— А кланы?
— А кланы воюют, да… Но мироздание им не уничтожить.
— А Земля? Ну, если там будет создан искусственный разум?
— Не «если», а «когда», — поправил Ромку Лар. — Это неизбежно будет сделано. И тогда на Земле активируются гремлины, и, чтобы скомпенсировать гибель технологий, там родятся первые маги.
* * *
Следующий день был еще лучше предыдущего. Плавное скольжение вниз над заросшей густым кустарником холмистой землей. Местность потихоньку повышалась, среди холмов все чаще виднелись выходы скальной породы. Впрочем, лес оставался таким же густым, а это, с точки зрения безопасности, было главное.
Пару раз Ромка видел крупных хищников, но летящей дичью они, похоже, не интересовались. Хуже было с арибусами, но если двигаться от дерева к дереву, ныряя в крону лесных гигантов при малейшем интересе «свыше», то арибусы не приставали. Видимо, считали Ромку птицей и не верили, что могут поймать.
Еще он научился собирать орехи и похожие на маленькие красные бананы плоды, которые Лар называл акавой. Они были не такими сладкими, как бананы, но зато их было много.
— Лар, а что тогда такое магия?
— За дорогой следи!
— Я слежу. А ты рассказывай.
— Магия — детище Императора. Просто он создал замену высоким технологиям, не требующую концентрации производства… Ты вообще понимаешь, что я говорю?
— Вроде.
— Тогда срежь вон ту ветку. Вечером будем лук делать.
— Ты умеешь делать луки?
— Нет.
— Лар, а…
— Господи, за что мне такое наказание! Ну, что еще?
— А как получилось, что вы начали войну? Ну, ты вроде, ну… не очень кровожадный… Или нет?
— Не знаю, малыш. Все как-то очень быстро вышло из-под контроля. — Лар вздохнул, помолчал. Затем продолжил: — Я до сих пор не могу понять… И забыть…
— Извини.
— Ладно, проехали.
— А как ты оказался в кувшине?
— В чем?
Пришлось рассказывать про джинна, бутылку и все такое.
— Кувшин — это накопитель. Автономный усилитель разума, только не технологический, а магический, создающий иллюзию того, что ты находишься в комнате… Ну и все. — Лар замялся. — Вообще-то они задумывались как развлечения. Вместо комнаты мог быть самолет для экстремального пилотирования или остров на теплом море…
— У нас это называлось виртуальная реальность. А как ты туда попал?
— Ну, сначала я решил проблему бессмертия, — усмехнулся Лар. — Мы проигрывали, и наш клан должен был погибнуть… Задача была — выжить и вернуться. Не успели. То есть я успел, а другие нет. Нас предала Рысь.
* * *
— Это очень тяжело, — говорил Лар. — Жить в накопителе и не сойти с ума.
Ромка сидел на скале, под каменным навесом, делал на заготовке для лука бороздку под тетиву и слушал очередной кусок этой безумной истории. Верилось с трудом. Шесть тысяч лет. Шесть тысяч лет, каждый день, зарядка. Чтение. К счастью, в «кувшине» была прекрасная библиотека. Затем медитация.
Пленник накопителя не мог получать магическую энергию обычным способом: он был отрезан от мира и, в известном смысле, вообще не существовал. Десять часов медитации давали сил на пятнадцатиминутное прослушивание внешнего мира. Взглянуть на мир чьими-нибудь глазами, не обязательно человеческими. Подслушать кусочек разговора. Подсмотреть сон.
И, проанализировав добычу, составить представление о том, что в мире происходит. Шесть тысяч лет.
— На самом деле я много раз сходил с ума. И много раз излечивался. На мое счастье, я в свое время купался в море снов на Лиме… И эти сны меня каждый раз вытаскивали обратно… Видишь, дождался. Если повезет, я разрушу накопитель и смогу, наконец, умереть.
— Ты хочешь умереть? — изумился Ромка.
— Глупый мальчишка! Я хочу этого больше всего на свете… Хотя нет. Добраться до Рыси все-таки важнее.
— А Император?
— Что — Император?
— Он же тоже бессмертный?
— Да. — Лар вздохнул. — Но он не человек, Ромка. Давно уже не человек. Если он хочет, чтобы ему не было скучно, он просто делает, чтобы не было скучно. Не забывай, он всемогущ.
— Как Бог?
— Ну что ты! — Лар засмеялся. — Боги, они… ограниченны. Мы искали, но так и не нашли подходящих кандидатур, впрочем, оно и к лучшему… Сам понимаешь…
— Дай я догадаюсь. Их уничтожила бы Рысь?
— Шуточки у тебя. Хотя да, наверное.
— Мы говорили об Императоре.
— Что тебя интересует? И кстати, возьми-ка эти палочки, их тоже надо острогать.
— Стрелы?
— Да.
— Не верю, — честно сказал Ромка. — Они высохнут и изогнутся. И потом, где мы возьмем тетиву?
— Тебе понравилось сегодня питаться незрелыми орехами? — вопросом на вопрос ответил Лар.
— Нет. И кстати, огня у нас тоже нет. Как есть мясо?
— Сырым. То есть, если повезет, через пару лет ты раскачаешься до того, что сможешь зажечь огонь… Правда, у нас нет пары лет… Ну, или украдешь у кого-нибудь зажигалку. Но пока — сырым.
— Противно.
— Вспомни Рысь.
— Ладно, — вздохнул Ромка. — Можно и сырым. Да, про Императора. Ты сказал, что он всемогущ…
— Император, — назидательно произнес Лар, — контролирует все, что происходит во всех мыслимых вселенных. Как тебе такой ответ?
— Так уж и все?
— Каждый атом, — серьезно сказал Лар. — И он — лишь часть усилителя разума. Его лицо. Потому что такая машина обязательно должна включать в себя человека, чтобы не перестать быть человеком, вот так-то, приятель. Но в то же время…
— Но это невозможно. В смысле, чтобы контролировать КАЖДЫЙ атом, ну…
— Император может все, — повторил Лар. — Я понимаю, это трудно принять, но — шесть тысяч лет развития искусственного разума. С ускорением. Представь.
— Не могу.
— И никто не может. Знаешь, я придумал. Оставь в покое эти палочки. Ты прав, они будут кривыми. Мы возьмем тростник.
— А наконечники?
— Надо подумать…
— А наконечники, — сказал Ромка, — мы вырежем из дерева. Тростник пустой — просто вставим в него, и…
— Молодец, — сказал Лар. — Правда, молодец. Спи теперь.
— Э… Лар?
— Да.
— Вот ты сказал: шесть тысяч лет. А у нас динозавры вымерли — я смотрел передачу — пятьдесят миллионов лет назад. А до этого жили еще триста миллионов лет. Понимаешь?
— Пока нет.
— Ну, что, если бы другая цивилизация за эти триста миллионов лет… То есть я хочу сказать…
— Я понял, — перебил его Лар. — Ты хочешь сказать, что слишком много времени прошло до того, как мы создали усилители разума, так как же вышло, что мы были первыми?
— Ну да.
— Мы это сделали задолго до ваших динозавров.
— Но шесть тысяч лет…
— Император властен над всем. Над временем тоже. Спи наконец.
— А если его попросить найти, ну… Землю?
— Он откажется. Спи.
Некоторое время Лар прислушивался к дыханию спящего мальчишки, затем покинул его разум, как бы рассеявшись по окрестностям скалы. Теперь, когда его не сдерживал накопитель, у него было немного больше свободы, и он постепенно учился ею пользоваться. Хотя магии в этом ребенке и вправду было возмутительно мало.
— Луна, — произнес он тихо. — Боги, настоящая Луна!
Затем поглядел на спящего мальчишку и усмехнулся.
Это же надо придумать: попросить о чем-то Императора! Разумеется, он откажется, ведь он же человек…
* * *
— Здесь километр, наверное, — потрясенно сказал Ромка, осторожно вытягивая шею и заглядывая вниз с обрыва.
— Метров триста, — возразил Лар.
— Если двигаться вон там, вдоль склона, то… — задумчиво начал мальчишка, но закончить ему не дали.
— Я тебя чему учил? — холодно поинтересовался Лар.
— Ну…
— Маг видит суть вещей. Этим он отличается от прочих. Не магией. Не силой. Способностью видеть.
— И что это значит в моем случае? — Ромка судорожно искал ошибку в только что высказанном им предложении, но пока не находил.
— Подумай, — издевательски-вкрадчиво ответил Лар.
— Ну… Есть река.
— Пока правильно.
— Река образует водопад и дальше течет в каньоне. Там внизу еще пара водопадов поменьше…
— И? — подбодрил его Лар.
— И река течет в нужную нам сторону, — пожал плечами Ромка. — Я и предложил: двигаясь вдоль склона… Ага. Понял.
Он с тоской посмотрел вниз с обрыва. В каком-нибудь метре от него поток обманчиво-плавно подходил к краю и затем рушился вниз с ревом, от которого дрожала скала под ногами.
— Ты хочешь, чтобы я прыгал прямо здесь, а не двигался вдоль края.
— Да. Ты можешь держаться в воздухе, а значит, нет никакой разницы.
— Кроме страха высоты.
— Ты хочешь поговорить об этом? — преувеличенно-внимательно поинтересовался Лар.
— Знаешь, все-таки ты демон.
— Прыгай давай.
— Сейчас, соберусь с духом.
— Только вверх прыгай, не вниз, — уточнил Лар. — Десять метров лишними не бывают. Да и не так страшно будет… маленькому.
— Я не трус!
— Докажи. И… ПРЫГАЙ!!!
Ромка прыгнул и плавно заскользил вниз, над потоком летящей вниз сначала воды, а потом водяных брызг, и дальше, над пропастью.
— И зачем было так орать? — мрачно осведомился он. — Я бы и так прыгнул, без пинков.
— А ты оглянись, — так же мрачно ответил Лар.
Ромка оглянулся и вздрогнул. На краю обрыва, там, где он только что находился, стояла… тварь, иначе не скажешь. Больше всего это походило на египетскую кошку с маленькой головой и длинной шеей, но, во-первых, размером куда больше тигра, с которым он так успешно пообщался в начале пути, а во-вторых… Она была покрыта иглами. Не такими, как у ежа, а широкими и плоскими у основания и сужающимися к концу. Как у каштана. Эти то ли иглы, то ли костяные пластины с иглами на концах были слегка «зачесаны» назад, создавая жутковатое ощущение стремительности и неуязвимости.
Тварь смотрела на Ромку через отделяющие их сто метров и ревела. Мальчишка видел распахнутую пасть и огромные клыки, но самого рева не слышал: все глушил мощный гул водопада.
— Не знаю, как она маскируется, — извиняющимся голосом произнес Лар. — Я в последний момент почувствовал.
— Что это? — спросил Ромка потрясенно.
— Понятия не имею. Мало ли чего тут бродит…
— Ну… Ладно. Главное — она там, а я тут.
— Да. Здесь ты прав. Летим дальше.
Каньон становился все глубже, но стены его не везде были вертикальны. Пару раз Ромка высаживался на более или менее пологий склон и поднимался вверх, сколько мог. Выше поднимешься — дальше потом улетишь. В третий раз, однако, жизнь внесла свои коррективы. Лар опять заорал «Прыгай!». — Ромка, привыкший выполнять такие команды не раздумывая, прыгнул, и на то место, где он только что стоял, приземлилась давешняя тварь. Заскребла когтями, восстанавливая равновесие на склоне, и издала вопль, больше похожий на скрип несмазанной двери. Очень большой двери, с очень ржавыми петлями. Так могла бы кричать скорее птица, чем четвероногое.
— Она что, за мной идет? — возмущенно выдохнул Ромка.
— Ты лучше посмотри, как она на тебя смотрит, — посоветовал Лар.
Смотрела тварь с ненавистью, просто запредельной.
— По-моему, — осторожно сказал Ромка, — я для нее не просто еда.
— Может быть, это страж? — неуверенно предположил Лар.
— Кто?
— Была такая мода, — пояснил Ромкин спутник, — сажать на дорогах самодельных зверушек с приказом никого не пускать.
— До войны? — уточнил Ромка.
— Нет, после. В период становления кланов.
— И что это значит для нас?
— Не отстанет, — озвучил Лар Ромкины худшие опасения. — Ты давай держись другой стороны ущелья. И следи, не переплывает ли оно реку.
— Эту реку можно переплыть? — Ромка уставился на бурлящий внизу поток, состоящий, казалось, из одних порогов.
— Надеюсь, что… Ох ты!
Действительно, ох. Обнаружив, что объект охоты сместился к другому берегу, тварь спускалась к воде, совершенно спокойно двигаясь вниз по отвесной скале. Ее когти оказались идеально приспособлены для экстремального альпинизма.
— Ночью она до меня доберется, — мрачно заметил Ромка.
— Смотри по сторонам. Думай, что можно сделать. — Лар помолчал, и добавил: — Особенно смотри на камни, которые можно столкнуть и вызвать обвал.
— Ага. Только нет тут таких камней.
Каньон кончился к вечеру. Точнее, кончились горы, река теперь текла по равнине, а Ромка стоял на обрыве, глядя на своего преследователя, переплывающего ставшую спокойной воду.
— Я мог бы перелететь обратно, — сказал он. — Взобраться. Снова перелететь…
— То есть кто раньше сдохнет, — резюмировал Лар.
— А что делать?
— На равнине нам от нее не уйти.
— А если по реке? Взять бревно…
— Он плавает лучше.
— Блин! Шли себе спокойно, шли. Никого не трогали. Прав был Гоблин: или гопники пристанут, или… Не помню, как там было. А я еще хотел на Столицу посмотреть, перед праздником…
— Что за праздник? — машинально переспросил Лар.
— Да Новый год же. Шесть тысяч лет ровно. То есть в сам Новый год меня, ясное дело, Маятником поздравят, но до того…
— Шесть тысяч, — задумчиво произнес Лар. — Ровно… И у Рыси погибает наследник…
— При чем тут наследник? — удивился Ромка.
— При всем. Слушай, малыш…
— Я не малыш!
— Слушай, нам очень надо добраться. Дело куда серьезнее, чем я полагал.
— А если… Смотри, Лар, там огонь!
* * *
Огонь был желтым и не то чтобы очень ярким. Если бы не сумерки, Ромка бы вообще его не увидел. И он мигал.
— Это не костер.
— Нет. Больше похоже на что-то техническое.
— Но техника же не работает на Леде?
— Иногда работает, — возразил Лар. — Вспомни, из-за чего ты здесь оказался. Просто шансы… Шансы… Любопытно…
Ромка оглянулся.
— Здесь шансов и вовсе нет.
— Летим. И давай быстрее. Чтобы иметь запас времени и разобраться, что там такое.
Скольжение сквозь сумерки. Огонек стремительно приближался, ведь двигаться с горы можно было быстро, мало заботясь о потере высоты. Снизу проплывали овраги и нагромождения валунов, так что преследователь вроде должен был отстать… на какое-то время. Вскоре Ромка увидел источник света.
— Это какой-то корабль!
— Баржа. Транспорт. Еще довоенный. — Лар вздохнул. — Хорошо мы тогда строили, правда?
— Да. Что делать дальше?
— Давай в рубку. Надо понять, что эта штука может.
Корабль был тридцатиметровым параллелепипедом, чуть зализанным на углах для обтекаемости и с небольшим намеком на киль снизу. Он лежал, чуть накренившись, на песке, сквозь который тут и там пробивались пучки травы. Уже почти стемнело, и казалась, что трава черная. Сверху на параллелепипеде была рубка, и на ней-то и мигал огонек. Ничего общего с современными имперскими кораблями эта штука не имела, и первой мыслью, приходящей в голову при виде этого чуда инженерной мысли, было — «мыльница».
Лар объяснил, что такие транспортные катера летали над этими горами в огромном количестве незадолго до начала войны, они перевозили людей или, как вот этот, грузы.
Первым делом Ромка выключил маячок: нечего облегчать твари поиски. Искать выключатель не было времени, поэтому он просто перерезал провода гарой.
Затем он вошел в рубку и запер дверь на защелку.
— Не удержит, — сказал Лар.
— Да.
— Так. Это пульт. Становишься к нему лицом…
Пультом называлась панель с несколькими рычагами и треснувшим экраном. Все это было исполнено из потрескавшегося пластика, серого и обшарпанного.
— Нажимаешь вон ту кнопку.
Ромка нажал, и по пыльному экрану побежал текст на неизвестном ему языке.
— Мощность реактора — десять с половиной процентов, — сказал Лар. — Живем. Давай оба рычага в центральное положение, а вот в эту панельку гарой ткни.
Удивившись способам кораблевождения, которые исповедовал его спутник, Ромка сделал, как было сказано, и катер вздрогнул. Затем раздался протяжный скрип, а затем вся конструкция начала мелко вибрировать.