Хотя бы только ради мальчиков ему надо снова почувствовать себя живым. Что-то должно вывести его из пассивной жизни, которую он вел. Возможно, тогда он опять будет с живым интересом относиться к своему положению и ответственности.
— И?..
Мягкий голос оторвал его от печальных мыслей. Он пожал плечами, надеясь, что выглядит спокойным.
— И я надеюсь, что вы подумаете об этом, В следующий раз, когда Дженнифер днем захочет подремать, свободно приходите в мои апартаменты и навещайте детей.
Он намеренно не сказал «и меня».
— Ваше высочество, синьорина Ренати, мы прибыли.
Федерико моргнул, услышав слова водителя. Они уже въехали в высокие кованые железные ворота королевского дворца и катили по садовой дорожке к заднему входу.
— Вам нужен провожатый, чтобы вернуться в апартаменты Дженнифер? — Жаль, что время, проведенное вместе, кончилось. Федерико все еще хотелось извиниться за происшедшее в больнице. И в то же время ему отчаянно хотелось, чтобы это случилось вновь.
— Надеюсь, я не заблужусь. Спасибо. — Румянец залил ей щеки, и он понял, что Пиа тоже думает об их поцелуе.
Она вышла из машины раньше, чем водитель обошел лимузин, улыбнулась, заспешила к лестнице и скрылась из виду.
Федерико поблагодарил водителя и медленно стал подниматься по лестнице. Никогда в жизни он не чувствовал себя так глупо.
— Идиотка, идиотка, идиотка! — беззвучно стонала Пиа, минуя залы дворца и направляясь в комнаты Дженнифер. О чем она думала, целуясь с принцем? И хуже того, показывая ему, что ей это нравится?
Конечно, он сделал первый шаг. Но потом ушел в кусты, очевидно сообразив, что касается своими губами идиотки, не принадлежащей к его кругу. Она доказала это, не сумев отделаться от репортеров. Не говоря уже о самом поцелуе. Она тащилась за ним, будто какая-то фанатка за рок-певцом. Мужчина с двумя детьми. Мужчина, чью деятельность знает половина западного мира. Мужчина, абсолютно не подходящий для такой особы, как она. Даже если бы она хотела ввязаться в любовные отношения. А она совершенно не хочет.
Но какой поцелуй — святой, романтический, королевский…
Она постаралась выглядеть собранной и деловой, когда проходила мимо стража в конце коридора, ведущего в частные апартаменты Дженнифер. Но как только завернула за угол, прижала пальцы к губам, вспоминая.
Оливковая кожа Федерико, теплая и атласная. Под ее пальцами она оказалась такой, как она и думала, изучая его лицо в аэропорту. В его поцелуе было гораздо, больше страсти, чем она могла бы предположить и чем следовало быть в Принце Совершенство.
Удивительно, почему? И какие еще эмоции кипят под его стоической внешностью? Она видела, как тревога исказила его лицо, когда доктор накладывал ей швы. Как сожаление мелькнуло в его глубоких голубых глазах, когда она упомянула об увольнении няни. Теперь ясно, что он более сложная личность, чем считают газеты и, вероятно, сам Федерико. Он вкладывал в поцелуй столько чувства, что будто касался ее души.
Но может ли он так же потерять голову от нее, как она от него? Может ли чувствовать такую же связь с ней, как она с ним?
Пиа покачала головой и вошла в апартаменты Дженнифер.
— Не думай об этом, — приказала она себе, не замечая, что говорит вслух. Из этого ничего не выйдет. Но почему так ноет сердце?
— Прекрасно. Не думай об этом, — повторила Дженнифер. Пиа даже споткнулась. — Знаешь, в эту минуту я тебя ненавижу.
Пиа замерла в дверях ее спальни. Она смотрела на подругу, не представляя, чем могла так огорчить ее. И упрекала себя, что размышляла вслух. Слава богу, хоть не упомянула имени Федерико, когда разговаривала сама с собой.
Может быть, Дженнифер уже видела вечерние новости? И ее огорчили слухи, что беременность под угрозой?
— Ты ненавидишь меня? — Пиа вопросительно вскинула брови.
Улыбка осветила лицо принцессы.
— Претендентка на титул Самой Большой Беременной Женщины в мире томится тут взаперти, а на экране моего телевизора ты стоишь рядом с Федерико и никаких лишних килограммов на тебе нет. Ненавижу тебя.
Пиа вытаращила глаза и засмеялась. Ей следовало бы понять, что Дженнифер шутит. Но после сегодняшних эмоциональных взлетов и падений все возможно.
— Они уже передали?
— Передали. — Дженнифер щелкнула выключателем и бросила пульт в пустой угол кровати. — Большинство местных каналов начали свое вещание с больницы. — Она заговорила голосом ведущей: — «Принц Федерико ди Талора и Пиа Ренати в эту минуту уезжают из больницы…»
— Перестань ненавидеть меня, — вздохнув, попросила Пиа. — Меньше всего я хотела оказаться на телеэкранах. И выглядела я как круглая идиотка.
— Прости, Пиа. — На лице у Дженнифер моментально появилось сочувствующее выражение. — Это моя вина. Мне следовало подумать прежде, чем приглашать тебя сюда. Репортеры суют нос во все, что делает эта семья. И, к несчастью, во все, что делают наши друзья. — Дженнифер потерла лоб. — Я понятия не имела, что пресса уже сплетничает о моей беременности.
— Не беспокойся об этом. — Пиа махнула рукой, будто отметая слухи. — Но в следующий раз, пожалуйста, заворачивай свои подарки сама. О'кей? Я не очень хороша в увиливании от бумерангов.
— Больно? — Дженнифер показала на лоб Пиа и сморщилась.
— Не очень. Бывало и хуже.
— Уверена, что мальчики очень огорчились. Они прекрасные ребята.
— Я знаю. Это был всего лишь несчастный случай. Только… Боже милостивый, Джен. — Пиа опустилась на край кровати. — Я не хотела, чтобы их няню уволили. Я чувствую себя ужасно.
Внезапно Пиа захлестнули воспоминания.
В шестнадцать лет она потеряла свою первую и последнюю работу няни. Для нее это был способ заработать деньги и обрести некоторую независимость. Она хотела доказать себе и матери, что сумеет присматривать за детьми. Пиа так выполнила свой план, что память о нем сохранилась на всю жизнь. Пятилетняя девочка, доверенная ее заботе, упала с качелей. Пиа слишком высоко позволила ей взлететь, и девочка приземлилась да спину. Эти жуткие секунды, когда Пиа видела, как малышка соскользнула с сиденья и ее длинная русая коса летит над головой, а пронзительный визг сотрясает мирный покой двора, навсегда отпечатались в ее памяти. Отец ребенка с таким же презрением смотрел на нее, как Федерико на няню своих мальчиков.
— Послушай… — Дженнифер взглядом вернула Пиа в настоящее. — Ты тут ни при чем. Уже третий раз за последний месяц Мона теряет Артуро и Паоло. Однажды Паоло исчез, и его нашли спрятавшимся за кадкой с пальмой рядом с официальной столовой. Это в противоположном от апартаментов Федерико конце дворца. Одно дело, если няня позволяет детям бегать по обычному дому. Но здесь королевский дворец, где совершаются государственные дела. Она заслужила свое увольнение.
— Но это тяжело для мальчиков. — Пиа хорошо знала это по собственному детству, когда мать перевозила ее из одного дома в другой. Она терпеть не могла, когда о ней заботились друзья матери, а та была занята организацией приемов, иногда далеко от дома. Конечно, Сабрина Ренати считалась высоким профессионалом в своем деле, но Пиа от этого легче не было.
В детстве ей хотелось только одного: иметь свой уголок и играть в нем, И чтобы один и тот же человек заботился о ней.
— Потерять мать, а теперь и третью няню, и все в течение одного года, — это ужасно, — продолжала Пиа. — Им по-настоящему нужно немного стабильности.
— Я знаю. Мы делаем все, что можем. Каждый из нас. Ник и Изабелла читают мальчикам каждый вечер книжки. Это ритуал, и они все с удовольствием выполняют его. До того как меня приковало к постели, я учила их играть в шашки. Стефано организовал им в Австрии уроки катания на лыжах и записал их на следующую, зиму. — Она устало вздохнула. — Мы все стараемся как-то помочь. А с этими нянями Федерико просто не везет. Но мальчики знают, что они любимы. И больше всего отцом.
Пиа кивнула, мол, она понимает. Потом показала головой на телевизор, который Антонио поставил на верх старинного шкафа.
— Не возражаешь? Скоро будут новости, и я хочу посмотреть, как ужасно пресса расправилась со мной.
— Давай включай.
Пиа взяла пульт и включила новости. Она вроде бы могла успокоиться: столько людей заботятся об Артуро и Паоло. Но уйма опекунов не отменяет того факта, что дети потеряли мать. Особенно когда работа отца требует так много времени.
— Знаешь, репортеры подсказали неплохую идею, — проговорила Дженнифер, следя за компьютерной графикой, с которой начинались вечерние новости Сан-Римини.
— Какую же? — Пиа опустилась в кресло и устроилась так, чтобы хорошо видеть экран.
— Чтобы ты стала няней Паоло и Артуро.
Это что, заговор? Пиа фыркнула.
— Может быть, пока я здесь, мне подать прошение на должность секретаря короля Эдуардо? Или… ага, тоже хорошая мысль, не возьмет ли меня в лакеи Стефано? Он обычно выглядит так, будто ему нужен человек гладить одежду. Сколько должностей открывается во дворце? Я могу собрать все резюме и…
— Я серьезно, — парировала Дженнифер, поднимая подушку и делая вид, что сейчас бросит ее в Пиа. — Когда я попросила тебя обернуть подарок, ты чуть не взлетела от радости. Для тебя нашлось какое-то дело, помимо того, чтобы подавать мне питье, поправлять одеяла или сидеть в углу кровати и читать сто первую книгу.
— Разве я не говорила тебе, что с сегодняшнего дня ты будешь сама заворачивать свои подарки?
Дженнифер не обратила внимания на ее слова и продолжала свою линию:
— По-моему, ты будешь великолепной няней. Не нянькой. И пока я сплю или занята чем-то другим, думаю, тебе будет интересно провести немного времени с мальчиками. А им с тобой. Сможешь гулять за пределами дворца, наслаждаться солнцем. — Несмотря на протесты Пиа, она продолжала: — А если ты поведешь их в Палаццо д'Аворио, у тебя будет время побыть на пляже в полном одиночестве. Палаццо пользуется только королевская семья, и он стоит у самой воды. Я уверена, Федерико не будет возражать.
— Ничего не выйдет, — отрезала Пиа. Одним глазом она следила за экраном, где метеоролог говорил о температуре в Южной Европе. Начало сентября — сказочное время для наслаждения пляжами Сан-Римини. Но не так, как предлагала Дженнифер. — Из всех женщин мира я меньше всех подхожу для заботы о детях.
— Но ты же заботилась о сотнях детей, когда мы вместе работали в Хаффали.
— Нет, ты не права. Большинство детей попадало в лагерь по меньшей мере с одним родителем. А я всего лишь делала для них воздушные шарики из хирургических перчаток или учила плести колыбель для кошки. Это простое развлечение. И совсем другое дело — быть целый день для кого-то родителем. Или даже просто присматривать за младенцем. В лагере я не несла ответственности за каждого.
— Не понимаю, в чем разница. Чем игра с детьми Федерико отличается от того, что ты делала в Хаффали? — Дженнифер пожала плечами. — Конечно, Паоло и Артуро всем обеспечены. А дети, о которых мы заботились, убегали от войны. Но концепция та же самая. У детей должен быть человек, который проводит с ними время. И я знаю, какой ты ответственный человек. — Дженнифер помолчала, потом неуверенно добавила: — Конечно, если нет какой-то другой причины, по которой ты не хочешь быть с детьми. Может, Федерико?
Пиа внутренне сжалась, продолжая смотреть на экран и стараясь не встретиться взглядом с подругой. Джен в ту же секунду поймет, что между Пиа и Федерико что-то произошло. Принцесса отличалась удивительной чуткостью — одна из причин, почему Антонио влюбился в нее, почему ее так полюбил народ Сан-Римини.
Но Пиа не собиралась признаваться, что ее влечет к Федерико. Даже лучшей подруге. Может быть, она справится с мальчиками, если возьмет их пару раз на прогулки? При всей шаловливости дети тронули ее сердце.
Нет, одна она, вероятно, не рискнет брать их с собой на прогулки. Ей нужен второй взрослый — ради спокойствия. Если не для чего-то другого. И это значит, что она будет проводить время с Федерико.
Но, возможно, если чаще бывать рядом с принцем, легче будет понять, как бессмысленно ее увлечение?
Пиа расправила плечи и посмотрела подруге в лицо. К тому времени, когда ей пора будет ехать в Африку, она выбросит Федерико из головы. Никаких проблем.
— Хорошо, буду проводить какое-то время с детьми. По-моему, это удержит прессу от бесконечных вопросов о тебе.
— Прекрасно. — Губы Джен сложились в широкую понимающую улыбку.
ГЛАВА ПЯТАЯ
— Я обдумала ваше предложение.
Федерико поднял голову. Он просматривал «Сан-Римини сегодня». Пиа стояла на пороге его семейной частной столовой. Пальцы неуверенно обхватывали дверную ручку. Но ее улыбка «надеюсь-здесь-мне-рады» осветила его утро.
Интересно, долго ли она так стояла, не решаясь войти. Солнце едва взошло и еще не осветило столовую, но он почувствовал, что она встала давно. Одежда свежая и без единой морщинки. Прическа аккуратнее, чем обычно. Она явно выглядела более ухоженной, чем вчера в больничном коридоре. Да еще минус губная помада.
Он жестом показал на большой поднос, заставленный яйцами, беконом, тостами и свежими фруктами, который занимал полстола, а сам попытался отвлечься от голодных мыслей другого рода: пустой больничный коридор и ее восхитительный, без помады, рот.
— Пожалуйста, присоединяйтесь ко мне. Это принесли всего минуту назад. Повар всегда готовит еды на целую семью, даже когда я обедаю один.
Пиа секунду колебалась, потом вошла и села напротив принца.
— Спасибо. Дженнифер распорядилась принести завтрак немного позже, а это пахнет божественно. Когда я работаю, то, как правило, питаюсь консервами. Забываю вкус настоящей «живой» пищи, пока не возвращаюсь в Штаты или сюда, в Сан-Римини. И тогда оказывается, что больше всего я скучала не по кино, не по газетам, даже не по кондиционерам, а по горячей свежей пище.
— Как видите, я совершенно испорчен комфортом. — Он не сдержал смеха. — Хотя я восхищаюсь вами, ведь вы работаете в более чем неблагоприятных условиях.
Она ничего не сказала, но он заметил, что его слова ей приятны. Он наблюдал, как она налила себе чашку кофе, добавила снятое молоко и отставила в сторону сахар. Точно так же делал он. Когда она поднесла чашку ко рту, он размышлял, что еще у них общего, пусть даже из мелких привычек.
Оторвав взгляд от ее губ, он посмотрел на повязку, закрывавшую лоб.
— Как ваша травма? Надеюсь, сегодня вы чувствуете себя лучше.
— Прекрасно, — кивнула она.
Он попытался замаскировать напряжение, которое она вызывала в нем. Всему виной заголовок на первой странице газеты. Интересно, не обязан ли он ее визитом утреннему изданию газеты. На первой странице рассказывалось о «странных» событиях, происходивших на этой неделе во дворце, и строились предположения об участии в них Пиа. Федерико аккуратно сложил газету, пряча от нее заголовок на первой полосе.
— Итак, вы хотите обсудить мое предложение?
— Как я буду навещать детей, — уточнила она, глядя на него поверх кофейной чашки. — Играть с ними, составлять им компанию, ну и в таком роде. По крайней мере до тех пор, пока вы не найдете постоянную няню. Дженнифер предложила, чтобы я повела их в Палаццо д'Аворио. Мы немного побудем на солнце и на берегу. Это полезно и им и мне. Но, может быть, им это неинтересно?
Слушая ее, он еле скрывал улыбку.
— Напротив, по-моему, они будут очень рады. — Он отодвинул газету в сторону, подальше от нее. Впрочем, это излишняя предосторожность, Пиа совсем не похожа на своего кузена Анжело. Завидев газету, тот сразу пробежал бы заголовки статей, ища свое имя, и обрадовался бы, будто получил приз.
— Пиа, насчет вчерашнего…
— Все в порядке, — она беззаботно махнула рукой. — Нет необходимости говорить об этом.
— Но я чувствую, что мы должны…
— Это было неизбежно. И, похоже, больше не повторится. Так не о чем и говорить.
О чем она? О поцелуе, как он? Или о бумеранге? Или она видела статью?