- Максимчик, что случилось? Что у тебя за вид? А где Тимур?
И тут меня накрыло, слезы ручьем, плачу и не могу остановиться. Выложил бабуле, как все было.
- Я так и знала, что так будет! Угораздило тебя влюбиться в сына криминального авторитета. Брат у него, очень строгий человек, даже слишком. Да не реви ты так! Душу мне рвешь! Тимурчика спасать нужно. Бабуля все решит. Ты знаешь, кто у тебя бабуля?
- Угу, - подтираю слезы вместе с соплями, - бывший прокурор.
- Прокуроров бывших не бывает. Сиди дома. Бабуле нужно сделать пару звоночков.
Час ожидания был вечностью. Я думал, сойду с ума, в голове был полный бардак. То мне казалось, что звонят в дверь, то стоял у окна, в надежде увидеть его, идущего по тропинке. Набирал Тимура сотни раз, пока телефон не стал в зоне недосягаемости. Позвонил Кузе и, опять разревевшись, попросил его узнать что происходит. Через полчаса, тот перезвонил мне и сообщил, что охрана не впустила его, а к телефону никто не подходит. Вся надежда на бабушку. Она пришла ровно через час.
- Дела пока обстоят не очень. Мирослав не хочет вступать в переговоры, но с Тимуром все нормально. Нужно подождать. Не реви! Ты же мужик!
- Я не реву.
- Зато я сейчас зареву. Силечка, иди к бабушке. Сиротинушка ты моя! – только не это. Сидим, обняв собаку с обеих сторон и ревем.
***
Пока бабушка решала все через свои каналы, я не мог сидеть, сложив руки. Думаю, она это понимала, поэтому не возражала, когда я, на ночь глядя, уехал из дома. Сидя в машине, под домом Тимура, меня одолевали самые гнусные мысли: а вдруг я его никогда уже не увижу, или он, побоявшись ослушаться брата, бросит меня. Каждая минута ожидания, словно вечность. Выхожу из машины, делаю пару кругов возле забора. Решаюсь, и звоню в домофон. То, что ночь на дворе, совсем выпало у меня из головы и это последняя вещь, что меня волнует. Я хочу видеть его и знать, что с ним все хорошо. После часа ходьбы и звонков в эти чертовы ворота, мне ответили. С экрана домофона на меня смотрел Мирослав.
- Сколько ты будешь еще звонить, гребаный педик! Ты в курсе, что сейчас три часа ночи. Я сейчас выйду и накостыляю тебе по полной программе, и даже не посмотрю, чей ты сынок, - хоть представляться уже не надо. Как ни странно, но я его совсем не боюсь. Я уже не тот растерянный котенок, что был при первой нашей встрече. Во мне бушевал дикий тигр.
- Я хочу увидеть Тимура.
- А что еще ты хочешь? Может мне еще вам и постельку постелить?! – его язвительный тон, только больше меня злил.
- Почему бы и нет? Еще и кофе в кровать утром не помешало бы.
- Ах, ты ж, маленький сученок! Ты, я посмотрю, не только ноги расставлять умеешь, а еще и зубки свои показываешь.
- Это не ваше дело. Я хочу удостовериться, что с Тимуром все нормально.
- Когда я выбью из его башки пидарские замашки, тогда и будет все нормально. И мой тебе совет, найди себе другой член.
- Я отсюда никуда не уйду. Мне, кроме него, никто не нужен, - горло сдавило, от переизбытка чувств, охвативших меня, - вы что, никогда не любили?
- Ты сумасшедший. Какая к черту любовь! Вас никогда не примет общество. Хочешь поставить крест на будущем Тимура?
- Нам не нужны чьи-то одобрения, а будущее свое, мы построим сами.
- Может тебе и все равно, но я точно не позволю ему искалечить свою жизнь. Иди домой, иначе, я вызову полицию.
Он прервал связь, не дав мне ответить. Мой ответ прост - я не уйду без Тимура.
***
Пошли уже вторые сутки моих обиваний порога дома Тимура. Днем подъехала полицейская машина, ее впустили на территорию. Что происходит? Мне стало не по себе, закружилась голова. Через десять минут терзаний, увидев выезжающих ментов, я готов был уже перегородить им дорогу. Меня остановил звонок телефона. Звонила бабушка. Это по ее просьбе, наряд совершил проверку. По их словам, с Тимуром все хорошо, он вышел к ним и ответил на вопросы. Сказал, что у них все нормально и вызов ложный. Неужели ему промыли мозги?! Пока я не услышу это сам, не уйду. Моя бабуля, как всегда, сумела меня удивить, приехала с судочками еды и заставила съесть пару кусочков отбивных.
- Максимчик, я тоже волнуюсь за Тимура, но ты уверен, что твое присутствие что-то решит?
- Бабуля, я не могу по-другому.
- Я знаю, внучек, - прижала к груди, нежно провела по волосам, - это первая любовь. Ведь и я была молодой.
***
Уже прошло три дня. Неизвестность сводит с ума и заставляет делать глупости. Брожу под забором, наматывая километры, периодически звоню в домофон. Охрана устала со мной вести словарные баталии. Пару раз выезжала черная тонированная машина, я даже умудрился заехать по ее крыше рукой. Кретин! Подонок! Тупой гомофоб! Что мне еще сделать? Ночью полезу через забор, пусть стреляют.
Я было, уже надумал осуществлять свой план, как раздался звонок. Незнакомый номер. Подняв трубку, я даже вначале не понял, кто звонит.
- Скажи, чтобы поел, - чей-то грубый голос пробубнил в трубку. Я не понял, что это значит?
- Алло? – в трубке тишина.
- Малыш, я люблю тебя, - меня словно окунули в ледяную ополонку. Голос Тимура звучал еле слышно.
- Тимур! Тимур! Что с тобой?!
- Я же сказал тебе, заставь его поесть, - грубый голос оказался голосом Мирослава, - он ничего не жрет. Если он сдохнет – это твоя вина. Я тебя с ним в одной могиле зарою! – теперь его голос был истерическим, - он был таким замечательным ребенком, что с ним произошло? Как я мог недоглядеть? Что мне делать? – он задал тот же вопрос, что и меня мучат уже три дня. Но я уже знаю ответ. Выскочив из машины, бегу к забору. Я не знаю, откуда у меня еще остались силы, пара секунд, и забор остался за моей спиной. От желания увидеть его и адреналина в крови, меня ноги сами несут к зданию. Но здесь меня уже ждет охрана. Разряд тока и темнота…
Открываю глаза, я словно во сне. Возле меня склонился Тимур, его лицо совсем бледное, под глазами синяки, скулы резко выделяются на лице. Он будто узник концлагеря. Взрываюсь плачем и бросаюсь к нему, обхватив руками, крепко сжимаю. Я не разожму объятий, нет. Я больше не сделаю такой ошибки.
- Любимый! Любимый мой! – он прижимает меня к себе еще крепче, чем я его, - я сумел! Я выстоял! Теперь мы можем уйти. Я всегда буду с тобой.
Дальше, все было словно в тумане. Я не помню, как мы вышли из того дома, кто вел машину, и как мы оказались дома. Помню только тепло его горячего тела обнимавшего меня всю ночь.
========== Глава 32 Мой развратный пациент ==========
***
Еще вчера, я сходил с ума от неопределенности, а сегодня, мы проснулись в одной постели, не верю в свое счастье. Его бледное лицо, как он похудел, мои любимые ресницы, такой желанный контур губ. Боюсь прикоснуться, словно это мираж. Он рядом, точно рядом, тепло рук, обнявших меня, такое родное.
- Максик, малыш мой, я так боялся, что не увижу тебя больше.
- Глупый, куда ты от меня денешься? Я тебе не дам так просто от меня отделаться. Ты должен взять на себя ответственность, за мою поруганную честь, - пытаюсь перевести все в шутку, иначе разревусь.
- Я готов. А ты считал, за сколько раз я уже должен ответить? Тогда, добавь еще раз, - ух уж эти горячие русские парни, их хлебом не корми, дай… Просто дай!
***
Повезло - успели. Бабуля, в этот раз, не сумела нам помешать, опоздала на полчаса. Хотя, как сказать… ведь застала она Тимура без футболки.
- Внучек, мой дорогой! – и, как ни странно, бросилась она с обнимашками не на меня, - что он с тобой сделал?! Одни глазки! Я не могу на это смотреть. Собирай вещи.
Тут, меня перекосило от удивления, она что собралась его выставить за дверь?
- Бабуля, ты чего?!
- Что, что! В больницу поедем! Посмотри, какой у него нездоровый вид, - фуф! Я уже было подумал, сошла с ума, моя старушка.
- Без Макса не поеду!
- Так и знала, еще тот у тебя характер. Среблов - одним словом. А ты чего стоишь? – это было уже адресовано мне, - быстро за вещами первой необходимости. Пять дней, минимум, будете в стационаре лежать. И никаких споров со мной!
Да. Прокуроров бывших не бывает. Неужто все бабушки такие?
***
Лежу, шарюсь в инете. А что еще делать? Тимура увели на УЗИ. Мы уже здесь второй день. Я, как бесплатное приложение, к вип-палате, развлекаю его как могу. Хотя это, временами, очень стремно. Тимурчик мой, извращенец еще покруче оказался, чем я думал. В первую же ночь в больничке соблазнил меня…
- Макс? Ты спишь? – раздался тихий голос с соседней койки.
- Нет.
- А можно к тебе?
- Ты что?! В любой момент могут войти.
- А если я тебе скажу, что дал взятку медсестре?
- Ты больной! Что она теперь подумает?
- Больной, не больной - покажут анализы, - тихо заходится смехом, - скучно мне без тебя. Больному нужна грелочка! Тепленькая такая… - тулит ко мне по одеяло. Оставил футболку на месте, а штаны стянул. Следом за ними ушли и трусы, - как я люблю прижиматься к твоему заду.
Слегка отклоняется и гладит мои ягодицы, периодически сжимая, трется членом о ложбинку между ними. Я лежу лицом к двери, свет из коридора приникает через стеклянные вставки в ней. Как тут расслабится и получать удовольствие, если тень, от иногда проходящих людей, мелькает в двери и сбивает весь настрой.
- У тебя сейчас такое испуганное лицо. Такой смешной, - нежно целует мои лопатки, - мы ведь под одеялом, если кто-то и войдет, скажем, что тебе приснился страшный сон и я пришел тебя успокоить.
- Это теперь так называется? Вставить мне член – успокоить? Психиатр ты мой недоделанный! Только не смей практиковать такое на других. Я ведь твой единственный пациент?
- Ты самый любимый и единственный.
Если я до этих слов еще сомневался, как хренов Гамлет: «Дать или не дать», теперь, однозначно «Дать», и так, чтоб он этого никогда не забыл. Перевернувшись к нему лицом, целую до умопомрачения желанные губы.
- А давай поменяемся местами?
- То есть?.. – в голосе нотки сомнения.
- Глупыш, теперь я буду доктором, а ты пациент, - уложив его на лопатки, сажусь сверху, - Мне нужно срочно провести ваш осмотр, - запускаю руки под его футболку и провожу легкими касаниями по прессу, по чуть-чуть двигаясь выше. Даже в полутьме видно, как блестят его глаза, едва заметное движение языка, облизавшего губы. Он почти всегда доминирует надо мной, но я то знаю, как его трясет от возбуждения, когда инициатива переходит в мои руки. - Что тут у нас? - задрав футболку, лизнул сосок, который от одного касания стал твердым. Лизнул второй и нежно прикусил, он застонал, теперь, очередь моей руки, под штанами сжимаю его стояк. - Как насчет этой большой штуки? Можно вашему личному доктору ее осмотреть?
- О, да! И не только. Нужны дополнительные процедуры.
- Ну-с посмотрим, что тут такое огромное? - спустившись между его ног, стягиваю штаны, трусы… - Да у нас здесь потрясающий объект для исследований! - провожу языком по уздечке. Тихий стон. Пара движений языком вдоль ствола. Его рука в моих волосах. Мои движения хоть и медленны, но уверенны. Я знаю каждый бугорок на его члене. Он пульсирует в моей руке, люблю это ощущение - это как держать в руках хищника. В твоей власти, дать ему кончить или помучить ожиданием удовольствия. Иногда я открываю глаза и любуюсь этим эротичным видом: его глаза закрыты, губа закушена, затвердевшие соски, грудь вздымается, от частого дыхания. Я до сих пор не могу поверить, что именно такая картинка меня возбуждает, и именно этот парень, а не девушка, уносит меня на облака блаженства. Мои губы накрывают его головку. Стоны. Шипение. Гортанное «О, Макс!». Я глубже принимаю его, динамичные движенья по косой. Он на взводе, сжимает мои волосы, получив сигнал, стараюсь глубже заглотить и ускорить темп. Пульсация у основания члена и его семя извергается в меня. Он стонет, а я не в силах прервать его оргазм, проглатываю всю сперму до капли. В очередной раз не устоял от искушения, назову это моим личным фетишем – делаю приятное ему и сам получаю удовольствие. Он притягивает меня к себе, мое лицо в его ладонях, нежно целует в губы…
- Ты проглотил?
- Нет, я взял ваши анализы. Они такие обильные, думаю, вы здоровы, как бык-осеменитель.
- Ты, развратный мальчишка, - сжимает в объятьях, - теперь могу тебе признаться, я не подкупал медсестру.
- Что?!
- Это было так возбуждающе: твоя торчащая упругая голая попка, и твои горячие губы на моем члене. И еще мысль, что кто-то в этот момент может войти…
- Чертов адреналинщик! Вали на свою койку!
- Эй! А как же твой стояк? Хочу его приласкать.
- От твоих сюрпризов прошло желание. Давай живей, поднимай свою голую задницу с моей постели, а не то нас точно застукают.
Вот с этим сексуально-озабоченным типом я собрался прожить всю жизнь? Да, я надеюсь на это!
***
С ним мне никогда не будет скучно. Тимур горазд на разные выдумки и, каждый раз видя чертиков в его глазах, я знаю, что этот мастак уже что-то придумал. Вернувшись в палату, радостно махнул мне белым халатом.
- Сегодня опять будем играть в доктор-пациент, - и навалился на меня всем телом.
- Я не буду. Меня не возбуждает мысль быть застуканными.
- Тогда я клянусь, сегодня точно всуну деньги дежурной и еще запремся изнутри. Максик, ну плиз, хочу увидеть на твоем голом теле белый халатик.