ранним утром. Теперь всё взаправду, всё правильно. – Почему ты так рано? Ты же сказал, что выедешь в десять из Москвы.
Александр провёл рукой по напряжённой Диминой спине, успокаивая. Помял пальцами шею у основания, взъерошивая волосы на затылке. Такой ласковый, понимающий… необходимый.
- Хорошо, что я сообразил приехать раньше, - тихо засмеялся Александр, поднимая на руки вцепившегося в него Диму. – Птичка ты моя… впечатлительная.
- Саша, - Дима вдыхал мягкий, низкий запах кожи Александра, и в груди сладко замирало от каждого вдоха. Самый приятный запах, уютный, родной. – Я видел аварию… на мосту. И ты там тоже был. Я знал, что ты рано поедешь.
- Я приехал, всё хорошо. Успокойся… всё хорошо.
Дима сильнее прижался к Александру и судорожно вздохнул. Это был момент, когда хотелось просто молчать, сидеть на кровати, обнявшись, и молчать. Гладить Александра по спине, по плечам. Целовать в губы, в щёки, в шею.
- Любимый мальчик, - Александр уложил Диму на кровать и целовал, нежно скользил по губам, пробуя на вкус, пытаясь согреть, вдохнуть спокойствие. Глаза медленно закрывались в истоме. И дрёма постепенно вновь сковывала тело слабостью. – Давай поспим немного, пока темно и делать нечего.
Александр прикоснулся губами к скуле. Это было щекотно, приятно. Ощущения смазались, переплавились в иную реальность, и Дима провалился в черноту.
- Вот же незадача, – Дима нелинейно мотался по комнате в поисках подзарядника к телефону и то и дело забывал, а что, собственно, он ищет. Ему было стыдно, просто до спазмов в горле было стыдно за свой ночной звонок, за такое девчачье поведение. И ревел ведь ещё! Но с этим ещё можно было смириться. А вот с тем, что для всего мира они никто друг другу – не получалось. И если что-то случилось бы на самом деле… – Саш, ты не видел мой подзарядник? Вчера же здесь был… На тумбочке… или в тумбочке. – Дима открыл дверцы, и на пол вывалились какие-то футболки и шорты. Нашлась любимая пижама, а вот того, что искал, след простыл. – Вот блин, ну и бардак…
Александр неслышно прошёл по коридору и встал в дверях, молча наблюдая за мытарствами ушедшего в глубокие раздумья Димы.
- Где ты его обычно оставляешь? – спокойно и тихо проговорил Александр. Он специально так делал, чтобы Диме приходилось прислушиваться.
- На тумбочке, кажется, - Дима старался не смотреть на подпирающего косяк Александра, потому что он ещё не придумал ответ на свой извечный вопрос – как быть? Как много проблем решает штамп в паспорте. Традиционный подход и всевозможные права, в том числе и на получение информации из первых уст. А жена Александра живёт в другой стране с любовником.
- Я видел на кухне какой-то подзарядник. Может, это тот самый?
Дима замер с пачкой журналов в руках и поднял удивлённый взгляд на Александра, он уже в очередной раз забыл о том, что что-то искал.
- Точно! Он самый. У меня он только один.
Дима контрольно широко улыбнулся и прошмыгнул мимо неподвижно стоящего Александра. Действительно, тот самый чай! Тот самый друг с проводком. Дима поставил телефон на зарядку и с ужасом обнаружил, что все дела переделал и отвлечься не на что. И осталась только растерянность, смущение и как самый нижний, едва ощутимый, но неумолимо подавляющий всё остальное слой – страх. И Дима, насквозь открытый перед ним и бессильный.
- Я привёз тебе футболку. В твоём стиле.
Александр вернулся на кухню с ярко-синим пакетом и протянул Диме, отвлекая того от невесёлых размышлений на тему своего несовершенства. Футболка была ярко-красная с обглоданной рыбиной спереди, под которой красовалось нескромное название «Вобля».
- Бля… - хрюкнул Дима. – Прям про меня. Ещё бы раздельно написать.
- Ну это будет совсем нецензурно.
Александр налил чай и поставил на стол перед Димой, мнущим в руках футболку. Тот явно зависал. И прекрасно это понимал, пришлось изрядно напрячься, прежде чем отложить подарок и сфокусировать взгляд на Александре. Силы закончились, и Дима устало плюхнулся на стул и прислонился затылком к стене.
- Радость моя, - кружка прошуршала по скатерти, и Дима опустил глаза, встретившись взглядом с Александром. Тот улыбался, снисходительно и понимающе. – Пей чай.
- Спасибо.
- Дима, ты всё утро где-то витаешь. Расскажи, что там такое сложное решается в твоей голове. Может быть, я помогу решить эту проблему.
Дима поёрзал на стуле, устраиваясь удобнее, и отхлебнул чай.
- В последнее время я слишком много реву. Из-за любой фигни реву! – Дима закусил губу и поскрёб пальцем скатерть. Одна едва заметная затяжка проходила вдоль края. Не о том он говорит, совсем не о том.
- Это не фигня. Ты испугался. За меня испугался.
Дима опустил голову ещё ниже и тяжело вздохнул.
- Саш… я без тебя уже не могу, - прошептал он и провёл ладонью по щеке, словно что-то стряхивая. Попытался улыбнуться чуть увереннее. – Оставайся у меня навсегда. Как семья… будем жить. Я хочу, чтобы ты возвращался ко мне каждый раз… только ко мне, как домой… сюда.