А я принялся знакомиться с небольшим кусочком жизни Трубочистова.
Это чудо японской техники запоминало не только набранные на нем номера, но и точную дату и время набора. Достав записную книжку, я начал лихорадочно переписывать номера и время. Меня интересовали четыре дня до исчезновения Трубочистова. И если за первые три дня номеров было много, то в последний день с этого аппарата набирались только три телефонных номера. Один местный, второй иногородний (это было видно по коду), а третий, по всей видимости, был сотовым федеральным. По-моему, следовало бы номера проверить — ведь эти абоненты были последними, с кем контактировал депутат. Конечно, у него еще был и сотовый, но, будем надеяться, что и эти следы нам как-то смогут помочь.
Вскоре мы распрошались с гостеприимной помощницей и вернулись в гостиницу.
10
Одновременно с нами там объявились и Спозаранник с Горностаевой, которые ходили отрабатывать сотрудника ГИБДД. Сначала Глеб с Валькой выслушали нас, а потом рассказали нам свою информацию:
— Если помните, была информация, что Трубочистова украли на машине Шмелкина.
— Не на его машине, а на тачке его зятя, — поправил Шах.
Спозаранник махнул на него рукой и продолжил:
— Не важно. Так вот, свидетели записали номер. Считать, что их всех подкупили, глупо — свидетелей было человек двадцать, столько подкупить технически сложно. Так вот, этого Трубочиста похищали в людном месте средь бела дня, на машине с неснятыми номерами.
— Мне это с самого начала казалось странным, каким-то неестественным, так не делается, — вставил я.
— Помолчи! Не тебе одному в голову приходили такие мысли. Короче говоря…
Ах да, а два дня назад прошла информация, что эту машину видели на посту ГИБДД, даже проверяли документы. Мы сегодня без всякого труда нашли тех двух сотрудников, которые ее в тот день останавливали. А они рассказали поразительную вещь. В машине было три человека — водитель и два пассажира. Один из них сидел впереди, другой сзади. Понимаете? Тот, который сидел сзади, был Трубочистовым. Менты его по фотографии опознают не просто категорически, а совершенно категорически, то есть на сто один процент. Так вот, это физическое лицо сидело сзади и курило, даже несколько слов сотрудникам сказало.
— Подождите, подождите! — сказал я. — Но он же мог выскочить, попросить помощи.
— В том-то и дело, что мог, но не сделал! — Глеб встал и начал прохаживаться по кабинету. — И это окончательно убеждает меня в том, что никакого похищения не было, а была элементарная инсценировка. Для чего именно им это понадобилось — сказать, конечно, сложно, во всяком случае, сейчас что-либо предполагать преждевременно. Ладно, давайте теперь отработаем три телефонных номера, которые вы сняли с офисного аппарата.
Для того, чтобы их установить, мы решили обратиться к тому самому милиционеру, который нам помог с девочкой из сотовой компании. Но сначала решили сами на них позвонить. Я набрал первый номер, который был местным, и мужской голос мне ответил:
— Автосервис.
— Здравствуйте, — ответил я и прокашлялся, это мне было необходимо, чтобы собраться с мыслями. — А скажите, у вас можно отремонтировать машину?
— Смотря какую.
— «Девяточку». У меня с двигателем что-то, а я сам ни хрена не разбираюсь.
Не тянет и все тут.
— Ну подъезжайте, посмотрим, что у вас там. Адрес знаете?
— Нет. Мне товарищ по работе только телефон ваш дал.
— Тогда запишите. Он продиктовал мне адрес, и мы простились.
Потом при помощи гостиничного справочника мы установили, что впереди второго номера стоит код города Братска, и позвонили туда.
— Алло! — сказал женский голос.
— Извините, а куда я попал?
— А куда хотели?
— Я звоню издалека. Мне Татьяна нужна.
— Которая? У нас их три.
— О Господи, я фамилию-то даже и не знаю. Что ж делать-то, а?
— Да вы успокойтесь, ей сколько лет?
— Где-то тридцать. А вы не можете хоть одну из них позвать, вдруг мне повезет?
— Хорошо, я попробую, — засмеялась моя собеседница.
— Подождите, а это получается, что я ей на работу позвонил?
— Ну конечно, это детский садик.
— Тогда чего нам гадать, я с сотового звоню, часа через три у вас буду, сам подъеду — и разберемся прямо на месте. Заодно с вами познакомимся, у вас такой голос приятный.
— Ну ладно, приезжайте сами к своей Тане. Только учтите, у нас в шесть вечера детей родители забирают и все воспитатели и нянечки домой уходят, поэтому торопитесь.
— Я постараюсь. А адрес-то у вас какой?
— Улица Победы, шесть.
— Огромное вам спасибо. До свидания, девушка…
Я положил трубку. Троица ждала от меня информации.
— Это детский садик.
— Почему? — задал странный вопрос Шах.
— Что «почему»? Просто детский садик, — сказал Спозаранник. — Надо установить, что может связывать Трубочистова с этим детским дошкольным учреждением. Пойду к себе в номер, позвоню тому майору, которого мэр нам порекомендовал. Может быть, у него там родственники или внебрачный ребенок. А вы добивайте сотовый.
Он ушел, вслед ему удалился и Шах, который пошел звонить в офис депутата, — может, его помощница знает связи своего шефа в Братске. Я позвонил на сотовый номер и с самыми наглыми интонациями в голосе сказал откликнувшемуся абоненту:
— Здорово, это Серега. Тебе есть куда позвонить не по сотовому?
— Минут через десять в сервис, я туда еду.
Он отключился.
Теперь стало понятным, что Трубочистов — или тот, кто звонил из его рабочего кабинета, — как-то связан с автосервисом.
11
Утром следующего дня за завтраком мы решили, что надо ехать в автосервис. Спозаранник решил поиграть в демократию и поинтересовался, нет ли у кого-нибудь из нас желания добровольно туда отправиться. Таких не нашлось, и тогда Глеб, решив, что мы еще не доросли до демократии, направил туда нас с Шахом.
— Люди, которые туда приедут, не должны выглядеть как приличные, — объяснил он свое решение. — У них на лицах должна быть печать порока. А с другой стороны, они не должны выглядеть умными, потому тогда их могут принять за журналистов.
Мы с Шахом слушали эту ахинею, но нам было лень отвечать на его безумие, а он тем временем придумывал для нас легенду.
— Значит так, вы два мелких жулика, которые украли где-то «Жигули», и вам теперь нужны фальшивые документы на машину.
— Не пойдет! — возразил Шах. — Они сразу или ментов, или психушку вызовут.
— Это еще почему?
— Да потому что никто так не делает!
С такими вопросами обращаются только к проверенным людям, а к незнакомым — никогда! Не пойдет так…
— А свои предложения имеются?
— Ну… — задумался Шах, — мы приходим в этот дурацкий сервис и начинаем рассказывать, что купили отдельно мотор и кузов. Скажем, что у знакомых. У каких — не важно. И теперь нам нужно как-то их совместить, то есть собрать машину.
А потом спросим, нет ли у них знакомых гаишников, чтобы помочь с документами…
В конце концов решили, что изображать из себя жуликов не стоит. Валя вновь, как и вчера, наложила на Шаха грим, и тот отправился к своей Маше Распутиной, а мы поужинали и легли спать.
12
Следующие полдня мы провели в автосервисе. Сначала не было так называемого руководства, потом оно пришло, но устроило какое-то совещание со своими рабочими. А мы все это время сидели на лавочке и грелись на сибирском солнышке.
— Что-то место, на бандитское не очень похоже, — заметил Шах.
— А ты как хотел — чтобы через каждые пять минут боевые бригады заложников привозили или чтоб был пулемет на крыше?
— Я не об этом. Мне внешний вид работяг не нравится, больно уж они какие-то… законопослушные, что ли… Надо сюда вечером приехать, когда мастеров нет. Вот тогда, наверное, здесь самое интересное и начинается…
Когда великое совещание закончилось, к нам вышел мужик лет сорока с чингизхановской бородкой:
— Что вам угодно, господа? — обратился он к нам в какой-то стародавней манере.
Мы пересказали ему версию Спозаранника про кузов и двигатель. Он внимательно выслушал, потом сказал:
— Я вас понял, господа. Подходите завтра к двум часам дня, здесь как раз будет специалист, который сможет реально оценить объем работ. А что касается документов… Если впоследствии, после работы, которую мы выполним, вы еще будете испытывать потребность в воссоздании или просто получении документов, мы сведем вас с соответствующими сотрудниками специально уполномоченных на то служб, которые, разумеется, в рамках возможностей действующего российского законодательства, решат ваш вопрос.
Так не изъясняется даже наш Спозаранник. Вот «понты» кидает мужик! Говорит — и сам, наверное, от своих слов тащится.
— А куда вам можно будет позвонить?
— Сюда, в сервис. Вы же номер знаете, насколько я понял.
— А сотовый на всякий случай нам не дадите?
— Зачем? Да у меня его и нет. Извините, господа, у меня очень много дел, мне приходится с вами распрощаться. Всегда рад вам помочь.
— До свидания.
Мы расстались, пожав друг другу руки.
Мне показалось, что его голос знаком, где-то совсем недавно я его слышал. Сделав буквально несколько шагов по направлению к воротам, я вдруг понял, что именно этот голос отвечал мне, когда я звонил на сотовый телефон, сохранившийся в электронной памяти трубочистовского японского аппарата. Я хотел уже сообщить об этом Шаху, но в тот момент, стоило мне открыть рот — я вдруг заметил то, что заставило меня мгновенно забыть обо всех телефонах на свете. Да и Шах разинул рот.
Но у нас хватило ума все-таки продолжить наш путь к воротам.
— Слушай, мы с тобой три часа сидели на лавке как два дурака — и не обратили на него внимания! — сокрушенно сказал Шах.
— Все нормально, мы и не могли его заметить. Он стоит за воротами, и нам его просто не было видно, так что не надо расстраиваться, — утешал я Витька… Но больше самого себя, чем его.
13
— Как. успехи? Нашли депутата? — встретил нас Спозаранник.
Они с Горностаевой сидели в его номере и играли в дурака. Но увидев наши сияющие физиономии, Глеб замолчал. Молча ждал, переводя взгляд с меня на Витьку и обратно. А мы, следуя законам драматургии, тянули время, выдерживали паузу.
— Ну говорите, давайте уже, чего молчите! — не выдержал наш мини-шеф.
— Хорошо, слушай и удивляйся, — начал я. — Автосервис как автосервис, ничего в нем необычного нет. Нормальные люди работают. Тот, который с нами разговаривал, имеет трубку, на которую звонил Трубочистов и я вчера.
— Выражайся нормально! — потребовал Глеб. — Фразы строишь как-то по-идиотски.
Хорошо, вы установили, что сотовый принадлежит человеку из автосервиса. Как это может приблизить нас к разгадке тайны?
— Может, и никак. Но мы видели там еще кое-что, гораздо поинтереснее.
— Так говори! Не устраивай тут театр.
— Там, на территории, сбоку от ворот стоит зеленый «опель» без номеров. Зеленых «опелей» много, но у этого на правой задней двери — декоративная оранжевая клякса. А таких совпадений не бывает!
Спозаранник ничего не ответил, он уставился в одну точку и, судя по выражению его лица, усиленно анализировал информацию. Горностаева воспользовалась моментом и незаметно скинула две карты в стопку «бито».
— Итак, теперь можно подвести какие-то итоги, — вышел из ступора Глеб, — мы знаем, что депутат был похищен после того, как ушел с кем-то на встречу. При этом он усиленно ее рекламировал, вернее, афишировал. В машину его посадили в людном месте на глазах десятков свидетелей.
На машине были номера, что странно для такой ситуации. По номерам было установлено, что машина принадлежит зятю Шмелкина — Пирогову. Но у того железное алиби. Напрашивается вывод о том, что его машину кто-то угонял на время.
Такое было бы возможно, если бы не одно обстоятельство Пирогов целый день провел у себя в саду. Он брал выходной среди недели. Это подтверждается несколькими соседями. Они не могут сказать, отлучался ли с дачи сам зять, но утверждают категорически, что машина стояла на бетонной площадке перед домиком. Теперь думаем дальше. Раз машины в городе не было, значит, нашего Трубочиста сажали в другую машину, точь-в-точь как у Пирогова. То есть умышленно переводили на него стрелки. Косвенно это свидетельствует о том, что делали все это люди не из лагеря мэра, а, скорее, из другого клана.
Далее — следующее. Кто это был и что это на самом деле: похищение или самопохищение? Два звонка с его места работы практически одним и тем же людям указывают на то, что это его связь…
— Гениально, — вставил я, но Глеб даже не отреагировал и продолжал дальше:
— А то, что это были последние люди, с которыми он контактировал, или, если быть более корректным, то одни из последних, представляет для журналиста-расследователя особый интерес. То, что увидели в автосервисе два самых отсталых журналиста из нашей «Золотой пули», также представляет особый интерес. Два особых интереса, находящихся в одной нише…
Ты что, заболел? — не выдержал я. — Попроще нельзя?
То, что твои слабые мозговые способности не позволяют тебе успеть за высокой мыслью настоящего профессионала, может свидетельствовать о твоей профессиональной непригодности. И я подумаю над этим после окончания командировки.
Возвращаюсь к выстроенной мною логической цепочке. Итак, все указывает на то, что люди из автосервиса приняли самое активное участие в судьбе пропавшего депутата. Осталось провести документальное фотографирование этого заведения, мастеров, техников, охранников, руководителей.
После получения этого материала нам следует предъявить его для опознания сотрудникам ГИБДД, задержавшим некоторое время назад машину с депутатом на посту на выезде из города. Этот пост ГИБДД находится на той самой дороге, которая ведет в сторону города Братска. Если помните, третий звонок из офиса Трубочистова был сделан в тот же город. Нам не удалось установить связи Трубочистова в Братске — ни родственники, ни милиционеры, ни его собственный секретарь так и не смогли нам ничего рассказать. Значит, это тоже интересно. Я считаю, что двоим из нас нужно немедленно ехать в Братск, находить тот детский садик, куда были звонки.
После чего надо установить его собеседника и опросить. Если повезет, то пообщаемся и с самим депутатом. А он там, я думаю, от кого-то прячется. В похищение я как-то не верю.
— Значит, все произошло, как с тем украинским Горделадзе? — спросил я.
— Зачем нам гадать? — сказал Глеб. — Вот найдем этого урода, вы с Шаховским его будете держать, Валя пытать щекоткой, а я записывать показания. Тогда все и узнаем. Но сейчас мне кажется, что это самопохищение. Имидж решил подправить.
— А почему он до сих пор не объявился? — спросила Горностаева.
— Это единственное, что меня смущает.
По идее он уже должен был бы вылезти с какими-то разоблачениями, документами, а он молчит, — задумчиво ответил Глеб.
— А может, он сначала согласился на похищение, а потом… Или нет, не так.
Он думал, что это инсценировка, а его взяли и заколбасили. Держат тушку депутата в холодильнике и ждут своего часа.
Поближе к выборам. Вот взрыв будет! — сказал Шах.
— Но тогда надо будет переводить на кого-то стрелки… — начал я, но меня перебил Глеб:
— Так вот, как раз на мэра. Машина, на которой украли…
— Этого недостаточно. Все это легко разбить, — возражал я. — Конечно, из меня «пиарщик» плохой, но для следствия нужны другие доказательства.
— Может, они уже сделаны, а может, их сейчас делают, — сказала Валя. — А вообще, следствие и «пиар» — это совершенно разные вещи. В «пиаре» никаких доказательств не надо. Просто сказали по телевизору, показали тушку Трубочиста, напомнили про машину, про обстоятельства похищения — и все. Достаточно! Тупорылые пенсионерки кинутся голосовать против сегодняшнего мэра!