– Ваша задача, Синицын, принять срочные меры по оказанию медицинской помощи пострадавшему товарищу. Двум другим срочно убыть «домой». Лучше с дипломатическими паспортами и «диппочтой». Вам ясно? Доложите по принадлежности и выполняйте!
– Ну, во-первых, спасибо за помощь, – положив трубку и вставая на ноги, сказал Синицын. – А во-вторых, как вы все-таки сюда попали?
– Что у нас, документов мало? – хмыкнул незнакомец. – Как у нас на родине говорят – без бумажки ты…
– А зачем вам имитация дипломатической почты?
– Слушай, Синицын, – незнакомец тоже поднялся на ноги и стоял теперь напротив, чуть склонив голову и уперев руки в бока, – вопросов задаешь много. У нас хозяйства килограммов десять. Я что, в чемоданах все это должен везти? Через таможенные посты? Думай головой!
*
В музее Управления КГБ по городу Минску и Минской области открывали новую экспозицию. На торжество в приказном порядке собрали всех старших офицеров и по двое сотрудников от каждого отдела. Собственно, это была не новая экспозиция, а обновленная, посвященная Великой Отечественной войне. Добавили материалов из рассекреченных архивов, добавили новые имена и биографии. Пригласили кое-кого из ветеранов.
Никитин стоял в первых рядах, слушал и старательно делал подобающее лицо. Вообще-то, ему в таком ключе мероприятие не нравилось. Если уж пригласили ветеранов, кому далеко за восемьдесят, то можно было бы позаботиться и о стульях. Почему это надо делать стоя? И зачем начинать так издалека свое выступление? Не лучше ли сразу о сути мероприятия?
А заместитель начальника Управления, славившийся талантами докладчика, вещал:
– …и сегодня перед органами государственной безопасности республики стоят задачи, нацеленные не просто на реализацию государственной политики по нейтрализации внешних и внутренних угроз Беларуси, не просто обеспечение стабильности конституционных основ в регионе, не только разведывательная и контрразведывательная деятельность. На нашем попечении столичный регион! И одна из основных наших задач – информирование органов власти и управления достоверными и своевременными сведениями о реальных и потенциальных угрозах безопасности столичного региона. Сегодня мы выполняем и другие задачи, которые нам диктует новое время, международная обстановка в мире. Мы обязаны противодействовать террористическим и экстремистским проявлениям, бороться с организованной и экономической преступностью, коррупцией, наркобизнесом, нелегальной миграцией.
И зачем сейчас об этом говорить, мысленно нахмурился Никитин, поглядывая на стариков-ветеранов, которые стоически выносили весь этот поток «воды» с трибуны. Пора бы уже и к делу перейти.
А дальше речь докладчика полилась, воспевая достижения управления. И что в предыдущий период в процессе обеспечения экономической безопасности, борьбы с коррупцией, преступностью и контрабандой, незаконным оборотом оружия, боеприпасов и наркотических средств управлением велась работа по 150 уголовным делам, по завершении которых осуждено свыше двух десятков лиц. И что из незаконного оборота выведено более 5 тысяч единиц огнестрельного оружия и боеприпасов, свыше 6 кг особо опасных тяжелых синтетических наркотических и психотропных веществ и средств, локализовано несколько международных каналов ввоза наркотиков.
– Сотрудниками управления взяты под личную опеку 57 ветеранов Великой Отечественной войны, – гордо заявлял с трибуны докладчик, – ежегодно проводятся военно-патриотические мероприятия, в том числе принято участие в выпуске уникальной белорусско-российской 800-страничной книги «Энциклопедия Победы. Беларусь – Москва». Совместно с органами исполнительной власти и учащимися школ реконструирован и осуществляется уход за мемориалом героев-чекистов, павших на Маковом поле при прорыве блокады в 1944 году. Пресс-службой издано три сборника публикаций по материалам СМИ. Офицерским собранием коллектива взято шефство над Ганцевичской общеобразовательной средней школой имени Героя Советского Союза Петра Григорьевича Лопатина, создано общественное объединение прапорщиков и сержантов управления…
Боже мой, думал Никитин, вы этим перед ветеранами красуетесь? Да они во времена своей молодости еще не такие подвиги совершали, они войну на своих плечах вынесли, а мы благотворительностью перед ними размахиваем.
А дальше пошло совсем уже некрасиво. Никитин заметил, что большинство ветеранов уставилось на докладчика. Речь пошла уже о самой экспозиции, о героической борьбе белорусского народа в годы войны и т. д. и т. п. Потихоньку стало создаваться впечатление, если дословно понимать докладчика, что в той войне участвовали только белорусы, что это вообще была война Беларуси с Германией.
Никитин опустил голову, чтобы не выдать себя выражением лица. У него у самого два деда лежали в этой земле. Один в братской могиле под Минском, а второй сгинул в Пинских болотах. А ведь белорусами-то оба по большому счету и не были. Дед по материнской линии был москвичом, закончил пограничное училище и попал на западную границу. Второй дед, по линии отца, был родом из Ставрополья, откуда его призвали служить на границу. Просто семья так и осталась здесь после войны. У могил своих родных. А ведь в те страшные годы никто не разбирал, никто не считался с национальностью. Страна была одна, и враг был один, общий для всех. Теперь, значит, выпячиваем только заслуги белорусов, а остальные так, мимо проходили.
Мероприятие неожиданно вошло в финальную стадию, и ветераны вместе с сопровождающими лицами потянулись вдоль новой экспозиции. Никитин облегченно вздохнул и повернул к выходу из музея. Здесь ему и сообщили о срочном совещании.
– Поэтому и принято решение о создании оперативной группы, которая в рамках области должна обеспечить реализацию плана обеспечения безопасности визита президента России. – Начальник Управления обвел глазами присутствующих офицеров, как будто хотел убедиться, что все поняли важность предстоящего задания. – План рабочий, – добавил он, – мы по нему хорошо сработали и четыре года назад, во время прошлого визита, и до этого во время визитов на высоком уровне в нашу страну.
Один из заместителей, уловив паузу и брошенный в его сторону взгляд, поднялся.
– Разрешите дополнить?
Начальник Управления кивнул головой и хмуро уставился на свои руки.
– Таким образом, – продолжил его заместитель, – учитывая комплексную задачу, стоящую перед рабочей оперативной группой, и особенность данного визита главы другого государства…
Никитин опять сдержался, чтобы не поморщиться. Ну, понятно, что получили суверенитет, понятно, что по международным стандартам мы теперь отдельное суверенное государство, но зачем так уж это выпячивать при каждом удобном случае, почему такое пренебрежение к прошлому народов? «Другого»! Мог бы сказать «дружественного», «не чужого нам государства».
«…контроль и общее руководство оставляю за собой. Оперативное руководство решено возложить на подполковника Никитина…»
Вот спасибо, поперхнулся Никитин, вот не было печали.
«…от контрразведчиков в группу включаем…»
И пошла обычная в таких случаях чехарда. Хотя в принципе все было правильно. Чтобы не тратить время в случае чего на согласование, удобно иметь в составе группы представителей ото всех подразделений, которые в нужную минуту и в своих информационных закромах пороются, и усилением обеспечат. В конце подполковнику Никитину было предложено к восьми утра следующего дня подготовить и представить свои соображения по реализации плана мероприятий и его привязки к существующему моменту. Момент был ясен! Часть зданий правительственного назначения передавалась с баланса на баланс, и придется теперь в авральном порядке решать вопросы с охраной. Причем не только с физической. Охохонюшки!
– Прошу предоставить график и маршрут перемещения президентов и сопровождающих лиц… – начал Никитин.
– К восьми утра! – оборвал его начальник Управления.
Ладно, пусть к восьми, решил Никитин. Поспать сегодня удастся в лучшем случае пару часов.
Глава 3
Вариантов у Максима было немного. Если верить погибшему итальянцу, то у него в руках сейчас информация, представляющая огромный интерес для своей разведки. По большому счету и для внешней политики страны. Тот, кто хотел перехватить эту информацию, теперь пойдет на все, лишь бы она не попала в руки российской разведки. А что это означало для Максима? То, что его из страны не выпустят.
Способов для этого существовало множество, в том числе через подставных лиц можно было вполне выйти на государственные итальянские органы: полицию, таможню. А уж имея в руках официальные возможности, перекрыть ему все пути проще простого. Наверняка у них, как и в любой стране, давно имеются и хорошо обкатаны операции типа «Перехват».
Одно маленькое «но», которое давало Максиму надежду ускользнуть, заключалось в том, что противник не имеет его паспортных данных и, скорее всего, не имеет его фотографии. Уж во время схватки на берегу канала в Венеции он приложил максимум усилий, чтобы его физиономия не запечатлелась у наблюдателей с возможной кино и фотоаппаратурой. Не запечатлелась в таком ракурсе, который давал бы возможность идентифицировать его личность. Значит, у него пока оставалось поле для маневра и была возможность идти на шаг впереди своих преследователей.
Единственным минусом было то, что время играло против Максима. Каждый лишний день пребывания в этой стране увеличивал шанс попасться. Правда, можно было, что называется, «лечь на дно», выждать время, а потом незаметно выскользнуть. Или умудриться связаться со своими по одному из каналов связи и дождаться, пока тебя вытащат. Но, учитывая возможную исключительную важность информации, времени у него было очень мало. Ложка хороша к обеду.
Угнать еще один катер? Но за водными средствами передвижения сейчас будут наблюдать очень тщательно. Первый же намек, что какое-то суденышко имеет намерение выйти из территориальных вод, вызовет мгновенную реакцию и захват. Уйти вдоль берега на таком же катере? Тихоходная посудина, пропажу ее сразу засекут. Можно будет потом суденышко утопить, но это море, тут сверху, с вертолета к примеру, очень хорошо видно, что находится на дне до глубины метров в десять.
Максим сидел в пустом бунгало на закрытом пляже и размышлял. Пляж закрыли на реконструкцию, и, судя по оставленной технике, здесь работы не велись уже около недели. И вряд ли сегодня, в четверг, в преддверии выходных, опять начнутся. Не беспокоился Максим и о еде. Некоторый запас таблеток из специального обеспечения давал возможность несколько дней продержаться без еды, два-три дня без сна, и все это время пребывать в отличном тонусе. Современная химия! Такие средства используются в армейских спецподразделениях при выполнении сложных боевых задач. Увлекаться ими не надо и долго пользоваться нельзя, а так вполне отличные средства.
Все-таки эту ночь Максим решил поспать в относительной безопасности. Были у него подозрения, что побережье старательно, хотя и незаметно, прочесывается. Все бунгало на пляже были заперты, а в это он залез только потому, что неплотно было закрыто окно и он смог приподнять раму. Вряд ли кто станет так досконально искать его и вскрывать все домики.
К полночи погода стала портиться. Поднявшийся ветер стал гнать волны, которые шелестели мелкой галькой на берегу, поскрипывал трос лебедки, которая стояла метрах в двадцати. Этот шум вызвал беспокойство, и сон Максима стал чутким. А потом добавился еще один шум, который мгновенно вывел его из состояния сна. Это был звук автомобильного мотора.
Максим принял сидячее положение и весь превратился в слух. Точно, к краю пляжа подъехала машина, но света фар он не заметил, хотя отблеск обязательно был бы. Это означало то, что машина подъехала с выключенными фарами. Сомнений, кто и зачем в такую ночь сюда приехал, не оставалось. Жаль, что единственное окно домика выходило на море и Максим не видел ничего, что творилось на краю пляжной зоны со стороны въезда.
Рисковать было нельзя, спешить не стоило. Если они просто обойдут территорию, обследуют строительные механизмы, убедятся, что все домики заперты, то ему лучше сидеть как мышка и не высовываться. Но надеяться на такой поверхностный осмотр было глупо. И он оказался прав. По берегу забегали лучи фонарей, молчаливые люди, количество которых он по звуку определить не мог, рассеялись по площадке. А вот и скрип дерева. Чем-то подцепили дверное полотно и выворотили легкую дверь одного домика. Тишина, потом все повторилось. Потом в третий раз. Неизвестные методично, спокойно и грубо вскрывали каждое бунгало на берегу, а их тут всего два десятка.
Максим приподнял раму, зафиксировал ее в пазах и змеей выскользнул наружу. Теперь так же аккуратно он освободил фиксаторы и опустил раму. В темноте чуть серебрился корпус машины, а четыре тени, периодически включая фонари, двигались от домика к домику. Действовали они очень грамотно и слаженно. Трое рассыпались вокруг очередного легкого строения, приседали на колено и нацеливали пистолеты. Четвертый подходил с ломиком и взламывал дверь. Потом они осторожно пускали внутрь свет фонарей, убеждались, что в единственной квадратной комнатке никого нет, заходили, осматривали все внутри и двигались дальше.
Максим стал плавно перемещаться в сторону от береговой линии, когда услышал звук второй подъезжающей машины. Двигалась она осторожно и тоже с выключенными фарами. Глупо, подумал Максим. Если я здесь, то я уже знаю о них. Правильнее осветить местность фарами двух машин. Хотя, если они больше опасаются не меня, а полиции, тогда конечно.
Из второй прибывшей машины вышли двое. Их фигуры, если приглядеться, заметно темнели на фоне пасмурного ночного неба. Потом один из них закурил. Пользуясь тем, что ветер заглушает скрип песка под его ногами, Максим смог незамеченным отойти от берега метров на двадцать. И теперь, когда внимание всех присутствующих было направлено на площадку, он мог попытаться скрыться.
Не нравилось только то, что каменистые окрестности могли выдать его шумом осыпи под ногами… Карабкаться в темноте по скалам, окаймлявшим пляжную площадку, было опасно. А вдоль дороги? Вдоль дороги он рисковал напороться на машину. А если? Что он теряет? Удирать пешком, когда его так плотно обложили и когда до города отсюда километров тридцать. Это ведь частный пляж, и реконструкция идет для его коммерческого использования. Может, для дайвинга готовят, может, там какой-нибудь корабль специально затоплен.
Решение пришло мгновенно. Максим еще несколько метров, пригибаясь и прикрываясь склоном, двигался в сторону двух машин. Потом, когда до цели оставалось метров десять, он выпрямился и пошел открыто. Двое стояли и смотрели на него. Не сразу они сообразят, что так спокойно к ним идет совсем не тот, на кого они думают. Вопрос в том, когда они его окликнут.
Один из мужчин возле машины шагнул навстречу и что-то сказал своему напарнику по-английски. Максим не расслышал фразы, но это был знак, что пора принимать активные меры. Он сделал вид, что споткнулся, невнятно ругнулся по-английски и присел на одно колено с видом человека, завязывающего шнурок.
– Ну, что там? – наконец донеслось до него более отчетливо. И вопрос явно предназначался ему. – Следы есть?
Максим нащупал обкатанный волнами морской камень, размером с собственный кулак, взял его поудобнее, а потом поднялся на ноги.
– Вон там, – начал он и протянул руку с камнем в сторону окончания пляжа.
Договаривать не стал. Резкий бросок, отреагировать на который в темноте пасмурной ночи человек не успел. Он сделал какое-то движение, но отчетливый стук дал понять Максиму, что камень удачно попал ему в лицо. Бросок вперед с максимальной быстротой, насколько позволяла каменистая поверхность. Второй человек, который курил в темноте, уже понял, что это нападение, он тут был, видимо, боссом и поэтому расслабился от безопасности.
Выхваченный навстречу незнакомцу пистолет был еще направлен не совсем точно, когда Максим до него все же дотянулся. Это был завершающий прыжок с одновременным ударом по руке и захватом ног выше колен. Два тела рухнули на землю и покатились вниз по склону. Не обращая внимания на боль коленей и локтей от ударов по камням, Максим нащупал руку с пистолетом, стиснул кисть противника и что было сил ударил ею о камни. Пистолет вылетел и со стуком заскользил в сторону.